– Простите, что вы сказали? – Мистер Латур возмущенно отвернулся, словно его ослепил яркий свет.
– Я сказала, что Жан-Клод может...
– Я так и подумал. Вы плохо себя чувствуете, миссис Бушерон? То есть я хочу спросить, вы все помните, что произошло? Вы помните, что сейчас 1874 год и что Жан-Клод... гм...
– Вернулся. – Я достала письмо сестры Жан-Клода и протянула ему. – Я думала, что он связался с вами.
Мистер Латур выхватил протянутое письмо, лицо его побелело, затем стало пунцовым.
– Он вернулся!
Я даже подпрыгнула от его крика.
– Где он? Где он сейчас? – громко вопрошал мистер Латур, наклонившись над столом и приблизившись ко мне. – Он должен вернуть все, что украл у моей семьи! И я получу это от него так или иначе! Вы это понимаете, миссис Бушерон? Где он сейчас?!
Он протянул руку в мою сторону, как бы пытаясь схватить. Стивен его оттолкнул, и, потеряв равновесие, мистер Латур упал в кресло и стукнулся о спинку, при этом его очки едва не слетели с носа. Все произошло так быстро, что я подумала, не показалось ли мне это?
– Право, я не понимаю ваших намерений, мистер Латур. Надеюсь, вы не собирались давать волю рукам в отношении миссис Бушерон, – жестко проговорил Стивен.
Мистер Латур отрицательно покачал головой, видимо, взяв себя в руки и постепенно приходя в себя.
– Разумеется, нет!.. Я только хотел подчеркнуть, насколько важна эта информация. Мне необходимо поговорить с Жан-Клодом.
– Мне тоже. – Я забрала письмо с письменного стола. – Если вы увидите моего мужа, скажите ему об этом.
Глава 10
Вместе со Стивеном я вернулись домой и сразу отправилась на кухню. Стивен, может быть, и дал мне время для размышления, однако желание, которое светилось в его глазах, такого времени не давало. Всякий раз, когда я бросала на него взгляд, мне хотелось броситься в его объятия, не думая о возможных последствиях.
Мамаша Луиза стояла у столика и чистила рыбу, Миньон лущила горох. Я заметила, как мамаша Луиза смахнула рукавом слезы со щеки, а Миньон излишне энергично обращается со стручком.
– В чем дело?
Я ухватилась за спинку стула, решив, что в мое отсутствие в «Красавицу» пожаловал Жан-Клод.
– Вредные испарения напали на миз Жинни, – объяснила мамаша Луиза. – Я говорила вам, что чувствую присутствие злого духа.
Миньон сердито фыркнула.
– Я не верю ни одному слову доктора Ланау. Никаких ядовитых испарений в воздухе, которые якобы влияют на жизнь моей сестры, нет.
Я затаила дыхание. Двадцать лет назад тысячи людей умерли от желтой лихорадки, которую многие называли миазмом смерти, повисшим над городом. Я села за кухонный стол.
– У Жинетт лихорадка? А в городе есть другие больные?
– Нет, – сказала Миньон. – Я специально спросила доктора Ланау, есть ли другие больные. У Жинетт нет лихорадки, хотя он дал ей снотворные пилюли и сказал, чтобы мы вызвали его, если у нее проявятся какие-то другие симптомы.
– Может, у нее малярия.
– Но нет ни одного признака – ни озноба, ни жара, ни боли, ни кашля, ни прилива крови. Он просто не понимает, что такое с Жинни.
– Я думаю, нужно вызвать другого доктора. У меня есть рекомендация, если тебе это потребуется.
Все чуть не подпрыгнули, услышав голос Стивена. Я резко повернулась к нему, при этом даже не услышала его шагов. Этот человек поистине способен парить в воздухе, чтобы старые половицы не скрипели.
– Сти...
– А что может сказать другой доктор, месье Тревельян? – Этот вопрос, заданный Миньон полным отчаяния голосом, спас меня, и я, к счастью, не успела назвать его по имени.
– Мой друг специализируется по экзотическим болезням. Смысл его исследований заключается в том, чтобы не допустить распространения болезни. Он вылечил немало пациентов, страдавших необычными заболеваниями. Я уверен, что он смог бы завтра приехать сюда.
Его друг так близко отсюда? Я полагала, что он совершенно одинок в Новом Орлеане. Некоторые вещи не соответствовали моему представлению о Стивене.
– Мы отблагодарим, месье, – сказала Миньон.
– Разумеется, вреда от этого не будет, – согласилась я. – Вам нужно что-то еще, месье?
– Я пропустил завтрак и страшно проголодался. Не осталось ли кофе и пончиков?
Я жестом пригласила его за стол.
– Не знала, что у вас есть друзья в городе, – сказала я, пододвигая поднос с пончиками.
Он взял один, избегая моего взгляда.
– У меня есть друзья во многих городах.
Он откусил мягкий сладкий пончик и зажмурился от удовольствия. Затем посмотрел на меня в упор, что заставило меня съежиться. Миньон поставила на стол две чашки пахнущего цикорием кофе.
– Жинетт хотела достать несколько ящиков с верхней полки в ее комнате, и мне нужно, чтобы мамаша Луиза мне помогла. Вы не возражаете, если мы оставим вас на несколько минут?
– Ящики? Зачем? – «Если Жинетт была больна, зачем ей беспокоиться о ящиках?»
– Мы позаботимся об этом.
Миньон похлопала меня по плечу, схватила за руку мамашу Луизу и потащила ее из комнаты, прежде чем я успела еще о чем-нибудь спросить. Просто-напросто они оставили меня наедине со Стивеном. Кровь прилила к моим щекам.
Стивен откусил второй пончик, оставив крошку сахара в уголке рта. Не раздумывая, я наклонилась к нему и стряхнула. Он ласково взял меня за руку и посмотрел в глаза.
– Действуй аккуратно, – сказал он. – Муж, который бросил тебя так давно, – не слишком большая помеха для меня. Он не заслуживает тебя.
В его взгляде все – желание, сжигающая страсть, которая полыхала в нас обоих. Я хотела целовать его, прикасаться к нему, хотела почувствовать, как его могучее тело интимно прикасается ко мне.
– Мне пора идти, – сказала я, вскакивая и вырывая свою руку.
Поднявшись по лестнице, я замедлила шаги перед комнатой Жинетт, чтобы бесшумно миновать ее. Дверь была приоткрыта, и голос Миньон заставил меня остановиться.
– Думаю, мой план работает, Жинни. Я оставила месье Тревельяна на кухне наедине с Жюльет. Месье Тревельян – удивительный мужчина.
Я шагнула было к двери, собираясь выговорить Миньон. Но в этот момент увидела, что она и вправду достает ящики с верхней полки шкафа и передает их мамаше Луизе, в то время как Жинетт лежит на диване.
– По тому, как они смотрят друг на друга, я могу определенно сказать, что они уже влюблены.
– Нонни, – сказала Жинетт, опережая меня, – я очень хочу, чтобы Жюльет была счастлива, но она никогда этого себе не позволит. Судьба Жюльет, как и моя, навсегда определена. Это тебе нужно найти свою любовь.
Миньон отреагировала бурно:
– Что ты имеешь в виду?
– Любовь не посетит меня, как и Жюльет. А вот твое будущее ясно. Появится молодой человек, который сочтет твою красоту неотразимой.
Мне было больно слышать, что Жинетт обрекает себя на такую судьбу.
– Мне не нужен мужчина. Я не готова к любви или браку, я хочу путешествовать, увидеть места, о которых мечтала. Я хочу сама творить свою судьбу, как и ты.
Жинетт тяжело вздохнула.
– Слишком поздно для меня. Ты можешь подать мне этот ящик с голубыми цветочками? – сказала она дрожащим голосом.
Я отошла от двери и прокралась в свою комнату. Лежа на кровати, уставилась в потолок. «Почему я ничего не знаю о надеждах, нуждах и отчаянии моих родных сестер? Почему Миньон знает о моих чувствах к Стивену? Неужели они так заметны со стороны?» Я закрыла глаза, чтобы немного отдохнуть.
Я проснулась в темноте. Потерявшись во времени, я села, недоумевая, почему одета. Похоже, я проспала целый день. Я зажгла лампу, ополоснула лицо водой, пригладила волосы и направилась на кухню. Пансионеры, должно быть, уже ждали обеда.
– Последний поднос готов, папаша Джон, – сказала Миньон.
Она не отрывала глаз от подноса, продолжая раскладывать куски жареной рыбы на тарелки с приправленным рисом. Сидевшая ко мне спиной мамаша Луиза помешала содержимое кастрюли и покачала головой:
– Не знаю, не знаю, мисс Нонни. Она, должно быть, сильно рассердится, что мы ее не разбудили.
– Рассердится или, нет, пусть по крайней мере немного отдохнет. Когда мистер Тревельян залатает Андре, все будет хорошо, – возразила Миньон.
Последние слова встревожили меня, и тревога разогнала последние остатки сна.
– Что с Андре?
Миньон подскочила как ужаленная, мамаша Луиза резко повернулась, роняя с ложки капли соуса.
– Где Андре?
– Наверху, в своей комнате. Он ввязался в драку, и месье Тревельян...
Я не стала дальше слушать и бросилась к Андре. Он сидел на краю своей кровати, лицо у него было в грязи, рубашка порвана, из губы сочилась кровь.
– Мне тоже приходилось пару раз бывать в потасовках. В общем, ты выглядишь вполне прилично, – проговорил Стивен, прикладывая тряпку к рассеченной губе. Они оба повернулись ко мне, услышав, что я вошла.
– Что... что случилось? – спросила я.
– Ничего.
Андре опустил долу глаза и упрямо не хотел их поднимать. У него никогда не было такого хриплого голоса. Когда я взглянула на Стивена, он пожал плечами, как бы говоря, что знает не больше моего.
– Андре, – тихо сказала я, – мне нужно знать.
Он поднял голову, в глазах его блеснули слезы.
– Ты лгала мне! Ты говорила, чтобы я никогда не лгал, а сама лгала мне!
Его слова вселили в меня ужас.
– У меня отец – вор, а мать – лгунья. Лучше бы я вообще не родился. – Вскочив на ноги, он бросился к застекленной двустворчатой двери.
Я думала, что у меня разорвется сердце.
– Андре Де-Перри Бушерон! Не смей убегать!
Он остановился у самой двери, но не повернулся, а сжал кулаки и прижал лоб к стеклу. Плечи его содрогались от сдерживаемых рыданий. Я подошла к нему, мягко положила ладони ему на плечи и наклонила голову, так что моя щека прижалась к его.
– Прости меня, – шепотом сказала я. – Я не хотела сделать тебе больно. Кто тебе сказал?
– Почему? Почему он это сделал? – выкрикнул Андре.
– Я не знаю. Я задавала себе этот вопрос тысячу раз. В письмах он часто справлялся о тебе, гордился тем, что у него есть сын. Он писал о своих планах в отношении тебя, мечтал о великом будущем. Как только я найду эти письма, ты можешь сам об этом прочитать.
В отражении дверного стекла я увидела, как Стивен вышел из комнаты и притворил дверь. Сын освободился от моих рук и повернулся ко мне лицом.
– Зачем ты позволила мне поверить, что мой отец умер, сражаясь на войне? А что с моим дедом? Ты лгала и о нем тоже? – Он открыл рот, жадно глотая воздух.
– Нет, Андре. Все было не так. Твой отец и золото исчезли, и никто не мог его найти. Пока не докажут его виновность, я буду считать, что он погиб на войне. Ты был слишком мал и не мог тогда понимать, что произошло. Когда ты подрос, я не могла найти слов для того, чтобы тебе рассказать, я очень сожалею. Я хотела, чтобы ты верил, что твой отец – хороший человек, и я ошибалась.
– Что ты имеешь в виду?
– Этим утром пришло письмо от твоей тети Жозефины. Она пишет, что твой отец вернулся.
Он отошел от меня, достал одежду из нижнего ящика кровати.
– Я не могу отпустить тебя, Андре. Это твой дом. Твоя наследуемая недвижимость.
– Моя наследуемая недвижимость? – хрипло спросил он. Прижав одежду к груди, он посмотрел мне в глаза. Я с трудом могла узнать своего сына в гневе, молодого мужчину в синяках и ссадинах. – Я не ухожу. Я собираюсь принять ванну. Я чувствую себя очень грязным.
Он ушел, оставив меня одну в его комнате. Я вынесла все тяготы войны и теперь отчаянно боролась за каждый день жизни своей семьи, но в этот момент я почувствовала, что никогда не была более одинокой. Я ушла из комнаты Андре через застекленную дверь, бесшумно прошла вдоль галереи и спустилась вниз во двор.
Меня окутала удушливая, спертая атмосфера ночи. Молодой месяц висел низко, почти касаясь черных силуэтов деревьев. Ночные насекомые шуршали и гудели в темноте. Собиралась гроза, я ощущала ее в воздухе и внутри самой себя.
Я опустилась на камни у ног святой Катерины и прислонила голову к прохладному мрамору фонтана. Успокаивающе поплескивала вода, и мне ничего не хотелось, кроме как слушать это тихое журчание и не вспоминать о том, что я потеряла сына. Проведя пальцами по волосам, я ослабила заколки и отпустила на свободу волосы, которые рассыпались по моему лицу и плечам, как бы отрезая меня от внешнего мира.
– Моя любимая, я знал, что в конце концов ты придешь ко мне. Ты так прекрасна при лунном свете!
Я подняла голову.
– Месье Фитц! Что вы здесь делаете?
Он стоял справа от меня, опираясь одной рукой на постамент и наклонясь ко мне. Подпрыгнув от неожиданности, он попал рукой в фонтан, расплескав вокруг воду.
Я вынуждена была отодвинуться, чтобы не вымокнуть.
– Миссис Бушерон, черт побери, что вы здесь делаете? – пробормотал он.
– Пока что этот фонтан принадлежит мне, сэр. За кого вы меня приняли? – Я прекрасно понимала, что он принял меня за мисс Венгль.
– Ни за кого, – солгал он, стряхивая воду со своих усов. – Я ошибся. Очень сожалею. – Он попятился и вскоре исчез.
– Кого ты ожидаешь, Жюльет?
Обернувшись, я не сразу разглядела Стивена. Лишь спустя некоторое время различила его в тени разросшейся у ограды камелии. Он сидел на камне, опираясь спиной о стену, непринужденно вытянув длинные ноги.
– И давно ты здесь?
– До твоего прихода сюда. Присоединяйся ко мне, – он показал на свободное место рядом, – в моей жизни более чем достаточно места для друга, и звезды кажутся отсюда такими приветливыми.
Я с готовностью откликнулась на предложение и, подойдя к нему, села рядом, прижавшись спиной к стене и расправив юбки, чтобы прикрыть ноги.
– Ты напоминаешь меня – одинокого, с разбитым сердцем, потерянного. Когда-то я топил горе в виски и сидел у фонтана, оплакивая свою судьбу. Друг поставил меня на ноги и изменил мою жизнь. Я разделяю твою боль и понимаю, что с Андре творится что-то неладное. Как он сейчас?
Я не знала, что ответить на его откровения, поэтому запрятала его рассказ поглубже и предпочла высказаться о том, что лежало тяжким грузом у меня на сердце.
– Андре зол, обижен, разочарован. Он принимает ванну – и делает это впервые в жизни без принуждения. На сей раз я не сомневаюсь, что он на самом деле соскабливает с себя грязь, а не притворяется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27