– Он у Клео. Социальный отдел позволил взять его на выходные.Это прозвучало сухо даже для собственных ушей. Мэтти, с печальными глазами уличного оборвыша, каким она впервые его увидела когда-то, занял в ее сердце прочное место. И там он должен был остаться навеки.– Стивен тоже там? – еще осторожнее полюбопытствовал Аксель, расправляя угол простыни.Господи, подумала Майя, нельзя же выглядеть так потрясающе, когда всего лишь заправляешь постель! Сердце, этот предатель, уже набирало обороты.– Стивен вчера уехал в Нашвилл. Что-то насчет доводки альбома.– Этого следовало ожидать, – заметил Аксель.– Когда это работу ставили в вину? Котенок спрыгнул со шкафа на свежезастланную постель. Аксель подхватил его, выбросил в коридор на кучу грязного белья и прикрыл дверь.– Я и не ставлю. На что ты теперь сердита?– Ты бы рад распихать нас по коробочкам и хранить в вате! – огрызнулась Майя.На что сердита, на что сердита! На то, что начала ждать еще много часов назад! На то, что хочет лечь с ним в постель! На то, что научилась желать того, чему раньше не придавала значения, – и правильно не придавала, ведь ничто не вечно! Сердита, как же! Она в ярости!– Ладно, – сказал Аксель, берясь за брошенный ему край верхней простыни, – ты права. Мне нравится все раскладывать по полочкам. Чтобы каждая вещь была на своем месте. Так легче управляться с делами.Он даже не притворяется, будто хочет ее понять!– Люди – не вещи! – Майя бросила в Акселя подушкой. – Рыба не нуждается в гнезде! Это не сработает, и точка!Расправляя простыню, Аксель пытался во все это вдуматься. Говорить с Майей было все равно что отгадывать сложный кроссворд. Где, черт возьми, ключевое слово? Однако последнее заявление было достаточно понятным, чтобы сжалось сердце. Если это не сработает, вина будет целиком его. Он все затеял, ему и расхлебывать.– Рыба нерестится, – заметил он, – а это примерно то же, что гнездование. Когда рыба размножается...Вообще-то он почти ничего не знал о рыбе, кроме того, что место нереста всегда одно и то же и что туда возвращаются вопреки всем преградам.– О размножении и речи нет! – отрезала Майя, испепелив его взглядом. – Не в такое позднее время!Аксель подавил смешок, из опасения, что вылетит в коридор следом за котенком.– Сегодня был хлопотливый день, – объяснил он. – Удачно, что я сумел вырваться раньше двух часов ночи. Новый помощник еще не знаком с клиентурой. – Он аккуратно отогнул угол простыни, в то время как Майя яростно пихнула свой под матрац. – Если ты злишься из-за этого, то зря: я тебя честно предупреждал.– А вот и не из-за этого! – Она швырнула поверх простыни одеяло. – Я злюсь, потому что проклятый ресторан застит тебе глаза! Что такое школа по сравнению с ним? А что важнее: учить детей или кормить пьянчужек?Это уж слишком, подумал Аксель, расправляя одеяло.– Мой ресторан приносит деньги! На них выстроен этот дом, куплен другой, в котором сейчас прохлаждается твоя сестрица, на них мы покупаем то, что едим! Одним учением сыт не будешь!– Сытое брюхо к ученью глухо! – Майя рванула одеяло к себе. – И вообще, при чем тут еда? Всю жизнь, с самого первого класса, я мечтала устроить школу, в которую детям захочется возвращаться снова и снова, как в любящую семью!Аксель махнул рукой на аккуратность и выпустил свой край одеяла. Главное, Майю удалось вызвать на спор. Вот если бы только она приводила солидные доводы, если бы оперировала близкими ему понятиями: цели, средства, затраты. Жизнь и семья – все это было слишком отвлеченным для восприятия.– Я мечтала о школе, где к каждому ребенку будут относиться как с своему собственному, независимо от того, ходит он в кроссовках за сотню или в уцененных кедах! Ты не имеешь представления, насколько больше внимания получает ребенок из хорошей семьи, чем сирота! Того, кому по силам математика, осыпают похвалами, а к тому, кто на полях тетради рисует рыцарей и замки, относятся как к умственно отсталому! По-твоему, это справедливо? В каждом есть что-то свое, что можно развить, чему можно дать расцвести, даже если у него не заоблачный показатель интеллекта!Майя кое-как побросала подушки на одеяло. Аксель оглядел результат ее усилий без всякого восторга, но от комментариев воздержался. Честно говоря, он не мог понять, к чему это – застилать постель в тот час, когда в нее пора ложиться. В пылкой тираде он слышал обделенного вниманием странного ребенка и мог понять ее вопреки тому, что сам принадлежал к «детям из хороших семей». Его часто хвалили за успехи, если не в математике, то в спорте. Никогда он не чувствовал себя инородным телом. Зато Майя знала, каково это.– Иными словами, – подытожил Аксель, – ты мечтаешь о школе, где восторжествует равенство. Так не бывает! Ты мечтаешь о невозможном.– Ну и пусть! – отрезала Майя, темнея лицом. – Кто-то должен мечтать, пойми! Где был бы этот мир, не будь мечтателей? Да что там говорить! Ты даже не знаешь, что такое мечта!Она накручивала себя, как когда-то Анджела, чтобы в конце концов найти облегчение в слезах, и, как тогда, Аксель не знал, что предпринять. Заранее содрогаясь, он ждал, когда начнутся рыдания, когда он будет беспомощно смотреть, не решаясь заключить в объятия и утешить.– Мечты не окупаются, – произнес он тихо, – но каждый имеет право на мечту. Просто мне хотелось бы лучше тебя понять. Мы говорим на разных языках. Я не умею читать между строк, никогда этого не умел.К его большому удивлению, Майя вдруг перестала хмуриться, помедлила – и направилась к нему. Уголки ее губ лукаво приподнялись, глаза заблестели. Не зная, чего ожидать, Аксель смотрел на нее настороженно.– Отчего же, – проворковала Майя, – порой у тебя неплохо получается. – Она обвила его шею руками и слегка потерлась всем телом, так что он ощутил те соблазнительные изгибы, о которых думал целый день. – Посмотрим, на таких ли уж разных языках мы говорим...Она потерлась снова, на сей раз бедрами. О да, этот язык он понимал лучше всего!Аксель опрокинулся на постель, увлекая Майю за собой, и, прежде чем она успела выскользнуть из объятий, перекатился на нее. Скоро ему удалось направить ее страсти в совсем иное русло.«Завтра займемся этим в моей постели!» – подумал он.
Май 1970 года «Я не могу довериться никому, кроме своего дневника, поэтому после стольких лет раскрываю это хранилище моих радостей и горестей. Сегодня дочь обвенчалась с отличным парнем! Если правда, что усопшие наблюдают за нами с небес, то Хелен сейчас так же улыбается сквозь счастливые слезы, как и я». Глава 31 Чем больше я общаюсь с людьми, тем больше люблю свою кошку. Майя приоткрыла рот при виде лоснящегося черного «кадиллака» у двери магазина. Хорошо бы это был эксцентричный коллекционер полотен неизвестных художников! Тогда бизнес точно пошел бы в гору. Она с надеждой толкнула дверь магазина.– ...на тех же условиях, что и раньше, – донеслось от прилавка. – За тобой остался долг, помни это.Рослый негр повернулся, посмотрел сквозь Майю и пошел к выходу. Его бритая голова сияла на манер «кадиллака», да и аура была того же цвета. Майя инстинктивно отступила с дороги. Далеко не расистка, в этот момент она вспомнила про все самое неприятное: цепкую бульдожью хватку, автоматные очереди, разборки между бандами. И это невзирая на то, что гость был в костюме, даже с запонками. Клео проводила его усталым, безнадежным взглядом.– Мэтти наверху, что-то смотрит по ящику, – сказала она в ответ на безмолвный вопрос Майи. – По субботам народу больше всего, придется держать магазин открытым.Группа подростков рассматривала безвкусные сказочные фигурки из латуни, не замечая на стене над прилавком великолепное панно: маг и волшебница. Майя была уверена, что его немедленно купят. Похоже, у нее и впрямь нет никакого делового чутья. Впрочем, нет его и у Клео. Возможно, вообще не стоило реанимировать магазин.– Этот черный – он источает зло! – сказала она, понизив голос.– Расистка! – огрызнулась Клео.– Чушь! Злу безразличен цвет кожи. – Майя со страхом вгляделась в сестру, но опять не нашла ни следа наркотиков. – Клео, в чем дело? Если ты в беде, поделись со мной. Со своей жизнью ты могла делать что хотела, но теперь у тебя есть Мэтти. Он такого не заслуживает!– Не говори ерунды! – отрезала сестра, еще больше замыкаясь. – Это был постоянный клиент, помешанный на вуду. Он заказал мне языческие амулеты и время от времени заглядывает узнать, нет ли чего.– Отчего же он ни разу не появился, пока тебя не было? Клео, мы сестры! Вместе мы справимся с чем угодно!– Наивная! – усмехнулась та. – Всегда была наивной. – Придав усмешке оттенок приветливой улыбки, она прошла в угол, где переговаривались подростки. – Вот хрустальный шар из Непала! Говорят, он исцеляет болезни.Майя зашагала наверх. Мэтти и в самом деле смотрел телевизор. Вне себя от ярости на сестру, она схватила его за руку и потащила за собой.– Не хочу! – захныкал мальчик, упираясь. Майя продолжала тянуть его к лестнице.– А как же мама?! – крикнул Мэтти, пытаясь вырвать руку. – Вдруг я буду ей нужен?!Пристыженная, Майя уселась перед ним на корточки.– Ты ей нужен всегда, шоколадный мой. Она тебя очень любит. Но сейчас ей нужно побыть одной.– Опять приходил плохой дядя, – сообщил мальчик, шмыгая носом. – Я буду защищать от него маму.Потрясенная до глубины души, Майя невольно оглянулась через плечо и заметила сестру. Та держалась в отдалении, с каменным лицом и слезами на глазах.– Плохой дядя ничего не сможет сделать, если держаться от него подальше. – Майя взяла племянника на руки. – Мы его прогоним, этого буку!С этим она бросилась прочь из магазина, унося Мэтти подальше от опасности.– Наркобизнес! Хуже некуда! – Майя вздохнула в телефонную трубку. – Я не могу отплатить Акселю за добро, запятнав его репутацию делишками сестры. Он отдал под магазин свое здание, и если это всплывет, его потянут к ответу. Что же делать?! Как Клео могла?!Селена никогда не указывала Майе на погрешности в ее выводах, просто принимала информацию к сведению и работала над ней. Вот бы Акселю это качество! Ему явно недостает понимания.Припомнив, каким понимающим Аксель был прошлой ночью, Майя смахнула невольную слезу. До сих пор ей удавалось разве что с успехом отвергать, даже когда хотелось противоположного. С Акселем у нее все иначе. Или дело в нем самом? Как он умеет пробраться сквозь всю линию обороны, прямо к ней в постель! И уж если проберется, такое вытворяет!Майя позволила себе вспомнить прошлую ночь и залилась краской. Возможно, деспотизм не так уж плох, когда речь идет о постели. Как не хочется потерять этого деспота по милости Клео!– Эй, ты еще там? – окликнула Селена, когда молчание затянулась. – Это не мое поле деятельности, но кое-кого я знаю. Наведу справки, может, удастся напасть на след этого, с «кадиллаком». Но если Клео окажется замешанной...– То газеты это раздуют и будут трепать имя Акселя напропалую. Со школой придется распроститься.Майя сильно прикусила губу. Вкус крови был словно вкус страха.– Ну не молчи! – поощрила Селена.– Если прикрыть школу добровольно уже сейчас, мэр оставит Акселя в покое, и даже если Клео вернется в тюрьму, обойдется без шумихи. Почеши спинку мне – и я почешу тебе.– Мерзость какая! Рыбка снова хочет уплыть подальше от неприятностей? Ну уж нет! Я вложила в эту школу не одни деньги. Это не только твоя мечта, но и моя, советую помнить!Майя вдруг осознала, что прижимает трубку плечом, а пальцы держит сплетенными перед собой, как Аксель в трудные минуты. И верно, куда уж труднее: ей грозит потерять разом мужа, сестру, лучшую подругу и мечту всей жизни.Надо было плыть по течению, тогда жизнь была бы легче легкого.– Адвокат позвонит мне в понедельник, – говорила Селена. – Если к аренде нельзя придраться законным путем, придется мэру настаивать на принудительном отчуждении. Что там с клубом садоводов?– Они связались с Историческим обществом, – тупо ответила Майя.Какой смысл спасать школу, если для этого придется пожертвовать Акселем и Констанс? Только теперь она поняла, как дорого обойдется мечта.– Что ты знаешь о наркобизнесе в округе? – спросил Аксель, отпирая заднюю дверь бывшего магазина Клео.– Я все равно что на пенсии, парень, – напомнил Хедли. – Ничего не вижу, ничего не слышу!– Не строй из себя простака. – Аксель повернул выключатель и осветил почти пустое подвальное помещение. – Ты, как губка, впитываешь всевозможные сведения. Вокруг моей кухни и здешнего подвала слоняется как минимум пара подонков. Каков шанс, что в этом замешаны наркотики?– Наркотики замешаны во все незаконное, что происходит в этой стране, – хмыкнул старый репортер. – Это как при «сухом законе», только речь не о выпивке. На месте правительства я бы узаконил всю эту гадость, но обложил таким налогом, чтобы деньги в бюджет потекли рекой. Почему нет заведений, где разные уроды могут в любой момент присосаться к наркотикам? Хочется им поскорее в могилу – на здоровье, нечего тащить за собой еще и других, ни в чем не повинных! Может, не будешь связываться с этим делом?– Как я могу, если они так и норовят сунуться в ресторан? – проворчал Аксель, расталкивая коробки. – Раз полиции некогда, займусь расследованием сам.– Чего ради? Что это, личная вендетта? Молодежь тянется к наркотикам, и с этим ничего не поделаешь. Просто так уж вышло, что они затесались на твою территорию.– Я их давно уволил, делать им там было нечего. Кто-то хочет меня подставить, и я думаю, тогда ночью этот кто-то побывал здесь. Ты разнюхал еще что-нибудь об этом янки, застройщике?– А какая связь? – Пока Аксель дергал ручку внутренней двери, Хедли сунул нос в коробку с мусором. – Застройка сейчас на взлете, добыть ссуду совсем не сложно.– Плохой из тебя помощник, – вздохнул Аксель, пытаясь отпереть дверь ключом от задней двери здания. – Мэр рискует карьерой, настаивая на отчуждении конкретного куска земли. Зачем ему это, раз добыть ссуду так просто?Ключ не подходил. Аксель приложил силу и согнул его в замке.– Теперь наркотики то же самое, чем была выпивка в пятидесятых – шестидесятых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43