Но я уверена, что он существует, просто еще не найден. Может быть, потому, что не там искали. — Помолчав, она откинулась на спинку стула и все же проговорила, хотя и с явной неохотой:
— И потом, вы. Он встрепенулся.
— Я? А что я?
— Вы любили Кэролайн? — Джоанна внимательно смотрела на него.
Он не обиделся, не рассердился и даже, кажется, не удивился. Он посмотрел на нее, словно ожидал этого вопроса, и сказал:
— Нет.
Джоанне очень хотелось поверить.
— Тогда должна быть другая причина.
— Причина чего?
— Когда вы говорите о ней, у вас меняется лицо, голос. Гриффин, я не слишком хорошо вас знаю, но мне кажется, вы страдаете. Мне кажется, что-то, связанное с Кэролайн — или с ее смертью, — глубоко задевает вас. — Она не стала задавать прямой вопрос, просто смотрела на него и ждала. Ей казалось, что он не ответит, но он ответил.
— В то утро Кэролайн прислала мне записку, в которой просила встретиться с ней в старой конюшне у прибрежного шоссе. В полдень.
Ровный голос и темные глаза не выдавали его чувств, но Джоанна напряглась и, переведя дыхание, осторожно спросила:
— Как обычно?
— Да нет же, черт возьми. У нас не было связи.
Она все еще ему не верила. Слова говорили одно, а голос и эти темные непроницаемые глаза — совершенно другое.
— Тогда почему же она назначила вам встречу в таком странном месте?
— Не знаю.
— Она не объяснила…
— Я с ней не встретился. — Гриффин замолчал, стараясь взять себя в руки. — Я не видел острой необходимости туда идти. Кроме того, оказаться там я мог только значительно позже двенадцати, и, подумав, что она, конечно, не станет ждать меня так долго, я просто не пошел.
— Если я правильно поняла, — по-прежнему осторожно сказала Джоанна, — вы не придали большого значения записке.
— Вы правильно поняли. — Его рот горько искривился.
— Но ведь вы не знали, о чем она хочет поговорить…
— Место для встречи чрезвычайно странное, но лишь на первый взгляд. Если подумать, то ей это было по пути — когда она ехала в Портленд или куда-то еще. А о чем она хотела поговорить? Ну, боже мой, она состояла в полудюжине разных комитетов и не в первый раз обращалась ко мне по поводу какого-нибудь зонального постановления или чтобы спросить, чье разрешение нужно для организации карнавала.
— Но разве для этого не нужно приходить сюда, в ваш официальный кабинет?
— Пожалуй, что так. Господи, да откуда я знаю, о чем она хотела поговорить?!
Джоанне послышались в его голосе нотки вины.
— Вам кажется, что если бы вы пошли туда, то она не погибла бы?
— Мне кажется… — горько усмехнулся Гриффин. — Я должен был туда пойти! Если бы в двенадцать мы встретились, разве могла бы она слететь с шоссе в половине первого.
— Кто знает.
— Конечно, нет, я уверен в этом.
— А ведь вас волнует что-то еще, — внимательно посмотрев на него и немного поразмыслив, заметила Джоанна. — Что же?
Гриффин вздохнул.
— Если начать вспоминать… Вроде бы в последнюю неделю или две перед этой проклятой аварией Кэролайн нервничала сильнее обыкновенного. Гораздо сильнее.
Джоанна выпрямилась.
— То есть вы согласны со мной — здесь что-то не так?
— Нет, этого я не говорю. Джоанна, оставьте, не было никакого страшного заговора против Кэролайн. Она нервничала — вот все, что я хотел сказать. Должно быть, у нее было о чем со мной поговорить. Может быть, что-то…
— Что-то такое, отчего она как раз и нервничала больше обыкновенного?
— Джоанна, еще раз прошу, прекратите, я не заметил ничего необычного, ничего угрожающего; слышите, никаких признаков чего-либо серьезного. Черт, и не только я — никто ничего не заметил! Все шло как всегда…
— А человек, упавший со скал незадолго до этого? — напомнила она.
— Я уже говорил, раз в несколько лет такое случается. Почему вы связываете его с Кэролайн?
— Это ведь произошло незадолго до ее гибели. Я пытаюсь выстроить сюжет этой драмы. Может быть, именно он подтолкнул события к развязке? — Джоанна вспомнила свой сон о девушке, падающей со скал, и подумала, что, возможно, трактует его не правильно. Возможно, важно не то, что женщина падает со скал, а то, что ее столкнули. — Ничто не указывало на то, что его смерть не была несчастным случаем. Я имею в виду, возможность убийства не рассматривалась? — внезапно спросила она.
Гриффин некоторое время смотрел на нее — в его глазах теперь было куда меньше недоверия, чем несколько часов назад.
— Нет, — ответил он.
— Так спокойнее?
— Но с какой стати? Только потому, что он погиб в Клиффсайде?
— Гриффин…
— Он был турист, жил в «Гостинице»; подошел слишком близко к краю обрыва и упал. Вот и все.
Джоанна слегка помассировала виски — у нее заболела голова. Что неудивительно. Она постаралась сосредоточиться.
— Турист. Он приехал один?
— Да. Что в этом дурного? Вы тоже одна.
Она не позволила себе ответить на его сарказм.
— И вел себя так, как подобает туристам?
— У всех свои привычки. Он, например, не покупал кованых бобров.
— Гриффин!
— А как, на ваш взгляд, подобает вести себя туристам?
— Ну, чем обычно занимается мужчина на отдыхе? Пешие прогулки, рыбная ловля… Были у него удочки?
— Не знаю. Послушайте, насколько я помню, в этом человеке вообще не было ничего необычного. Он ни с кем не вел серьезных разговоров; у него было достаточно документов, удостоверяющих личность, и, когда я позвонил в Сан-Франциско его сестре, она приехала и опознала тело. Никаких тайн.
— Он не был знаком с Кэролайн?
— Он ни с кем здесь… — Гриффин вдруг замолчал на полуслове и нахмурился.
— Что?
Он нахмурился сильнее и забарабанил пальцами по столу. Потом покачал головой.
— Господи, вы заставляете меня усомниться в самых обычных вещах. Но если Скотт что-то сказал этому человеку, за неделю или около того до его смерти, в этом не обязательно кроется дьявольский смысл.
— Скотт Маккенна?
Гриффин с недовольной миной кивнул.
— Они столкнулись в городе, возле какого-то магазина; кажется, обменялись несколькими словами. Я был слишком далеко, чтобы уверенно утверждать это — даже если бы я обратил тогда на это большее внимание.
— Вот, ниточка к Кэролайн, — заметила Джоанна.
— Да?! А если он просто спросил Скотта, который час? Это тоже ниточка?! И именно к Кэролайн?!
— Но вы же не знаете, что он сказал.
— Не знаю, но скорее всего что-нибудь совершенно обыкновенное из того набора, что обычно может спросить турист у местного жителя.
Джоанна собралась было спорить, но вдруг шериф помрачнел.
— О чем вы подумали? — не замедлила она с вопросом.
— Батлер был из Сан-Франциско, — пробормотал он. — Бизнесмен из Сан-Франциско. Скотт родом из Сан-Франциско, и у него до сих пор остались там какие-то дела.
Перед Джоанной впервые с тех пор, как она приехала, забрезжил проблеск надежды.
— Ведь этого достаточно, чтобы проверить, не связаны ли они, правда?
Гриффин не успел ответить — зазвонил телефон. По-видимому, ему доложили, что с ним хочет говорить майор.
— Пожалуйста, попросите его минутку подождать, — ответил наконец Гриффин, положил трубку и встал из-за стола. — Джоанна…
Она тоже поднялась.
— Ничего, мне все равно пора идти. Возвращать гвозди, знаете ли. Культивировать паранойю.
— Я вовсе не считаю вас сумасшедшей, — сказал он.
— Нет, конечно, просто у меня мания преследования: мне кажется, что за мной в некотором смысле охотятся, а вы думаете, что мне мерещится — в лучшем случае, а в худшем — что я безумна. Итак, вы выбрали меньшее из зол?
Он положил руки ей на плечи.
— Перестаньте. Обещаю вам отнестись ко всему этому максимально серьезно. Но пока у нас нет ничего, кроме вашего сна и моего чувства вины, Джоанна.
— Понятно. — Она натянуто улыбнулась. — Ладно, может быть, мне повезет, и я вовремя задам нужный вопрос нужному человеку. А сейчас вас ждет разговор с начальством.
— Да. — Он вздохнул и быстро коснулся ее щеки. — Увидимся позже. — Он наконец отпустил ее плечи и проводил Джоанну до дверей.
— Увидимся.
Гриффин медленно подошел к столу. Сняв телефонную трубку, он, вместо того чтобы ответить майору, набрал номер одного из своих помощников.
— Шелли? Подними, пожалуйста, дело туриста, который погиб этим летом… Да, разбился о скалы за «Гостиницей». Посмотри, что там есть о его бизнесе в Сан-Франциско, и выясни, нельзя ли узнать об этом подробнее. И еще. — Он поколебался. — Вытащи все, что у нас есть о Скотте Маккенна, и обрати особое внимание на то, с кем у него деловые контакты в Сан-Франциско… Нет, не срочно. Спасибо.
Он чуть не забыл о звонке начальства.
Начальство осталось недовольно шерифом.
Если бы Джоанну спросили, почему она вдруг, когда до темноты оставалось чуть больше часа, устремилась в беседку Кэролайн, она не смогла бы ответить внятно. По многим причинам. Потому что ей необходимо было прогуляться, подышать соленым бризом. Потому что она не знала, куда еще идти и о чем еще спрашивать. Потому что образ Риген, беспомощной, подавленной горем, преследовал ее так же настойчиво, как и ее сон, и ей хотелось снова увидеться и поговорить с девочкой.
Потому что шериф Кавано дотронулся до ее щеки.
Она быстро шагала по лесу, держась подальше от края обрыва и стараясь ни о чем не думать. Голова побаливала, несмотря на выпитый в отеле аспирин, — сказывалось напряжение последних дней. Но остановить череду мыслей и вопросов, возникавших в голове, было так же трудно, как легким движением руки удержать уходящий поезд.
Она вошла в беседку и, не отдавая себе в этом отчета, стала задумчиво гладить нарисованную челку карусельной лошадки. «Это у меня нервное, — подумала она, — пока мысли блуждают, руки ищут себе занятие. Интересно, Кэролайн тоже так считала?» И почти не удивилась, немедленно услышав ответ.
— И мама обычно так делала.
— Здравствуй, Риген.
Девочка медленно вошла в беседку, прислонилась к одному из столбиков и посмотрела на Джоанну.
— Вы помните мое имя?
— Конечно, помню. А ты мое?
— Джоанна. Я думала, вы придете раньше, Джоанна.
В ее голосе Джоанне послышался укор.
— Извини, я считала, что тебе будет легче, если я буду держаться подальше, — тихо ответила она.
— Почему?
— Потому что я только похожа на твою маму.
Риген немного подумала, ее большие темно-голубые глаза были печальны. Потом кивнула.
— Не волнуйтесь, Джоанна. Я понимаю, что маму уже не вернуть.
Девочка сунула руки в карманы джинсов и опустила плечи — кажется, это была ее любимая поза.
— Ты тоскуешь по ней, Риген, — это естественно.
— А папа нет, — неожиданно произнесла девочка.
— Некоторые люди просто стесняются показывать свои чувства, — сказала Джоанна. — Но это не значит, что они ничего не чувствуют. Может быть, и твой папа такой.
Риген пожала плечами.
— Может быть. Но я однажды слышала, мама сказала ему, что у него нет сердца. Это как у Железного Дровосека, да? А как же чувствовать без сердца?
— Сердце есть у всех. — Джоанна не боялась говорить банальности, лишь бы разубедить Риген. — Просто некоторые люди не умеют его открыть другим.
— Я думаю, мой папа меня не любит. — Голос Риген вдруг задрожал.
— Разумеется, любит, малышка.
— Откуда вы знаете? — сердито спросила она.
— Папы всегда любят своих дочек. Так же, как и мамы.
— Даже если дочки плохие?
Джоанне захотелось подойти и обнять эту девочку — она с трудом удержала себя от этого.
— На самом деле они совсем не такие плохие, как им кажется, — ласково уговаривала она девочку, поняв, что Риген почему-то винит себя в смерти матери и очевидной холодности отца.
— Я плохая, Джоанна. Я ужасно плохая.
— Милая, да ты просто не в силах сделать ничего настолько плохого, чтобы папа и мама перестали тебя любить. Клянусь тебе!
Правда это или нет, но ты должна в это верить, черт возьми!
Риген слушала, затаив дыхание, лицо ее просветлело, и Джоанна похвалила себя за то, что сказала это. А еще за то, что не стала выяснять, что же такого ужасного совершил бедный ребенок. Скорее всего, ничего серьезного — что можно натворить в восемь лет! — и чем скорее Риген преодолеет это, тем лучше.
Что же до других вопросов, то, как ни сильно было искушение, единственный человек в Клиффсайде, которого Джоанна ни в коем случае не собиралась расспрашивать о Кэролайн, была эта девочка. И Джоанна сменила тему.
— А не слишком ли позднее время для прогулки?
— Иногда я прихожу сюда посмотреть на закат. Красиво, правда?
Отсюда действительно хорошо было видно, как горизонт на западе наливается багровым светом. Джоанна кивнула, соглашаясь.
— Очень! И вода гладкая, как стекло.
— Да. Мама говорила…
— Риген.
Обе вздрогнули, услышав этот голос. Джоанна увидела, что к беседке приближается красивый темноволосый мужчина. Его лицо ничего не выражало, только брови были чуть сдвинуты. Он в упор, изучающе посмотрел на Джоанну — если его и поразило сходство с Кэролайн, то он ничем не выдал этого, — затем перевел спокойный взгляд на Риген.
— Миссис Эймс зовет ужинать, Риген. Пора домой.
Риген посмотрела на этого человека, который не мог быть не кем иным, как только ее отцом, без тени страха, и это успокоило Джоанну. Девочка была его точной копией, но в женском варианте — только глаза темнее и брови тоньше.
Она больше похожа на него, чем на Кэролайн, — даже выражением лица, не говоря уже о чертах.
— Мне нужно идти, Джоанна. — Риген вдруг улыбнулась ей.
— Тогда до свидания, Риген.
— Ладно. До свидания. — Снова сделавшись серьезной, Риген вышла из беседки и скрылась среди деревьев. Проходя мимо отца, она даже не взглянула в его сторону.
— Удивительное сходство, — наконец отметил Скотт Маккенна.
Джоанна уже заранее составила о нем мнение, и мнение отрицательное. Возможно, предвзятое. Так что когда он снова пристально посмотрел на нее, она впервые после приезда в Клиффсайд почувствовала настоящую враждебность.
— Различий больше, нежели сходства, — сухо сказала она.
Скотт прищурился.
— Да, я вижу.
— В самом деле?
Он кивнул.
— Кэролайн почти всегда была сдержанной и очень редко обнаруживала свои чувства, что о вас никак не скажешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42