Они тяжело тащились, словно в летаргическом сне, уставив глаза на дорогу, взбивая ногами пыль.
Лили и Квент остановились перед наступлением темноты, разбив лагерь в уединенной долине. Они снова не стали разжигать огонь, несмотря на то, что не видели никаких признаков армии. Квент не хотел привлекать внимания солдат, будь они южанами или северянами, если те окажутся поблизости.
Лили вручила Квенту полоску сушеного мяса и кусок сухаря, очень твердого, но съедобного, и Квент запил его водой из фляги, поделившись с Лили.
Квент сидел на твердой земле, прислонившись спиной к старому дереву. Маленькую полянку, на которой расположились влюбленные, окружали такие огромные растения, что Лили и Квент казались сами себе карликами. Квент почти не разговаривал и сидел, угрюмо нахмурившись.
Он не мог просто скрыться. Эта мысль пришла ему в голову где-то в дороге, но не неожиданным открытием, а постепенно растущей уверенностью. Квент не считал себя дезертиром. Не пустой каприз увел его из родного дома и семьи, и сейчас причина не казалась ему менее веской, чем раньше. Он женится на Лили, доставит ее в безопасное место и вернется в Вашингтон, к полковнику Ферфаксу. Объяснить все случившееся будет нелегко, но возможно.
— Квент, любовь моя, — сказала Лили, устраиваясь у него между колен и откидываясь на грудь. — О чем ты задумался? Ты выглядишь таким мрачным.
Квент поцеловал ее в макушку и обнял.
— Ни о чем.
Лили увернулась от его рук и посмотрела ему в глаза. Дотронулась пальцем до его бороды, которая росла с того дня, когда взорвался «Хамелеон». Длинные волосы Квента уже вились ниже воротника, и Лили запустила пальцы в темные пряди.
— Ты становишься похожим на пирата, Квентин Тайлер, — она шутливо поморщилась. — В бороде есть что-то романтическое, но она скрывает от меня слишком большую часть твоего лица.
Квент нагнулся и нежно поцеловал Лили. Принятое им решение означало, что ему придется расстаться с ней на месяцы или даже годы.
Когда Квент откинулся на ствол дерева, Лили протянула загорелый палец и дотронулась до его носа.
— Ты так и не рассказал мне, как сломал нос.
Квент взял ее за руки и притянул поближе.
— Я в то время служил в кавалерии, — весело начал он, широко улыбаясь. — Сержант бросил мне кусок сухаря. Но я в тот момент отвлекся, и сухарь попал прямо по носу. Кстати, — продолжал он, несмотря на то, что Лили захихикала, — мне кажется, что это мог оказаться кусок того железного крекера, что мы съели на ужин.
Он взял в свою ладонь грудь Лили и провел по соску пальцем, почувствовав, как напряглась ее грудь под тканью простого платья. Лили перестала смеяться и положила голову на плечо Квента.
— Это неправда, — нежно сказала она.
— Нет.
Одной рукой Квент расстегнул пуговицы ее платья, а другой высоко откинул пышную юбку, обнажив бедра Лили…
После того, как они закончили заниматься любовью, Квент уснул, крепко обняв Лили. Ночью он дважды просыпался в тревоге, но девушка мирно спала рядом с ним. Лили обрела с ним покой, но Квент чувствовал, что он все еще ищет мира с самим собой. Он не остановится, пока не закончится война, пока не расскажет Лили правду. Только тогда он обретет умиротворение, которое отражало лицо Лили.
На следующее утро Квент и Лили обвенчались в маленькой деревенской церквушке. Белая краска на стенах отслоилась, а в некоторых окнах не хватало стекол, трудно сказать, отчего — то ли от выстрелов, то ли от камней хулиганивших детей. Но церковь пострадала, как пострадала большая часть Вирджинии.
Каковы бы ни были причины плачевного состояния церкви, священник с благодарностью принял золотую монету, которую Квент вложил ему в руку. Он не задавал вопросов, хотя Квент и Лили не выглядели состоятельной парочкой.
Они провели утро на окраине маленького городка, купаясь в быстрой речке. Волосы Лили до сих пор оставались влажными, спадали ей на спину темно-золотым каскадом.
Даже если он не вспомнит потом всех подробностей этого дня, Квент знал, что никогда не забудет, как выглядела Лили. Она надела ярко-голубое платье с небольшим кружевным воротником. Его цвет заставил глаза Лили засиять зеленым огнем, и вся она излучала спокойствие. Влажные волосы обрамляли лицо Лили и спадали ей на спину.
Стоя перед священником, повторяя за ним слова, Квент не отрывал глаз от Лили, навсегда запечатлевая в памяти ее образ. Легкая россыпь веснушек, губы совершенной формы. Она выглядела такой уверенной в их прекрасном будущем, такой смелой. В ее глазах вспыхнет пламя, когда она узнает о том, что делал Квент в Нассау и что собирается сделать. Но к тому времени Лили уже станет его женой. Она узнает, как сильно Квент любит ее.
Квент позволил себе насладиться редким моментом покоя. В мире так мало красоты — настоящей красоты, мгновений, подобных этому, уводящих за пределы реальности. Оно скоро закончится, но Квент сохранит его в памяти, как сбережет полный любви взгляд Лили, любви настолько глубокой, что даже больно смотреть в эти глаза.
Лили заслужила лучшей свадьбы, с цветами, церковью, полной друзей и родных. Но она казалась вполне довольной крышей над головой и женой священника в качестве свидетельницы.
Священник помолился за них перед алтарем и с улыбкой пообещал вспоминать о них в своих молитвах сегодня ночью.
Он дал себе обет молиться за Квента и Лили в следующие недели и месяцы, за это видение любви и веры во времена ненависти и безнадежности.
Глава 16
С растущей тревогой Лили приближалась к дому, где родилась и выросла. Два с половиной года тому назад Эллиот нанял Джошуа Уиггинса, чтобы он приходил помогать по дому и присматривать за поместьем. В мыслях Лили представляла себе, что все осталось по-прежнему: ухоженный, не тронутый войной дом, темно-зеленый плющ, вьющийся по стенам из красного кирпича, пышная трава, ржание лошадей.
Но, вернувшись в Штаты из Нассау, она увидела, что война прошлась почти повсюду. Что, если и ее дом сожжен дотла, как та ферма, на которой они впервые остановились с Квентом?
Лили взглянула на мужа и улыбнулась. Ее муж… Как приятно звучание этих слов! Ей казалось, будто они женаты не несколько дней, а несколько лет. Лили еще никогда не была настолько близка с другим человеком.
— Мы почти у цели? — спросил Квент, подъезжая к ней. Все утро Лили молчаливо указывала ему путь, и напряжение ее росло с каждым шагом.
Она с улыбкой кивнула Квенту и пришпорила своего коня.
Украшенный орнаментом дорожный знак, указывавший тропинку к дому Лили, покосился и полностью зарос плющом. Лили соскочила с коня и сорвала растения, затем отошла назад, давая Квенту возможность прочесть название.
Шервуд.
— Шервуд? — Квент тоже спрыгнул на землю и подошел к Лили, изучая указатель более внимательно. — Твое поместье называется Шервуд?
Лили усмехнулась, пожав плечами.
— Я знаю, наверное, не стоило называть капитана так же, как и дом, но мне это показалось отличной мыслью. Мой отец очень любил легенды о Робине Гуде. Я выросла на рассказах о Ноттингеме и Шервудском лесе. Когда мы в первый раз прорвались сквозь блокадное кольцо, мне казалось, что я — Робин Гуд.
Лили посмотрела на тропинку, что подобно змее вилась сквозь лесную чащу, не давая никакой возможности увидеть то, что находилось на ее другом конце, — «Шервудский» лес.
Они медленно двинулись по тропинке, ведя лошадей на поводу. Казалось, Лили не хочет подходить к дому, и Квент, желая успокоить, взял ее за руку.
— Ты боишься, Лили? Мы можем повернуть назад, если хочешь.
Лили через силу улыбнулась ему и продолжала идти вперед. Да, она немного напугана, но все же собирается взглянуть на то, что стало с ее домом.
За поворотом тропинки перед ними открылся свободный вид двухэтажного дома из красного кирпича. И хотя Лили увидела признаки запустения — высокие сорняки у переднего крыльца, разбитое стекло в одном окне, — больше в здании ничего не изменилось, и по лицу Лили расплылась широкая улыбка. Она обернулась к Квенту:
— Шервуд.
Это простое слово Лили произнесла с поразительно глубоким чувством.
Неожиданно передняя дверь распахнулась, и на лестнице появился худой старик, сжимавший в руках древнюю, но ухоженную винтовку.
— Пошли вон, вы, двое! — резко пролаял он. — У меня нет лишней еды для бродяг. Янки все забрали. — Он вскинул винтовку к плечу и нацелил ее на Квента. — Убирайтесь!
— Мистер Уиггинс? — Лили шагнула вперед. Седой старик на переднем крыльце ее дома выглядел как отец Джошуа Уиггинса. Он постарел намного больше, чем на два с половиной года. Даже на расстоянии Лили видела, как у него тряслись руки.
Уиггинс медленно опустил винтовку.
— Мисс Лили? — проскрипел он и улыбнулся, когда разглядел ее черты. — Боже милостивый, это вы!
Джошуа Уиггинс провел их в дом, и внутри Лили увидела перемены, которые произошли с тех пор, как Эллиот увез ее в Англию. Часть мебели отсутствовала, и все в доме, бывшем когда-то безупречно чистым, покрывал толстый слой пыли. Пустые вазы застыли в безмолвном крике. Исчез стол, и любимое кресло отца… книжный шкаф, на который она пыталась вскарабкаться, когда ей было три года, с плачевными результатами… Книги, когда-то заботливо расставленные в шкафу, валялись на полу.
Но в кабинете отца по-прежнему висел портрет ее матери, и каким-то чудом уцелел письменный стол, наверное, слишком тяжелый, чтобы быстро его вынести. Лили посмотрела на мужа, обнаружив, что он пристально всматривается в портрет.
— Твоя мать? — спросил Квент, не отрывая глаз от лица на картине. — Это ты, Лили, только более серьезная. Она была прекрасной женщиной. Вы очень похожи.
— Не помню ее, — спокойно сказала Лили. — Она умерла, когда мне исполнилось четыре года. Отец часто рассказывал о матери, чтобы она осталась живой в моем сердце, но она казалась мне не более реальной, чем Робин Гуд.
Лили не могла вспомнить даже тех чувств, которые напоминали бы ей о матери, потому что вся любовь исходила от отца.
За едой, состоявшей из бобов и черствого хлеба, Лили рассказала Джошуа часть своих приключений, произошедших с ней после того, как они с Эллиотом покинули Вирджинию. Она не призналась ему, что большую часть этого времени провела в качестве капитана контрабандистов. Джошуа придерживался старомодных взглядов и никогда бы не понял и не признал Лили в такой роли. Но ей удалось поразить Уиггинса рассказом о том, как она вырвала своего мужа из лап янки.
Услышав об этом, Джошуа с минуту задумчиво глядел на Квента. Лили не потрудилась объяснить ситуацию подробнее и, перехватив взгляд мужа, коварно улыбнулась ему.
Они поднялись по лестнице в старую комнату Лили. Комната всегда казалась ей маленькой, но теперь, когда в ней не осталось никакой мебели, кроме кровати, комната выглядела огромной.
Квент обнял Лили, захлопнув дверь ногой. Он запустил пальцы в ее волосы и отвел пряди в стороны, чтобы добраться губами до нежной шеи Лили.
— Посмотри-ка на эта, — он шагнул вперед, увлекая ее за собой. — Настоящая кровать.
Низкий голос Квента внезапно охрип.
— Я не выпущу тебя отсюда несколько дней… недель. Мы вместе состаримся в этой комнате.
Они подошли к кровати, занимавшей почти всю комнату. Мягкую перину покрывал тонкий зеленый плед. Квент провел рукой по груди Лили, другой слегка коснулся ее живота. Закрыв глаза, Лили опустила голову ему на плечо, из ее груди вырвался вздох облегчения. Стоило только Квен-ту прикоснуться к ней — и Лили уже загорелась яростным желанием, полностью поглощавшим ее.
Квент неохотно отпустил Лили и принялся неумело расстегивать пуговицы, сбегавшие от воротника платья до самого пояса. К тому времени как он дошел до половины, Квент уже тихонько ругался сквозь зубы.
— Я бы хотел, чтобы ты купила себе несколько платьев, как то, в котором ты пришла в тюрьму.
— То ужасное, розовое? — прошептала Лили.
— То ужасное, розовое, из которого ты выскользнула в мгновение ока.
— Рада, что оно тебе понравилось, — Лили повернулась к нему, и Квент стянул платье с плеч Лили, обнажив тонкую сорочку, едва прикрывавшую ее грудь.
— Я сама.
— Сшей себе такие платья, — прошептал Квент. — И никогда не надевай то, что снимается так долго. Я бы хотел потянуть за шнурок и оказаться с тобой в постели через секунду, а не через несколько минут.
— Терпение, любовь моя, — проговорила Лили, борясь в свою очередь с его одеждой. — У нас еще целая жизнь впереди.
Квент уложил ее в кровать, и они утонули в роскошной перине. Он отбросил в сторону все одолевавшие его сомнения. Он обязательно скажет ей правду. Но не сейчас. Отсюда они отправятся в Уилмингтон, где он посадит Лили на ближайший пароход до Нассау. Она все еще верила в то, что они смогут никогда не расставаться, но Квент понимал, что это — только очередная ложь.
— Я люблю тебя, Лили, — пылко произнес он, целуя ее плоский живот и поднимаясь губами к груди.
Лили выгнула спину, чтобы сильнее чувствовать его тепло, влажный рот, накрывший ее сосок, напряженные сильные мускулы его груди на своем мягком животе. Любовь Квента придавала ей силы.
— Я люблю тебя, Квент. Сильнее, чем ты думаешь. Сильнее, чем сама считала возможным.
Они любили друг друга, то быстро, то медленно, неистово и нежно, то с жаром, угрожавшим опалить обоих, то с холодной расчетливостью. Отдаляя миг наслаждения.
На один день и одну долгую ночь война прекратила свое существование для Квента и Лили. Весь окружавший их мир исчез, остались лишь маленькая комната, жар их тел и любовь, что так внезапно и неожиданно заявила на них свои права.
Они проснулись от треска распахнувшейся двери, ударившейся о стену. Струившийся в окна бледный свет раннего утра осветил солдат в голубых мундирах, застрявших на мгновение в дверях, но уже через секунду окруживших кровать. К тому времени, когда Квент полностью открыл глаза, на них с Лили смотрели дула винтовок.
— Старик оказался прав, — заметил один из солдат, жадно шаря глазами по тонкой простыне, закрывавшей тело Лили. — Они подходят под описание.
Он усмехнулся Квенту:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36