При этих словах за столом все засмеялись, молчала одна Элинед.
— Кстати, об играх, лорд Рис, вы умеете играть в шахматы? — поинтересовался Уолтер. Покончив с едой, он залил ее огромным глотком эля и отодвинул в сторону тарелку.
— Да… возможно, не так хорошо, как вы, милорд. В последнее время я мало практиковался.
— Ну, это мы увидим после того, как сыграем. А то Вильям Рис мне до смерти надоел. С ним невозможно играть — он помнит только одни и те же ходы, так что пропадает весь интерес.
Весь обед Элинед хранила гробовое молчание. Остальные женщины болтали между собой, даже не делая попыток заговорить с Джессамин. Уолтер полностью завладел вниманием Риса. Они говорили о шахматах. Джессамин чувствовала себя отверженной. Положа руку на сердце, она и сама не знала, чего ждала от этого вечера, но уж во всяком случае, не возможности полюбоваться, как Рис играет партию за партией с ее дорогим братцем.
Слуги убрали со стола, женщины достали рукоделие и, усевшись на скамьях перед камином, заработали иголками. Уолтер немедленно послал за шахматами, сгорая от желания перейти от простого обсуждения правил к обожаемой игре.
Стараясь хоть чем-то заняться, Джессамин украдкой вытащила из стоявшего в углу сундука кусок сложенной в несколько раз богато вышитой ткани — она принималась за него, только когда у нее выдавалась свободная минутка. Если дело и дальше так пойдет, с грустной иронией подумала девушка, то покров на алтарь она закончит незадолго до Страшного суда.
Кто-то в дальнем конце зала затянул балладу, и очень скоро ее подхватили все валлийцы. Джессамин заметила, что солдаты то и дело украдкой кидают вопросительные взгляды в сторону хозяйского стола, словно предлагая Рису присоединиться к ним.
Дождавшись, когда пение на секунду стихло, он поднял глаза от доски с фигурами и обернулся. Его люди, заметив это, что-то крикнули ему на родном языке, и Джессамин заметила, как он привстал, махнув рукой музыканту, чтобы тот начал снова. И запел. У него оказался сильный высокий баритон.
Джессамин слушала, пораженная до глубины души. Вот он допел балладу и поклонился, а потом снова сел за стол, предоставив своим людям продолжать.
Подперев руками голову, девушка задумалась, проклиная собственную глупость и доверчивость. Недавно она восхищалась тем, как он говорил: точно, кратко и немногословно. А теперь услышала его голос и поразилась. Неужели же нет предела многочисленным талантам этого необыкновенного человека?
Она без памяти влюбилась в него. Другого объяснения просто нет. Но разве можно потерять голову от любви к совершенно незнакомому человеку, который точно вихрь ворвался в ее жизнь всего лишь день назад? И к тому же валлийцу! Невозможно, немыслимо… и, однако, так оно и есть!
Глава 5
Джессамин натянула поводья, стараясь перевести дыхание. Яркие лучи утреннего солнца превратили расстилавшуюся перед ней долину в волшебный ковер, усыпанный сверкающими алмазами. Там, где еще вчера угрюмая река несла свои воды среди печально поникших деревьев, теперь не было видно ничего, кроме густого тумана, белая дымка которого окутывала берега, Джессамин глубоко вдохнула обжигающий свежестью воздух. Утро было просто чудесное, и она почувствовала, как ее переполняет радость жизни.
Джессамин возвращалась из деревни, По ее просьбе отец Пол дал Мэвен отпущение грехов, и вскоре после этого бедная девушка умерла. Разгневанная Джессамин решила, что настало время разобраться с теми, кто был повинен в смерти несчастной.
Появившись в Морфа Бэч, едва рассвело, она заставила всех самых уважаемых жителей покинуть теплые дома и безжалостно погнала их через спавшую деревню в трактир. Собрав всех, она безапелляционно заявила, что знает, кто поджег дом Агнесс. Воспользовавшись их замешательством, Джессамин объявила свою волю. Они должны построить для Агнесс новый дом, и как можно скорее. Если они осмелятся ослушаться ее приказа, их всех заставят ответить на суде перед лордом. И хотя подобная церемония не проводилась в замке уже больше года, память о ней была еще свежа.
Растерявшись, все покорно согласились. Ни один не осмелился спросить: «А что об этом думает лорд Уолтер?» или возмутиться, что женщина отдает им приказы. Струсив, они направились к двери, испуганно перешептываясь между собой, сами не заметив, как Джессамин вытянула из них имена поджигателей.
Вспомнив об этом, девушка довольно улыбнулась. Она олицетворяла собой власть — она, а не Уолтер, И ее боялись больше, чем брата. К тому же Джессамин знала, что пользуется почетом и уважением в деревне, ведь это она лечила крестьян, когда они болели, и она же, ко всеобщему удовлетворению, решала любые споры. Может быть, подумала Джессамин, править Морфа Бэч и окрестными землями и есть ее настоящее предназначение?
Но улыбка девушки стала мечтательной и нежной, стоило ей припомнить слова, сказанные накануне Рисом: есть женщины, выходящие замуж по любви. Трудно поверить, что некоторым счастливицам, равным ей по положению, позволяют самим выбрать себе супруга.
Подгоняя Мерлина, Джессамин послала его вперед галопом. Порывом ветра с ее головы сорвало капюшон, и волосы цвета осенней листвы расплескались по плечам, словно огненное знамя.
Мужской крик прокатился по холмам. Повернув голову, девушка оглянулась через плечо, чтобы узнать, кто преследует ее. Сердце у нее упало. Джессамин поняла, кому принадлежит этот огромный, черный как смоль жеребец, чудовищные копыта которого с грохотом опускались па посеребренную инеем землю. Она немного помедлила, желая убедиться, что догонявший ее мужчина и в самом деле Рис, и только потом стрелой понеслась вперед. Всадив шпоры в бока Мерлину, Джессамин послала его вверх по тропинке сумасшедшим галопом.
Ледяной ветер хлестал ее по лицу, и распущенные волосы летели за ней, будто языки пламени. Стиснув зубы, Джессамин гнала коня вперед и вперед. Она не отдавала себе отчета, почему пытается скрыться, какое-то неосознанное желание лететь подгоняло ее. Джессамин боялась себя, боялась овладевших ею чувств. Она попыталась уйти от погони, обманув преследователя, и свернула на другую тропу, которая, извиваясь точно змея, сбегала вниз прямо к подножию холма. Там она незаметно терялась в густом лесу, тянувшемся до самого подножия гор Уэльса.
Но было поздно. Копыта черного жеребца оглушительно загрохотали, и Рис, вырвавшись вперед, преградил ей дорогу. Взглянув на его коня, Джессамин увидела, что тот весь покрыт клочьями белоснежной пены.
— Стоять, леди Джессамин! Вы — моя пленница!
Девушка выпустила из рук поводья, давая понять, что готова смириться с поражением.
— Вы разве не поняли, кто гонится за вами? — крикнул Рис, пытаясь повернуть своего жеребца так, чтобы он встал бок о бок с Мерлином.
— Почему же, поняла!..
Джессамин заметила, как он удивленно вскинул брови и нахмурился. На голову Рис накинул капюшон теплого плаща, и сейчас его складки почти скрывали лицо. Украдкой взглянув на него, Джессамин решила, что он похож на странствующего монаха. Этот необычный головной убор делал его странным и немного зловещим. Мысль о том, что она могла принять лорда Риса за монаха, показалась ей настолько нелепой, что Джессамин откинула голову и расхохоталась.
— Что здесь смешного?
— В этом капюшоне вы смахиваете на монаха.
— Уверяю вас, леди, во мне нет ничего монашеского! Джессамин уловила в его низком, хриплом голосе нечто вроде предупреждения. Смех ее оборвался, девушка смутилась.
— Вы снова выехали в одиночестве? А мое предупреждение?
— Я только до деревни и обратно. Кстати, вы подали мне отличную мысль. Я объявила крестьянам, что они обязаны выстроить Агнесс новый дом взамен сгоревшего, и представьте себе — никто даже пикнуть не посмел!
— А подождать вы не могли? Я бы проводил вас.
— Когда я седлала Мерлина, вас нигде не было видно.
Они ехали шагом, и вдруг по спине Джессамин пробежала дрожь. В это утро она чувствовала, как от безмолвных, едва проглядывавших вдалеке лесов веет, какой-то угрозой. Ей было не по себе, и сейчас девушка даже обрадовалась, что уже не одна.
— Мне пришлось обсудить кое-что с вашим управляющим и командиром охраны. Честно говоря, я бы не хотел, чтобы с вами что-нибудь случилось. А ваш братец, похоже, куда больше интересуется своей любимой игрой, нежели наведением порядка в замке.
— Да, — согласилась Джессамин. — А как себя чувствует леди Элинед? — весело поинтересовалась она, решив переменить тему. — Я заметила, что на мессе ее не было.
Рис скривился:
— Она утверждает, что уже поправилась настолько, что горит желанием продолжить путешествие.
Джессамин судорожно глотнула. Слова его прозвучали как гром с ясного неба. Девушка почувствовала, как у нее закружилась голова и все поплыло перед глазами. Сердце ее стучало так, что казалось, вот-вот разорвется.
— Но… она ведь говорила… я поняла так… по крайней мере через несколько дней?..
Рис слегка натянул поводья, заставив жеребца перейти на шаг. Теперь они поднимались вверх по склону холма, и солнце щедро заливало их своими лучами. Сверкающие капли влаги на заиндевевших листьях и траве напоминали жидкое серебро.
— Так вы сегодня уезжаете? — снова спросила она, чувствуя, как при мысли о разлуке с ним у нее от боли разрывается сердце.
— Нет, ну что вы? Разве я мог уехать, не попрощавшись? Вот я и решил, что это невежливо — сорваться и уехать, никому не сказав ни слова. Да и повозку нужно починить, так что мы едем в пятницу.
— То есть через два дня?
— Да, через два дня.
Джессамин осмелилась украдкой бросить на него взгляд и окончательно смутилась, убедившись, что его глаза прикованы к ней. Лицо его было мрачным, рот напоминал прорезанную в камне щель.
— А что же потом? Я когда-нибудь увижу вас снова? Рис наклонился и схватил ее за руку. Даже через перчатку она чувствовала тепло его пальцев. — Конечно! Неужели вы могли подумать, что я так просто вас оставлю?! Нет, Джессамин Дакре, не рассчитывайте, что сможете избавиться от меня!
Боль израненного сердца перевесила доводы рассудка, и Джессамин с изумлением услышала собственный шепот:
— Я бы ни за что на свете не хотела избавиться от вас… С его лица мигом слетела суровость, и оно осветилось радостной улыбкой.
— Господи, милая, вы никогда не перестанете удивлять меня! О, радость моя, нам осталось всего два дня! Это так мало! Мне о многом нужно вам сказать…
Рис спрыгнул с лошади и, легко подхватив девушку на руки, быстро снял с седла. Джессамин почувствовала, как его большие ладони стиснули ее узкую талию. На мгновение у нее закружилась голова, а когда она открыла затуманенные глаза, оказалось, что Рис уже успел поставить ее на хрустевшую от мороза траву. На ней опять был костюм деревенского мальчишки, который она одолжила у Перкинса. Теперь, когда ее маскарад уже не был для него тайной, Джессамин чувствовала себя неловко. Удивительно, что накануне, одетая в свой лучший наряд, она была намного спокойнее и увереннее в себе. Это было странно и немного неприятно. Почему она все время чувствует себя так, точно должна непременно затмить леди Элинед? Тем более что и Рис сейчас с ней, а не в замке, рядом с… этой ненавистной жеманной красавицей.
Джессамин хотела направиться вверх по тропинке, когда Рис, схватив ее за руку, резко притянул девушку к себе. Он стоял так близко, что дыхание их смешалось. Он больше не улыбался, лицо его вновь стало суровым и мрачным. Скинув тяжелые перчатки, Рис ласково дотронулся до непослушной пряди волос, упавшей ей на лицо, и осторожно убрал назад. Пальцы его слегка подрагивали. Внезапно он запустил руку в густую массу сверкающих кудрей, и Джессамин услышала его вздох.
— Какие роскошные волосы, — прошептал он, поднося к губам шелковистые пряди. — Пройдет много лет, а я все еще буду помнить волшебный аромат ваших волос.
Ни один мужчина до сих пор не говорил Джессамин ничего подобного. Загрубевшие пальцы осторожно касались нежной девичьей кожи. И она не могла не откликнуться на его прикосновение. Взволнованная, трепещущая, но все еще непокоренная, девушка вся дрожала, тщетно пытаясь взять себя в руки.
— Должно быть, вы многим женщинам говорили нечто подобное, правда, лорд Рис?
Он лениво улыбнулся:
— Только самым красивым из них. А кстати, почему вдруг сегодня я снова стал «лорд Рис»? Неужели об этом я мечтал с того памятного момента в вашей девичьей келье, когда вы с таким пылом целовали меня?
— Нет, но пришло время остановиться. И сегодня мне это удалось.
— Вы хотите сказать, что вам не понравилось?
— Я этого не говорила.
— Так в чем же дело, Джессамин Дакре?! Если вы хотите, чтобы я поскорее убрался из вашего замка и оставил вас в покое, черт возьми, так я могу починить повозку и избавить вас от моего присутствия нынче же вечером!
— Нет, нет, не делайте этого! — перебила Джессамин, испугавшись, что именно так он и поступит, тем более что Рис вдруг резко повернулся, словно собираясь вскочить в седло. — О, я бы хотела, чтобы вы навсегда остались со мной!
Рис обернулся, Капюшон упал, и в солнечных лучах его густые волосы отливали синевой, словно вороненая сталь. В который раз дьявольская красота этого мужчины поразила Джессамин. Она почувствовала, как по спине у нее побежали мурашки. Сердце ее разрывалось от боли, когда она думала, что потеряет его навсегда. Их любовь умрет, не успев расцвести.
— Если бы я мог, — прошептал Рис и протянул к ней руки.
На мгновение заколебавшись, Джессамин кинулась в его объятия. Какое счастье, подумала она, чувствовать тепло его сильного тела. Крепко прижимая девушку к себе, Рис опустил голову и нежно коснулся губами ее волос.
— Я люблю тебя, Джессамин Дакре. Люблю больше всего на свете!
В первое мгновение она не поверила своим ушам, решив, что ослышалась. Как долго, как страстно ждала она от него этих слов! Так долго, что сейчас решила, будто ей просто почудилось. Широко открыв испуганные глаза, Джессамин взглянула на него, умирая от желания до конца дней оставаться в его объятиях, чувствовать его нежность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54