Она опять с наслаждением стала смотреть на окружающие ее зеленые холмы, ласковое море, на снующие взад и вперед рыбацкие лодки. Вдалеке виднелись высокие мачты стоящих на якоре кораблей. До нее донеслись тихие звуки мандолины и чистый голос, поющий о неразделенной любви, о ревности и страсти. Несмотря на то, что пели на неаполитанском диалекте, Алекса поняла слова. «Страсть! — подумала она, прищурившись, глядя на заходящее солнце. — Что, как не страсть, охватило меня в ту ночь?» Теперь Алекса поняла, что вызвать страсть очень легко. И если умело воспользоваться всем имеющимся арсеналом обольщения, то легко сделать так, чтобы мужчины сходили с ума от желания. Взгляд из-под трепещущих ресниц, дразнящая улыбка, «случайное» прикосновение, легкий вздох, чуть приоткрытые губы. Приглашение и отказ, и снова приглашение. Это настоящее кокетство. Но есть и другие пути для превращения мужчин в рабов. Ими пользовались и в совершенстве владели знаменитые на весь мир куртизанки, которые сами выбирали себе любовников и сами назначали цену, ради которых гордые мужчины дрались на дуэлях, а потом, как охотничьи псы, ожидали их милостей.
До чего же теплое это заходящее солнце! И какое нежное пение! Помимо воли она продолжала прислушиваться к словам песни. Ей говорили, что музыка всегда должна служить аккомпанементом любовной игре. И существует бесчисленное количество способов занятий любовью, хотя все они в конечном итоге означают лишь искусство возбуждения и доведения его до определенной точки. Она даже слышала, что некоторые мужчины в таких случаях употребляют грубые слова. Она многому научилась, многое узнала, поскольку ее «учителями» в этой области были самые лучшие, самые известные куртизанки во всех странах, в которых они побывали.
Они были в роскошном, изысканно обставленном доме в Калькутте, который посещают только индийские принцы и богатые титулованные англичане. Обитательницы этого дома приехали из Китая и Индии, с острова Явы и далеких провинций Непала, они все молоды и прекрасны, великолепно танцуют национальные танцы и очень талантливы.
Пока они плыли на корабле в Англию, они заходили во многие порты, были на Мадагаскаре, в Кейптауне, в Гавре и Париже, где провели две недели. Она познакомилась с самой известной представительницей полусвета Парижа, стройной, элегантно одетой женщиной лет тридцати, среди любовников которой были короли и принцы. Эта женщина отличалась тонким, изящным вкусом. Она почувствовала расположение к Алексе, и именно от нее, от Леони, Алекса узнала об утонченном коварстве, о том, как надо изучать каждого мужчину, чтобы знать все его привычки, его симпатии и антипатии. Нужно знать о нем не только то, что касается спальни, а абсолютно все, вплоть до того, какие сигары или каких лошадей он предпочитает. Нужно также прекрасно разбираться в винах, уметь сервировать изысканный стол, быть гостеприимной, умной хозяйкой, когда тебя посещают королевские и титулованные особы. Нужно прекрасно разбираться в гастрономии, искусстве, мебели, не говоря уже о том, что нужно уметь со знанием дела поддержать непринужденный разговор на любую тему независимо от того, зашла ли речь о политике, или о музыке, или литературе.
— Короче говоря, дорогая, ты никогда не можешь позволить себе, как бы это сказать… расслабиться, наверное. Утратить свежесть и новизну. Ты видела моих гостей, да? Здесь открыто обсуждаются самые неожиданные темы. И я обо всем хоть что-нибудь да знаю, поскольку это мое ремесло. Это подходящее слово, да? Когда я с любовником, я становлюсь его отражением. Когда он приглашает ко мне своих друзей на обед, он знает, что все будет в порядке, как нужно, начиная от вин и сигар и заканчивая музыкантами, которых я нанимаю на этот вечер. Я не только знаю все его желания, я предугадываю их. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Некоторым мужчинам нравятся тигрицы, некоторым — сирены-искусительницы, другим — одалиски из гарема. Алекса узнала обо всем этом и из разговоров с этими женщинами, и из редких книг с цветными иллюстрациями. Ни одна из женщин, с которыми она встречалась, не стыдилась своей профессии, а наоборот, они даже гордились, что смогли достичь такого высокого положения в обществе. Леони, например, грациозно держа в руках тонкую золотистую сигару, призналась, что ей несколько раз предлагали выйти замуж, но она отказывалась.
— Жена? Зачем мне нужно из избалованной любовницы превращаться в домашнюю рабыню? Я не отношусь к тем девочкам, которые выходят замуж для того, чтобы рожать наследников, сохранять титул и приданое. Их мужей по-настоящему знают только женщины, подобные мне. И пока мои любовники одаривают меня подарками, восхищением и комплиментами, их женам остаются только холодная вежливость и скучные домашние обязанности. Для того чтобы доставить мне удовольствие в постели, они расточают тысячи поцелуев, ласк и объятий, а с женами все происходит совсем по-другому. Они неловко и отвратительно шарят в темноте под ее фланелевой ночной сорочкой и пару раз вздыхают. Все это делается только для того, чтобы произвести детей, а не для того, чтобы взбудоражить чувства. Понимаешь меня? А при занятиях любовью обязательно должно присутствовать определенное чувство, напряжение, которое будет заставлять твоих любовников возвращаться к тебе вновь и вновь. Понимаешь?
После Парижа они заехали в Лиссабон, а теперь остановились в Неаполе, чтобы отдохнуть недельку, перед тем как ехать в Рим и Ватикан. А потом будет Лондон, но только если она сама этого захочет. Сэр Джон спал, изредка похрапывая, а Алекса задумчиво хмурилась, пока не вспомнила, что женщина не должна морщить лоб. Внешний вид женщины, ее лицо, кожа требуют тщательного ухода. Обязательно нужно использовать кремы, ароматические масла, лосьоны, так же как непременно нужно заботиться о фигуре, поддерживая ее в должной форме ежедневными упражнениями, которые должны завершаться теплой ванной с ароматическими добавками, которые впитываются в кожу, делая ее гладкой и блестящей.
«Так много всего нужно запомнить», — подумала Алекса. Но до сих пор она так и не применила на практике полученные ею новые знания. С ироничной усмешкой она подумала о том, что все еще девственница, хотя и не невинна. Она уже, слава Богу, знает немало. Но как мало она знает настоящую жизнь, не знает даже своего собственного тела. В обществе, где невежество и наивность считались синонимами добродетели, никого не волновал тот факт, что многие девушки по незнанию легко поддавались уговорам беспринципных мужчин. И уж если девушка согрешила, не имея кольца на пальце, она уже больше не была добропорядочной и у нее уже больше не было возможности выйти замуж.
Закрыв глаза и подставив лицо солнцу, Алекса облокотилась на каменный парапет. Как было бы хорошо подставить все свое тело солнцу, почувствовать, как оно проникает в каждую его клеточку, пока оно не станет бронзовым и блестящим, как у деревенских женщин, которых она видела на Цейлоне во время прогулок. Весело смеясь, они купались под небольшим водопадом, распустив по спинам свои смоляные волосы. А ее волосы… Выходя из дома, она закрутила их в пучок на затылке, и теперь бессознательно Алекса вынула шпильки, и волосы тяжелой волной рассыпались по спине. Если бы не поздний час, можно было бы раздеться и полежать на солнышке совсем нагой, а потом по мраморной лестнице побежать в бассейн, вода в который поступала из горного ручья, протекавшего по территории усадьбы и орошавшего водой оливковые рощи. Можно было бы там поплавать, а потом снова подставить свое тело ласковому солнцу.
— Надеюсь, дорогая Алекса, что ты не учишься спать стоя?
Открыв глаза, Алекса выпрямилась:
— Я представляла себя язычницей, поклоняющейся богу Солнца, и мечтала скинуть с себя всю одежду!
Сэр Джон засмеялся:
— Ты можешь и должна делать все, что тебе хочется, моя дорогая, только не забудь, что ты обещала пообедать сегодня со мной. И потом, я бы хотел, чтобы ты пожалела мои старые уши и бросила этому молодому человеку, который так громко поет тебе серенады, цветок или что-нибудь еще, чтобы он замолчал от счастья.
Глава 23
Потом Алекса будет вспоминать дни, проведенные в Неаполе, как «золотое время», когда она, обнаженная, лежала под ласковым солнцем, а ее кожа заманчиво блестела от розового масла. В то время они с сэром Джоном ни с кем не встречались и много времени проводили, беседуя друг с другом.
— Я думаю, что она все-таки по-настоящему любит сэра Джона, — прогуливаясь по саду, говорила Бриджит мистеру Боулзу. — Он прекрасный человек, этого нельзя не заметить. Вероятно, именно это заставило ее, такую молоденькую и хорошенькую, выйти за него замуж. А возможно, была какая-то договоренность между их семьями… Но чем больше я смотрю, как они упоенно беседуют, как весело смеются, тем… В общем, поэтому я и сказала то, что сказала!
— Я полностью разделяю твое мнение, — после небольшой паузы ответил мистер Боулз. Дойдя до клумбы с пышно цветущими розами, он повернул назад, увлекая за собой разочарованную Бриджит. — Однако… однако, мисс Калиган, я думаю, что определенная сдержанность может… Эти рыбаки поют так громко! А садовники постоянно носят свои корзины из сада во двор. Эти зануды всегда притворяются, что не понимают меня, когда я пытаюсь объяснить им их ошибку.
— О! Вы имеете в виду то, что мадам плавает в бассейне и загорает обнаженная?
Сама Бриджит уже давно ничему не удивлялась, хотя и ей было интересно, что же кроется за поведением хозяйки. Тем не менее, голос горничной звучал сейчас абсолютно безразлично:
— Ну… я думаю, она сама прекрасно знает, что происходит вокруг, но ее это совершенно не волнует, так же как и сэра Джона. И я считаю, что это никого, кроме них, не касается. Вы не согласны со мной, мистер Боулз?
— Скажу только, — холодно ответил он, — что лично я бесконечно счастлив, что завтра мы наконец уезжаем в Рим. Я думаю, там они будут вести себя более цивилизованно!
«Глупая, бестолковая женщина!» — с раздражением подумал он, но его мысли были прерваны громким стуком. Кто-то стучал в деревянные ворота, мимо которых они сейчас проходили.
— Интересно, кто это может шуметь так поздно? Я надеюсь, это не тот настойчивый рыбак, который постоянно предлагает каких-то морских тварей, состоящих из одних ног…
— Но это же главный вход! — Бриджит выглядела испуганной. Даже этот настойчивый рыбак не позволит себе стучать в эти ворота. Может, вернулся граф, хозяин усадьбы?
Громкий стук сопровождался пьяными голосами, которые с каждой секундой звучали все более грубо и требовательно. Мистер Боулз решительно освободился от Бриджит, которая нервно вцепилась ему в руку.
— Мисс Калиган, извините. Я полагаю, что раз уж я здесь, а этот ленивый сторож скорее всего где-то спит, то мне следует принять меры, чтобы остановить это грубое вторжение на частную территорию.
И оставив Бриджит, потрясенную его словарным запасом, с открытым ртом и округлившимися глазами, мистер Боулз решительно направился к массивным деревянным воротам, которые уже содрогались под ударами ног.
— Нет нужды так громко сообщать о вашем присутствии, джентльмены или кто вы там есть! Я здесь.
За воротами воцарилось молчание, мистер Боулз удовлетворенно кивнул и поднял длинный металлический засов, соединяющий вместе две половинки ворот.
Глава 24
Рим! Разрушенные дворцы, величественные колонны, мраморные статуи, старинные площади с прохладой фонтанов… Наполненные солнцем дни и теплые ночи… И музыка, которая звучит всегда и везде… Рим — это город чувств, его скорее ощущаешь, чем видишь. Они были в Риме только три дня, но Алексе уже хотелось остаться здесь на всю жизнь.
Они остановились на вилле одного очень знаменитого итальянского вельможи и его молоденькой супруги — англичанки Пердиты, которые были друзьями сэра Джона. И Пердита с удовольствием показывала Алексе все местные достопримечательности.
— Ты уже видела Колизей, Сикстинскую капеллу, катакомбы и знаменитые римские бани. Но, дорогая, разве тебе не хочется познакомиться с современным Римом?
Джусто, муж Пердиты, вел политическую дискуссию с сэром Джоном, но сейчас он отвлекся и улыбнулся:
— А! Я слишком хорошо знаю свою жену, мне было только интересно, насколько ей хватит терпения и когда она наконец заговорит о том, что ее интересует.
Взглянув на удивленную Алексу, он опять улыбнулся и пояснил:
— Храм Венеры. Это очень точное название, смею вас заверить. Обычно хотя бы раз в неделю мы обязательно приглашаем Орланду к нам в гости. — Подмигнув ничего не понимающей Алексе, вельможа продолжил: — Но пусть Пердита сама все тебе расскажет, у нее это получится лучше, чем у меня. А ты уже сама потом все решишь, ладно?
— Конечно, я обо всем расскажу! — Пердита с заговорщицким видом придвинулась к Алексе. — На самом деле когда-то я сама там работала, пока мой Джусто не настоял, что пришло время построить респектабельный фасад для наших отношений. Когда здесь были французы, этого не требовалось, но англичане… Господи! Они такие щепетильные! Во всяком случае, внешне. Поэтому теперь, когда я иду туда, мне приходится накидывать плащ и надевать шляпку с вуалью или даже маску. Теперь так вынуждены поступать даже мужчины, поскольку они не хотят быть узнанными!
Перехватив беспокойный взгляд Алексы, Пердита со смехом покачала головой:
— Нет, нет, дорогая. Я знаю, тебе сейчас кажется, что тебе там нечего делать! Но поверь мне, храм Венеры — это уникальное заведение. Хотя бы потому… что ты не найдешь там обычных для таких домов девушек. Туда приходят молодые дамы из лучших семей Европы: сбежавшие из монастыря, несчастные жены, разведенные женщины. Они очень скромно одеваются, прекрасно владеют несколькими языками и вообще хорошо образованны. И все они получают удовольствие оттого, что делают. Ты читала о жрицах Афродиты?
Несмотря на свою уверенность, что теперь ничто не может удивить ее, Алекса была заинтригована рассказом Пердиты, ее полунамеками и обещающими улыбками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74