OCR: A_Ch
«Французская мелодия, русский мотив»: АСТ, Астрель-СПб; Москва, Санкт-Петербург; 2006
ISBN 5-17-036116-5, 5-9725-0362-Х
Аннотация
Внучка французской графини, русской эмигрантки, приезжает в Россию для того, чтобы выполнить последнюю волю умершей бабушки. Ей необходимо отыскать в огромной России людей, которым почему-то завещана немалая часть огромного наследства…
Мать девушки стремится помешать дочери и завладеть наследством.
Найдя в России настоящих друзей и встретив того единственного и неповторимого, любимого на все времена, героиня выполняет завещание бабушки и обретает личное счастье.
Альбина Скородумова
Французская мелодия, русский мотив
Мы там, где мы себя видим; ни время, ни расстояние здесь ни при чем.
Дени Дидро
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава 1
Настойчивый телефонный звонок разбудил меня около полуночи. Обычно в это время я бодрствую, но сегодня решила лечь пораньше, пока дома нет мужа и сына, и как следует выспаться. Как видно, не судьба. Если это кто-то из моих подруг, убью при встрече. Но голос в трубке был незнакомым, с едва заметным акцентом, да и звонок, похоже, междугородный.
— Здравствуйте, могу я услышать Наталию Истомину?
— Это я. Слушаю вас.
— Меня зовут Марион, я внучка графини Порошиной. Восемь лет назад бабушка была в Санкт-Петербурге, и вы были у нее переводчиком. Вы помните ее?
— Графиню Порошину? Конечно, помню, как можно ее забыть. А вы, значит, та самая Марьяша, о которой она вспоминала каждые десять минут? Очень рада вас слышать. Чем могу помочь?
— Не могли бы вы завтра встретить меня в аэропорту? К сожалению, совсем не знаю города…
— Конечно, завтра у меня как раз выходной. Говорите номер рейса….
Вот это сюрприз! Ко мне в гости едет внучка Графини. Прислала-таки старушка весточку о себе, пусть и через восемь лет. А ведь я ее уже почти забыла. Хотя впечатления от знакомства с нею остались самые сильные.
Графиня в моей жизни появилась, когда я только начинала карьеру переводчика. После окончания филологического факультета Ленинградского университета в начале 1990-х не просто было устроиться переводчиком в приличную фирму, поэтому я стала работать в школе преподавателем английского языка. Однако очень скоро поняла, что Макаренко из меня не получится. Учебный год я выдержала, нагрузка, к счастью, была небольшой. Но с последним школьным звонком решительно написала заявление об уходе. «Школьный вальс» недолго играл в моей трудовой биографии.
Некоторое время посидела дома — занималась воспитанием сына Кирюшки да домашними делами, но превращаться в домохозяйку с красным дипломом ЛГУ мне не хотелось. Помог случай.
Соседка по лестничной площадке зашла ко мне позвонить. На мое счастье ей не сразу удалось дозвониться, нужный номер постоянно был занят. Пока она справедливо негодовала по поводу своего испорченного телефона и слишком болтливого абонента, которому никак не могла дозвониться, мы с ней выпили по чашечке кофе, потом по второй и миленько проболтали часа два-три.
Эту соседку раньше я совсем не знала. Она была дамой из музыкальной тусовки, часто ездила за границу, где подолгу жила, и мне как-то не приходилось с ней общаться. Но мы так разоткровенничались друг с другом, что я пожаловалась незнакомому, в общем-то, человеку на свое незавидное положение, на то, что не могу найти хорошую работу. Решить эту, как мне казалось, неразрешимую проблему для моей соседки оказалось проще простого. Тот самый болтун, которому она никак не могла дозвониться, как раз искал переводчика для работы в только что открывшемся под его руководством культурном центре «Интер». Так что уже через неделю я была зачислена в штат центра «Интер» на должность переводчика.
Началась совсем другая жизнь — встречи иностранных делегаций, походы в театры, музеи, экскурсии по знаменитым пригородам — Петродворец, Павловск, Пушкин… Сбылось то, о чем я мечтала все пять лет студенческой жизни. В общем, жизнь заиграла новыми красками. А тут и графиня Порошина подоспела…
К ее приезду в центре стали готовиться заранее. Составляли маршруты экскурсий, графики посещений театров и музеев, переделывали их по несколько раз и постоянно сверяли по телефону с помощником графини Пьером, не жалея денег на международные разговоры.
Графиня Порошина впервые приезжала в Россию после того, как в 1921 году эмигрировала во Францию. Она слыла дамой известной в эмигрантском парижском бомонде: была одним из руководителей русского музыкального общества во Франции, меценатствовала, владела крупными художественными галереями, бутиками и чем-то еще, о чем даже наш вездесущий шеф не знал. Но он точно знал одно: состояние графини было огромно. И очень рассчитывал на некую благотворительную помощь, которую графиня непременно должна была оказать «Интеру» в качестве гонорара за сердечный прием на родной земле.
Наш директор Эдуард Петрович Чепуров был на верху блаженства. Он как ребенок радовался тому, что первым вышел на Порошину и она приезжала в Россию по приглашению именно нашего центра. Шеф немедленно оповестил об этом всех конкурентов, организовал серию интервью в ведущих городских газетах, в общем, устроил некую PR-акцию и центру «Интер», и себе, любимому. Но немного просчитался.
Сойдя с трапа авиалайнера, графиня Порошина поехала не в центр, как было запланировано, а в апартаменты, любезно предоставленные ей французским консульством на все время пребывания в России. Чепуров лично поехал встречать ее в аэропорт. Получив от графини учтивый отказ на посещение центра «Интер», он немедленно предложил свои услуги в качестве переводчика, но она пожелала видеть в качестве переводчика и помощника не мужчину солидного возраста, а легкую на подъем девушку. И достаточно требовательным тоном попросила организовать его это как можно быстрее. Эдуард Петрович тут же позвонил в центр, отменил банкет, на который уже были приглашены журналисты, а мне велел немедленно ехать к графине:
— А почему я? Вы же сами хотели ее сопровождать.
— Да я, Наташенька, рожей не вышел. Давай-ка без лишних разговоров бери такси и мухой к нашей графинюшке, чтоб ей… Да повежливей там с ней, старушка, похоже, крепкий орешек.
Судя по тону разговора, шеф был не просто зол, а очень зол. И куда только его светские манеры подевались? Однако я с большим удовольствием покинула офис, так как там началось что-то невообразимое. Журналисты уже начинали подъезжать, банкетные столы ломились от закусок «в европейском стиле» и дорогих алкогольных напитков, каким-то невероятным образом раздобытых Чепуровым без талонов, а виновница торжества укатила совсем в другом направлении. Да, мне лучше поскорее отсюда уехать, пока разъяренный босс не вернулся.
Но как только я назвала водителю такси адрес и поняла, что уже через полчаса предстану перед «крепким орешком», то онемела от страха. Уж если она такого матерого международника, как Эдуард Петрович, объехавшего полмира, смогла поставить на место, что же тогда ждет меня? У первого попавшегося цветочного лотка я остановила машину и купила чудесный букет белых хризантем. Это мои любимые цветы, пусть они послужат мне талисманом.
Глава 2
Дверь мне открыла сама Графиня. «Не барское это дело — двери открывать», — было первое, что пришло мне на ум. Но уже в следующее мгновение я засомневалась в том, что это она. Ведь это просто невозможно, чтобы женщина, которой далеко за 80, могла так выглядеть. Даже если она имеет огромное состояние и живет в Париже!
Бесспорно, что передо мной стояла особа «голубых кровей» — невозможно было принять за прислугу эту даму. Высокая, статная женщина с осанкой балерины, безукоризненно причесанная, с большими, слегка подкрашенными глазами (без малейшего намека на обвисшие веки!) внимательно и излишне строго рассматривала меня. На ней была изумительного покроя бирюзовая блузка из легкого, почти воздушного, шелка и строгие черные брюки. «Ну не могут, не могут так выглядеть очень пожилые женщины, — уговаривала я сама себя. — Может быть, я адресом ошиблась?»
Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Наконец я сообразила, что неприлично так явно демонстрировать свое удивление:
— Извините, пожалуйста, графиня Порошина здесь остановилась? — брякнула я первое, что пришло в голову.
— Нет, чудное дитя, я обратно в Париж улетела. Входите же, а то здесь везде сквозняки, а я их не выношу.
— Здравствуйте, Наталья Александровна. С приездом, — сказала я и протянула букет. Графиня улыбнулась, приняла букет и величаво пошла по коридору.
— Здравствуйте, деточка. С замками там сами разберитесь. И помогите Нюше, она в столовой, — уже на ходу ответила она мне.
Итак, все понятно. Графиня в чистом виде — даже имени моего не спросила, а сразу на кухню отправила, как прислугу какую-нибудь. А я все-таки переводчик. Но это, похоже, только цветочки. Надеюсь, картошку чистить меня не заставят?
Нюша оказалась милой женщиной неопределенного возраста, очень шустрой и улыбчивой, полной противоположностью своей хозяйки. Она сразу же попыталась исправить положение:
— Не сердитесь на нее, пожалуйста, она очень устала с дороги. Ненавидит летать на самолетах.
Я взялась за дело — стала нарезать тонкими ломтиками деликатесы, привезенные Нюшей. Зная о том, что в Петербурге большинство продуктов можно купить только по талонам и что прилавки продовольственных магазинов пустуют, запасливая Нюша привезла с собой две огромные сумки с провизией.
Пока мы с нею сервировали стол, Наталья Александровна исследовала квартиру — присаживалась на диваны и кресла, попробовала прилечь на кровать, внимательно изучила вид из окна. Судя по выражению лица, ей все это не очень понравилось. «Сервис звездочки на три, не больше», — бросила она Нюше.
А на меня квартира произвела сильное впечатление. Находились сии хоромы в привилегированном доме на Ленинском проспекте, где жили крупные чиновники из городской мэрии и сотрудники различных консульств, и обставлены были так, как рисуют в рекламных проспектах. Опять же шикарные портьеры, ковровые покрытия… Ну до чего же эта барынька капризна!
Когда стол был накрыт, Графиня пригласила и меня, и Нюшу:
— Ну, что же, давайте знакомиться, чудное дитя. Как вас зовут?
— Натальей, как и вас.
— Тезки, значит. Это хорошо. Налей-ка нам с тезкой, Нюша, водочки. Я все-таки на родину вернулась и хочу это событие отпраздновать.
Я не большая любительница крепких напитков, но отказаться не решилась и, глядя, как Наталья Александровна ловко «приговорила» граммов 50 прозрачной жидкости из запотевшего графинчика (действительно, крепкий орешек), повторила ее манипуляции.
Жидкость оказалась волшебной, хотя немногим напоминала нашу отечественную водку: все волнения и переживания этого трудного дня вдруг притупились, напряжение спало и я наконец-то почувствовала себя в своей тарелке, причем летающей. Да и Графиня размякла, повеселела, и мы принялись с ней за любимое занятие женщин всех стран и континентов — легкую светскую беседу, изредка приукрашиваемую последними сплетнями. Нюша тем временем ловко меняла закуски, не забывая наполнять наши рюмки. Начали, как водится, с мужчин:
— Что-то мне ваш Чепуров не понравился — выскочка, да и хитер сверх всякой меры. Нелегко, наверное, работать под началом такого руководителя?
— Как начальник он совсем даже не плох — никогда не повышает голоса на подчиненных, со всеми учтив.
— Ну, прямо как у Грибоедова: «…угождать всем людям без изъятья — хозяину, где доведется жить, начальнику, с кем буду я служить, слуге его, который чистит платья, швейцару, дворнику, для избежанья зла, собаке дворника, чтоб ласкова была…»
Услышав эту цитату, знакомую еще по школьным сочинениям, я чуть не подавилась от удивления:
— Вы так хорошо знаете русскую классику, цитируете наизусть Грибоедова?!
— Да я ведь русская, русс-ка-я… А Чепуров вдруг решил стать моим переводчиком, хотя русский язык я знаю лучше, чем он. Вот и вы, чудное дитя, мне нужны не как переводчик, а как помощник и гид.
— Да, а где же ваш референт Пьер? Такой важный господин, босс с ним чуть ли не каждый день созванивался, программу вашего пребывания составлял.
При этих словах и Графиня, и Нюша от души рассмеялись:
— Пьер — референт? Важный… Ну и ну, да Петенька никакой не референт, а мой водитель, ну и, если угодно, телохранитель. А вообще-то он племянник Нюши, она ему вместо матери. И живем мы все вместе в моем доме в Иври.
— Но он так активно обсуждал все маршруты экскурсий…
— Пришлось бедному мальчику поиграть в моего референта, — смеясь, ответила графиня. — Просто Чепуров очень надоел мне своими звонками, а Петеньке не привыкать. Он мальчик грамотный — пять лет со мной по галереям и выставкам ездит, со многими знаменитостями знаком. Петенька, скорее всего, разыгрывал этого Чепурова, для него это что-то вроде игры, а твой начальник, болван, даже и не догадался.
За разговорами я совершенно потеряла счет времени, и только заметив, что в окно уже не светит ласковое сентябрьское солнце, а заглядывают сумерки, сообразила, что опаздываю в садик за Кирюшкой. Извинившись, я быстро оделась, уточнила график на завтрашний день и не без сожаления покинула этот дом.
Следующие две недели я целиком посвятила графине Порошиной. К девяти утра я приезжала в квартиру на Ленинском проспекте, завтракала с нею (это было обязательным условием), выслушивала Нюшины наставления, брала свою подопечную под руку и вела к машине. Часа через четыре мы возвращались обедать и немного отдохнуть, а потом вновь уезжали «осматривать окрестности». Домой я возвращалась поздно или очень поздно, чем безумно раздражала своих мужчин — Кирюшку и Саню. И если Кирюшку мне удавалось задобрить парой упаковок яркой жевательной резинки, то у мужа при упоминании о Графине моментально портилось настроение. «Нашла себе работенку — обслуживать полусумасшедшую старуху, — ворчал на меня Саша, — ты переводчик, а не сиделка. Когда же она, наконец, в свой Париж укатит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33