Ты проведешь время в ожидании. А потом тебя надлежаще изучат.
Вольф оглянулся. Если охранники Большого Квидака были нестандартно вооружены, то во всяком случае их более-менее вышколили. Оба стояли позади него, шаг позади, шаг в сторону. Его левого плеча коснулся ружейный ствол. Это значило, что его собирались куда-то вести.
Они вернулись к лифту и, к некоторому удивлению Вольфа, поднялись на верхний ярус. Он даже подумал, что его хотят посадить на корабль, но вместо этого его ввели в довольно просторное помещение с прозрачным потолком. Раньше оно было диспетчерской или залом ожидания. В нем имелось несколько десятков квадратных метров стального пола, облицованные несгораемым пластиком стены со встроенными испорченными терминалами. Если раньше у Вольфа мелькала рисковая мысль расшвырять охранников и пробиться к своему кораблю, то, увидев терминалы, он передумал. У него возникла Идея.
У Хейла тоже была идея. И даже не одна. Целый клубок идей. Он вернулся на свой корабль, спокойный, как гремучая змея, собранный, как взведенная пружина, одетый в чужую, узковатую для его сложения кожаную куртку с массой заклепок и молний. И почему-то без бороды.
— Куда ты ее девал? — озадаченно спросила Сато.
— Ею пришлось пожертвовать, — ответил Хейл, падая в кресло и торопливо щелкая клавишами.
— Ради чего?
— Собственно говоря, ради тебя. Хотя не уверен, что ты стоишь таких жертв. Запускай боевой пост. Возможно, нам придется драться.
Самого худшего пока не случилось, лифт медленно поднимал корабль из ангара.
— Какого дьявола ты не рассказала мне о своих неприятностях! — не выдержав ожидания, взорвался Хейл. — О том, что полиция ищет тебя по всему космосу! Я-то был уверен, что ты скрывалась из-за каких-то пустяков.
— Думаешь, это просто — рассказывать о таких вещах?
— Не сложней, чем перестрелять четыре десятка людей?
— А что бы ты стал делать, если бы узнал?
— Вел бы себя умней, — неопределенно ответил Хейл.
Обычное движение лифта казалось издевательски медленным. Впрочем, сообразил Хейл, никто не станет задерживать корабль внутри города. Оказавшиеся в безвыходной ситуации террористы порой взрывают свои корабли, с самыми печальными последствиями. Если ЦРМФ заранее просчитала варианты, их будут ждать на орбите. Или попытаются сбить в верхних слоях атмосферы. От такого соображения не полегчало.
— Нас не станут сбивать в атмосфере, — будто прочитав его мысли, сказала Сато. — Обломки упадут на город. Может, скажешь мне, что все-таки случилось?
— Меня задержали в городе два агента ЦРМФ. Рассказали мне о твоих подвигах, даже показали эпизод бойни в поселке — да-да, одна из камер уцелела от огня. Они надеялись, что ты выйдешь из корабля, но не дождались. Я убедил их, что заблокирую тебя в каком-нибудь из отсеков и сдам тепленькой. А вообще, массовые убийства — это твой конек или ошибка молодости?
Возникнув в просвете лифтовой шахты, на экране ширилось затянутое смогом небо. Сато проигнорировала последний вопрос.
— А потом? — спросила она.
— Потом? Я обработал обоих, и они не скоро подадут признаки жизни. Надеюсь, это поможет нам выиграть время. Чтобы меня не вычислили на улице, пришлось быстренько сбрить бороду и позаимствовать кое-что. Многое зависит от того, как быстро этих двух хватятся.
Как только ослабли зажимы транспортера, Хейл стартовал. Они уже вышли из верхних слоев атмосферы, когда на разных экранах он увидел возникшие одна за другой три одинаковые точки. При ближайшем увеличении они оказались полицейскими «випперами». Путем несложных умозаключений Хейл сделал вывод, что курсы «випперов» стремятся пересечь его собственный. Через несколько секунд раздался щелчок.
— Гражданин Хейл, — прозвучал невыразительный голос, — это федеральная полиция! Ложитесь в дрейф, разблокируйте наружные люки и ждите.
— А могу я узнать, в чем дело? — спросил Хейл. И посмотрел на Сато.
В облике девушки произошли некоторые перемены. Светлый парик валялся на полу, ее собственные черные волосы были взъерошены, в глазах играл злой блеск.
— Хейл, сукин сын! — Невыразительный голос сменился сочным баритоном. — Ты меня узнаешь? Эта девчонка вне закона. Параграф шестой, преступления против цивилизации. Если ты не сдашься, вас просто сожгут.
Хейл с сожалением сообразил, что они уже вышли на дистанцию огня.
— Подумать только, — пробормотал он, лихорадочно пытаясь подготовить корабль к прыжку. — Но ведь она держит меня под прицелом! Я заложник. Может быть, вы вступите с ней в переговоры?
— Только после того, как ты ляжешь в дрейф. У тебя осталось десять секунд!
— Я поговорю с ней.
— Ты меня разочаровываешь, Хейл… У тебя шесть секунд.
— О дьявол! Сейчас я спрошу у нее… Она не согласна!
— Прости, Хейл. Ты был славным парнем и всегда мне нравился.
— Я себе тоже всегда нравился… Сколько осталось у меня?
— Боюсь, что ты уже исчерпал свой лимит.
В один и тот же момент, как острия бесконечных игл, три луча прошили пустоту, стремясь скреститься на «Милой сестрице». Динамики взвыли, и огни датчиков подпрыгнули вверх, сразу проделав полпути к черте, за которой может быть только ничто. Сато издала невнятное восклицание. В следующую секунду, выходя из-под удара, она сделала ответный выстрел и, кажется, даже куда-то попала. Хейла мало интересовали ее успехи. Больше с ними не разговаривали. Еще три секунды спустя воздух разорвал нестерпимый вой. Хейлу почудился запах гари. В этот самый момент он прыгнул, наугад, ибо настроить точку выхода не оставалось времени. Глаза заволокло знакомым туманом, и Хейл откинулся в кресле, услышав сказанное как сквозь вату: «Прости меня!»
— После разберемся, — пробормотал он, закрывая глаза.
И разумеется, они разобрались. Но прежде чем рассказывать об этом, по ходу нашего повествования придется перенестись в веселый город Лас-Вегас.
В последний раз Тони Рамос заправил вертолет среди песчаных дюн у ярко горевшей в ночи огромной неоновой рекламы «Лас-Вегас». Пока техники подвешивали на консоли ракеты, он курил, не слушая доносящиеся из темноты голоса, менее всего думая о том, что через полчаса на бреющем полете пройдет над прославленным городом, рискуя напороться на выпущенный в упор «стингер». Сигарета была вдавлена в еще теплый песок, напарник занял место в кабине, когда с магистрали ударили автомобильные фары. Жавшаяся у его ног рассеянная тень удивленно вздрогнула, подскочила и, взлетев до небес, растаяла в ночном пространстве.
— Постой, Рамос!
Он оглянулся. Рослый, похожий на Шарля де Голля, двузвездный генерал спрыгивал с подножки джипа. Рамос сиял надетый было шлем и пошел навстречу.
— Рад, что успел проводить тебя, майор, — сказал генерал. — Сигарету?
— Благодарю вас, сэр, но я уже курил.
Первым впечатлением, возникавшим при взгляде на Тони Рамоса, было желание этого верзилу подкормить, чтобы форма не болталась на нем как на вешалке и не трепалась ветром. Хотя он весил всего семьдесят два килограмма, немногим военнослужащим армии Соединенных Штатов удавалось глядеть на него свысока. Одной же из первых мыслей, возникавших при общении с генералом, была догадка, что ему до боли недостает еще одной звездочки на погонах. Впрочем, не секрет, что дело обстояло именно так.
Пришлось подождать, пока генерал раскурит свою сигарету.
— Официальной целью операции является разведка, — сказал он наконец. — Только разведка. Но если бы ты сумел сделать большее…
— Я понимаю, сэр, — сказал Рамос. — Но я ведь всегда делаю большее, не так ли?
На лике этой планеты имелось семь континентов. Один из них был до отказа затянут ледниками, а остальные неравномерно населены людьми. Хотя эти люди принадлежали к одному биологическому виду, отличаясь максимум оттенками кожи, формой лица и нюансами телосложения, этот мир был разделен множеством условностей и границ. Одна из этих границ опоясывала страну, которая называлась «Соединенные Штаты». Как и прочие страны, она гордилась своим славным прошлым, но помимо прошлого у нее были особенные поводы для гордости. Ее золотой запас был самым большим, ее валюта самой устойчивой, уровень жизни самым высоким, в арсеналах насчитывалось больше ядерных боеголовок, а военные базы контролировали почти всю планету. Одним словом, эта были Соединенные Штаты.
Кроме поводов для гордости в этой стране имелись не слишком древние, но прочные традиции потребления наркотиков — от безобидной марихуаны до жестоко преследуемого героина. Так как спрос рождает предложение, борьба с наркотиками породила наркомафию — обобщенное название неформальных организаций, занимающихся непосильным для слабых одиночек бизнесом. Поскольку демократические устои государства не позволяли уничтожить зло с корнем, параллельно с ростом мафии росли и правительственные структуры, призванные с ней бороться. Культурные традиции Соединенных Штатов, вообще тяготевшие к черно-белому упрощению реальности, изображали это противостояние борьбой добра и зла, но это было необоснованным приукрашиванием действительности. Впрочем, все это несущественно для нашей истории.
— Нам нужен Малон, — сказал генерал. — Если исчезнет этот ублюдок, справиться с остальными будет гораздо легче. — Придется пояснить, что так звали хозяина наркоимперии, который в один прекрасный день попытался продиктовать свою волю правительству Соединенных Штатов. Конечно, такого не может быть, но…
— Так просто? — спросил Рамос. — А если я доставлю вам его голову? Говорящую, вместе с туловищем и остальными украшениями.
— Это слишком хорошо для шутки.
— Я бы не стал обещать что-то определенное, — заявил Рамос— Но до сих пор мне удавалось почти все, не так ли? Гляньте-ка! Похоже, что в Вегасе кто-то еще веселится.
Над Лас-Вегасом, тут же угасая, распускались огненные цветы фейерверков.
— Ты извини меня, Тони, — сказал генерал, — но можно задать странный вопрос?
— Когда человек просит разрешения задать странный вопрос, это значит, что он уже решился его задать, — изрек Рамос. — Я слушаю.
— Слушай, майор, откуда ты все-таки взялся?
Рамос непринужденно рассмеялся:
— Ну, я полагаю, однажды моему папе пришло в голову приятно провести время с моей мамой и… Но вы ведь хотели спросить что-то другое, мой генерал?
— А кстати, где они сейчас, эти мама с папой?
— К сожалению, мне рано пришлось стать сиротой, сэр, — сказал Рамос. — Большой и доброй матерью одинокого бэби стала великая Америка.
Генерал грустно покивал:
— Ты не помнишь, где твои родители похоронены?
— В Калифорнии и Флориде, соответственно. Вы собираетесь уличить меня в сыновней неблагодарности, сэр?
— Нет, я только хотел сказать, что ты исключительная личность. Судя по архивам и базам данных, совершенно без прошлого. До этого сначала докопались журналисты, а потом уже управление кадров.
— Мой послужной список и награды к прошлому не относятся?
— Нет, я только хотел сказать, что до антитеррористической операции в Аравии ты, судя по документам, даже не существовал.
— И, исходя из этого…
— Ничего, — сказал генерал. — Нет, в самом деле ничего. Я поддержал твое представление к «Пурпурному сердцу». Если операция пройдет на славу…
— То на твоих погонах засияет еще одна звезда, — перебил его Рамос. — А потому я лучше поспешу, если вы не станете меня задерживать.
— Да, конечно! — согласился генерал. — Удачи тебе! Впрочем, она тебе никогда не изменяет. Это еще одна твоя странность — ты не вписываешься в теорию вероятностей.
— О'кей! — сказал Рамос. — Я вообще не люблю вписываться в теории.
— Итак, — резюмировал Транг, — они ускользнули. — И отправился в старую добрую забегаловку «Звездная мечта».
Кого-то разыскивая, он обежал взглядом помещение и удовлетворенно усмехнулся.
— Приветствую вас во имя Великого Огня! — произнес он, подойдя к столику, где пустили корни двое старателей, прилетевших сюда немного прожечь жизнь. Они сидели в компании с давно небритым худым человеком с гвардейскими нашивками на коротком рукаве. — Позволите?
— О, это вы, полковник! — сказал Никсон, подняв голову. — И со своей выпивкой?.. Могли бы и не спрашивать, садитесь. Знакомьтесь, это мои друзья. Это полковник. А это бутылка натурального виски. Рукопожатий не надо, они противоречат его миросозерцанию.
— Совершенно верно, — подтвердил Транг, присаживаясь. — Я не пожимаю рук, ибо верю, что жизнь не нуждается в заверениях.
В этот вечер капитан Никсон выглядел хуже вчерашнего. Взгляд его казался мутным, а глаза завалились под надбровные дуги. Двое молодых людей кивнули, глядя на пришедшего со скрытым, но недоброжелательным любопытством.
— Я уже сколько раз говорил вам, что я вовсе не полковник, — продолжил Транг, вскрывая бутылку и наполняя стаканы. — Ваше здоровье! Кстати, я ведь к вам по делу.
— Какое совпадение! Я почему-то тоже подумал, что у вас могло быть ко мне какое-то дело, — капитан Никсон поставил на стол опустевший стакан. — Я весь внимание.
— Пару дней назад вы о чем-то беседовали здесь с девушкой. — Прославленный агент посмотрел в глаза капитану Никсону и не прочел в них ничего, кроме полного непонимания. — Ну-ну, кэп! — укоризненно сказал он. — Маленькая, в темных очках и светлом парике. А на самом деле у нее под париком очень темные волосы.
— Очень может быть, — сказал экс-капитан. — Хотя у меня с утра очень болела голова и я запросто мог что-то забыть. Верите ли, я не помню даже, с кем беседовал вчера. Да что там вчера! Я даже не могу сказать, что именно ел сегодня на завтрак.
В глазах бритоголового аскета мелькнул огонек.
— А вы вообще-то завтракали?
— Видимо, нет. Хотя не могу утверждать точно.
— Ну так я вам помогу, — пообещал суперагент. — Не по поводу завтрака, конечно, а насчет девушки. Ее звали Сато Ишин, и когда-то вы вместе служили на крейсере «Эскалибур». А потом она дезертировала и совершила убийство колонистов на планете… Да ведь вы и сами это знаете.
— Подумать только, как порой отказывает мне память, — озабоченно сказал Никсон, — Но то, что вы говорите, так похоже на правду, что я сам готов поверить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65