Но, думаю, все согласятся, что лучшего имени не найти.
– Вот и я! – провозгласила Марсия, входя в комнату с кофе и сандвичами на подносе.
– Спасибо, я, пожалуй, воздержусь, – сказал Родриго. – Я сыт. – Он взял ребенка на руки.
Мэри заметила, как сильно он похудел. И манеры его изменились: от прежней беззаботности не осталось и следа, во взгляде, в движениях чувствовалась подспудная напряженность.
Это я во всем виновата, печально думала Мэри. Он сам сказал: пожалуй, лучше было бы нам не встречаться. Так оно и есть. Он был бы намного счастливее. А я… Удастся ли мне стереть из памяти все, что было между ними? Веселые минуты, которые мы провели вместе? Страстную любовь, которая постепенно захватывала меня все сильнее и сильнее?
– Мэри?
Она очнулась.
– Ты задремала? Прости. Я спросил, как дела с отелем.
– Просто я пригрелась у огня, – начала оправдываться она, – и чуть не заснула. С отелем все в порядке, осталось проследить, чтобы ничего не испортили к открытию. А как твои дела?
– Отлично. Бываю за границей. Мне делают заказы. Рикардо доволен, сказал мне: неплохо. В его устах, ты знаешь, это высшая похвала.
Наверное, полчаса они беседовали ни о чем. Сколько можно сказать ненужных слов, не поговорив о самом главном. О пропасти, которая пролегла между ними.
– Ну мне пора. – Родриго бросил взгляд на часы. – Уже совсем стемнело.
Мэри взглянула за окно.
– Пожалуй, мне тоже надо уходить. Марсия, какая очаровательная у вас малышка!
– Не то слово! – улыбнулась та в ответ.
Хиль-Луис похлопал жену по плечу.
Перед Мэри же встала проблема, как добираться обратно. Пешком она не дойдет, остаются два варианта: либо ехать с Родриго, либо попросить Хиль-Луиса отвезти ее.
– Тебя подвезти? – спросил Родриго.
Мэри колебалась. Ехать с Родриго ей не хотелось, но и вытаскивать Хиль-Луиса из дому, а потом заставлять его возвращаться, – нет, это еще хуже!
– Да, спасибо, – сказала она.
Хиль-Луис помог ей сесть в машину и любезно захлопнул за ней дверцу, помахал им на прощание и вернулся в дом. Марсия собиралась кормить ребенка.
– Правда здорово было встретиться с Мэри?
– Да, – пробасил Хиль-Луис. – Представляешь, я наткнулся на нее совершенно случайно, выходя из магазина.
– А ты не подумал, каково ей будет, когда она встретится с Родриго?
– Подумал. Потому и привез.
– Ах ты, интриган! – смеясь, пожурила его Марсия.
– Может, хоть так удастся снова их свести. Глупо дуться друг на друга из-за глупого недоразумения!
Они ехали в полном молчании. Родриго неотрывно смотрел на дорогу, а Мэри не хотела отвлекать его беседой. К тому же о чем им было говорить?
Время от времени она бросала на него взгляды, стараясь, чтобы он не заметил этого. Напряжение, усталость, сквозившие во всем его облике, не давали ей покоя.
– Как вы собираетесь организовать торжественное открытие «Паласио»? – спросил он, когда они подъехали к Мадриду.
– Пока не знаю. Мы с Тейлором никак не придумаем, как бы раздуть шумиху вокруг этого дела.
– Я тебе говорил, у меня есть один приятель, журналист. Он знаком с киноактерами, певцами и прочими звездами. Хочешь, дам тебе его телефон? Через него можно будет пригласить на вечеринку в честь открытия нескольких знаменитостей, устроить им королевский прием, о котором напишут во всех газетах. Тогда реклама новому отелю обеспечена.
– Отличная мысль! – обрадовалась Мэри. – Ты правда можешь дать мне его телефон?
– Разумеется.
Он повернул налево.
– Эй, нам не туда, мне направо надо.
– Налево, – спокойно ответил он. – Я знаю тут одно отличное кафе, где нам никто не помешает.
Родриго остановил машину у кафе на углу, выключил мотор и помог ей выйти. Вел себя он не как галантный кавалер, а совершенно официально, с той же холодной вежливостью, с которой поздоровался там, в Санта-Гвадалупе.
– Здесь отличные фирменные пирожные, – сообщил он, когда к ним подошел официант. – Не отказывайся.
– Я и не думала.
Они заказали пирожные и кофе.
– Так о чем мы будем говорить? – спросила Мэри, ожидая заказа.
– О Рождестве. Мама жалуется, что ты ни разу не приехала навестить ее, и предлагает встретить тебе Рождество с нами.
– Но это невозможно! Я и носу в особняк не покажу.
– Отчего же? Ты же со мной в ссоре, а не с ней?
– Ни в какой мы с тобой не в ссоре. Мне стыдно, ты был так добр ко мне.
– Пытаюсь хоть как-то искупить то зло, которое тебе причинил.
– Это не так. Я все знаю. Недавно мы виделись с Мартиной, и она рассказала, как все было на самом деле.
– Рассказала то, о чем я должен был сообщить тебе с самого начала. Нет, Мэри, не спорь, я виноват, но дело даже не в том, кто из нас допустил ошибку. Мы оба знаем, что это произошло не нарочно. Я боялся тебе все сказать, потому что ты и так обозвала меня распутным. Просвети я тебя насчет нас с Мартиной, ты бы и вовсе меня бросила.
– Но ты не мог не понимать, что рано или поздно правда выплывет наружу. Неужели ты об этом не подумал!
– Мэри, Господи, посмотри на меня! Мы знакомы не первый день, неужели ты не поняла, что я не такой, как Рикардо, как ты, как все остальные! Я не думаю, не планирую заранее, не просчитываю на несколько ходов вперед свои действия. Я поступаю так, как Бог на душу положит. Всю жизнь так себя вел, были у меня из-за этого проблемы, но такого, что произошло у нас с тобой…
– Теперь ты изменился, Родриго.
– Что правда, то правда. Жизнь заставляет перемениться. Я оглянулся на прошлое и понял, что не слишком преуспел. Раз так, надо что-то делать.
– Я не хочу, чтобы ты менялся, – вырвалось у Мэри. – Не хочу, чтобы ты стал таким же приземленным, как остальные.
Он пропустил ее слова мимо ушей, ибо смотрел куда-то в сторону. Мэри проследила за его взглядом. Группа тинейджеров, зашедшая в кафе пропустить стаканчик перед ночными похождениями, вовсю пялилась на них с Мэри. Подростки показывали на нее пальцами и хохотали.
Мэри побледнела. Родриго сжал ее ладонь.
– Не обращай внимания. – Он говорил совершенно спокойно. – Улыбайся, говори, делай вид, что ничего не происходит. Не показывай, что тебя задевает их поведение, не хватало еще доставлять им такое удовольствие.
Раздались аплодисменты: на сцене появился пианист, а следом за ним еще трое музыкантов. Один – лысенький коротышка – тащил огромную трубу, высокий и худой с длинными волосами сжимал в руках скрипку, а у третьего висела на шее гитара.
– Ого! – сказал Родриго. – Сейчас будут танцы. Пойдем? Пусть таращат глаза, плевать на них.
Мэри от испуга еще больше побледнела.
– Ты не можешь со мной танцевать!
– Попробуй останови!
Как это необычно – снова оказаться в его объятиях, почувствовать тепло его тела. И как сложно не думать о том, что рядом с тобой мужчина, которого ты любишь.
– Не знаю, как у тебя вообще получается танцевать, когда на нас все смотрят, – сказала она. – У меня ноги заплетаются.
– Не волнуйся, я тебя поддержу.
Какие добрые у него глаза! Он смотрит на нее так, как прежде, будто она не нанесла ему удар в самое сердце.
– Это тебе нужна поддержка. – Мэри невольно оглянулась. – Они о чем-то шепчутся. А этот смех? Они, верно, решили, что я бросила тебя ради другого.
– Не все ли тебе равно? Им просто хочется позабавиться. В свое время, когда я был мальчишкой, я постоянно дрался со старшими братьями вон того лопоухого, видишь? Его брат был тупицей, хотя и воображал о себе невесть что, и этот, как видишь, оказался не лучше.
– Они издеваются, – не унималась Мэри, – потому что знают, что я сделала. А ты сейчас здесь, со мной… – Она почувствовала, что вот-вот заплачет. Родриго мог сейчас развлекаться с любой красоткой на свете, благо и внешность позволяет и денег хоть отбавляй. Вместо этого он возится с ней, утешает ее – только потому, что знает, как нужна ей его помощь и поддержка.
– Только не плачь, – умоляюще произнес он. – Что они подумают?
– Что ты сказал мне все, что обо мне думаешь. И поделом! Тогда-то они тебя зауважают. – Она высморкалась.
– Ну-ка, перестань! Плевать мне на всех, я не хочу, чтобы ты страдала, слышишь? Веди себя так, как будто между нами все в порядке.
– Как это? – Мэри попыталась успокоиться. – Что значит «в порядке»? Ты снова предлагаешь мне играть в свои игры. Помнишь, один раз это уже у нас не вышло? Мы тогда прикидывались друзьями.
– Да, помню, как я злился на себя оттого, что боялся открыть тебе правду о своих чувствах.
– Про это и речь. Мы не были до конца честными друг с другом.
– Ты права. Но исправляться никогда не поздно. – Он вдруг слегка коснулся ее губ.
Мэри отпрянула.
– Что за глупости! – Ее голос дрожал.
– Я начинаю вести себя честно. Мне хотелось это сделать, и я это сделал.
– Но ты же сам…
– Что?
Она не ответила. Их губы снова соприкоснулись. Радость залила ее, как заливает солнечный свет комнату, когда открыты тяжелые шторы. Несколько месяцев она не знала счастья, и вот в этот миг все, о чем она жалела, будто снова вернулось к ней.
– Возвращайся в особняк, – тихо проговорил он. – Нам о многом нужно поговорить.
– Как скажешь…
Они вернулись за столик. Мэри поспешно взяла свою сумочку, а Родриго тем временем расплачивался с официантом. Когда он взял со стола листочек бумаги, она подумала, что это счет.
Лишь заметив, как он побледнел, она обратила внимание на бумажку. Какой-то художник проявил весь свой талант: красотка с длинными косичками, подозрительно похожая на Мэри, прогуливала черного пуделя, морда которого сильно смахивала на лицо Родриго.
– Так, да? – воскликнула она. – Свиньи! Чего от них еще ждать! Они презирают тебя потому, что ты ведешь себя с настоящим благородством. И все еще удивляются, отчего я ненавижу испанцев!
– Забудь. – Он скомкал листок. – Мне наплевать на них.
– Тебе, может, и да, но не мне. Я не позволю, чтобы ты превратился в посмешище для этих подонков. Хватит! Передай своей маме, что я не смогу отпраздновать с вами Рождество. Мы больше не увидимся, это невозможно. И не смотри на меня так! Ты сам понимаешь, что так будет лучше. – И она выбежала из кафе.
Он не пытался ее остановить. Лишь долго смотрел ей вслед, затем бросил скомканную бумажку на блюдце и направился к выходу.
Церемония открытия «Паласио де Мадрид» превзошла все ожидания и лондонского начальства, и Джастина Тейлора, и самой Мэри. Ей удалось связаться с тем журналистом, о котором упоминал Родриго. Он по секрету поведал ей о предстоящей свадьбе голливудской кинозвезды с известным певцом и взялся – за комиссионные, конечно, – сделать так, чтобы они отпраздновали ее во вновь открывшем двери для посетителей «Паласио».
Газеты только и писали о предстоящей свадьбе, со всего света слетелись журналисты и фотографы, наделавшие уйму снимков для цветных журналов. От телерепортеров тоже не было отбою, так что Мэри и Родриго пришлось немало потрудиться, чтобы найти уединенное местечко.
– Ты молодец, – сказал он ей. – Грандиозный успех. Поздравляю!
– Спасибо. Не знала, что ты придешь.
– А как же? Компания Алькасар – один из крупнейших поставщиков морепродуктов в мире. Или ты забыла? Должен был приехать Рикардо как глава фирмы, но мне удалось переубедить его, и вот я здесь.
– Но зачем?
– Как еще тебя увидеть? Ты же нас избегаешь!
– Ничего я не…
– Избегаешь, избегаешь! На Рождество не приехала, во время крещения маленькой Лусии тебя тоже не было, хотя собралась вся семья.
– Я просто не могла появиться там, на глазах у всех. Над тобой снова начнут смеяться. Для меня это невыносимо.
– Кто будет смеяться? Брось, им уже надоело, нашлись темы поинтереснее.
– Да что ты? По-моему, слухи не стихают.
– Ты слушаешь сплетни? – Он прищурился. – Не забивай себе этим голову, уже полтора месяца минуло с тех пор, как мы последний раз виделись. Рисунков мне больше никто не шлет, та карикатура была единственная. Или, по-твоему, мне нужно взяться за ружье и отстреливать этих типов? У отца где-то валялась старая охотничья винтовка; думаю, подойдет. Я, правда, в таких вещах не слишком силен, на охоту не ходил, так что для начала заряжу-ка я ее солью и буду палить по птичкам!
– Опять ты за свои шуточки! – возмутилась Мэри. – Неужели тебе все равно, что о тебе думают?
– А что прикажешь делать? Если ты такая воинственная, как наши с тобой предки конкистадоры, так я тебе эту винтовку принесу, ты сама пустишь ее в дело.
Мэри поморщилась.
– Это ты должен мстить, ты же оскорблен!
Она вспомнила рассказ Мартины: когда-то в Нью-Йорке он обозвал полицейского и едва не заехал ему по физиономии только за то, что тот потребовал предъявить права.
Теперь это в прошлом. Родриго изменился, больше не лезет на рожон не только из-за ерунды, но и когда его оскорбляют. Он научился быть выше этого. Быть выше своей любви к ней.
Вот и сейчас, не давая ей возразить, он раскланялся и принялся путешествовать по залу, поздравляя окружающих с открытием. Уходя, лишь бросил через плечо:
– Приятного вечера!
Нет, такой наглости Мэри стерпеть не смогла. На следующий же день, воспользовавшись тем, что после открытия отеля ей как-никак полагалась передышка, она села в такси и отправилась прямиком в особняк Алькасаров.
Ее встретила мать Родриго.
– Ничего не могу с ним поделать, – пожаловалась ей Мэри после того, как они обменялись приветствиями. – Он меня просто не слушает!
– Он никого не слушает, – вздохнула Клаудиа.
– Его не удается вразумить, он все твердит свое!
– Да уж, упрямства ему не занимать.
– Когда дело касается меня, он вообще перестает соображать.
– Это точно. Все случилось, стоило ему только встретить тебя. Как ни скрывал он своих чувств, я сразу догадалась, что Мария для него стала кем-то особенным.
– Теперь я для него не Мария. – В ее голосе послышалась печаль. – Он называет меня Мэри.
– Разве ты не этого хотела?
– Да… В свое время меня просто бесила эта «Мария», и только теперь до меня дошло, что он называл меня так потому, что любил. А теперь разлюбил и я для него всего лишь Мэри.
– Не говори так.
– Раньше я многого не понимала, – продолжала она. – Мне хотелось показать, какая я независимая, всем дать понять, что я не просто дочь Фернандо Вальдеса, что у меня есть свои мысли, свои чувства, что я тоже могу на что-то претендовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18