Паухэтан обожал собаку и наклонился приласкать ее. В это мгновенье Ньюпорт схватил корону и быстро водрузил ее на голову великого короля. Паухэтан медленно выпрямился и сурово нахмурился. Сбросит ли он корону на землю? Волна патриотизма охватила англичан. В конце концов, это символ их страны. Гром приветствий разорвал настороженную тишину. Паухэтан пристально посмотрел на колонистов, и его лицо медленно разгладилось. Его выражение, казалось, говорило: «Пусть эти глупцы позабавятся».Затем Ньюпорт выкрикнул:— От имени короля Англии Якова я короную тебя королем Англии и Виргинии!Он выстрелил из пистолета, и Паухэтан невольно подпрыгнул. «Мэрри Маргарет» немедленно откликнулась салютом из двадцати одного орудия. Англия короновала нового короля.Но корона и несколько минут не задержалась на голове Паухэтана. Он снял ее и вручил одному из своих вассалов. Смит ничуть не сомневался, что она пойдет на украшения для любимых жен короля. Было совершенно очевидно, что все внимание короля сосредоточилось на реве пушек. Только они имели для него какое-то значение, и стало ясно, что путь к королю лежал не через короны и почести, а через оружие и силу, которую оно могло ему дать.Однако великий король, правитель Семи Королевств и король Англии, не забыл о приличиях. Он взял свою тяжелую накидку, расшитую многими сотнями жемчужин и раковин, говорящими об огромном богатстве, и передал ее Ньюпорту.— Для твоего короля, — сказал он. — Подарок от Паухэтана, правителя Семи Королевств.Ни от кого из англичан не укрылось то, что он отдал накидку, а не корону из перьев или какое-либо другое головное украшение.Смит передал командование людьми одному из лейтенантов и приказал им пешим ходом возвращаться в Джеймстаун. Сам он хотел поплыть с Ньюпортом. Надо было обсудить планы по переустройству жизни в колонии и, кроме того, спокойно подумать о многом. Ночное плавание представлялось идеальным для обеих целей. Но сначала он хотел написать письмо королю Якову и Виргинской компании с извещением о том, что коронация состоялась. Поднявшись на корабль, он устроился в каюте и написал:"Достопочтенные леди и джентльмены, я в точности последовал вашим указаниям, присланным с капитаном Ньюпортом, хотя сам и был решительно против них. Я заранее знал, что этот жест может оказаться для всех нас опасным. И многие убедились в этом теперь, когда уже слишком поздно. Я короновал Паухэтана в соответствии с вашими указаниями.Несмотря на подарки, которые вы прислали Паухэтану по случаю коронации, я беру на себя смелость уведомить вас, что затруднения у нас, видимо, начнутся раньше, чем мы получим от вас ответ".Смит понимал, что письмо получилось грубым, но он хотел, чтобы в Лондоне осознали, что почти невозможно диктовать политику с расстояния в несколько тысяч миль, да еще в делах, в которых они практически ничего не смыслят. Смит подготовил письмо к отправке в Англию с первым кораблем и, прежде чем идти к Ньюпорту, снова вернулся мыслями к Покахонтас. То, что она сделала для Англии и колонистов, невозможно было измерить. Без нее колония просто погибла бы, а вкладчики компании были бы настолько выбиты из колеи, что надолго, если не навсегда, отложили бы новую попытку. Тогда сюда пришли бы французы и испанцы и подчинили себе Виргинию и Новый Свет.«Она настоящая героиня, — думал Смит, — хотя сама она о себе этого не думает». Как-то она сказала ему, что с самого начала хотела лишь сблизить двух самых дорогих ей людей — Паухэтана и Смита. Но по мере того, как она узнавала англичан ближе, ее расположение к ним росло, и теперь она уже хочет, чтобы оба их народа сосуществовали в гармонии.«Да, она необыкновенна, — подумал Смит, — но каким образом она может войти в мою жизнь? Она не только принцесса чужой страны, но теперь и принцесса Англии. А какую жизнь я могу предложить ей в Англии? И сможет ли она жить там? Может быть, она почувствует себя стесненной после свободы лесов?» Эти мысли не впервые беспокоили его и снова крутились в голове, и снова на них не было ответа. Поэтому он собирался вернуться в Англию, как только обеспечит Джеймстауну будущее.Если бы не его страсть к ней! Он поднялся из-за стола и подошел к иллюминатору. «Что-то внутри меня, — подумал он, — раздражается и сожалеет, что я трачу время на беспокойство и тоску по ней. Это заставляет меня забывать о своих обязанностях, о том, что я должен осуществить, и вызывает чувство вины. — Он вернулся к столу и в отчаянии ударил по нему перчаткой. — Если бы я не любил ее! Проклятье, я нарушил свое собственное правило: никогда не заводить с женщиной серьезных отношений, это приносит только неприятности. Проклятье, проклятье!»Через пять дней после возвращения Смита в Джеймстаун туда пришла Покахонтас. Она сообщила, что отец не принимает плату, которую Смит предложил ему за кукурузу и другие продукты. Она сказала, что Паухэтан теряет терпение и устал снабжать колонистов пищей из своих запасов. Теперь они должны выращивать ее сами. Вид у Покахонтас был не только извиняющийся, но еще и обеспокоенный.— Мой отец только что получил известие о вашем недавнем плавании по Чесапику, в котором трое твоих людей заболели лихорадкой с пятнами. Мы узнали, что вся деревня пострадала от той же болезни. — Она понизила голос. — Умерли все. Даже жрецы не спасли себя. Это очень сильно расстроило отца, а его жрецы пришли в бешенство. Им не по нраву, что кто-то из их числа бессилен. Я говорю об этом, чтобы предупредить вас. Я не знаю, что собирается делать мой отец. Глава 16 Уттамуссак, январь 1609 года Смит и Перси ежились под одеялом. Они наметили разведывательный поход к сокровищницам, во время которого предстояло углубиться в лес на добрые четыре мили. Укрытием им должен был послужить глубокий овраг. Двое мужчин поделились с Ньюпортом своим планом совершить набег на богатства великого короля. Все трое согласились, что это должно остаться между ними. Если остальные обитатели форта узнают о ценностях, начнется волнение.— Не могу вспомнить, сколько человек охраняют каждый из домов, — сказал Смит, — но это неважно. Как только мы взорвем заряды, они все разбегутся. Эти стражники никогда не слышали выстрелов и взрывов, на этом и построен наш план.Хотя земля подмерзла, Смит почти не чувствовал холода. Он не страдал от него, как это было два года назад. «Я становлюсь таким же стойким, — как дикари, подумал он. — Интересно, Перси тоже?» Он был самым преданным другом, но не очень крепок здоровьем.С наступлением темноты они должны были подобраться поближе к Уттамуссаку и заложить порох. Когда он с грохотом взорвется, виргинские дикари в панике сбегут в лес, уверенные, что их боги мстят им и наступил конец света. Риск состоял в том, что они могли быстро вернуться назад. Хватит ли Смиту и Перси времени оценить сокровища? И смогут ли они что-нибудь унести?— Это наша единственная возможность, — тихо сказал Перси. — Взрыв напугает их только в первый раз.Жители форта думали, что Смит и Перси отправились на поиски пропитания. «Бог видит, как мы в нем нуждаемся, — вздохнул про себя Смит. — Нам, к несчастью, не повезло. Никто не мог вообразить, что такое количество крыс окажется на корабле и что они так быстро расплодятся».— Если нас схватят, пощады ждать не придется, — отозвался Смит. — После коронации Паухэтан стал даже более надменным. Правда, меня это не удивляет.— Почему он не уничтожает наше поселение? — Перси слегка дрожал. Он чувствовал холод и закутался поплотнее. Доспехи они оставили в форте. — Он запросто может собрать две или три тысячи воинов.— Сколько ни спрашивай об этом, у меня ответа нет. — Смит тихо усмехнулся. — Разве что он воздерживается от нападения на нас, потому что не хочет ссоры со своей дочерью. Смотри, темнеет.Мужчины вглядывались в лес, покрывавший холмы. Сумерки начали размывать очертания деревьев.— Подождем еще несколько минут, потом пойдем, — сказал Смит. — Запомни, у нас будет очень мало времени, чтобы добежать до сокровищницы, открыть ее, набрать золота и драгоценностей, сколько сможем унести, и быстро вернуться к шлюпке. Нечего и думать, чтобы воспользоваться мушкетами. Это будет слишком опасно, потому что руки у нас будут заняты. — Смит встал и потянулся. Мышцы у него затекли.Мужчины крадучись шли по лесу. Смит перенял у индейцев умение скрывать следы и двигаться бесшумно. Перси не был столь опытен, но тем не менее оба они, нагруженные мешками с порохом и запалами для взрывов, двигались быстро.Когда они, насколько смогли близко, подошли к деревне, уже почти совсем стемнело. Ночь обещала быть темной, даже темнее, чем хотелось бы Смиту, но назад пути не было. Откуда-то издали донесся вой волков. Мрачное, зловещее подвывание заставило заколотиться сердце Смита.Подползая ближе, мужчины услышали громкие голоса дикарей. Некоторые отдыхали у костра, распевая песни и рассказывая сказки. Смит вспомнил, как Покахонтас говорила, что никто никогда не дерзал даже приблизиться к сокровищницам. Страх перед королем-богом был слишком силен. Во всяком случае, каждого пойманного ждала смерть после целого дня пыток.Молча, бесшумно Смит и Перси опорожнили мешки и заложили заряды на расстоянии двадцати пяти футов, соединив их пороховой дорожкой, чтобы обеспечить несколько взрывов подряд. Потом они еще ближе подобрались к деревне. Быстро переглянувшись, они перекрестились и подожгли порох. Оба молились про себя в течение нескольких секунд, прошедших до первого взрыва.Первый заряд со свистом выбросил пламя и грохот в молчание леса. Стало светло, как летним днем в полдень. На секунду наступила жуткая тишина. Потом начался кромешный ад. Шум оглушал. Все живые существа бросились в лес. Подхватив мешки, Смит и Перси помчались к сокровищницам. Они увидели, что дикари врассыпную бегут от взрывов. В один миг деревня опустела, словно вымерла.Подбежав к первой огромной сокровищнице, мужчины откинули деревянные пластины, защищавшие дверь, и ворвались в длинное здание. Они резко остановились. Внутри по обе стороны от входа возвышались деревянные изваяния, одно представляло собой дикую кошку, другое — огромную ящерицу. Два этих устрашающих стража пристально смотрели на них. Позади каждой статуи мерцал факел, отбрасывая неяркий тревожный свет.— Боже милосердный, — пробормотал Перси, в свою очередь таращась на завораживающие создания.— Быстрей, мы должны найти золото. — Смит потянул Перси за руку.Мужчины поспешили по проходу между грудами всевозможных мехов, кож, лежащих кипами, луков и тысяч стрел, сотен богато расшитых накидок, дюжин и дюжин медных изделий и шкатулок с жемчугом. Но ни следа золота и других драгоценностей.— Черт, где же они прячут свое золото? Где рубины и алмазы? — Смит в нетерпении добежал до конца здания.Миновав кучи добра, они ненадолго остановились у заднего выхода из капища. Здесь также стояли две статуи, на этот раз на них мрачно глянули мужчина и медведь.— Другие боги, — сказал Смит. — Здесь ничего, надо осмотреть остальные капища. Быстро!Они выскочили из хранилища в опустевшую деревню, добежали до второго капища и вломились туда, плечами вышибив деревянную перегородку при входе. Их уже не удивили деревянная дикая кошка и такая же чудовищная рептилия, обнажившие свои зубы прямо над ними. Мужчины пробежали по всей длине восьмидесятифутового сооружения. Эта сокровищница ломилась от съестных запасов: зерно, сушеная оленина, рыба, орехи и другая еда; эти горы великий король получил со своих подданных в качестве дани.— Ну уж в третьем доме должны быть ценности, должны! — крикнул Смит, и мужчины во всю мочь бросились к последнему строению. Они взмокли от спешки и нетерпения, сломав дверь и стремительно обследуя капище. Но все было то же самое. Ни золотых самородков, ни изумрудов.Под злобным взглядом скалившего клыки деревянного медведя мужчины остановились, на лицах их отразилось страшное разочарование.— Ничего! Совершенно ничего! — воскликнул Перси.— Надо вернуться в лес. Скорей! Скорей! Стража может появиться в любую секунду, — подгонял Смит, пока они выбирались наружу.Людей в деревне все еще не было, хотя обыск занял больше времени, чем они думали. Мужчины понеслись к деревьям, словно все местные боги гнались за ними по пятам. Они не останавливались, пока от деревни их не отделили две мили. Здесь они упали ни землю.— Нам повезло, — сказал Смит. — Мы убрались оттуда вовремя. Но, Перси, невероятно, чтобы у Паухэтана не было сокровищ.— Для него все это — богатство, Джон. В своем мире, который теперь стал и нашим, он неимоверно богат.— Ба!— Да с этой провизией может пережить зиму не одно такое поселение, как наше.— Верно, но я надеялся, что мы сможем послать в Англию драгоценности, подобные тем, что нашли в Новом Свете испанцы.— Они встретились с другой цивилизацией к югу отсюда. У меня такое чувство, что единственный способ найти золото и камни — грабить у наших берегов испанские корабли.— И правда, я уже отправил в Лондон письмо, где упоминаю о такой возможности, — отозвался Смит.Внезапно Смит схватил Перси за руку:— Ш-ш-ш. Ты слышишь птиц?— Да.— Ночь хоть глаз выколи. Это не птицы!Смит осторожно двинулся вперед, Перси следовал за ним шаг в шаг. Любой слабый звук, произведенный ими, двадцатикратно усиливался в их воображении. Каждая тень казалась зловещей.— Мы должно постараться быстро добраться до шлюпки. Никаких остановок, — прошептал Смит.Мужчины двигались как могли тихо и быстро. Они прошли еще примерно мили полторы. Неожиданно прямо над ухом Смита раздалась птичья трель. «Они нас догнали, — подумал Смит, и по спине у него побежали мурашки. Он вытащил мушкет и сделал Перси знак последовать его примеру. — Боже мой! И я мог подумать, что мы от них ускользнули!»Мужчины продолжили свой путь среди мертвой тишины леса. Еще одна птичья трель и ответы на нее зазвучали со всех сторон. «Они играют с нами, — внутренне вскипел Смит. — Если они собираются убить нас, почему не хватают?»В непроглядном мраке ничего не было видно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46