Чтобы представить картину как можно более четко, я в изложении касался пока не столько возбудимых личностей, сколько эпилептоидных психопатов. Поэтому как первый пример я описываю обследуемого, которого нельзя безоговорочно отнести к психопатам, несмотря на наличие у него характерных для них черт.
Хельмут Х. , 1921 г. рожд., по профессии историк. В школе учился хорошо. По окончании вуза получил специальность германиста и историка, работает в научно-исследовательском институте. Женат с 1955 г., имеет двоих детей. У Х. уже давно намечается склонность к импульсивным реакциям, но в присутствии посторонних лиц он обычно сдерживается. Очень груб в обращении с женой, с детьми, сорит ругательствами, но до насилия дело не доходит. Если ему не удается «сильно отреагировать», то он все равно ищет способа «разрядиться»: стучит кулаками по столу, рвет и разбрасывает свои деловые бумаги, выбегает из дому. Любая мелочь способна вызвать у Х. состояние аффекта. В магазине, например, совсем короткое ожидание в очереди доводит его до такого раздражения, что он не способен сдержаться. При конфликтах дело нередко доходит до истошных криков. Х. осуждает свое недостойное поведение, но не может держать себя в руках. Несколько раз пытался подавлять возмущение алкоголем. Во время длительных конфликтов раздражительность Х. увеличивалась еще и в связи с тем, что он лишался сна. В состоянии возбуждения и после него нередко впадал в депрессию, таил мысли о самоубийстве. В клинике, во время приема, обследуемый полностью осознавал свою патологическую возбудимость, был подавлен ею. Склонность к самоубийству оказывалась то своеобразным выражением возбуждения, так как последнее проявлялось не только в гневе, но и в депрессии, то носила характер реакции. Х. прилагал много стараний, чтобы стать сдержанным. Он неоднократно подавлял ругательства, готовые вот-вот сорваться с языка. Несмотря на высоко развитый интеллект Х., в беседах с ним сказывалась замедленность, заторможенность. Его мысли часто упорно и непродуктивно кружились вокруг какой-то побочной темы, переключиться на главное ему было нелегко. При выписке из клиники Х. твердо верил, что ему удастся в будущем справиться с собой. И действительно, после выписки Х. из стационара конфликтов в институте стало значительно меньше.
Перед нами обследуемый, сочетающий легкую возбудимость со склонностью к аффективным взрывам. Если что-либо противоречит его желаниям, его все сильнее охватывает внутреннее раздражение, требующее разрядки. То, что параллельно со вспышками гнева проявляются черты депрессии, – явление обычное. У некоторых возбудимых личностей состояние психического расстройства нередко носит депрессивный характер, что толкает их в конечном итоге к самоубийству. Депрессивная настроенность требует разрядки в такой же мере, как и возбуждение.Медлительность мышления у Х., несмотря на развитость интеллекта, подтверждает наличие акцентуации. С другой стороны, у него намечается и возможность компенсации аномальной готовности к определенным реакциям. Обследуемый все же не был полностью во власти своих эмоций. Пока не прибавилась дополнительная нагрузка в виде конфликтов, он способен был владеть собой. Эмоциональная возбудимость Х. не послужила препятствием также и к продвижению по службе. После лечения он вернулся на прежнее место работы.У следующего обследуемого психическая зависимость от эмоций и влечений выражена более ярко, но и его состояние, в основном, не выходит за пределы нормы.
Клаус Ш. , 1928 г. рожд. В школе учился хорошо, но часто менял место учебы, что сказывалось на успеваемости. По профессии он преподаватель экономики, хотя в свое время не смог довести до конца дипломный проект. Перегрузка по месту работы, тщетные поиски квартиры – все это доводило его до отчаяния. В порыве отчаяния он однажды выбил оконное стекло, в другой раз швырнул в стелу тяжелую чернильницу. Когда жена заговорила о клинике, он вначале очень возмутился, но позднее согласился. В клинике Ш. рассказал, что к своей профессии он пришел не прямым путем. Сначала думал стать художником, но затем в нем заговорили педагогические склонности. Однако и на этом поприще он успел уже несколько раз изменить уклон. В 18 лет он убежал из дому, чтобы поступить в иностранный легион, но через несколько дней вернулся в семью. В браке – постоянные столкновения (может ударить жену по лицу). Однажды избил пожилого прохожего за то, что тот якобы неуважительно обратился к его теще. После подобных выпадов всегда испытывает глубокий стыд. Преподавателем считается хорошим, но несколько педантичным. Во время беседы часто останавливается, подыскивая нужное слово, формулировку. В клинике отличался особой медлительностью. В пробе на продуктивность назвал 56 понятий. Несколько раз обнаруживал резкую раздражительность, однако после разъяснения и увещеваний Ш. признавал свою неправоту. При выписке верил в то, что обретет самообладание.
Мы видим и на примере Ш., как трудно таким людям справляться с обуревающим их возбуждением. Медлительность мышления подтверждает наличие акцентуированной возбудимости. Однако последняя в целом не мешает нормальному ходу жизни.Приведем теперь пример обследуемого, злоупотребляющего алкоголем, описанного Ширмером в нашем коллективном труде.
Вилли П. , 51 год, слесарь по ремонту машин. Из семьи пьяниц: отец пьет пиво, легко возбуждается, неумеренно пил слабоумный брат матери, дед по матери – алкоголик, отличающийся пароксизмами гнева. С момента окончания обучения П. работает по специальности, место работы меняет редко. После полового созревания, которое наступило в 16 лет, резко изменился его характер. До этого П. был приветливым и спокойным, теперь стал легко приходить в ярость, сделался грубияном. П. всегда молчалив – и в будни, и праздники. Любит, чтобы кругом царил покой, «тогда и работается хорошо». Ложится не позднее 19 ч, встает в 4 ч 30 мин. Любит в свободное время выполнять разные домашние работы, в чем проявляет большую сноровку. Охотно помогает соседям нарубить дров, сложить их, денег за это не берет. По окончании работы, молчаливый и угрюмый, отправляется домой. «Его никогда не увидишь веселым», – говорит мать. П. легко раздражается и тогда ругается, кричит, приходит в бешенство. «Отреагировав» таким образом, молча продолжает работать. На заводе пока до эксцессов не доходило, но во время приступа он «весь дрожит», работать нормально не может, хотя и молчит. Его начальник сообщил, что примерно недели три П. «держится», а затем словно специально ищет повод для ссоры. Случается, что в припадке гнева бьет жену, а потом очень жалеет об этом. Пить начал в 1944–1950 гг. В этот период он был военнопленным во Франции и работал у крестьянина-виноградаря. «Там с утра до ночи пили, как встанут, так и начинают». Здесь П. привык к вину. Вернувшись на родину, он год не пил, затем начал пить водку и пиво (вино в ГДР трудно было достать). Вначале пил в трактире, изредка, а затем стал пить дома в одиночку. В состоянии опьянения П. более легко возбудим, чем будучи трезвым. Его называют «быком». Он ругается нецензурными словами, избивает жену. Жена об этом рассказала нам с опаской: «Не узнал бы, а то убьет».
У П. возбудимый характер проявляется весьма ярко. Его склонность к сильным взрывам гнева сочетается с общей тяжеловесностью. Угрюмое поведение характерно у П. для периодов «затишья». Однако угрюмость не обязательна: в клинике, например, П. был спокоен и доволен; с удовольствием работал он у соседей, оказывая им помощь в хозяйстве по собственной инициативе. Благодаря старательности в физическом труде, явно доставлявшем ему удовольствие, в асоциальном поведении П. многое сглаживалось. Поскольку проявления насилия у П. обычно были связаны со злоупотреблением алкоголем, можно полагать, что при отсутствии этого возбуждающего средства он был бы вполне уравновешенным человеком.В детстве способность управлять влечениями и эмоциями понижена даже у нормальных детей, осознанный контроль поступков у них еще отсутствует. Вследствие этого особенности возбудимых личностей и эпилептоидных психопатов в детстве проявляются особенно резко.Привожу пример ребенка, описанного Рихтером в нашем совместном труде.
Рената М . поступила в наше детское отделение в 8,5 года. Рената – внебрачный ребенок. Мать, вполне добропорядочная и аккуратная женщина, сдала ее в интернат, потом вышла замуж, сейчас имеет двоих детей. Когда Ренате было 1,5 года, ее удочерил родной отец, человек легкомысленный, с яркими сексуальными проявлениями. К этому времени он успел жениться, и мачеха очень привязалась к Ренате: когда появились трудности с воспитанием девочки, она даже оставила работу. Рената родилась нормальным ребенком, но развивалась несколько замедленно. Особенно это ощущалось в развитии речи. С четырех лет посещала детский сад. Несмотря на то что к ней относились дома очень заботливо, она несколько раз убегала в город, вместо того чтобы играть в доме или во дворе. Рената неряшлива, с игрушками обращалась небрежно. Это очень ласковая девочка, любит проявления нежности, но временами бывает угрюма. Уже через две недели после поступления в школу начались жалобы учителей. Рената не подчинялась никаким правилам, во время уроков расхаживала по классу, пела, шалила, убегала в коридор. Но во всем этом как-то не ощущалось естественной для детей живости, шалости ее были какие-то неуклюжие. Иногда Рената вообще не поддавалась никакому воздействию. В такие периоды она убегала из школы или из дому. Девочка не объясняла своих побегов, говорила только, что думала скоро вернуться. Иногда она опаздывала на занятия или вообще не появлялась в школе. Неоднократно полиция доставляла ее домой. Уходя из дому или из школы, Рената бродила по городу, рассматривала витрины магазинов. Будучи во втором классе, она начала воровать небольшие суммы из кошелька мачехи, порой и у посторонних людей. Деньги уходили на воздушные шарики, мороженое, молочный коктейль. В магазине самообслуживания она стащила пирожные. В проступках никогда не сознавалась. Только угрозой тяжелого наказания можно было выудить у нее признание вины. Вообще Рената много лгала. На замечания девочка реагировала упрямо и даже возмущенно, наказания на нее не действовали. Вскоре после очередного скандала она начинала вести себя так, словно ничего и не было. С детьми она ладила, у нее было несколько подружек. Положение становилось все хуже, девочку, наконец, отправили в клинику. Рената в момент поступления была высокой стройной девочкой. Ее поведение не отличалось постоянством. Обычно она была услужлива, приветлива, но порученное дело выполняла медленно и крайне небрежно. Умственное развитие ее несколько ниже среднего. Иногда становилась угрюмой, необщительной. В такой момент могла побить окружающих ребят, однажды ударила больную девочку в живот. В это время в играх не участвовала, никаких поручений не выполняла. В детской группе искала контактов со старшими мальчиками, старалась привлечь их внимание, показываясь перед ними полураздетой. Если же мальчики подходили к ней, она пускалась наутек с криком, что они хотели «подсмотреть».
Не могло быть и речи о том, что отрицательные стороны характера Ренаты являются результатом неправильного воспитания. Мачеха искренне любила девочку, очень заботилась о ней. Поведение Ренаты не изменилось и тогда, когда она попала в ровные воспитательные условия нашего детского отделения. Если Ренату ничто не злило и особо не соблазняло, она казалась милым ребенком с мягким, добрым характером. Это характерно для всех эпилептоидных детей. Мы уже упоминали о том, что при данной структуре личности не исключены социальные контакты, вполне человечные эмоциональные реакции. Однако гораздо ярче представлена обратная сторона – Рената порой оказывалась всецело во власти асоциальных побуждений. Она убегала из дому и из школы, когда ей вздумается, по самому пустяковому поводу. Она воровала, чтобы полакомиться сластями, и при этом лгала безапелляционно, лишь бы отвести от себя подозрение. За наказанием следовали упрямство и гневные реакции. Злясь на других детей, она, не задумываясь, избивала их. Этот восьмилетний ребенок не был чужд и сексуальных устремлений (эпизод со старшими мальчиками).Эпилептоидные черты характера у детей встречаются нередко. В нашем детском отделении, куда поступает множество детей с резким отклонением в поведении, встречались, далеко не к радости воспитателей, и возбудимые личности. Импульсивные упрямые реакции детей способны вызвать добрую и снисходительную улыбку лишь тогда, когда эти дети значительно младше Ренаты. Чем старше ребенок, тем сложнее бороться с его распущенностью.В отношении детей с таким характером, как у Ренаты, встает вопрос о дальнейшей их судьбе. Воспитательное воздействие на эпилептоидов вообще затруднено. Кроме того, отец Ренаты относится к той же психической категории (возбудимых личностей), что и дочь. Учитывая все это, мы не можем дать обнадеживающего прогноза.В период полового созревания, когда на человека с особой силой обрушивается волна физических влечений, асоциальные проявления возбудимых личностей усиливаются. Те лица, которые в детстве казались более или менее уравновешенными, становятся теперь вызывающе грубыми.Обе девушки, описываемые ниже, после полового созревания стали отличаться вульгарностью и преступными склонностями.
Маргот Г. появилась у меня на приеме впервые в 25 лет. Отец – пьяница, склонный к припадкам возбуждения (во время опьянения, например, бьет посуду). Мать в такие периоды запирает от него детей. Впрочем, она и сама выпивает. Сестра обследуемой тоже алкоголичка. Двое ее братьев, как и отец, уже несколько раз отбывали наказание за нанесение побоев. Сама обследуемая – особа крепкая, грубо сколоченная, охотно берется за тяжелый физический труд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80