https://wodolei.ru/catalog/akrilovye_vanny/150na70cm/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


* * *
Стелла с трудом переносила ожидание. Она считала минуты. Она не могла сосредоточиться на уроках. Она думала только об одном – сколько времени прошло с их последней встречи и сколько еще осталось до того момента, как она снова его увидит.
Всю неделю Стелла так вдохновенно и изобретательно лгала мадам Буэ, что сама удивлялась. Стелла особенно любила гулять с Максом в Люксембургском саду. Они бродили по аллеям, взявшись за руки, и всегда подходили к квадратному пруду, середину которого украшали фонтан и пара каменных любовников. В тени платанов в пруду резвились золотые карпы.
Как-то раз из пруда выскочила лягушка, пролетела по воздуху, приземлилась и скрылась из вида.
– Это твой заколдованный прекрасный принц, – пошутил Макс.
– Ты мой принц, и ты никуда не исчезнешь.
Макс вдруг почувствовал себя мерзавцем. Как бы там ни было, он обязан рассказать Стелле, что женат.
И все мечты Стеллы разлетелись вдребезги. Идиллические картинки рассыпались и закружились, словно ребенок играл калейдоскопом. Макс принадлежал другой женщине! Слишком удивленная, чтобы заплакать, Стелла бросилась на шею Максу и крепко обняла его, словно в последний раз. Ей даже в голову не приходило, что Макс может быть женат. Он не вел себя, как женатый мужчина. Почему, почему он ее обманул?!
– Погоди-ка, я вовсе не такое чудовище. – Макс аккуратно разжал руки Стеллы, взял ее за подбородок, заглянул в ее испуганные глаза и сообщил, что они с Физз собираются разводиться.
Стелла вскинула голову.
– Физз? Так, значит, ты Макс Фэйн ?
– Да, я Макс Фэйн. – Он выглядел одновременно торжествующим и смущенным. – Дорогая Стелла, мне очень не хотелось скрывать это, но я так боялся потерять тебя.
Стелле стало еще хуже, чем несколько минут назад. Макс притянул ее к себе, она попыталась вырваться, но он крепко держал ее. Он прошептал ей на ухо:
– Ведь ты же не позволишь, чтобы эта глупая вражда помешала нам. Какая-то бессмысленная ссора, которую наши матери ведут уже тридцать лет.
Стелла молчала.
– Ромео и Джульетта, – шепнул Макс ей на ухо.
И Стелла сразу же стала расценивать их отношения как запретную, романтическую страсть. Потом Макс сказал, что пока вынужден уехать. Она закинула голову и взглянула в честные синие глаза:
– Давай вернемся в твой номер. Немедленно.
Когда они оказались в постели, Стелла забыла обо всем, даже о предстоящей разлуке с Максом.
* * *
Макс рассказывал ей о глубокой трагичности своего брака. Не считая того стресса, который он пережил из-за успехов жены, они еще часто расставались. Вокруг Физз всегда роились мужчины, а Макс не только ревновал, но и чувствовал себя одиноким. Их чувства медленно угасали.
Наконец Стелла решилась задать вопрос, вертевшийся у нее на языке.
Макс печально покачал головой. Он всегда мечтал о настоящей семье, о детях. Но Физз отказывалась иметь детей, потому что они помешали бы ее карьере. Конечно, если посмотреть на проблему с точки зрения Физз, то ее не в чем обвинять…
Он не упоминал об изменах, пока Стелла сама не спросила об этом.
– Боюсь, один-два раза это случалось. Мы оба изменяли. Я был несчастным и одиноким… Ты можешь понять такого рода одиночество? Это одиночество, когда живешь с тем, кому ты не особенно нужен…
Страстно целуя Макса, Стелла заверила его, что прекрасно понимает такого рода одиночество.
На самом же деле Макс сердился на Стеллу за то, что она заставила его чувствовать себя виноватым. Он хотел лишь легкой интрижки в вольном городе Париже, ну и, может быть, мелкой мести за отца. Он вовсе не собирался мучиться угрызениями совести. Но теперь Макс не сомневался, что будет чувствовать себя последним дерьмом, когда бросит Стеллу.
* * *
Стелла не могла придумать достаточно веского повода, чтобы уйти из школы и проводить Макса в аэропорт, но у них было время, чтобы попрощаться в «Скрибе».
После того как Макс выбежал из номера – он уже опаздывал, – Стелла неторопливо приняла ванну. Когда она одевалась, в номер вошла темноволосая смуглая горничная со стопкой свежего белья. Когда она впервые увидела в номере эту американку, та покраснела, а горничная ей подмигнула. Потом Стелла и горничная обменивались заговорщическими улыбками в коридоре или когда Рашель, так ее звали, приходила «поправить» постель. На самом деле ей приходилось все перестилать заново.
Рашель оглядела комнату, открытые дверцы шкафов, пустые незадвинутые ящики и Стелла, не сдерживающая слез, среди всего этого раззора. Значит, вот как! Эта девушка, почти ее ровесница, только что попрощалась со своим любовником, английским лордом.
Рашель кинула чистые простыни на измятую постель, подошла к Стелле и обняла ее.
– Он вернется, я уверена, – утешила она Стеллу.
Стелла грустно кивнула. Она тоже не сомневалась, что снова увидит Макса. Вот только когда это будет?
Рашель оставалась с ней до тех пор, пока рыдания Стеллы не превратились в тихие всхлипывания. Она проводила ее в ванную, помогла умыться. Ободренная таким участием совершенно незнакомого человека, Стелла в последний раз вышла из номера своего любовника.
* * *
В самолете Макс вдруг понял, что не может сосредоточиться на книге. Каждый раз перед ним вставало юное, полное надежды лицо Стеллы, ее синие глаза, нежные, преданные, без тени упрека.
Ну и почему, собственно, он чувствует себя так паршиво? Он действительно влюбился в это трогательное несчастное создание. Девушка напоминала ему щенка, который был у него в детстве. Тот вырос слишком большим, и его пришлось отдать друзьям в деревню. Макс пообещал Стелле вернуться в Париж, и он вернется. Что еще он мог ей обещать? В конце концов, он пока женат. Так, может быть, его совесть наконец соизволит заткнуться и даст ему почитать последнюю книгу Хемингуэя?
Глава 21
Воскресенье, 27 августа 1939 года.
Лондон
Из Парижа Макс вернулся в свой клуб. Там у него была комната, обставленная, как холостяцкая спальня в английском загородном доме – кровать, гардероб, маленький столик, стул с прямой спинкой. Лампа у кровати оставалась единственной уступкой комфорту. Прошло всего десять минут, как Макс переступил через порог, а швейцар Фриби уже принес ему телеграмму.
– Прошу прощения, сэр. Телеграмма пришла три дня назад, но мы не знали, куда переслать ее, учитывая тот факт, что вы… гм… временно не живете дома. – Швейцар чуть кашлянул.
Макс распечатал телеграмму и прочел:
«ДОРОГОЙ ВАЖНЫЕ НОВОСТИ ПОЗВОНИ КАК МОЖНО БЫСТРЕЕ ЛЮБЛЮ ЦЕЛУЮ ФИЗЗ».
Макс тут же подумал: «Ага! Я так и знал, что мы помиримся, правда, не думал, что это случится раньше Рождества». Он схватил телефон и набрал домашний номер. Раздался щелчок, а затем механический гнусавый голос автомата сообщил: «Сожалеем, но ваш номер временно не работает».
Макс быстро умылся, побрился, переоделся и торопливо вышел из клуба.
Желтую парадную дверь дома ему открыла сама Физз. Смеясь от радости, она бросилась ему на шею и начала осыпать его поцелуями, нетерпеливая и ласковая, как щенок. Макс решил, что его почему-то совершенно неожиданно простили, и из осторожности молчал. Физз буквально втащила его в полутемный холл, закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и посмотрела на него невероятно яркими глазами, синими, как июньское небо после летнего дождя.
– Ты не поверишь… Я даже не знаю, как тебе об этом сказать… Мы беременны! – Она снова обняла Макса. – Ох, мой дорогой, я так по тебе скучала…
– Когда родится ребенок?
– По мнению врачей, в феврале.
– Ты уверена? – осторожно спросил Макс. Они были женаты уже больше двенадцати лет.
Физз кивнула, она была слишком возбуждена, чтобы говорить. Макс притянул ее к себе и с силой поцеловал.
– О… Я хотел сказать… А нам можно?
Физз со смехом кивнула, взяла его за руку и подтолкнула к лестнице. Перед дверью в спальню она снова повернулась к мужу, встала на цыпочки и поцеловала его.
– Я была такой сварливой, дорогой. Как только я поняла, почему так плохо себя чувствую, все изменилось. Джесси и Дэйзи уже начали шить маленькие белые распашонки. Ох, я даже представить не могла, как хочу этого ребенка!
На мгновение перед Максом предстала прежняя Физз – смешливая, счастливая, очаровательная девушка, на которой он женился. Он нежно поднял ее на руки, ногой распахнул дверь спальни и отнес жену на кровать.
* * *
На следующее утро Макс вернулся в «Гаррик» под предлогом того, что ему нужно собрать вещи. Но еще он должен был написать Стелле.
Макс несколько раз принимался за дело и всякий раз комкал листок и выбрасывал его. Нет, так ничего не выйдет. Он закрутил колпачок на своей ручке. Придется вернуться в Париж и обо всем сказать Стелле. Одному богу известно почему, но так будет легче, чем писать письмо. Макс представил себе Стеллу. Вот она получает письмо из Лондона, радуется, а потом читает и…
Выходя из клуба, Макс попросил служащего забронировать для него место на первом же самолете, вылетающем в Париж четвертого сентября, и место на первом же обратном рейсе в Лондон пятого сентября утром.
Воскресенье, 3 сентября 1939 года.
Фицрой-сквер
Все молчали. Это был приятный солнечный день. Воскресную тишину нарушал только гул самолета, пролетающего где-то в вышине, стрекотание газонокосилки по соседству и негромкое жужжание пчел, вьющихся над цветочным бордюром, высаженным Тоби.
– Разве это не восхитительно, Тоби? – Глаза Мими сияли. – Разве тебе не хочется стать дедушкой?
Тоби иронично улыбнулся:
– Многие мужчины моего возраста хотели бы иметь внука, но они вовсе не желают становиться дедушками, и еще меньше их прельщает перспектива спать с чьей-то бабушкой.
Мими засмеялась и встала.
– Пойду принесу бутылочку шампанского. Может быть, это нас развеселит. – Макс, Физз и Тоби молча кивнули.
Когда первого сентября Гитлер напал на Польшу, британцы поняли, что война неизбежна, но они все равно испытали шок, когда им сообщил об этом по радио суровый, усталый голос премьер-министра.
Первой мыслью Макса была мысль о Стелле. Значит, он не сможет полететь в Париж и увидеться с ней. Потом он подумал о Физз. Его сразу же призовут в армию, а он не хотел, чтобы беременная Физз жила одна.
Тоби повернулся к сыну:
– Я полагаю, что тебя призовут в королевский военно-морской резерв?
– Я отправлюсь в штаб завтра же. Скорее всего меня отправят на тренировочную базу в Брайтон. Месяц подготовки, и аттестация. Будет нелегко.
– Я уже записался в противовоздушную оборону. – В голосе Тоби слышалось смирение. – Ну что же, не посплю еще несколько лет из-за проклятых гуннов.
Макс посмотрел на жену:
– Физз не в восторге от моей идеи, но я был бы очень благодарен, если бы она пожила здесь с вами. Она может спать в моей старой спальне.
– Нет-нет, – запротестовал Тоби. Макс удивленно посмотрел на отца. – Мы не можем позволить Физз в ее положении карабкаться по этой лестнице. Мы поместим ее в гостиной, там ей будет очень удобно. Мы с твоей матерью вечерами можем сидеть в моем кабинете, а Физз присоединится к нам, если захочет.
Вернулась Мими с бокалами и с бутылкой дорогого шампанского.
– Кухарка только что сказала мне, что ее забирают на общественные работы уже завтра. Так что нам с Дэйзи придется справляться самостоятельно. Остальные слуги, вероятно, тоже скоро уйдут.
Они молча пили шампанское, мысли у всех были мрачные.
* * *
К октябрю Макс мог с уверенностью сказать, что война – это куда тяжелее третьеразрядного турне.
Младшего лейтенанта королевского флота Фэйна после обучения отправили служить в Портсмут. Он должен был стать винтиком в эффективной военной администрации на берегу, снабжавшей сражающиеся корабли всем необходимым и занимавшейся их ремонтом. Это называлось секретариатом и службой поставок королевского морского флота.
Макс работал в длинной мрачной комнате вместе с множеством других клерков. Из заднего окна ему был виден корабль Нельсона «Виктория», победившего французов и испанцев в Трафальгарском сражении. Ему повезло. Он жил один в комнате, следовательно, Физз могла навещать его.
Вечерами Макс иногда выпивал водянистого пива в «Звезде и подвязке» в старом Портсмуте или коротал время в офицерском клубе. По ночам он никуда не выходил.
Жизнь в городе замерла, все ждали нападения немцев. Макс изредка вспоминал о Стелле. Он все еще чувствовал себя виноватым перед ней, но знал, что писать не имеет никакого смысла. Цензоры не выпустят письмо из Британии.
* * *
В начале октября Бетси все же легко дозванивалась в Париж и разговаривала с дочерью. У Бетси отлегло от сердца, когда она услышала, что во Франции никто не волнуется. Потому что Стелла, вне всякого сомнения, намеревалась остаться в Париже. Стелла уверяла ее, что все по-прежнему, если не считать затемнения. Никто не видел немцев. Матери совершенно незачем волноваться. Стелле хочется закончить школьный курс, как она и планировала, и к Рождеству вернуться домой. Почему бы и нет? Ведь совершенно очевидно, что никакой опасности нет.
Хотя дочери и удавалось успокоить ее, Бетси все-таки звонила и своим парижским знакомым. Те жизнерадостно говорили, что сразу после объявления войны и в самом деле царило некоторое замешательство, но теперь жизнь вернулась в нормальное русло.
* * *
К концу октября Стелла забеспокоилась по-настоящему. Она поняла, что и в самом деле беременна. Ей было и радостно и страшно. Она боялась поделиться с кем-нибудь своей тайной, боялась вернуться домой и предстать перед своей матерью. Ее пугал тот день, когда мадам Буэ обо всем догадается. Что же делать? Стелле очень хотелось получить ответ… От Макса, разумеется. Не получив от него письма, она не слишком расстроилась. С началом войны почтовое сообщение между Британией и материком резко прервалось. Стелла попыталась позвонить ему в клуб с ближайшей почты, но это оказалось невероятно сложно. Разговор с Лондоном надо было заказывать за несколько часов. А если номер занят, приходилось ждать еще несколько часов, чтобы соединили снова.
Солгав мадам Буэ два раза подряд, чтобы только вырваться на почту, Стелла наконец сумела дозвониться до клуба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43


А-П

П-Я