Синяки под ее глазами прошли, но нос так и остался чуть согнутым в том месте, где Регина сломала его. Выглядело это ужасно, но что делать? Многие, кто замечал этот излом, посмеивались над ней и даже оскорбительно тыкали пальцем.Как резко ухудшилось ее положение после того позорного вечера! Эллиот, утопавший в послесвадебном блаженстве, попросил ее удалиться, поэтому она была вынуждена искать себе пристанище в другом месте. К сожалению, светское общество могло быть крайне жестоким и безжалостным. Очень скоро Памела обнаружила, что у нее почти не осталось друзей.Она была вынуждена перебраться жить в гостиницу – в отель «Карлайл». Однако ее более чем скромные доходы были явно недостаточны, чтобы удовлетворять ее взыскательный вкус и потребности. Управляющий отелем уже неоднократно интересовался, когда будут оплачены ее просроченные счета.Стамфорд предложил купить для нее небольшой дом, но Памела отказалась от его предложения, поскольку дом располагался далеко от фешенебельного района Лондона, где она привыкла жить.Одна лишь мысль о его покровительственной манере пробуждала в ее сердце ожесточение и злость. Как только он осмеливался предлагать ей жилище, достойное разве какой-то простолюдинки!Дверца кареты распахнулась, и Памела бросилась вперед из своего укрытия.– Крис, Крис, это я, Памела.Она подняла глаза, блестящие от любви к нему, но только из кареты вышел вовсе не Крис. Это была стройная брюнетка, на ее левой руке сверкал огромный бриллиант. Чтобы это могло значить?Нет, он не мог так поступить! Памела боялась даже думать об этом.Девушка спустилась на землю, и Памела опять удивилась ее красоте, ее умению, не очень свойственному молодым, держаться достойно и уверенно.– Леди Памела, – обрадовалась она, в ее словах слышался заметный итальянский акцент, – как приятно встретить вас. Ведь я так надеялась, что у нас будет случай поговорить друг с другом. – Словно они были близкими подругами, Селина схватила ее за руку и легко пожала ей пальцы. – Крис рассказал мне обо всем, что вы сделали для него и для нас. Я вам так признательна.Насторожившись, Памела нахмурилась:– Что я такого сделала?Селина посмотрела в сторону, на лакея, и, наклонившись, проговорила, понизив голос до шепота: –– Глупенькая, разве вы забыли? Вы ведь научили его, как надо любить женщину, поэтому ему легко удалось преодолеть мои девственные опасения и страхи.Памела побледнела.– Он так говорил?– Не будьте скромницей, – повысила голос Селина. – Благодаря вашей бескорыстной помощи у нас с Крисом была восхитительная свадебная ночь. Нечто бесподобное. Благодарю вас.– Но мне, но мне…Но тут бесстыдная девчонка повернулась и надменно пошла к дому, как какая-нибудь принцесса. Она легкими шагами поднялась на крыльцо бывшего дома Памелы, где ее поклоном встретил старый дворецкий. Двери дома затворились за ней, бесшумно поглотив ее. Единственным напоминанием о встрече остался повисший в воздухе запах ее дорогих духов.Словно отвергнутая попрошайка, Памела медленно побрела прочь, глядя на особняк, на его блестевшие в солнечных лучах окна. Ее изгнали отсюда, из ее прежней жизни, у нее больше не осталось ровным счетом ничего, и у нее не было сил жить дальше. Она все потеряла: положение в свете, репутацию, состояние, Кристофера. Отчаянно зарыдав, она пустилась бежать по улице, сама не зная куда. Глава 23 Кейт брела по лугу, прямо по траве, подол ее платья весь промок от вечерней росы. Вдалеке медленно опускалось за горизонт солнце – оранжевый диск на фоне лилового сумеречного неба. Стоял удивительно благоуханный вечер, нисколько не напоминавший о том, что осень уже не за горами и наступила пора праздников урожая. Шаль немного спадала с ее плеч, в пальцах она держала соломенную шляпку, слегка размахивая ею.Впереди на холме виднелся ее дом, доставшийся ей по наследству и переданный Кристофером. В нем она и жила в добровольном уединении, словно монашка. Поодаль из-под деревьев выглядывали печные трубы главной усадьбы. Здесь поселились, к общей радости всех жителей Донкастера, Крис и Селина, ставшие мужем и женой.Словно рожденная для этого, Селина с честью справлялась со своей ролью графини. Арендаторы и сельские жители не могли ею нарадоваться, мелкопоместные дворяне искали возможности завести с ней знакомство. Она снова предоставила работу многим жителям, которые помнили еще ее мать, а также тем, которых прогнала Регина. Кроме того, Селина занялась благоустройством главного здания, заодно постепенно избавляясь от всего, что было сделано там Региной.Кейт очень гордилась ею.Вместе с уходом Регины как будто приподняли Тяжелый покров со всего имения. Люди, жившие здесь, почувствовали себя свободнее, легче и счастливее.Кристофер неуклонно осуществлял давно назревшие преобразования в ведении хозяйства, причем все, работники и прислуга в доме, изумленно перешептывались, каким образом даже вопреки воспитанию из него получился такой прекрасный хозяин.Никто не спрашивал ни о Регине, ни о Мелани, где они и что случилось во время их пребывания в Лондоне. Никто, казалось, не хотел отравлять воздух произнесенными вслух их именами.Как нелепо это ни было, но Мелани присылала множество писем, написанных дурным почерком, в которых содержались бесконечные жалобы, сетования на свою долю и проклятия в адрес мужа. Непонятно почему, но она, видимо, предполагала, что Кейт, узнав о ее положении, позаботится о ней. Когда пришло первое послание, Кейт из любопытства прочитала его, но в письме содержалось так много затаенной злобы и скрытой ненависти, что она бросила его тут же в пламя камина и уже больше писем Мелани не читала.– Несчастная Мелани, – шептала она, не чувствуя к ней никакой жалости. – О чем она только думала? Как могла поверить, что все ее мечты нашли свое воплощение в Эллиоте Федерстоне? Какой безумный порыв заставил ее совершить столь безрассудный поступок?Кейт покачала головой и продолжила свой путь. Чтобы указать ей дорогу, служанка подвесила у задних дверей горящую лампу. Прислуга уже привыкла к ее одиноким вечерним прогулкам. Кейт часто охватывали тревога и грусть, прогулки освежали ее и облегчали ее скорбь.В доме ее, как обычно, ждет вкусный ужин. Она будет сидеть в тихой столовой и есть, безмолвие нарушат только легкий стук ложки о фарфоровую посуду и громкое тиканье часов на камине.Селина умоляла Кейт остаться жить вместе с ними в господском доме, но она не могла: с этим домом у нее было связано слишком много горьких воспоминаний. Но если быть до конца честной, то ее отказ был вызван не только этим.Вид счастливых, любящих друг друга Селины и Кристофера уязвлял и бередил ее душу. До поездки в Лондон Кейт даже не предполагала, что ей понравится та жизнь, которую вели Кристофер и Селина. Поэтому с момента возвращения ее все время снедала какая-то внутренняя пустота. Она подспудно все время искала любви и нигде не находила ее.Ей казалось, что главная усадьба уж больно величественна, комнаты чересчур велики, обстановка слишком пышная. Но отказ от этого представлялся ей вовсе не трудным, даже удобным. Другое мучило ее и не давало покоя – необходимость решить, как жить дальше. К тому же Крис объявил ей, что ее отец оставил ей в качестве приданого недвижимость – несколько превосходных имений.Учитывая все эти обстоятельства, Кейт, когда ей становилось особенно тоскливо, подумывала о том, чтобы перебраться куда-нибудь в одно из них. Она с увлечением представляла себя хозяйкой в собственном доме, тем не менее никак не могла решиться и переехать. Она мучилась, несмотря на возможность начать все сначала.Она толкнула калитку, которая с трудом открылась из-за густой травы, и прошла внутрь. От сделанного ею усилия у нее снова разболелись ребра, она легонько потерла их рукой. Врач предупредил ее, что периодически ребра будут побаливать, особенно в дождливую погоду. Кейт тяжко вздохнула. Судя по всему, боль в костях останется у нее на всю жизнь как память о тех страшных событиях.Снова зашевелились воспоминания о том, как ей было страшно в тюремной камере, как мучительно тянулись недели выздоровления, но она отогнала их прочь. Она еще не могла размышлять о тех ужасных событиях, не пыталась разобраться в них до конца, переосмыслить их. Пока еще нет. Вероятно, она сделает это в будущем. А может быть, и никогда.Деревья вдоль тропинки уже стали багряными и золотыми. Кейт любовалась этой красотой увядания, как вдруг заметила шедшего пешком человека. Мужчина держал путь в ее сторону, он явно шел из главного дома; она сощурилась, пытаясь разглядеть, кто бы это мог быть. Ее никто не навещал, возможно, какой-то гость отправился, как и она сама, на вечернюю прогулку.Издалека он чем-то напоминал Маркуса, но Кейт полагала, что это ей померещилось при слабом свете заката. Однако от одной только мимолетной мысли о нем мурашки пробежали по ее коже.Почему он до сих пор вызывал у нее тревожные чувства? Она редко думала о нем, никогда не предавалась тоске, не грустила о том, что все могло быть иначе, – слишком тяжелы были ее воспоминания. Какой бы приятной неожиданностью ни стала их встреча, все это заведомо погубило его предательство.Она продолжала размышлять, а человек все приближался, пока наконец не вышел из тени деревьев. Дыхание у Кейт пресеклось, и она замерла, не в силах пошевелиться. Сердце у нее колотилось так, что при каждом ударе ее незажившие ребра слабо ныли от боли – мучительно и вместе с тем живо вызывая в ее памяти все их прошлое.Он подошел к ней почти вплотную, и Кейт изумилась внезапно затеплившемуся внутри ее огоньку робкого счастья. Но она постаралась притушить, пригасить его, оставить без внимания.– Здравствуй, Кейт.– Лорд Стамфорд. – Она кивнула, приветствуя его, но не делая ни реверанса, ни какого-нибудь другого особого жеста. Улыбка на его лице потускнела, словно он ожидал более теплого приема, впрочем, он быстро оправился, чему Кейт нисколько не удивилась.– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.– Прекрасно, – солгала она.Он окинул взглядом ее поношенное платье. Да, теперь у нее были деньги, она могла заказать себе новый наряд у деревенской швеи, но это представлялось ей ненужным и не важным. Кроме Селины, часто навещавшей ее, она никого не принимала.– Я всегда ненавидел этот наряд. В сером у тебя ужасный вид, – заметил он.– Об этом ты уже говорил, и не раз.– Ты немного похудела.– Также, как и ты.Он выглядел исхудавшим, как будто недавно перенес тяжелую болезнь. Или последние несколько месяцев оказались слишком тяжелыми для него? Нет, она не станет думать, мучился ли он все это время. Однажды она поддалась его чарам. Хотя она сомневалась в том, что ее отношение к нему сильно изменилось, тем не менее не собиралась становиться прежней Кейт, такой ранимой и так отчаянно стремившейся снискать его расположение.Этой безрассудной женщины больше не существовало. Ее поглотила мрачная, узкая щель в ньюгейтской тюрьме, а оттуда на свет вместо искренней и пылкой красавицы вышла сильно изменившаяся, поумневшая и более осторожная Кейт.Он взирал на нее, будто хотел в чем-то признаться, снять с души тяжкое бремя, но она не могла понять, что могло так мучить его. Неужели между ними осталось что-то недосказанное?Ветер, шелестевший в листве деревьев, внезапно приподнял и запутал ей волосы, одна прядь легла ей на щеку. Он протянул руку, чтобы отодвинуть волосы с ее лица, словно имел на это право, но Кейт вздрогнула и отшатнулась от него. Что произойдет с ней, если он прикоснется к ее щеке? Нет, больше рисковать она не хотела. Никогда, поклялась она себе, стремясь любой ценой сохранять самообладание.– Тебе что-нибудь надо? – спросила она.Он не должен заметить, как от одного лишь его появления внутри ее все всколыхнулось: грусть и печаль снова бередили ее душу. Пусть ищет, пока ему не надоест, любовь, которую она скрывала глубоко внутри себя. Он никогда не обнаружит даже ее малейшего следа. Повисла неловкая тишина, он пожал плечами:– Думаю, что нет.– Я глубоко благодарна за проявленное тобой внимание к моему благосостоянию. А теперь уходи. Ведь тебя сюда не приглашали.Она повернулась и пошла прочь; глупые слезы выступили у нее на глазах. Господи, лишь бы он не заметил их! Она так и осталась неисправимо сентиментальной!Его умоляющий взгляд словно проникал сквозь ее спину; и хотя каждая жилка, каждая клеточка ее тела кричали ей: остановись, поговори с ним, спроси о его здоровье, она заставила себя идти дальше.– Кейт, – пробормотал он.«Не слушай его! – говорила она себе. – Иди вперед!»Маркус помедлил, не в силах вымолвить ни слова. Воздух был пропитан мучительной неопределенностью. И Кейт не устояла. Она остановилась, не оборачиваясь.– Что?– Ты нужна мне.– Ну и что?– Пожалуйста, я…В его голосе слились воедино страдание, раскаяние и печаль.– Не говори ничего, – взмолилась она. – Оставь все как есть.– Повернись, Кейт, взгляни на меня.– Нет.– Выслушай меня.– Прошло то время, когда я с жадностью ловила каждое твое слово.Ее голос прозвучал резко, сказанное обидело его. Она не понимала, зачем он здесь, и в то же время боялась узнать причину, побудившую его прийти.Рядом с ним она не чувствовала себя спокойной. Ни на минуту.– Твоя сестра поведала мне, что ты до сих пор страдаешь от горя, что ты одинока и несчастна. Даже сторонишься тех, кто заботится о тебе.Кейт вспыхнула от негодования. Как Селина могла так разоткровенничаться со Стамфордом? Кейт больше не было до него никакого дела, он утратил право на ее доверие.– Она ошибается.– В самом деле?– Неужели так трудно оставить меня в покое?– А мне кажется, что она права. Ты тоскуешь, ты удалилась от всех, но в твоем положении нельзя так вести себя.Он еще имеет наглость читать ей наставления о том, как следует себя вести? Он, которому так приятно и привычно держаться обособленно от всех. Как только он осмеливается делать ей замечания! Его бесстыдство привело ее в бешенство.Кейт снова повернулась к нему спиной, слезы, едва успев высохнуть, снова полились из глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37