– Давай. Но признайся, что тебя ко мне влечет.
– Как ни странно, это так, – согласилась она. – Ты кажешься мне очень… – Она едва не сказала «сексуальным». – Интересным. Но я даю тебе слово, что буду держать себя в руках. Перед нами стоит сложнейшая задача. О связи не может быть речи.
Замешательство длилось несколько секунд. Почему он так на нее смотрит? Наконец она не выдержала:
– Договорились? – Она через силу улыбнулась. – Взаимопонимание достигнуто.
Он в который раз подверг ее бесстыдному осмотру с явным намерением вогнать в краску, но на этот раз она сумела преодолеть смущение.
– Должен сознаться, что и меня к тебе влечет. – Он тряхнул головой. – Ничего не могу с собой поделать.
Его слова доставили ей такое удовольствие, что потребовалось усилие, чтобы подавить самодовольную ухмылку.
– Значит, решено. Мы сможем сотрудничать, если не станем обращать внимание на это… взаимное притяжение. Больше никаких колкостей и… – Она замялась, не зная, как поделикатнее выразиться… – телесного контакта. Мы теперь команда.
Его взгляд был таким напряженным, что она внутренне затрепетала.
– Знаешь, Ройс, таких, как ты, я еще не встречал. Очень надеюсь, что и не встречу.
11
Опять занято! С кем это Вал треплется? Ройс ненавидела телефоны, но сейчас телефонная связь была единственным средством общения с подругами. Она набрала на полученном от Пола портативном телефоне номер Талии.
– Ройс! – обрадовалась Талиа. – Ты дома? Ох, как я за тебя волновалась!
– Я не дома, а в надежном месте. – Она посмотрела на мигающий курсор на компьютере Митча – она находилась в его кабинете, на втором этаже дома.
– В надежном месте? Значит, ты скрываешься? Зачем?
– Чтобы избежать огласки. Хватит с меня шумихи. Я решила схорониться до поры до времени. Но у меня есть телефон. Можешь звонить мне в любое время.
Записав номер, Талиа спросила:
– Уже известно, кто тебя подставил?
– Я не могу обсуждать дело – совершенно не могу.
– Почему? Меня, кажется, не подозревают?
– Такие правила установил Митч. – Ройс уклонилась от откровенного ответа: на самом деле подозревался каждый, не было только приемлемых версий.
– Вот как? Когда мы увидимся?
– Не скоро. Но ты мне звони. Мне довольно одиноко.
Слова «довольно одиноко» ни в коей мере не отражали ее истинного самочувствия. Митч уехал, готовясь к очередному процессу, а она осталась томиться в его квартире, посвящая дни и ночи компьютерной проверке телефонных счетов, полученных от Пола. С каждым днем в ней крепло пугающее чувство, что она угодила в положение, неподвластное ее контролю, когда ей некому доверять.
– Как твои дела, Талиа?
– Как обычно: встречи с анонимными алкоголиками, работа. – Ройс представила себе, как Талиа по привычке накручивает на палец длинную прядь черных волос за ухом, как бывало всегда, когда она нервничала. Ройс зажмурилась. Господи, у нее развилось шестое чувство, помогающее угадывать, что ее ждут дурные новости.
– Меня допрашивали полицейские, Ройс. Я знаю, что тебе запрещено разговаривать о деле, но по крайней мере выслушай. Меня спрашивали, не было ли у тебя финансовых затруднений из-за предстоящей свадьбы. Я ответила всю правду.
Ройс едва удержалась, чтобы не застонать. Что она наболтала Вал и Талии однажды за ленчем? «Мне придется ограбить банк…» Полиция все равно узнает про роскошную свадьбу, которую она не могла себе позволить. Но зачем Талии понадобилось выкладывать им подробности?
– Вал советовала мне отказаться от показаний. Сама она так и поступила, но психотерапевт говорил мне, что я уклоняюсь от правдивых ответов, когда считаю, что они принесут неприятности. «Синдром хронического уклонения» – вот чем я страдаю. Правда принесет мне освобождение.
Психотерапевт не ошибся: Талиа избегала любых столкновений. Ей требовалась поддержка, чтобы добиться перемен, которые отвлекли бы ее от спиртного, но в данный момент у Ройс не было сил поддержать подругу. Она повесила трубку с неприятной мыслью: Талиа, одна из ее давних, закадычных подруг, будет выступать на суде свидетелем обвинения.
Спустившись в гостиную Митча, она засмотрелась на залив. Ее стесняла необходимость работать в доме Митча, но у нее не было выбора. Ее дом по-прежнему оставался для полиции местом преступления. Чтобы содействовать успеху дела, ей приходилось пользоваться компьютером Митча. В его отсутствие это не вызывало проблем, но что произойдет, когда он вернется?
После их последнего откровенного разговора наступила ясность. На свой циничный лад он признал, что его влечет к ней не меньше, чем ее к нему, и что это радует его не больше, чем ее. «Таких, как ты, я еще не встречал. Очень надеюсь, что и не встречу»… Сможет ли она ежевечерне работать в его кабинете в его присутствии? Ее тревожила не только сексуальная притягательность Митча. День ото дня ее все больше разбирало любопытство, усиливаемое тем, что она проводила столько времени в его доме. Каким было его прошлое? В доме не было ни одной подсказки: ни фотографий, ни дипломов, ни призов. Была ли у Митча другая жизнь, помимо работы? Она отвернулась от панорамы залива. Дом Митча ничего не мог рассказать о хозяине, но производил странное впечатление. Пол говорил ей, что Митч приобрел запущенный особняк и полностью его перестроил. Планировка была выполнена со вкусом: незаметный снаружи сад, служебные помещения над гаражом.
Ройс недоумевала, зачем Митч так безжалостно обошелся с внутренностью особняка: на месте глубокого бельевого шкафа, кладовки, закутка для завтрака и кухни он, убрав все стены, устроил одну здоровенную кухню. Пожертвовав одной стеной в столовой, он расширил гостиную до размеров городского парка. На слом пошла стена, разделявшая две скромные спальни, в результате чего получилась одна гигантская спальня с сокрушительным видом на залив. Митч, судя по всему, был помешан на просторных помещениях. В тесноте он задыхался.
До ее руки дотронулось что-то холодное, и она в испуге отшатнулась.
– Господи, Дженни! Как ты меня напугала! – Она потрепала ретривера по голове. Дженни потянула ее за штанину. – Что ты хочешь мне сообщить? Что проголодалась? Не выдумывай, ты уже поела.
Собака с лаем устремилась в кухню, оборачиваясь на бегу, чтобы удостовериться, что Ройс следует за ней. В кухне Дженни заняла позицию перед буфетом и несколько раз ткнулась носом в ручку ящика. Ройс терялась в догадках, что ей понадобилось. Она согласилась приглядеть за Дженни и котом Оливером до возвращения Митча и уже знала, что в этом ящике не было еды.
Дженни лаем заставила Ройс выдвинуть ящик. Там оказался склад предметов для домашних животных: аэрозоль от блох, щетки, резиновые игрушки, поводок.
– Ну и беспорядок! – Ройс огляделась. Кухня была обставлена по-спартански, как и остальной дом, и радовала безупречным порядком. Уборщица Митча, наверное, души в нем не чает: он – образец аккуратности. И вдруг такая свалка!
Дженни выхватила у нее из-под носа поводок и села на задние лапы, сжимая поводок в зубах и выразительно виляя хвостом.
– Хочешь гулять? Но мне нельзя выходить из дому. – Она вспомнила парики, оставленные Полом. В темноте, да еще в парике, ее никто не узнает.
Она включила сигнализацию и отправилась к себе в квартиру в сопровождении Дженни, не выпускавшей из зубов поводок. Но не успела она напялить парик, как из сумочки стал подавать сигналы портативный телефон.
– Как дела, Ройс? – Ройс показалось, что к ней обращается прежняя, еще не разведенная Вал. – Талиа дала мне твой номер.
– Хорошо. Расскажи, как ты поживаешь.
– У меня новая работа. – По тону Вал было легко понять, как она воодушевлена. – Я работаю на компьютере в «Интел Корп.».
«Интел Корп.»? Ройс нахмурилась. Как она там очутилась? Разве подозреваемой полагается соприкасаться с делом?
– Это отдел подделки кредитных карточек. Мне там очень нравится.
Волнение Ройс усилилось. Ройс настолько хорошо изучила Талию и Вал, что заранее чувствовала, когда назревало важное сообщение. Она зажала аппарат плечом, готовясь к долгому разговору.
Немного помявшись, Вал продолжила:
– Я встречаюсь с одним… необыкновенным человеком.
Радуясь, что новость Вал не имеет отношения к ее делу, Ройс потребовала подробностей.
– Рассказывать особенно нечего, – промямлила Вал. Ройс решила было, что она еще не полностью доверяет новому знакомому. После катастрофы, которой кончился ее брак, ее нельзя было винить за излишнюю осторожность. – Там видно будет.
– Я рада. – Ройс действительно была рада за подругу. И почему она так насторожилась, узнав, что Вал теперь трудится в «Интел Корп.»? – Как ты узнала о новом месте?
– От одного из детективов, допрашивавшего меня в связи с твоим делом. Пол посоветовал мне…
– Пол! – вскричала Ройс и плюхнулась на диван. Дженни сострадательно лизнула ей руку. – Только не Пол Талботт!
– Он самый. Ты с ним знакома?
– Еще бы! Он хозяин «Интел Корп.». Он лично ведет расследование в интересах моей защиты. – Чего ради он взял на работу подозреваемую?
– Хозяин? Мне он этого не говорил.
Ройс отвлек стук в дверь. Она знала, что это Уолли. Она пообещала перезвонить Вал позднее, бросилась к двери, преследуемая Дженни, и радостно обняла дядю.
– Подожди, сейчас я надену парик. Потом мы с тобой прогуляемся. Мне так хочется вырваться!
Во время прогулки по безмятежным окрестным улицам Уолли болтал о своей работе. Ройс понимала, что он стремится отвлечь ее от неприятных раздумий. Наконец он остановился под фонарем; здесь было заметно, как сгущается туман, надвигающийся с залива.
– Что тебя гложет, Ройс?
– Непонимание, что за всем этим стоит. Я начинаю подозревать всех вокруг, даже своих ближайших подруг. – Уолли молча выслушал ее рассказ о Талии и Вал. – Скажи честно: по-твоему, это паранойя? После двадцати с хвостиком лет дружбы меня точит червь подозрения.
– Не паранойя, а реальный подход.
– Ты хочешь сказать, что Талиа и Вал могут быть в этом замешаны?
Уолли снова остановился. Ройс потянула поводок, удерживая Дженни. Уолли выглядел обеспокоенным, тогда как Ройс требовалось обратное.
– Я провожу собственное расследование. Пока что я не вышел даже на мотив содеянного. Бессмыслица какая-то!
– Элеонора хотела от меня избавиться.
– Не уверен. Для того чтобы отфутболить невесту сына, есть более простые способы.
– Ты не видел выражения ее лица, когда меня задержали. Можешь мне поверить: она была на седьмом небе!
– Не сомневаюсь, – сказал Уолли, – Но это еще не значит, что именно она все подстроила.
– Видимо, у тебя есть своя теория, что все это значит?
– Хотел бы иметь теорию, но увы. – За углом туман оказался еще гуще. Он тянулся кольцами от глади залива, такой же угрюмой, как тучи, нависшие над мостом Золотые Ворота. – Был один любопытный звонок. От Вал.
– Неужели? Она об этом ничего не говорила. – Ройс увидела недовольное выражение на дядином лице. – Кажется, ты всегда недолюбливал Вал.
– Я считал ваши отношения нездоровыми. Пока ты росла, она вечно крутилась вокруг вашего дома. Она подражала тебе во всем: в прическе, в одежде. Куда это годится?
– Просто Вал была несчастной. Ты знаешь, какой бессердечной была ее семья и что выкинул этот мерзавец, ее муж. Ее родители знали о его романе, но не позаботились поставить в известность бедняжку Вал.
– Две печальные подружки, – пробурчал Уолли. – Ты – вылитая мать. К ней всегда льнули неудачники, вроде меня.
– Ты и Вал вовсе не неудачники. – Не упомянув Талию, она молчаливо признала, что ее тоже можно отнести к категории неудачников. – Если бы Вал не вышла за этого обманщика, то у нее все сложилось бы удачно.
Уолли промычал что-то невразумительное. Ройс не убедила его.
– Что сказала тебе Вал?
Уолли жестом предложил повернуть обратно: туман стал таким густым, что было трудно разглядеть Дженни на поводке.
– Что беспокоится за тебя. Что, по ее мнению, Митчелл Дюран слишком интересуется тобой.
Ройс чувствовала на себе пристальный дядин взгляд. Возможно, он тоже заподозрил, что ее влечет к Митчу, несмотря на все, что их разделяло. После самоубийства брата Уолли был так безутешен, что она испугалась, как бы он тоже не наложил на себя руки.
Взяв в редакции отпуск за свой счет, он отправился вместе с Ройс в Италию. В редакцию он вернулся только год спустя. Его репортажи утратили прежний блеск.
Ее жизнь тоже так и не возвратилась в прежнее русло. В Италии она продолжала писать заметки для своей рубрики в «Сан-Франциско Экземинер». Но пребывание в Италии ее не излечило. Она по-прежнему винила в смерти отца себя. Уолли считал, что виноват он.
Уолли может восторгаться Митчем как профессионалом, но он никогда не поймет ее, если она допустит близость с врагом их семьи.
– Думаю, Митч чувствует себя виноватым в судьбе отца.
– Вал попросила меня расследовать его деятельность.
Ройс остановилась и дернула поводок.
– Ты не можешь. Он взял с нас обещание…
– Не для печати. Огласка не входит в мои намерения. – Уолли взял ее за плечи. – Митч – загадочный персонаж. Если это имеет какое-то отношение к тебе, я хочу разобраться с этим, прежде чем ты угодишь за решетку.
Сейчас, когда ее жизнь и так превратилась в ад, ей были ни к чему дополнительные осложнения. Она хотела доверять Митчу – если не как личности, то хотя бы как профессионалу.
– Я уже обнаружил кое-что, что только подогрело мои подозрения. Я сравнил фотокопию его свидетельства о рождении с официальным образцом. Документ Митча – подделка, причем корявая.
– Зачем ему это?
– Возможно, у него были нелады с законом.
– С помощью этого свидетельства он поступил во флот, – задумчиво сказала она. – Должно быть, спасался от кого-то или от чего-то.
– Совершенно верно. В этом я и собираюсь разобраться.
– По-твоему, мне следует сменить защитника?
– Ни за что! Подожди, пока я узнаю побольше. Пока Митчу нет равных. Возможно, провал в его биографии не скажется на твоем деле. К тому же, откровенно говоря, мы просто не потянем адвоката его калибра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54