— Хайяту говорил не поднимая глаз и продолжая рассматривать одну из уздечек. — Воины не охотятся за рабами, они просто собирают переселенцев, которые будут жить и работать в селениях Борну. Местные племена — это тупые и злобные дикари, они поклоняются своим идолам и не хотят встать на путь истинной веры. А вот на нашей земле их дети увидят ее свет. Когда соберут всех переселенцев вместе со скотом, их разделят между будущими хозяевами, и все останутся довольны.
— Но зачем убивать крестьян и жечь дома. Наши воины превратились в разбойников.
— На все воля Аллаха! — Хайяту взглянул на Дмитрия и в его голосе прозвучала угроза. — Твои сомнения свидетельствуют о том, что ты сам не тверд в вере. Мы пришли в эту страну гор, чтобы выполнить свой священный долг в борьбе с язычеством. Не забывай об этом! Хаким Раббех будет счастлив узнать, что здесь наведен порядок и у власти стоят не союзники Сокото, а его верные друзья. Посмотри на их подарок, эту уздечку с чудными топазами. Перестань думать только о военном деле, взгляни вокруг себя, какая это прекрасная страна!
40
Горное плато Мандара было действительно прекрасным. Воздух здесь прохладен и свеж, цепи поросших лесом гор уходили в голубую даль, а по их склонам змеились реки с белыми от пены водопадами и прозрачными заводями. Живописные гранитные утесы с крутыми склонами, из расщелин которых торчали редкие кусты и пучки травы, поднимались над широкими долинами.
Но Дмитрий помнил, как вчера в лагерь пришли двое молодых мужчин. Шли открыто, держа в руках миску с золотыми самородками, просили допустить к кому-нибудь из начальства. Их привели к сыну Хайяту Сайду, возглавлявшему лучников манга, и перед ним мужчины распростерлись на земле и молили отпустить их жен с детьми, предложили выкуп. Тощий юнец, которому уже надоел вид горящих деревень и убитых людей, решил развлечься и обещал исполнить просьбу. Но прежде приказал просителям показать свою ловкость и взобраться на один из таких утесов. Затаив дыхание все смотрели, как эти двое карабкаются по отвесной скале. Одному не повезло, он сорвался. Его тут же добили, чтобы стоны и мольбы не мешали Сайду следить за развитием событий. Второй мужчина медленно полз вверх и наконец достиг вершины. Но спуститься вниз было невозможно, и он просил забросить наверх веревку, привязав ее конец к стреле. Сайд запретил это делать и хохотал, глядя, как бедняга мечется в поисках безопасного спуска. Но скоро это зрелище ему надоело и он придумал новое развлечение, предложил состязание в стрельбе, обещал награду тому, кто точнее поразит цель. Вскоре утыканный стрелами человек рухнул к подножию утеса.
Как только Хайяту упомянул о красоте здешних мест, вчерашний эпизод встал в памяти Дмитрия. От злобы перехватило дыхание, но он молча вышел из шатра и зашагал к своим арабам и базингерам Умара. Только на их участке лагеря еще сохранялся порядок и стояли часовые, а воины выполняли приказы и ежедневно получали довольствие… Эти лучники манга совсем обнаглели, скалят зубы, что-то лопочут по-своему, тычат пальцами в твою сторону. Один из них тащит в кусты визжащую девчонку.
— Отпусти ее! — приказал Дмитрий.
В ответ раздался дружный хохот, а тот, что тащил ее, сделал выразительный жест и снял с себя свернутый трубочкой листок.
Оставлять такое без ответа нельзя. Черная молния сверкнула на солнце и свистящий удар мгновенно развалил надвое туловище наглеца.
Наступила тишина, а затем все бросились врассыпную. Дальше Дмитрий шел мимо брошенных костров, на которых обугливалось мясо и выкипали горшки с кашей, опустевших шалашей и навесов. Но навстречу ему уже спешил Хасан в сопровождении нескольких галласов.
— Успокойся, Муса, — негромко произнес он. — Пойдем ко мне.
Хасан нагнал войско еще до того, как оно перешло границу, и теперь ведал головными дозорами и всем, что происходит на землях Мандара. В его палатку без лишней огласки приходили самые разные люди, а из нее ежедневно скакали в Дикву гонцы. Вот и сейчас, после того как уселись за низким походным столиком, он протянул Дмитрию чашку с каким-то травяным отваром.
— Выпей и не расстраивайся. От лишних переживаний у человека появляется дрожь в печени и кровь начинает стучать в затылке. Если будешь волноваться, то скоро сойдешь с ума. Вы, белые люди, всегда торопитесь, а плод должен созреть. Ведь Идрис объяснял тебе цель этого похода.
— Значит, я ее не понял.
— У нас все дела ведутся не спеша, по извилистой тропе. Хайяту должен быть уничтожен, но, как говорится, пусть он сам положит яд в свое пиво. Он хорошо образован, честолюбив и коварен, но войсками командовал лишь однажды, да и то потерпел сокрушительное поражение. Сейчас действия против безоружных крестьян вскружили ему голову, и он возомнил себя великим полководцем.
— Он завидует Раббеху?
— Еще как! Но Хайяту умен и понимает, что годы берут свое. Поэтому он так заботится о своем Сайде, мечтает провозгласить этого кровожадного щенка повелителем захваченных пограничных земель, богатых золотом и драгоценными камнями.
— Эмир знает об этом?
— Знает и не возражает. У него уже есть десятки таких подручных султанов. А вот включая в их число собственного сына, Хайяту надевает на себя уздечку, повод которой будет в руках Раббеха.
— Что думает об этом Умар?
— Ему ничего не известно. Он, как и его базингеры, молод и горяч. Но эмир знает о его отношениях с собственной дочерью, которая стала теперь одной из жен Хайяту, и не зря послал его в этот поход. Что касается тебя, то ты дал хороший урок этим разбойникам манга, но больше не ходи в одиночку. Пусть галласы везде следуют за тобой. Их могучий дух Вака не позволит отравленной стреле воткнуться в спину побратима.
— Долго мне придется ходить под их охраной?
— Не очень долго. Горцы Мандара умеют воевать, они уже оправились после внезапного нападения.
Вскоре все поняли, что обстановка изменилась. Один за другим стали пропадать одиночные воины, решившие пограбить отдаленные деревни. На окраине какого-то селения один из отрядов даже встретили мушкетным залпом, ни в кого не попали, но перепугали всех. На вершинах гор задымились сигнальные костры, а по ночам в долинах гулко разносился стук барабанов. Лучники манга понимали их язык и говорили, что вражеские наблюдатели сообщают кому-то довольно точные сведения о войске и направлении его движения. Теперь в деревнях воины находили только опустевшие дома и загоны для скота. Но где-то истомленные жаждой мародеры все же обнаружили несколько громадных горшков с пивом и отвели душу. Однако радоваться им пришлось недолго. Человек десять умерло на месте, а еще полсотни стали маяться животами и разбежались по окрестностям. Только обратно вернулись немногие и те, кому повезло, с ужасом рассказывали о дротиках с зазубренными наконечниками, бесшумно летевшими из-за кустов. После того как на дальнем перевале отряд одного из султанов попал в засаду и был полностью перебит, а сам он посажен на кол, войско остановилось. Было решено начать переговоры.
Любознательный Хасан уже успел узнать, что во главе горных племен встал султан Додо Санда, тот самый, которому дает советы вещий конь Гунья. Его войско расположилось в широкой долине, где хватит места и для воинов Хайяту. Выяснилось, что этот весьма воинственный владыка собрал отряды всех своих родственников и друзей и готов лично переговорить с представителями эмира Борну. На время переговоров он обещает прекратить все военные действия.
На военном совете Дмитрий настаивал на том, чтобы не спускаться в долину, а предварительно укрепиться на возвышенности и только после этого начинать переговоры. Его поддержали Умар и Хасан, которые ссылались на пример Раббеха, всегда укреплявшего лагерь и устраивавшего заграждения на пути вражеской конницы.
Но Хайяту упрямо стоял на своем:
— Этот лесной колдун нам не страшен. Выйдем на равнину и покажем дикарям всю нашу силу. Вокруг лагеря устроим завал из колючек, этого хватит. Если же кто-нибудь приблизится — всех перестреляем!
Вскоре на невысоком холме, возвышавшемся почти в центре долины, слуги султана поставили навес из циновок, разложили расшитые подушки, приготовили угощение. В окружении десятка соратников гостей встречал лично Додо Санда, худощавый старик мрачного вида. Был он одет в несколько халатов из дорогой ткани, на груди имел массивное золотое ожерелье и восседал на невысоком походном троне, образованном перекрещенными бивнями слонов, на концах которых красовались человеческие черепа. Его босые ноги покоились на спинах двух обнаженных девушек, распластавшихся у подножия трона. Султан сидел лицом на север, поэтому Хайяту и десяток его спутников вынуждены были усесться напротив, так что их ноги оказались обращенными на юг. Сразу же все поняли, что в этом заключается зловещее предзнаменование и переговоры будут трудными. Вспомнилось весьма грубое выражение бродячих хаусанских торговцев: «Что б ты ноги на юг протянул». Его произносят, когда желают сопернику или собеседнику неудачи и смерти.
Впрочем, Хайяту не было дела до таких мелочей. Все его внимание привлек конь Гунья, привязанный к колышку, вбитому в землю позади трона султана. Точнее, не сам конь, мелковатый, да еще с кривыми задними ногами — такого ни под седло, ни в хомут, только в цирке показывать, — а его уздечка. Сплошь покрытая золотыми бляхами, она нестерпимо сияла на солнце. На созерцание этого чуда ушло некоторое время, но потом Хайяту спохватился и произнес приветствия, которые перешли в прославление мощи борнуанской державы и восхваление ее грозного повелителя. Он сообщил также, что воины проделали долгий путь, чтобы согласно древнему обычаю получить дань с горных племен. Раньше из этих мест уводили в Борну тысячи людей…
— А сейчас набрали не больше двух сотен! — грубо перебил его султан. — Я много слышал о Раббехе, уважаю его за ум и храбрость. Сам люблю воевать и каждый год хожу в походы на соседей. Меня не останавливают ни дожди, ни засуха, и соседи трепещут постоянно. Вся крыша моего дворца выложена их черепами! Для меня аромат вражеских трупов лучше всяких благовоний, а стервятники в моей долине самые упитанные — у покойников они выклевывают только глаза! Но уже год я скучаю — не с кем стало воевать. И вдруг радость — мой конь Гунья предсказывает ваш приход! Теперь сможем помериться силами, посмотрим, как гости будут носами наши камни долбить!
Говорил султан долго, часто поворачивался к своему коню. Тот мотал головой и пофыркивал, то ли соглашался с хозяином, то ли отгонял мух. Страстное описание собственных побед распалило владыку, и пена выступила на его толстых губах. После одного из восклицаний он так энергично топнул, что девушка, лежавшая под его ногой, жалобно пискнула. Молчаливые слуги моментально уволокли ее, а у подножия трона положили новую.
Никто не обратил на это внимания, но Дмитрий, которому уже надоело слушать это болезненное хвастовство, тихо спросил Хасана:
— Зачем ему этот живой ковер?
— Боится чужого колдовства, — охотно откликнулся тот. У обоих, согласно приличиям, низ лица был замотан платком, так что, сохраняя неподвижный взгляд, можно было вести тихую беседу. — Ступня султана, даже в обуви, может касаться земли только в собственном доме, где под полом покоятся его предки-защитники. У этих племен обычай — когда рождается наследник, с его правой ступни делают глиняный слепок, который становится амулетом, связывающим правителя и его страну. Потом, если случается поражение в бою, происходит падеж скота, неурожай или другое бедствие, всем ясно, что султан уже не может править как следует. Ему приносят этот слепок, он выпивает яд и отправляется к предкам.
— Так это же цареубийство или государственный переворот.
— Вождь обязан всегда заботиться о благе подданных. Любыми способами. За это ему оказываются почет и уважение, платят налоги. Все верят, что в нем живет дух земли и народа, его охраняют предки. Но если дела идут плохо, вождя надо менять, потому что он стал бессильным и приносит вред всему племени.
— Так и травят всех ядом?
— Есть разные способы избавиться от вождя-неудачника. Одни племена устраивают прощальный пир, поят вождя допьяна, а потом закалывают особым копьем. Другие присылают ему яйцо попугая, и он сам вешается. Слышал, что в одной долине перед началом больших дождей вождь выходит на площадь и с ним может сразиться каждый желающий. Кто победит, тот и становится вождем на следующий год.
— Ну и дикари.
— А разве англичане и французы не казнили своих султанов?
Тем временем Додо Санда сделал паузу. Слуги тут же поднесли ему кубок с пивом и поспешно развернули расшитое покрывало, чтобы не позволить злым духам проникнуть вместе с пивом в желудок повелителя. Поставили кубки и блюда с мелко нарезанным мясом и перед гостями.
— Рад видеть, что вы чтите законы гостеприимства, — как можно вежливее произнес Хайяту. Он наконец-то понял, что следует менять тон переговоров и собеседник не боится угроз. — Что это за кушанье? Мы, правоверные, не можем употреблять в пишу некоторые продукты.
— Ешьте смело, это не свинина и не мясо обезьян, которыми так любят лакомиться наши горцы, — весело ответил султан. — Эго сердце и ляжки одного из ваших воинов. Его убили внезапно и страх не испортил вкус мяса. Это угощение для настоящих воинов, от него крепнут душа и тело. Вот от жирного женского мяса человек только слабеет.
На этот раз Хайяту не выдержал. Он призывал страшные кары на голову султана и его приближенных, проклинал это сборище язычников и грозил сровнять с землей все их поселения. Но чем громче он кричал, тем шире становилась улыбка на лице Додо Санда.
— Не грози нам смертью! — произнес он. — Что это такое? Всего лишь встреча с предками — могучим отцом, мудрым дедом, ласковой матерью. Вместе с ними можно будет смотреть на бестолковую суету молодых соплеменников, помогать им советом, защищать от чужого колдовства… Ну а сейчас слушайте все!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72