удивление, обида, возмущение. Выражение изменялось с такой скоростью, словно он тщательно репетировал его возле зеркала специально для любимой родственницы.– Я поражен, Джейн. Столько ждал, чтобы вновь оказаться наедине с тобой. Каждая минута, каждый день твоего отсутствия стали для меня истинной пыткой. Особенно после того, как Чарльз выдал тебя замуж за этого… этого…– Кого «этого», Грегори? – Не то чтобы Джейн очень интересовало мнение зятя о муже, но просто было ужасно любопытно услышать, что он скажет.– За этого… аристократа! – наконец выпалил Грегори с таким видом, словно произнес страшное ругательство.Джейн рассмеялась:– Но ты же его совсем не знаешь! Что тебе так не понравилось?– Этот человек непозволительно властен и даже груб. Пока мы были в Лондоне, он приказал нам жить в его доме, спать в его постелях и есть его пищу. А потом обращался с нами так, словно мы недостойны сидеть с ним за одним столом. Его манеры поистине отвратительны. Командовал каждым нашим шагом.– Да, когда Филипп захочет, он способен вести себя очень настойчиво и требовательно. Кстати, эта его черта мне очень нравится.– Дорогая, не хочешь же ты сказать, что испытываешь к этому чудовищу глубокие чувства?– Если честно, то так оно и есть. Чем дольше я замужем, тем полнее осознаю, что граф Роузвуд – лучшее, что произошло со мной за всю жизнь.Удивительно, но едва Джейн услышала собственные слова, как поняла, что они идут из глубины сердца.Грегори постигло глубокое разочарование. Раньше ему всегда удавалось одержать верх, заставить Джейн чувствовать себя виноватой или недостойной. А сейчас что-то определенно изменилось, и прежняя тактика перестала действовать. Хотелось обидеть гордячку, но как же это сделать?– Не могу взять в толк, что заставляет тебя испытывать привязанность к человеку с такой репутацией. Единственное, что мы слышали в Лондоне, так это…Джейн не позволила вылить на голову супруга ведро помоев.– Кстати о Лондоне. Что вы с отцом там делали?Грегори внезапно покраснел и, подойдя к столу, начал перекладывать листки, словно хотел что-то спрятать. Бедняга и не знал, что катастрофически опоздал. Джейн уже увидела улики собственными глазами.– Мы приехали по делу.– По какому делу? Что-то связанное с верфью?– Как сказать… да, пожалуй, именно так оно и есть.Джейн с удовольствием наблюдала, как червяк беспомощно извивается под острым, безжалостным взглядом, и намеревалась продолжить допрос. Но, в конце концов, выслушав несколько жалких и неудачных попыток объясниться, решила сжалиться.– Муж сказал, что вы встречались с банкирами по поводу моего плана импорта.Захваченный врасплох, Грегори мертвецки побледнел.– Это вовсе не то, о чем ты думаешь…– Неужели? А разве ты не украл у меня основную идею и все конкретные расчеты, чтобы представить их отцу как свои собственные?Грегори беспомощно потер лоб.– Ты не понимаешь сути дела, дорогая.– О, во-первых, прекрасно понимаю, а во-вторых, я тебе вовсе не «дорогая». Ты же просто лжец и махинатор. Фальсификатор и обманщик. А короче говоря, настоящий вор. Больше того, бесчестный и низкий изменник, обманывающий жену с ее наивной младшей сестрой! – С каждым обвинительным заключением голос Джейн поднимался все выше и выше, а гнев раскалился настолько, что она испугалась, что не совладает с собой и ударит подлеца.– Я ничего не забыла сказать?– Дура, я делал это ради нас, – зло огрызнулся униженный подонок.– Ради нас? И каким же образом все эти грязные манипуляции могли пойти мне во благо?Грегори не осмелился упомянуть о тех секретных переговорах, которые вел с Чарльзом на протяжении всего последнего года. Несмотря на непомерное честолюбие, он сознавал собственные слабости. Чтобы поддерживать бизнес на прежней высоте, а уж тем более, чтобы развивать его, требовался светлый ум и спокойная обстоятельность Джейн. И поэтому надо было любыми способами убедить ее задержаться в Портсмуте хотя бы на некоторое время.Просительно вытянув руку, Грегори заговорил самым умиротворяющим тоном:– Джейн, дорогая, так неприятно спорить и ссориться после долгих лет нежной дружбы!Не в силах скрыть негодование, Джейн резко возразила:– Мы еще и не начинали ссориться!С этими словами она отвернулась, пытаясь совладать с чувствами. Грегори многозначительно положил руку ей на плечо, и в этот самый момент дверь распахнулась.Грегори моментально отскочил. Джейн, однако, даже не шевельнулась, а лишь слегка повернула голову. Взглянув через плечо, она увидела, как в библиотеку вошел Уэссингтон. Лицо мужа казалось спокойным и бесстрастным, однако в напряжении высокой сильной фигуры ясно ощущался гнев.– Граф Роузвуд, – почтительно пропищал Грегори. – Как приятно снова встретиться с вами.– Я искал жену. Вижу, вам удалось найти ее первым. – Филипп обратил горящий взор к Джейн, но она выдержала испытание, даже не моргнув.Грегори откашлялся.– Это вовсе не то, о чем можно было бы подумать, сэр. Я просто… просто утешал свояченицу.– Неужели? А мне почему-то показалось, что вы целуете мою жену.– Филипп, – подала голос Джейн. – Я могу все объяснить…Граф вновь перевел взгляд на возмутителя спокойствия:– Когда мне однажды довелось увидеть, как мою жену целует другой, я просто пристрелил негодяя.Грегори заметно дрожал. С трудом проглотив застрявший в горле комок, он снова попытался оправдаться:– Уверяю, сэр, ничего подобного не было даже в мыслях. Я просто выражал сочувствие.– Запомните на будущее, Грегори: если моей жене понадобится сочувствие или утешение, она обратится ко мне. Иди сюда, Джейн. – С этими словами граф простер к супруге руки.Джейн спрятала лицо на груди мужа.– Прости, Филипп. Пожалуйста, не сердись.– Все в порядке, – прошептал муж.Джейн подняла голову, чтобы заглянуть в любимое лицо.– Так ты не сердишься?Граф покачал головой. Возвращаясь с верфи, он через окно видел все, что происходило в библиотеке. Заметив Джейн в объятиях Грегори, сначала рассвирепел, однако очень скоро заметил, что ей вовсе не нравится происходящее; больше того, она явно пыталась оттолкнуть настойчивого ухажера. А самовлюбленный болван даже не обратил внимания, что на его объятие не ответили.Продолжая наблюдение, Филипп очень скоро увидел, что Грегори навлек на свою голову серьезные неприятности. Решив, что надо спасать идиота, пока Джейн его не прикончила, граф поспешил в библиотеку.– Мы сможем обсудить происшествие позже, когда останемся одни.Тон подразумевал, что наедине они займутся совсем другими делами, о которых Грегори мог только догадываться. Филипп вновь взглянул на пунцовую физиономию свояка.– Осмелюсь предположить, что Джейн выяснила, зачем именно вы приезжали в Лондон вместе с ее отцом.– Право, Уэссингтон, – Грегори откашлялся, – не думаю, что сейчас самое подходящее время для деловых разговоров. Чарльза похоронили совсем недавно.В дверях появился слуга.– Мастер Фицсиммонс, – обратился он к Грегори, – прибыл поверенный. Пригласить?Грегори совсем растерялся. За дверью послышались тяжелые, мерные шаги – почтенный юрист не пожелал ждать и уже шел по коридору, приближаясь к библиотеке. Войдя в комнату и увидев супружескую чету, он занервничал не меньше Грегори, который неуклюже попытался его представить.– Добрый вечер, Джейн, – приветствовал он. Этот человек несколько десятилетий оказывал семейству самые разные юридические услуги и знал Джейн с самого раннего детства. – Грегори сказал, что вы приедете лишь через несколько дней. Может быть, следует отложить дела?– Конечно. Прекрасная идея. – Грегори направился к двери, чтобы проводить адвоката.Однако властный взгляд Уэссингтона словно пригвоздил обоих к месту. Ситуация казалась весьма подозрительной.– Что заставило вас покинуть город в столь поздний час, сэр? Какое дело не может подождать даже до утра?Поверенный метнул на Грегори сердитый взгляд и пожал плечами. Джейн все равно все поймет и все узнает.– Мы собирались читать завещание покойного мистера Фицсиммонса.– И Грегори очень торопился сделать это до нашего приезда?– Как сказать… – Адвокат замялся, явно ожидая помощи заинтересованного лица.– Нам просто не хотелось лишний раз расстраивать Джейн, а потому мы и решили сами справиться с болезненной задачей, – нашел выход Грегори.Филипп смерил поверенного многозначительным взглядом:– Леди Уэссингтон упоминается в завещании? Тот откашлялся.– Ну… то есть… да. Упоминается.– Так в чем же дело? Входите, пожалуйста, и приступим к важному делу. Глава 23 – «Я, Чарльз Фрэнсис Ксавьер Фицсиммонс-третий, находясь в здравом уме и твердой памяти, провозглашаю нижеизложенное в качестве своей последней воли и завещания…»Адвокат поправил очки, исподтишка взглянул на Грегори начал читать вступительные параграфы. В них перечислялись несколько давних, испытанных временем работников, которым предстояло получить незначительные денежные суммы.– «Моей дочери, Джейн Фицсиммонс Уэссингтон, завещаю шкатулку с драгоценностями ее матери, а также портрет матери, украшающий холл второго этажа».Услышав это, Джейн улыбнулась, а Филипп еще крепче стиснул пальцы жены.– «Остальную часть ее наследства составляет приданое, назначенное за ней супругу Филиппу Уэссингтону».Филипп недоуменно поднял бровь. Сама же Джейн, казалось, не совсем поняла смысл только что оглашенного адвокатом параграфа. Кроме шкатулки с драгоценностями и портрета, она не получала ровным счетом ничего. Так с дочерьми обходились нередко, однако в данном случае все обстояло иначе: верфь была делом жизни Джейн, а Грегори Фицсиммонс вовсе не приходился покойному родным сыном. Поэтому завещание казалось непростительно жестоким и несправедливым.Адвокат продолжал читать:– «Моему зятю, Грегори Фицсиммонсу, в признание самоотверженной работы и преданности семейному бизнесу, оставляю все свое состояние…»Далее следовало перечисление этого состояния: дом, в котором выросла Джейн, сама верфь, разнообразное имущество и капиталовложения. Адвокат читал несколько минут подряд. В конце завещания следовал короткий параграф, предписывающий Грегори заботиться о жене Гертруде и разумно управлять верфью, чтобы их будущие сыновья могли с гордостью носить фамилию Фицсиммонс.Наконец чтение закончилось. В библиотеке повисло напряженное молчание. Джейн недоуменно уточнила:– И что же, это все? Больше ничего нет?– Да, больше никаких распоряжений. – В глазах пожилого джентльмена читалось сочувствие.– Но ведь отец просто отдал все, что было – мой дом, мой бизнес, мою… жизнь, – все отдал Грегори!– Чарльз считал, что, удачно выйдя замуж, вы непременно будете вести иную, самостоятельную жизнь.Джейн взволнованно вскочила.– Но ведь отец говорил, что обязательно позволит мне вернуться. Я выполнила все его распоряжения. Это мой дом, и здесь мое место! – Джейн горячо махнула рукой в сторону гавани. – Там стоят мои корабли! Я всю жизнь помогала отцу их строить!Адвокат обреченно пожал плечами: момент оказался не самым приятным. Лично он никогда не симпатизировал и не доверял Грегори и отчаянно спорил с Чарльзом, противясь изменениям. Но увы, переубедить упрямца оказалось невозможно. Чтобы не молчать, адвокат беспомощно пробормотал:– Он считал, что Грегори внес весьма существенный вклад в семейный бизнес.– Ты! – Джейн в ярости повернулась к зятю, невольно вспомнив прошлое. Годы, проведенные в завершении брошенной Грегори работы, годы постоянных изменений и улучшений. Теперь все стало ясно. Этот человек просто водил ее за нос как последнюю дурочку. – Да ведь без моей помощи ты не в состоянии даже выстроить колонку цифр!Грегори изобразил оскорбленное достоинство:– Однако твой отец так не считал.– Нет, не могу поверить… – Джейн в отчаянии покачала головой. – Столько лет я прикрывала тебя, выгораживала. Обманывала ради тебя, брала на себя твою вину. Все эти годы позволяла… – Нет, говорить о чувствах ни перед мужем, ни перед кем-то другим она не имела права. – Я доверяла тебе.– Но я вовсе не надругался над твоим доверием, Джейн. Ты можешь продолжать работу на верфи любым способом – так, как позволит муж. – Грегори заискивающе улыбнулся Филиппу. Судя по всему, граф любит жену, так что есть надежда, что он разрешит ей развлекаться, играя в бизнес, – молодой Фицсиммонс от подобной снисходительности лишь выиграет.– Отец сошел в могилу в полной уверенности, что идея импорта целиком принадлежит тебе, так ведь?– Разумеется, это моя идея. Однако я несколько раз упоминал о твоем участии в ее разработке.– Можно представить, что и как ты упоминал, негодяй! Надеюсь, благополучно потонешь в потоке долгов, который смоет тебя с лица земли!Уверенность в провале очень рассердила Грегори. Ну, сейчас он покажет этой негодной девчонке! Фицсиммонс решительно встал.– Не смей оскорблять меня в моем же собственном доме!– О, не слишком ли поспешно ты назвал его своим собственным? – Джейн не знала, куда деваться от отчаяния и негодования. – Не могу здесь оставаться ни секунды, ни единого мгновения. – Повернувшись к мужу, она почти взмолилась: – Филипп, мы можем уехать? Пожалуйста…– Конечно. Сию же минуту. – Граф встал и на прощание пожал адвокату руку – ведь того винить не за что. Пройдя мимо Грегори, намеренно толкнул негодяя. Одному Богу известно, что вытворял этот человек в течение многих месяцев, а может быть, и лет, чтобы склонить старика к несправедливому, позорному завещанию. К счастью для Грегори, вероятность новой встречи казалась мизерной.Обняв жену за плечи, Уэссингтон вывел ее из комнаты. Чтобы избежать случайной встречи с сестрой или зятем, направился прямо к двери, заявил пораженной горничной о срочном отъезде и распорядился, чтобы все вещи немедленно были отправлены в лучшую гостиницу Портсмута. Потом пошел в конюшню и сам, не дожидаясь помощи слуг, оседлал лошадей.Час спустя, уже в гостинице, Филипп присел на край постели жены и протянул бокал вина:– Выпей. Это поможет успокоиться. Взяв бокал, Джейн вздохнула.– Даже не помню, чтобы когда-нибудь еще приходилось так безумно злиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42