Ричард тихо закрыл за собой дверь, а Филипп почти без сил опустился в кресло и долго сидел неподвижно, вслушиваясь в тяжелую, неровную походку Фарроу. Лицо горело, пылало от стыда, смущения, раскаяния и гнева. Необходимо срочно успокоиться, чтобы Грейвз не заметил слабости! Никто и никогда не видел графа Роузвуда в смятении; самообладание не покидало его даже в самых сложных обстоятельствах. Так неужели сейчас, в этот ответственный момент, не удастся призвать на помощь выдержку и силу воли?Прошло совсем немного времени, и в дверь постучали. Грейвз имел дерзость войти с высоко поднятой головой, не проявляя ни малейшего раскаяния. Филипп смерил отступника внимательным взглядом. К сожалению, смутить упрямца оказалось не так-то легко. Грейвз стоял прямо и спокойно смотрел в глаза бывшему хозяину.– Ну, самоуверенный негодяй, что ты можешь сказать в свое оправдание?– Вы останетесь на мою свадьбу? – Филипп фыркнул:– Я должен был бы выпроводить тебя без рекомендации.– Но вы этого не сделаете, сэр. – Грейвз улыбнулся и пожал плечами. – Ведь вы ужасно рады, что я здесь.– Если бы ты потрудился объяснить, что тебе действительно необходимо уехать, я непременно понял бы и согласился.– Я объяснял, сэр. Шесть раз. Но вы не захотели слушать. – Филипп показал на стул, и Грейвз спокойно расположился, положив ногу на ногу.– Любовь – быстротечное чувство, Джон. Надеюсь, ты хорошо обдумал все, что собираешься сделать.– Ваш цинизм приводит в ужас. – Грейвз заметил на столе разбитый бокал. Убрал в буфет, достал с полки новый и наполнил вином. – Надеюсь, вы проведете с супругой достаточно времени и позволите Амуру запустить в сердце стрелу. Учитывая толщину вашей кожи, готов предположить, что это будет совсем не больно.– Вовсе не нуждаюсь в наставлениях относительно любви и брака, а в твоих – тем более. – Филипп взял предложенный Грейвзом бокал и сделал глоток.Выразительно подмигнув, Грейвз поинтересовался:– Как идут дела у вас с леди Джейн?– Сволочь, – коротко отреагировал Филипп.– Что вы сказали, сэр? Я что-то не разобрал.– О Господи! Я сказал, что ты – отвратительный осел, но я действительно рад видеть тебя в Роузвуде. Мы с Джейн уезжаем в Портсмут.– Надолго?– Не знаю. Ее отец перенес апоплексический удар. Так что спешим к постели умирающего – если, конечно, эта постель еще существует.– Дела настолько плохи?– Хуже некуда.– Чем я могу помочь?– Займись делами в наше отсутствие.– Конечно, сэр. Сделаю все, что потребуется.– Значит, можно на тебя рассчитывать?– Когда вы планируете вернуться? Дело в том, что Мег очень хочет видеть Джейн в роли подружки невесты. – Грейвз хитро улыбнулся. – Ну а я надеюсь, что меня жените вы.– Я?– Именно. Если, конечно, не сочтете миссию недостойной своего аристократического положения.Филиппа еще никогда не просили выступить в качестве шафера. Просто потому, что у него не было близких приятелей. И сейчас Уэссингтон ощутил одновременно и смущение, и гордость. Голос почему-то внезапно охрип, и прежде чем ответить, пришлось как следует откашляться.– Почту за честь.– Не хочу, чтобы ты уезжала. – Эмили стояла у окна и смотрела на раскинувшиеся за садом поля.Джейн застегивала пряжки вместительной дорожной сумки, которую предстояло приторочить к седлу. Чемоданы Уэссингтон уже отправил в небольшом легком экипаже.– Мы ведь уже все обсудили, Эмили. И ты поняла, что ехать необходимо.– А если с тобой что-нибудь случится?– Не волнуйся, ничего плохого не произойдет. Ведь я поеду вместе с твоим папой. Он позаботится обо мне.Эмили отвернулась от окна и посмотрела на Джейн. Она любила мачеху и даже не хотела вспоминать о прежней жизни без нее. Мысль об отъезде старшей заботливой подруги пугала и доставляла боль. Эмили очень хотелось задать простой вопрос: «А как же я?» – но одиночество приучило к сдержанности и потому она не осмелилась проявить эгоизм и спросила по-другому:– А как же твоя работа?– Все дела по хозяйству возьмет на себя Ричард. Джон присмотрит за домом. А Мег останется с тобой.Джейн наконец-то справилась с непослушными пряжками и повернулась к Эмили. Та выглядела такой одинокой и потерянной, что сердце невольно дрогнуло.– Тебя что-то пугает в моем отъезде?– Да.– Что же?– Вдруг снова приедет мастер Моррис?– Не волнуйся, его даже не впустят в дом.– А если я заболею или нечаянно поранюсь, кто будет обо мне заботиться?– Мег последит за тобой, милая.Эмили наконец решилась задать главный вопрос:– А если ты больше не вернешься?– Глупышка. Что заставило тебя об этом подумать?Впрочем, Джейн и сама прекрасно знала ответ. Эмили боялась остаться без подруги просто потому, что провела в одиночестве почти всю жизнь. Джейн обняла девочку за плечи и крепко прижала к себе.– Обещаю обязательно вернуться к тебе.– Поклянись, – потребовала Эмили, уткнувшись носом в грудь Джейн.– Клянусь. Теперь тебе немного лучше?– Да, чуть-чуть.– Тогда пойдем. Пора.Эмили тяжело вздохнула, но встала.Филипп, одетый в бриджи и сапоги для верховой езды, только что закончил пристегивать к седлу сумку. Обернувшись, он увидел выходящих из дома Джейн и Эмили. Только сейчас граф заметил, насколько хороша дочь. Ярко-розовое платье оттеняло свежий румянец; в голубых глазах отражалось безоблачное небо; темные кудри танцевали в солнечных лучах в такт легким, грациозным шагам. Впрочем, Эмили не спускалась по лестнице, а, словно птичка, прыгала со ступеньки на ступеньку рядом с Джейн.Джейн тоже казалась еще красивее, чем обычно. Зеленая бархатная амазонка идеально облегала стройную фигуру, подчеркивая точеный силуэт. Насыщенный цвет ткани оттенял изумрудное сияние глаз. Волосы отсвечивали каштановыми искрами. Выйдя на улицу, Джейн надела изящную шляпку и завязала под подбородком зеленые ленты.Очаровательная пара притягивала взгляд, и Филипп внезапно ощутил себя самым счастливым человеком на земле.– Готова? – задал он риторический вопрос, едва Джейн оказалась рядом. Взял у нее из рук дорожную сумку и отдал конюху, чтобы тот приторочил к седлу. – Тогда поехали. – Филипп протянул руку, чтобы помочь Джейн сесть в седло, однако она, словно не заметив, повернулась к Эмили.– Я буду очень скучать. – С этими словами мачеха раскрыла объятия, и падчерица бросилась к ней.– Не забудь о том, что обещала, – прошептала Эмили.– Ни за что не забуду. – Джейн с улыбкой поцеловала девочку в лоб. – И постараюсь каждый день писать, чтобы ты была в курсе происходящего.– А я непременно буду отвечать на каждое письмо. Эмили все-таки не выдержала и расплакалась.Джейн и сама украдкой вытирала слезы – она так привыкла к своей маленькой подопечной!– Ну-ну, давай не будем реветь, а то папа решит, что мы с тобой плаксы…– Прости. Ничего не могу поделать. Без тебя мне будет так плохо…– Люблю тебя, Эмили.– И я люблю тебя, Джейн.Снова пылкое объятие у Филиппа в горле застрял странный комок. Любовь казалась вполне материальной – настолько живой, что хотелось протянуть руку, чтобы ее потрогать, и вздохнуть поглубже, чтобы впитать хотя бы небольшую ее часть. Как должен чувствовать себя человек, которого эти красавицы примут в свой магический круг? – Одна лишь мысль заставила сердце биться чаще и сильнее.Наконец Джейн выпустила девочку из объятий.– Надо ехать. Попрощайся с папой.Эмили повернулась и взглянула на отца полными слез глазами.– До свидания, папа. Счастливого пути.Слова прозвучали абстрактно, отстраненно, как формальная дань общепринятому ритуалу вежливости. В этот момент Филипп снова – далеко не в первый раз – с болью подумал о потерянных годах. Невозвратно ускользнуло что-то грандиозное, неизмеримое, и он не знал, как восполнить потерю.– До свидания, Эмили.Девочка внезапно подбежала и крепко-крепко обняла отца. Юное личико прижалось к груди, и Филипп вдохнул свежий аромат волос. Он не помнил, чтобы девочка хоть раз в жизни прикасалась к нему. Но сейчас сжал худенькие плечи и горячо привлек дочку к себе. Не в силах противостоять внезапно нахлынувшему чувству, дотронулся губами до кудрявой макушки.– Я буду очень скучать по тебе.Слова оформились сами собой и вырвались из глубины души. Удивительно, но стоило им прозвучать, и Филипп тут же почувствовал, как исчезает тяжесть, словно чья-то сильная рука медленно снимает с сердца камень.– И я буду скучать, папа. – Эмили поднялась на цыпочки и поцеловала отца в щеку. Тут же быстро повернулась и, не дожидаясь ответа, побежала к дому.Филипп продолжал стоять неподвижно, растерянно потирая щеку и удивляясь тому внезапному чувству тепла и любви, которое подарило неожиданное, стремительное объятие. По примеру Эмили Джейн тоже поднялась на цыпочки и поцеловала мужа в щеку.– Это было просто удивительно, – прошептала она.«Да, – подумал Филипп, – хорошее начало новой жизни». Не зная, что ответить, и не в силах произнести ни слова из-за застрявшего в горле комка, граф Роузвуд молча помог Джейн подняться в седло, и супруги отправились в дальний путь. Глава 21 Филипп остановил коня возле знакомой гостиницы. Спешился, бросил поводья торопливо подбежавшему конюху и подошел к Джейн.– Я уже думала, мы никогда не отдохнем, – с облегчением вздохнула Джейн.Филипп с улыбкой поднял руку.– Устала?– Сама удивляюсь, как до сих пор не заснула.– Давай помогу.Поездка оказалась гораздо труднее, чем можно было представить, и усталость безжалостно валила с ног.Филипп ласково и шутливо приподнял лицо Джейн за подбородок:– В твоем характере немало забавных черт, но вот жаловаться ты совсем не склонна. Так что в следующий раз, как только почувствуешь, что устала, не терпи, а сразу говори.Пара направилась к двери. Хозяин гостиницы сразу узнал гостя, и со всеми возможными почестями супругов немедленно проводили в смежные комнаты. На помощь Джейн тут же была послана лучшая горничная. Горячая ванна и ужин тоже не заставили себя ждать.Джейн села на кровать, наконец-то позволив усталости одержать верх, а Филипп отдавал распоряжения. Однако, разговаривая со слугами и подробно объясняя, что и как необходимо сделать в первую очередь, он не сводил с жены внимательных глаз. Подошел к кровати и остановился. Никакой реакции. Тогда граф осторожно приподнял лицо Джейн за подбородок и встретил не слишком осмысленный взгляд.– Сейчас будет готова горячая ванна. Она поможет справиться с усталостью.– Это было бы просто восхитительно.– Согласен. Я тоже приму ванну. А потом, примерно через час, вернусь к тебе, чтобы вместе поужинать.Уэссингтон повернулся к двери, но именно в этот момент в усталой голове Джейн родилась внятная мысль.– Сэр? Филипп взглянул через плечо.– В чем дело, соня?– Спасибо за сегодняшний день.– Рад служить. – Граф шутливо поклонился и вышел из комнаты.Джейн неподвижно сидела на кровати, не в силах шевельнуться. Она даже позволила горничной раздеть себя и с ее помощью залезла в большую ванну.Через час в комнату вошел Филипп, свежий, но тоже чрезвычайно уставший. Джейн он застал в ванне – прекрасно обнаженной и сладко спящей.Граф подошел поближе. Мыльная пена не могла скрыть изящных форм молодого тела. Доверчивая уязвимость, усталое спокойствие и простая, чистая красота рождали странные чувства. Филипп внезапно ощутил доселе неведомые порывы. Хотелось защищать, опекать, нежить, лелеять и бесконечно баловать этот невиданный яркий цветок.Раздался стук в дверь.– Войдите, – негромко ответил граф.С подносом в руках вошла горничная. Поставила ужин на стол, а потом повернулась к Филиппу и с понимающей улыбкой прошептала:– Несколько минут назад я пыталась ее разбудить, но ничего не получилось.– Сегодня выдался нелегкий день.– Но вода ведь остывает. Боюсь, это не пойдет на пользу затекшим мышцам.– Согласен. Помогите мне, и мы положим госпожу в постель.– Конечно, сэр. – Горничная откинула одеяло, поправила подушки, а потом взяла большое полотенце.Филипп поднял спящую красавицу и подержал над панной, пока горничная торопливо ее вытирала Джейн так и не проснулась; лишь прижалась к груди Филиппа и потерлась щекой о его плечо, словно пытаясь впитать тепло.Граф положил жену на кровать и бережно прикрыл одеялом. Во сне Джейн выглядела такой юной, такой доверчивой и беззащитной. Филипп нежно поцеловал полураскрытые губы, потом опустился на стул и принялся за ужин. Горничная вернулась через полчаса и застала графа в той же позе: он сидел за столом над пустой тарелкой и не сводил глаз со спящей жены.– Убрать поднос, сэр?– Да. Оставьте только сыр и хлеб.Женщина аккуратно убрала со стола и бесшумно вышла из комнаты. Филипп проводил горничную взглядом и снова повернулся к Джейн. Просто удивительно, как распорядилась судьба, ниспослав ему это совершенное создание.Зная, что следует оставить Джейн в покое и отправиться в свою комнату, но в то же время чувствуя, что не способен расстаться с красавицей даже под дулом пистолета, граф встал и начал медленно раздеваться. Чем меньше одежды оставалось на теле, тем острее становилось желание. Сняв все, он нагим прошел по комнате, задувая свечи и гася лампы. Подойдя к кровати, остановился и при свете полной луны долго смотрел, как равномерно приподнимается и опускается одеяло. Джейн чуть пошевелилась.Едва не застонав от вожделения, Филипп поправил одеяло и лег рядом с супругой. Постель хранила тепло, а воздух наполнился свежим ароматом молодого тела и запахом пропитанных солнцем волос. Прикрыв глаза, Уэссингтон глубоко вздохнул, поцеловал жену в плечо и постарался придвинуться еще ближе. Да, ночь обещала быть бесконечно долгой.Джейн снился удивительный сон, будто она родила прекрасное дитя – с лицом Уэссингтона и ясными голубыми глазами Эмили.Сознание постепенно прояснялось, а вместе с ним приходила растерянность.Сквозь шторы пробивался робкий свет дня. Это означало, что через час-другой горничная принесет завтрак. Поскольку Уэссингтон не представлял, как протянуть еще день, не дав волю накопившейся страсти, раннее утро казалось самым подходящим временем для подарка молодой жене: настала пора познакомить ее с истинными радостями любви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42