Хэриет же отдавала приказания четырем портнихам, приглашенным для того, чтобы окончательно доделать бальное платье Алексы. Потребовалось по крайней мере два часа, чтобы привести в порядок ее непослушные кудри и уложить их в гладкую модную прическу.
Слабые звуки музыки донеслись до них сквозь открытые окна.
— Мы не опоздаем? — не удержавшись, прошептала Алекса, в то время как Хэриет никак не могла выбрать подходящие украшения. Из шкатулки, которую они привезли с собой, Хэриет доставала драгоценности, заставляя Алексу примерять их.
— Не подходит… слишком вычурно… сапфиры в золоте с белым платьем… плохо… Да нет, мы не опоздаем. Музыканты всего лишь настраивают инструменты. Неужели я позволю тебе опоздать!
Покорно вздохнув, Алекса еще раз взглянула на свое отражение. Ее уже не беспокоило, наденет ли она вообще какие-нибудь драгоценности, потому что платье, которое заказал для нее дядя Джон, было поистине сказочным. Оно одно позволяло Алексе чувствовать себя принцессой. Притягательная. Интересно, сочтут ли ее сегодня притягательной? «Это платье сшито по последней европейской моде», — подмигнув ей, заверил ее дядя Джон. Оно было создано специально для нее ведущим модельером Парижа: все белое с золотом — пышные юбки из белого шелка, украшенные золотыми цветами, тщательно затянутый пояс и декольте, отделанные тончайшим золотым шифоном, привезенным дядей Джоном из Индии. Гофрированные оборки на подоле платья практически касались пола. Они прекрасно сочетались с рюшами, которыми было отделано декольте, подчеркивающее белизну ее обнаженных плеч. Банты из золотых лент, украшавшие платье, великолепно подходили к золотистым бальным туфелькам…
— Вот! Наконец-то я нашла то, что нужно. Это чудесное колье твоей матери будет прекрасно смотреться с браслетом, который она подарила тебе на твое семнадцатилетие. Алекса, я не вижу этого браслета, хотя точно помню, что перед отъездом напоминала тебе, чтобы ты взяла его с собой. Ты же не могла потерять его, зная, как дорог он твоей матери! Пожалуйста, постарайся вспомнить, где ты могла оставить его. Могу поклясться, что вчера вечером видела его на тебе. Дорогая, в этой комнате такой беспорядок…
Хэриет, занятая своими мыслями, не заметила, как внезапно побледнела Алекса. Браслет! Она никогда не снимала его, она точно помнит, что видела, как он блестел в лунном свете, прежде чем вся чудесная ночь была испорчена тем, о чем лучше не вспоминать. Но куда он мог деться?
— Ну! Ради Бога, постарайся вспомнить. Нам уже пора спускаться вниз, чтобы вместе с губернатором и миссис Маккензи принимать гостей.
Алекса с трудом смогла заговорить:
— Я знаю, он где-то здесь, тетя Хэри. Я думаю, что сняла его, прежде чем пойти в ванную… но я не могу сейчас вспомнить… Я обещаю тебе найти его потом, я знаю, что обязательно найду, но не сейчас, когда я едва в состоянии думать, а потом, нам уже пора…
— Да, действительно, ты права. Нам нужно поторопиться. Дай я завяжу тебе золотую ленту на талии. Так, повернись…
Пока Алекса, как марионетка, вертелась в разные стороны, Хэриет критически осматривала ее.
— Так, теперь ты готова. Возьми свою шелковую накидку, позже она может тебе понадобиться, и выше держи голову!
Нервничать совершенно не из-за чего. Нужно помнить, что сказал сэр Джон. Мужество. Раз ты вынуждена столкнуться с чем-то неприятным, воспринимай это как вызов судьбы. Тогда это не будет казаться таким непреодолимым и трудным. Но все же, когда Алекса вместе с тетушкой спускалась вниз по лестнице, все вокруг виделось ей смутным и нереальным. Ее платье с многочисленными накрахмаленными нижними юбками казалось тяжелым и громоздким. Ей было жарко и душно. Держась за полированные перила, она посмотрела вниз и увидела золотые отблески, отбрасываемые ее чудесными бальными туфельками.
— Ты прекрасно выглядишь, дорогая! А какое великолепное платье! Все будут завидовать тебе, но я думаю, ты ничего не имеешь против этого?
Алекса едва смогла пробормотать слова благодарности супруге губернатора за такой изысканный комплимент.
— Ты выглядишь прекрасно! Именно так я и представлял тебя в этом платье, Алекса!
Сэр Джон слегка коснулся губами ее щеки, ободряюще пожал ей руку и прошептал:
— Помни, что твои мозги соответствуют твоей красоте, поэтому будь уверенной в себе, у тебя есть все основания для этого.
Рядом с дядей Джоном Алексе было легко приветствовать бесчисленных гостей, прибывающих на бал. А к тому времени, когда они сели за стол, девушка чувствовала себя значительно увереннее. Одно блюдо сменяло другое, но все, что от нее требовалось, это отодвигать тарелку, каждый раз едва прикоснувшись к еде. Затем это блюдо заменялось другим, и так продолжалось бесконечно.
Будучи почетной гостьей, Алекса сидела по правую руку губернатора, но это не смущало ее, так как рядом сидел дядя Джон. На самом деле его превосходительство Джеймс Александр Стюарт Маккензи оказался очень добрым человеком. Алекса чувствовала, что, будучи отцом семерых детей, он научился все понимать. Кроме того, он был очень образован. Прекрасно владел латинским языком и восхищался ее познаниями языка и литературы Древнего Рима.
Алекса уже начала улыбаться совершенно искренне, и на щеке ее появилась очаровательная ямочка. Слушая анекдот, который рассказывал губернатор, сэр Джон наблюдал за Алексой. Он с сожалением думал о том, что девушка не осознает, насколько она красива и привлекательна. Если бы она жила в Европе, она могла бы пользоваться там большой популярностью, для этого ей необходимо лишь немного опыта и лоска. У нее действительно уникальный цвет волос с множеством оттенков, а прекрасные темно-серые глаза идеально сочетаются с загоревшей кожей. У нее стройная фигура амазонки, и вправду жаль, что нынешняя одежда женщин скрывает естественные линии их тела. Мысль о том, что свободный бунтарский дух его маленькой Алексы когда-нибудь будет укрощен светскими условностями, была для сэра Джона практически невыносимой. Но может быть, что-то можно сделать? Бросить вызов… Это, наверное, именно то, в чем он сейчас больше всего нуждается. Ведь все его огромное состояние, накопленное за долгие годы, не даст ни сил, ни здоровья, ни счастья. Вызов… риск? А почему бы и нет? Действительно, почему?
— Дядя Джон! Я беседую с вами уже несколько минут, а вы, по-моему, не слышали ни единого слова. Неужели меня так скучно слушать? Или все, что я говорю, так неинтересно, что не заслуживает вашего внимания?
Услышав укоризненный голос Алексы, сэр Джон улыбнулся и пожал ей руку:
— Вовсе нет, моя дорогая. Просто я был занят своими мыслями, и некоторые из них, кстати, касались тебя. Смотри, миссис Маккензи предлагает дамам перейти в гостиную, поговорим попозже, ладно?
Повсюду послышался шорох длинных юбок и звук отодвигаемых стульев, все дамы поднялись, чтобы следовать за супругой губернатора. Алексе тоже пришлось пойти за ними.
Когда они выходили, миссис Маккензи на несколько секунд задержала Алексу. Ее улыбка была доброй и почти заговорщицкой.
— Я только хотела сказать тебе, дорогая, что ты ведешь себя просто прекрасно. И ты не должна позволить всем этим женщинам запугать и растоптать тебя. Глядя на тебя, я вспоминаю свой первый бал! Я так же нервничала, как и ты, но не позволила им заметить этого. Да, еще я хотела предупредить тебя, чтобы ты не волновалась из-за того, что будет мало молодых мужчин, с которыми ты могла бы потанцевать. Обед был дан для столпов здешнего общества — ты понимаешь, что я имею в виду. А когда начнутся танцы, вокруг тебя, я уверена, как мухи, будут вертеться наши молодые люди: и военные, и гражданские. На бал приглашены элегантные мужчины, по крайней мере, с двух кораблей, стоящих на якоре в порту Коломбо. Среди них есть даже титулованные особы. Некоторые из них вчера обедали у нас, но, к сожалению, ты слишком устала, чтобы присоединиться к нам. Но, я смотрю, все женщины с любопытством поглядывают на нас, а я меньше всего хочу, чтобы ты стала предметом для сплетен. Ты мне нравишься, дорогая, потому что я чувствую в тебе сильный характер. Надеюсь, ты получишь удовольствие от сегодняшнего вечера. В конце концов, мы только раз бываем молодыми!
Быстро проговорив это, миссис Маккензи провела Алексу в гостиную и посадила рядом с собой. По другую сторону Алексы сидела блондинка ее возраста с молочно-бледным лицом. Она была вся в оборках с ног до головы.
Шарлотта Лэнгфорд посещала институт благородных девиц в Англии, пока ее грозная мать не решила, что девушке пора найти подходящего мужа. Здесь, на Цейлоне, где было не так много молоденьких голубоглазых блондинок, ей будет довольно легко составить себе выгодную партию. Во всяком случае, так считала ее мать.
А ее мать имела твердое мнение решительно обо всем, она постоянно руководила Шарлоттой. Но относительно мисс Ховард мать не дала четких рекомендаций.
— Запомни, Шарлотта, если тебя представят ей, ты должна подойти к ней по-христиански. Ты понимаешь, что я имею в виду?
— Да, конечно, мама!
— Прекрасно! Я верю, что ты хорошо воспитана и достаточно образованна. Меня очень расстроит, если я замечу, что ты снисходительно отнесешься к этой девушке, которая с рождения не была в Англии. Бедное дитя! А какое уж образование она получила, я не имею ни малейшего понятия. Но если сэр Джон Трэйверс заботится о ней, это значит, что на нее следует обратить внимание…
— Да, мама. Но я не совсем поняла, следует ли мне подружиться с мисс Ховард или… или нет.
— О Боже! Шарлотта, ты что, не слышала, о чем я тебе только что говорила? Если ее принимают губернатор с супругой и сэр Джон, я не вижу причины, почему бы тебе отказываться от знакомства с ней. Я ведь знаю, что… что ты не разочаруешь нас с папой и сама решишь, может ли мисс Ховард быть для тебя подходящей подругой.
— Да, мама.
Шарлотта давно уже поняла, что значительно легче жить, если говорить матери «да». Даже папа так делает, а он полковник и привык отдавать приказы. Но сейчас, сидя рядом с мисс Ховард, Шарлотта никак не могла решить, какое поведение по отношению к этой девушке одобрила бы мать. Эта уверенная в себе, модно одетая молодая женщина, которая за обедом так воодушевленно беседовала с сэром Джоном Трэйверсом и губернатором Маккензи, никак не может быть той, которая, по слухам, скачет верхом, одетая в мужской костюм, и охотится в компании молодых офицеров, живущих неподалеку от кофейной плантации ее отца. Привыкшая к постоянной опеке матери и вдруг лишившаяся ее, Шарлотта чувствовала себя не в своей тарелке. Она не привыкла к необычному и не имела ни малейшего понятия, как вести себя с мисс Ховард, чтобы это понравилось матери. Но в то же время ее не оставляло любопытство… Внезапно Алекса повернулась к Шарлотте с очаровательной улыбкой:
— Извините, если покажусь вам невежливой, но это мой первый выход в свет, и я еще не знаю точно, как надо вести себя правильно. Поэтому, думаю, вы простите, если я сама представлюсь вам, — ведь до сих пор нас никто не познакомил. Меня зовут Александра Ховард, а вас?
От такой неожиданной прямолинейности Шарлотта открыла рот и бросила умоляющий взгляд на мать. Понимая, что мать не поможет ей, Шарлотта, заикаясь, пролепетала:
— Я… я надеюсь, вы не подумаете… но, поскольку мы сидим рядом, наверное, мы можем попытаться… Меня зовут мисс Лэнгфорд. Полковник Джек Лэнгфорд — мой отец. А вон там моя мама. Я мечтала познакомиться с вами, мисс Ховард, мы так много слышали о вас.
— Правда? И что же вы слышали обо мне?
Темные глаза Алексы прямо смотрели на покрасневшую Шарлотту Лэнгфорд, которая опять начала мямлить и заикаться:
— Я надеюсь, вы не подумали, что… Все молодые офицеры, которых перевели сюда из провинции, восхищаются вашим мужеством и… и прямотой… и тем, как хорошо вы ездите верхом и стреляете…
— Как мило с их стороны так льстить мне! — ответила Алекса уклончиво, отметив про себя отвратительные желтые зубы и водянистые голубые глаза у мисс Лэнгфорд. Как же она ненавидела сплетни и сплетников!
— Они остановились у дяди Джона, в его доме для гостей. Как сказала мне мисс Лэнгфорд, он хороший друг ее отца. Сожалею, тетя, но хоть мне и удалось остаться вежливой, мисс Лэнгфорд мне ужасно не понравилась. Ты заметила, как она каждую секунду смотрит на мать, словно призывает ее на помощь? Она совершенно не может поддерживать беседу. Единственное, на что она способна, — это постоянно цитировать свою мать и притворяться, что жалеет меня, поскольку я никогда не посещала школу в Англии.
Поймав в какой-то момент взгляд тетушки, Алекса послушно последовала за ней наверх, где миссис Маккензи заблаговременно подготовила комнаты, решив, что некоторые дамы захотят привести себя в порядок перед танцами.
— Ты должна быть свежей и блистательной, когда мы вновь спустимся вниз, дорогая, — твердо сказала Хэриет. — Еще немного розовой воды на запястья и виски… Достаточно, а то будешь слишком благоухать. Так, теперь немного румян и губной помады, а сверху намажь губы вазелином, чтобы они блестели. Только не говори об этом матери. Дай я поправлю тебе сзади платье… Ах да, я заметила, что ты разговаривала с дочкой Лэнгфордов, Шарлоттой, так ее, по-моему, зовут. Думаю, для разнообразия тебе было бы полезно подружиться с девушкой твоего возраста.
Алекса стояла тихо, пока тетя и служанки приводили ее в порядок. Но с каждой минутой ей становилось все труднее и труднее подавлять в себе мятежный дух, который рвался наружу. А когда тетушка посоветовала ей подружиться с мисс Лэнгфорд, у нее едва хватило сил сдержаться и усмирить свое негодование. Сдвинув брови, Алекса глубоко вздохнула и лишь тогда сказала:
— Я никогда не смогу подружиться с глупым человеком, неспособным даже поддержать разговор, с человеком, который верит сплетням. Я сомневаюсь, чтобы у этого создания была в голове хоть одна собственная мысль!
Хэриет, слишком поздно заметившая опасность, резко сказала:
— Александра! Убери это безобразное выражение со своего лица!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74