Прищурившись, она с трудом разобрала девиз — «Уязвлен, но не в пяту».
— Ты уснула, Джессамин? — насмешливо фыркнул Уолтер, подтолкнув сестру локтем в бок.
Джессамин растерянно заморгала, сообразив, что так погрузилась в изучение плаща, что пропустила мимо ушей то, что говорил ей сэр Ральф. Помня о том, что нужно быть полюбезнее, девушка только молча улыбнулась и вопросительно посмотрела на гостя.
— Ваш приезд ее совсем ошеломил, — извиняющимся тоном произнес Уолтер.
Осторожно заведя руку назад, Джессамин больно ущипнула брата. Уолтер чуть слышно зашипел от боли, но умудрился сохранить на лице приветливую улыбку.
— Я тоже поражен вашей красотой сверх меры, леди Джессамин. Три дня, что я проведу в вашем замке, обещают превратиться в самое большое удовольствие в моей жизни!
Она все еще улыбалась идиотской улыбкой. Три дня! Ошва тебе Господи! Могло быть и хуже. По крайней мере не придется выносить его общество несколько недель подряд!
— Джессамин, позаботься, чтобы нашему гостю приготовили ванну, — резко вмешался Уолтер, и она почувствовала, как его пальцы больно стиснули ее локоть. — К тому же сэр Ральф, должно быть, проголодался с дороги.
Вежливо присев, Джессамин выскользнула из зала. Она ломала голову, как долго сможет играть роль жеманной, послушной дурочки. Но, подумав немного, Джессамин пришла к выводу, что уж три дня как-нибудь выдержит — просто для того, чтобы доставить удовольствие Уолтеру! Но это зависит от того, будет ли брат упорствовать в своем желании навязать ее сэру Ральфу в качестве жены, А вдруг тот уже женат, с радостной надеждой подумала Джессамин, и сердце ее встрепенулось. Стоит только Уолтеру узнать об этом, и его физиономия вытянется на целую милю! Наконец Джессамин пришлось вернуться в зал. Накрыли стол, а она знала, что без нее за еду не сядут.
Джессамин распорядилась, чтобы обед сегодня приготовили более обильный, нежели обычно. В этот вечер они сели за стол позже — надо было дать время поварам зажарить каплунов, приготовить заливное из осетрины и испечь пироги с голубями. А чтобы хоть немного утолить волчий голод гостей, Джессамин приказала подать холодное мясо, свежий хлеб и эль.
Зная, что от нее этого ожидают, Джессамин переоделась и тщательно причесалась. Хоть она и понимала, что Уолтер разозлится, но свой самый красивый наряд девушка предпочла не надевать. Воспоминание о том, для кого в последний раз предназначалось это голубое с серебром платье, все еще было слишком свежо в ее памяти, в самом деле, лишь только Мери вытащила его из шкафа, как к горлу Джессамин подступили слезы, а сердце болезненно сжалось, будто служанка ненароком выпустила наружу призрак ее загубленной любви.
Проглотив комок в горле, она резко прикрикнула на Мери, однако девушка так искренне расстроилась, что Джессамин, коря себя за грубость, поспешила извиниться.
Она с удовольствием коснулась рукой нежно-розового шелка. Это платье, поверх которого было наброшено другое, винно-красного цвета, богато отделанное заячьим мехом, было ничуть не хуже голубого. Нет никаких сомнений, что сэр Ральф найдет ее весьма соблазнительной. При этой мысли губы ее скривились в горькой усмешке. Ведь не по своей воле ей приходится одеваться так, чтобы понравиться ему. Она уж было совсем собралась облачиться в свое обычное простенькое шерстяное платьице, но, вспомнив об Уолтере и щадя его самолюбие и честь замка Кэрли, решила одеться как подобает хозяйке замка.
Джессамин медленно шла, направляясь в зал, и шум голосов становился все громче по мере ее приближения. Убедившись в том, что ни пряди не выбивается из прически, которую удерживала розовая шелковая лента, Джессамин величаво вплыла в шумный, освещенный пламенем факелов зал.
Глаза всех присутствующих в тот же миг обратились на нее. Ее появление было встречено гулом одобрения. В устремленных на нее взглядах Джессамин, кроме почтения, читала и откровенный восторг. Высоко вскинув голову, девушка прошла мимо сдвинутых столов, за которые с трудом усадили солдат.
Чад, дым и копоть от горевших факелов смешивались с аппетитными ароматами, доносившимися с кухни. И Джессамин, пробираясь по выщербленным плитам, вдруг поняла, что большая часть ее жизни прошла под этой грубо обтесанной крышей. Может быть, с надеждой подумала она, и на этот раз все обойдется?
Прокатившийся по рядам солдат гул одобрения при виде Джессамин заставил сэра Ральфа поднять голову, и сейчас он с любопытством разглядывал ее, пока девушка медленно шла к хозяйскому столу. За ней, отставая на несколько шагов, торжественно вышагивала Мери, словно настоящая фрейлина. Хотя, сказать по правде, она была всего лишь служанкой, но Джессамин на эти три дня повысила ее в звании, решив, что это произведет благоприятное впечатление, а кроме того, польстит самолюбию Уолтера. В конце концов, должны же они утереть нос знатному родственничку!
— Дорогая леди Джессамин, как вы прелестны! — рассыпался в комплиментах сэр Ральф, встав, чтобы поприветствовать ее. Он галантно поднес ее руку к губам, коснувшись мягкой кожи.
— Время от времени! — насмешливо фыркнул Уолтер, когда сестра проходила мимо пего, направляясь к своему месту по левую руку гостя. — Что так задержало тебя, сестричка?
— Ваш обед! — последовал быстрый ответ. После этих слов Джессамин опустилась па стул, покорно сложила руки на коленях и всем своим видом показала, что не намерена обсуждать опоздание.
Ее появление послужило сигналом для бесконечной процессии блюд, которые длинной чередой поплыли на стол. Большинство служащих замка отправили помогать на кухне, чтобы обед удался на славу. А поскольку сэр Ральф позаботился привезти с собой немало провизии, Джессамин не пришлось ломать голову, как накормить такую ораву.
Первым делом на стол подали блюда с жареными каплунами, плавающими в густом, приправленном пряностями винном соусе, покрытыми золотистой поджаристой корочкой, еще горячими, так как их только что сняли с огня. За ними последовала нарезанная толстыми ломтями осетрина, залитая янтарным, желе и украшенная кудрявыми веточками зеленой петрушки. После нее подали горшочки с паштетами из копченой рыбы и ломтики мяса, сваренные в вине с пряностями. Ароматные круглые валлийские пироги, караваи ячменного и пшеничного хлеба в сопровождении деревянных горшочков со свежим деревенским маслом подавались на стол вперемежку с блюдами, на которых дрожало нежнейшее желе из розовых лепестков. Розоватый пенящийся напиток из сладкого миндаля и пряное имбирное пиво соседствовали с тарелками, на которых горой лежали нарезанные яблоки. Чтобы гости могли промочить горло, Джессамин позаботилась подать на стол их лучшее гасконское вино — в знак уважения к такому почетному гостю, как сэр Ральф.
Глаза Уолтера при виде столь роскошное угощения чуть не вылезли из орбит.
Украдкой бросив на брата взгляд, она убедилась, что по лицу его скользнула одобрительная улыбка. И не только потому, что кушанья были изысканными и источали восхитительные ароматы, — ему доставляла неизъяснимое наслаждение мысль о том, что он имеет возможность с такой роскошью принять сэра Ральфа. Это тешило его самолюбие.
За едой мужчины погрузились в беседу, обсуждая гарнизон замка, запасы продовольствия и нестабильную политическую обстановку в стране. Желая произвести самое благоприятное впечатление на сэра Ральфа, Уолтер внимательно слушал то, что он говорил, и время от времени вставлял свои замечания.
Джессамин ела молча, прекрасно зная, что для женщины считается неприличным вмешиваться в мужскую беседу.
Внезапно сэр Ральф отложил в сторону нож и повернулся.
— Дорогая леди Джессамин, должно быть, мы изрядно утомили вас всеми этими разговорами о войнах и турнирах. Расскажите мне, каких припасов вам не хватает, и все будет немедленно доставлено, — с приятной улыбкой произнес он. — Кстати, примите мои поздравления — вы превосходная хозяйка!
— Благодарю вас, сэр Ральф, вы слишком добры. Если вы не против, я передам вам список завтра утром.
Кивнув, он вернулся к десерту из печеных яблок, щедро приправленных пряностями, запивая его сладким вином.
Сэр Ральф был одет в великолепный дублет из переливчатого синего бархата, подбитый алым и пурпурным атласом. Панталоны были также алого и пурпурного цветов. Бархатные малиновые башмаки на мягкой подошве щедро украшало золотое шитье, а их вытянутые и загнутые кверху носки завершались крохотными золотыми колокольчиками. Джессамин предположила, что такое сочетание цветов сейчас в моде при королевском дворе. Но ей такой наряд показался слишком уж ярким, вульгарным, словом, совсем не в ее вкусе, да и сэр Ральф в нем смахивал на королевского шута. Надушенные волосы он зачесал назад, что ему очень шло. Однако теперь, когда вокруг было светло как днем, на лбу его отчетливо проступили глубокие морщины.
Под усталыми глазами, словно следы птичьих лапок, также легла сеточка морщин, и еще две резкие складки тянулись вниз к углам рта, выдавая тот прискорбный факт, что сэр Ральф был куда старше, чем казался с первого взгляда. Теперь, в свете факелов, глаза его потемнели и казались почти черными. Пока он ел, Джессамин то и дело ловила на себе его восхищенные взгляды. Глаза его скользили по ней, переходя с узкой талии к вырезу платья и обратно. Желудок Джессамин свело судорогой, стоило ей убедиться, какая похоть сквозила в его взгляде. И она поклялась, что с этой минуты будет держаться от него подальше. Ведь сэр Ральф даже не делал попытки скрыть, какие желания она будит в нем.
Правда, он обращался к ней, демонстрируя величайшую почтительность и изысканные манеры. Но Джессамин не доверяла ему. Пока он говорил ей комплименты, выражение его лица не менялось, однако Джессамин удалось перехватить его взгляд, когда он обвел глазами зал, — и она могла поклясться, что увидела блеснувшее в них коварство. Да, этот человек, без сомнения, отличался и корыстолюбием, и алчностью. Но сейчас он рассыпался в комплиментах перед Уолтером, нахваливая образцовый порядок в его маленькой крепости, толщину степ замка и выгодное положение, которое тот занимал. Джессамин почувствовала себя неуютно. Похоже, худшие ее предположения начинали оправдываться.
Бедный Уолт — болтает без умолку, как сорока, сияет от радости, осчастливленный вниманием знатного родича, и, похоже, даже не подозревает, что замышляется предательство. Придется держать ухо востро и не спускать глаз с сэра Ральфа, уповая на то, что тот чем-нибудь выдаст себя!
Глава 8
К величайшей досаде Джессамин, за три дня, что он гостил в Кэрли, сэр Ральф так и не выдал, какие тайные мотивы кроются за его благородством и учтивыми манерами. Девушка уже сомневалась, тем более что Уолтер просто захлебывался от восхищения и благоговел перед своим знатным кузеном. Может быть, Джессамин и согласилась бы с ним, если бы… если бы Вильям Рис не разделял ее подозрений.
Однажды они вместе принялись убеждать Уолтера не доверять гостю, но тот взорвался от гнева:
— В жизни не слышал более возмутительной чепухи! Запомните вы оба — в Кэрли я хозяин, поняли?! А сейчас, Рис, ступайте вон отсюда! Может быть, вы и управляющий замка, но будь я проклят, если позволю вам указывать, кому доверять, а кому нет!
— Замолчи! Хочешь, чтобы он услышал? — пугливо оглянулась Джессамин. И без того пронзительный голос Уолтера в приступе раздражения сорвался на визг.
— Он не может нас услышать — уехал покататься верхом… Взгляни, какой великолепный сокол!
— Уолтер, послушай! — воскликнула Джессамин в отчаянии. Схватив брата за плечо, она оттащила его от окна, откуда тот с восхищением следил, как сэр Ральф и его люди гарцевали во дворе.
Уолтер сделал недовольное лицо.
— Ну, что еще? — проворчал он, не скрывая, что подозрения, только что высказанные сестрой и управляющим, вывели его из себя. — Чем ты недовольна? Если уж он отсюда услышит, о чем мы говорим, так это будет настоящее чудо!
— Его люди внизу, так что будь любезен, говори потише! — предостерегающе шепнула Джессамин. — Послушай, ведь все, о чем мы просим, это чтобы ты не доверял ему полностью!
— Но, Джессамин, о чем ты говоришь?! Ведь он привез нам целую гору провизии и обещал прислать еще! И сэр Ральф так великодушен, что решил оставить в замке небольшой отряд, на случай осады.
— Вот это-то нас и тревожит больше всего, милорд, ~ вмешался Вильям Рис. За последние дни лицо его заметно осунулось. — Обратите внимание, с каким большим отрядом приехал сэр Ральф — ведь это же целая армия! Разве так ездят навестить друзей?
— Ну откуда ему было знать, с чем он может столкнуться по дороге в Кэрли, особенно когда повсюду рыщут проклятые валлийцы? Поэтому он и привел так много людей!
— Это он тебе сказал?
— Конечно. Может быть, ты очень удивишься, сестренка, но я не такой болван, каким ты привыкла меня считать! И уже спросил, для чего ему столько вооруженных людей. Его ответ меня полностью удовлетворил.
«Но не меня», — подумала Джессамин. Она повернулась к управляющему и кивком приказала ему удалиться.
— А он говорил, когда собирается назад?
— Весной, должно быть. Когда станет понятно, что задумали эти проклятые валлийцы. И сэр Ральф обещал привезти нам еще продуктов, если понадобится. Ох, да говорю же тебе, Джессамин, ты ошибаешься! Поверь мне!
— И он уезжает завтра утром, как и собирался? Уолтер улыбнулся и с умилением покачал головой;
— Какая же ты подозрительная! Да, конечно, он уезжает. Пока мы с тобой разговариваем, его люди укладывают веши. А теперь скажи, ну разве тебе не стыдно?
Джессамин усмехнулась:
— Уолтер, дорогой, ответ на этот вопрос ты получишь только весной.
Брат сделал недовольную гримасу.
— По-прежнему не хочешь признать, что не права, ведь так? И учти, я и не заикался, чтобы предложить ему обручиться с тобой! Ведь именно об этом ты беспокоишься?
— Спасибо. Я, кстати, тоже все три дня была кроткой и смиренной овечкой — и только ради тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54