Клиника располагалась за Главной улицей, в квартале от библиотеки, и сама занимала целый квартал. А сбоку и чуть позади начинался участок земли, который Кэролайн завещала клинике для строительства нового крыла. Скотт, не теряя времени, уже начал приводить в исполнение последнюю волю жены: участок вовсю расчищали.
Не вдумываясь, Гриффин автоматически отметил, что бульдозеры уже закончили свою часть работы. Затем шериф сел в «Блейзер» и поехал на работу.
Утро выдалось просто адское; его не покидало тягостное чувство, с которым он ничего не мог поделать. Когда он увидел светлые волосы, струящиеся со скалы, его словно ударили в солнечное сплетение — в первый, самый страшный момент он подумал, что это Джоанна. Узнав, что это не она, он странно оцепенел; ему необходимо было ее увидеть, коснуться, поговорить с ней. Только когда она появилась перед ним, он окончательно уверился, что она жива, цела и невредима, и паралич стал потихоньку проходить.
Но тягостное чувство осталось. Со спины Амбер действительно легко было принять за Джоанну, особенно в ночной темноте. Наверное, и ее крики приняли бы за крики Джоанны — если Амбер кричала в последние секунды своей жизни. Ведь в предсмертном крике не может быть индивидуальности, неповторимости — ни тягучего акцента, ни выразительности, ни музыкальности — только ужас, один только ужас.
«Хуже чрезмерно живого воображения, — мрачно подумал Гриффин, — может быть только воображение, основанное на точном знании и опыте». Смерть Амбер была насильственной; вероятнее всего, ее перепутали с Джоанной; Гриффину это было ясно, как божий день.
Один из недостатков профессии полицейского — неумение подсластить пилюлю. Он часто задумывался, какими качествами ума и души нужно обладать, чтобы добровольно выбрать постоянную подозрительность, чтобы обречь себя на то, с чем подавляющему большинству людей удается не сталкиваться никогда. Например, зрелище изуродованных трупов. Как становятся полицейскими?
Он знал ответ — для себя. Он мог совершенно точно сказать, где и когда впервые в жизни у него возникло желание стать полицейским. Его толкнуло на этот путь, не обещавший быть легким, то лето, которое он не забудет до конца своей жизни. Тогда он научился ненавидеть зло, не доверять ничему и никому, с подозрением относиться к непонятным вещам и не любить вопросов без ответа. То лето превратило его в полицейского, хотя ему было всего пятнадцать.
Он с усилием отогнал навязчивые воспоминания и заставил себя сосредоточиться на том, что должен сделать здесь и сейчас. Первый шаг — это, разумеется, сбор информации, всей возможной информации. Затем — разобравшись в ней, проанализировать каждую минуту, каждую подробность жизни и смерти Амбер Уэйд.
Когда Гриффин просил Бекета проверить, предшествовали ли смерти сексуальные контакты, это был не более чем выстрел в темноту. Он не верил, что Кейн имел с ней связь. А Амбер была слишком в него влюблена, чтобы отдаться другому мужчине. Изнасилование тоже казалось маловероятным, не в последнюю очередь потому, что насильники, как правило, потом не одевают своих жертв. Хотя, конечно, на нее могли напасть, изнасиловать и убить, а потом одеть и сбросить на скалы, чтобы представить ее смерть как несчастный случай. Однако, учитывая погоду, это очень маловероятно.
Но даже если у нее и были этой ночью сексуальные контакты, что это дает следствию? Предположим, можно будет выяснить группу крови ее партнера по семени, оставшемуся в теле, — ну и что? Что это даст, если у него даже подозреваемых нет?
Погруженный в мрачные размышления, Гриффин поставил «Блейзер» на его обычное место возле Отдела шерифа и вошел в здание. У дверей кабинета его ждала Гвен Тейлор, одна из его заместительниц; она прошла вслед за ним со своим всегдашним скорбным выражением лица.
— Вот рапорты, босс, просмотрите, если хотите.
— Что-нибудь есть? — спросил он, вешая куртку в шкаф.
Она покачала головой.
— Это было бы слишком просто. Марк и Миген, конечно, прочесали всю «Гостиницу» вдоль и поперек, стучали во все двери, интересовались, не видел ли кто эту девушку вечером или ночью, но, учитывая погоду…
— Понятно. — Гриффин взял у нее рапорты и сел за стол. — А Нил нашел что-нибудь на пляже?
— Ничего. Если там что и было, прилив все смыл.
— Ладно. Спасибо, Гвен.
Она подошла было к двери, но остановилась и обернулась.
— Да, босс. Мистер Уэйд спрашивает, когда они смогут забрать тело дочери и уехать домой.
У Гриффина перехватило горло, он не сразу смог ответить. Естественная реакция родственников — сколько раз уже он видел это! Хочется поскорее уехать от места, где смерть и ужас, вернуться домой — и, бог даст, все это окажется лишь страшным сном. Гриффин попытался представить себе, каково родителям, чей ребенок умер насильственной смертью. Ему стало почти физически больно. «Это невозможно себе представить, — мрачно подумал он, — никому не пожелаешь пережить такое. А потом еще узнать, что над телом надругались еще раз, при вскрытии…»
— Скажи там, чтобы отвечали как можно неопределеннее: им незачем знать, что мы ждем результатов вскрытия. Пусть говорят, что мы расследуем обстоятельства смерти их дочери и делаем все возможное, чтобы закончить как можно быстрее.
— А если они этим не удовлетворятся?
— Тогда я сам с ними поговорю. — Он этого не хотел. Боже, как он этого не хотел. Ему нечего было сказать им — он не знал таких слов, которые могли бы облегчить их боль. Да и никто не знал.
Гвен кивнула и молча вышла.
Гриффин некоторое время смотрел ей вслед, не спеша приступать к чтению рапортов, более чем бесполезному: у него опытные, хорошо обученные помощники, и, если они не заметили ничего важного, у него не было оснований им не доверять. Он, конечно, просмотрит эти рапорты, но это, несомненно, будет пустая трата времени.
Его не покидало ощущение, что в расследовании смерти Амбер он идет по неверному пути. Может быть, Джоанна права? Может быть, смерть этой девушки каким-то образом связана со смертью другого туриста, случившейся полгода назад, и со смертью Кэролайн?
Все в нем — и опыт, и интуиция — сопротивлялись этой мысли. Никаких доказательств в ее пользу покуда не было. Они, правда, едва начали работать с Сан-Франциско, собирая информацию о Роберте Батлере и деловой активности Скотта Маккенны, но пока ничего интересного не обнаружили. И как все это может быть связано с Амбер, Гриффин не мог себе представить.
Кроме того, что все они погибли, упав с обрыва, абсолютно ничего не могло объединять этих совершенно разных людей. Но уверенность Джоанны передалась ему — пусть она и была основана на таких неуловимых вещах, как ее сны.
Конечно, как правило, простейший ответ — самый верный. Но что, если на этот раз ответ сложен? Что, если эти три смерти действительно взаимосвязаны, и связи между ними так загадочны и запутаны, что могут промелькнуть лишь в вывернутой реальности сна?
Что, если Джоанна владеет ключом к этим трем смертям?
А если кто-то еще знает это?
В середине дня Джоанна вышла из ювелирного магазина Ландерса и направилась к библиотеке, где стояла ее машина, как вдруг увидела на другой стороне улицы Гриффина и Скотта Маккенну. Инстинктивно, не успев подумать, зачем она это делает, Джоанна перешла улицу, посмотрев сначала налево, потом направо, и пошла к ним.
Приближаясь, она подумала, что, будучи примерно одного роста и сложения, они являют собою резкий контраст. В облике Скотта было что-то кошачье — элегантность, холодная красота, чуть высокомерная и отстраненная манера поведения, присущая кошкам. Он был в темном костюме без единого оживляющего цветного пятна; лицо совершенно непроницаемо.
Гриффин, как обычно в темных слаксах и светлой рубашке под неизменной ветровкой, казался грубоватым, более сильным и, несмотря на замкнутое и суровое выражение лица, куда более живым, чем Скотт, — словно при всем своем желании не мог вполне скрыть и сдержать переполняющие его жизненные силы.
Они явно не любили друг друга. Более того, похоже, Скотт ненавидит Гриффина, — Джоанна почувствовала это тотчас. Ледяной холодностью веяло от Скотта, но говорил он, по-видимому, отвечая на вопросы Гриффина, совершенно спокойно и даже любезно.
— Вы должны простить меня, шериф, если я не смогу вспомнить этот день — все-таки более четырех месяцев назад. Это было… трудное для меня время.
— Батлер погиб через несколько дней после того, как я увидел вас беседующими в городе, — сказал Гриффин, игнорируя намек на смерть Кэролайн. Но голос выдавал его внутреннее напряжение. — Мне подумалось, что вы могли его запомнить.
— Боюсь, что нет. К сожалению. — Скотт тонко улыбнулся. — Полагаю, он просто спросил, который час.
Гриффин выразительно посмотрел на левое запястье Скотта.
— У вас ведь «Роллекс»?
— Да.
Теперь пришла очередь Гриффину тонко улыбнуться.
— У Батлера тоже был «Роллекс». И судя по тому, что кожа на руке под часами не загорела, он носил его не снимая.
Стоя меньше чем в трех футах от них, Джоанна наблюдала за этой стычкой, даже не пытаясь скрыть свой интерес. Мужчины видели ее, но их внимание было слишком поглощено друг другом.
— Может быть, они отставали или спешили, — пожал плечами Скотт. — Или, может быть, он спросил, где здесь можно выпить хорошего кофе. В то время в городе было так много туристов — разве вспомнишь, что мне сказал или не сказал один из них. Но я не понимаю, почему вы спрашиваете меня об этом сейчас. У меня сложилось впечатление, что это дело закрыто.
— Может быть, я закрыл его слишком рано, — сказал Гриффин.
Скотт снова пожал плечами.
— Тогда, конечно, если остались какие-то неясности, вы обязаны возобновить расследование. Но, к сожалению, я ничем не могу вам помочь. Я не помню этого человека.
Чуть подумав, Гриффин кивнул.
— Хорошо. Но в городе произошла еще одна смерть. Еще один «несчастный случай». Скажите, пожалуйста, где вы были этой ночью?
Скотт чуть приподнял бровь, но в остальном его лицо осталось непроницаемым.
— Дома, естественно.
— Один?
Сначала Джоанне показалось, что Скотт не станет отвечать на этот вопрос. Но он ответил, хотя и куда менее любезным тоном, чем раньше.
— Со мной были Дилан и Лисса, но после девяти подтвердить мое алиби некому, если вы это имеете в виду. Экономка на ночь уходит.
Он ни словом не упомянул о дочери, но Джоанна решила, что Риген к этому времени, видимо, уже легла спать, и Скотт не счел нужным объяснять это. А он между тем продолжал:
— Конечно, я слышал об этой девушке. Мне очень жаль ее — но я ее не знал. По-моему, я даже не видел ее ни разу. Вы удовлетворены, шериф?
— Пока да, — ответил Гриффин.
— Тогда, с вашего разрешения, я пойду.
Скотт, проходя мимо Джоанны, кольнул ее холодным взглядом серых глаз, слегка кивнул и неохотно поздоровался. Не замедляя шага, он свернул за угол — по-видимому, там стояла его машина — и исчез из поля их зрения.
— Вы знакомы? — чуть резко спросил Гриффин. Джоанна заметила, что он бессознательно разминает плечи, как это делают мужчины, когда можно уже расслабиться после долгого напряжения и больше не держать себя в руках из последних сил.
Джоанна шагнула к нему и прислонилась к перилам.
— Шапочно. Позавчера встретились у беседки Кэролайн, когда я разговаривала там с Риген. И кажется, со мной он был куда менее холоден, чем сейчас при вашей короткой встрече.
Гриффин чуть поморщился.
— Неужели это настолько заметно?
— Да нет, вовсе нет. Но двадцатифутовый плакат с гигантскими буквами: МЫ НЕНАВИДИМ ДРУГ ДРУГА, пожалуй, был бы менее выразителен.
— Надеюсь, вы преувеличиваете.
— Ну… разве что чуть-чуть. Но это достаточно очевидно. Почему же, как вы думаете, я так поспешила к вам? У меня возникло такое чувство, что вы вот-вот начнете драку. Скажите, кто кого ненавидит сильнее — он вас или вы его?
— Что за вопрос?
— Вопрос риторический. Позвольте мне самой на него ответить. Мне кажется, если Скотту Маккенне вдруг захочется кого-нибудь прикончить, то именно вы будете возглавлять список. А вы ненавидите его в основном по той причине, что он ненавидит вас.
— Согласитесь, трудновато хорошо относиться к человеку, который тебя ненавидит, — усмехнулся Гриффин.
— А за что он вас ненавидит?
— Честно говоря, не знаю.
— Не знаете? — В голосе Джоанны явственно слышалось сомнение.
— Нет, — твердо сказал Гриффин, и это прозвучало так, что она не смогла ему не поверить, хотя бы на минуту. А минута прошла быстро. — Но если уж совсем откровенно, предположим, он вдруг захотел бы со мной дружить, думаю, я бы отказался.
— Почему?
Гриффин пожалел, что не удержался от последнего замечания.
— Неважно. Просто психологическая несовместимость, наверное. Как я понял, вы слышали, что Скотт отрицает какую-либо связь и даже просто знакомство с Батлером и утверждает, что всю вчерашнюю ночь провел дома один. И сомневаюсь, что мне удастся это опровергнуть, даже если я очень захочу.
— А вы не хотите? Гриффин покачал головой.
— Не говоря уж о том, что я просто не представляю себе, как Скотт мог оказаться за «Гостиницей» этой штормовой октябрьской ночью, и не вижу никаких причин, зачем бы ему убивать эту восемнадцатилетнюю девчушку — нет даже самого слабого намека на какую-либо связь между ним и Амбер.
Джоанна не удивилась. Если какая-либо связь и существует, то, полагала она, отнюдь не прямая и не очевидная.
— Вы, вероятно, правы, — сказала она и задумчиво добавила:
— Но мне кажется, сейчас вы больше, чем утром, склоняетесь к тому, что смерть Амбер — не просто несчастный случай. Да?
— Нет. Вскрытие показало, что смерть произошла вследствие ушибов, полученных при падении. Через несколько дней мы получим лабораторный анализ содержания в крови алкоголя или наркотиков, но врач утверждает, что на этот счет я могу успокоиться.
Джоанна чуть нахмурилась.
— Но почему тогда вы так настойчиво выспрашивали Скотта Маккенну, где он был прошлой ночью?
— Это часть стандартной процедуры расследования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42