Вот только голову мою они не принесут вам на блюде.Она не поддалась его обаянию и возразила:— Мне нужна только свобода. Мою свободу и свободу моего отца вы обменяли на свою собственную. И я вам этого никогда не прощу.Она круто развернулась и спустилась по лестнице вниз. 13. Свобода!Слова Аннетты эхом отзывались в его ушах. Она была права. Он обменял ее свободу на свою. Но на карту была поставлена не только его свобода.Джон Патрик снова встал к штурвалу. Он должен был действовать, это заглушало чувство вины.Айви молча стоял рядом.— Иди поспи, — наконец распорядился Джон Патрик, — если на горизонте покажется парус, я тебя кликну.Айви заколебался.— Это приказ, Айверсен, — Джон Патрик знал, что говорит излишне резко, но это лучше, чем нерешительность.Айви ушел. Джон Патрик сосредоточился на управлении кораблем. Как только исчез из виду берег, лоцман тоже ушел немного отдохнуть. Здоровых матросов было мало. Большинство были так истощены, что едва могли держать в руках снасти. Его матросы умерли бы в тюрьме или на виселице, если бы не он. Но неужели нельзя было их спасти и не разрушать жизнь Хью Кэри и Аннетты? Английские солдаты ни разу до того вечера не обыскивали их дом. Значит — судьба!Он никогда не встречал более привлекательной женщины, чем Аннетта. Особенно хороша она была сейчас, когда стояла у поручней: ветер развевал ее волосы и покрывал румянцем щеки, горделиво поднятый подбородок Аннетты выражал непокорность, и в серых глазах бушевала ярость. Он заметил в ее взгляде неудержимое желание принять его предложение и взять в руки штурвал. Она рождена для моря, хоть и не понимает этого.Он, Джон Патрик, думал, что она лежит в каюте, страдая от морской болезни. Но нет, она стояла на палубе, невзирая на грозовое небо и канонаду. Да, она совсем не та сдержанная скромница, которой казалась в начале их знакомства. Он чувствовал в ней какую-то неистовую безоглядность. Доказательством был ее вызов целому городу, когда она превратила в госпиталь свой дом. Он распознал в ней мятежницу, которая жаждала приключений, совсем как он сам. Он понял это по ее взгляду и по тому, как беззаветно она отдавалась бурному натиску ветра.Он хотел ее больше, чем когда бы то ни было. Прежде он и не подозревал, что можно так сильно желать женщину. Но, увы, она его ненавидит и имеет для этого чертовски веские основания.Может быть, его родным удастся уменьшить ее неприязнь к нему. Мать, Фэнси, была самой доброй женщиной на свете и обладала даром приручать дикие и необузданные существа. Его отец обладал взрывным характером, это правда, но он любил учить и наставлять. Брат Дерек — человек добрый и положительный. Тетушка Фортуна со всеми ласкова и, несомненно, могла бы оказать помощь отцу Аннетты. Единственное затруднение представляла собой Кэти, которая была, как он сам, безоговорочной сторонницей повстанцев.Ему не хотелось думать о том, как все они встретят нежданных гостей. Помещение для них найдется. В доме, выстроенном отцом, достаточно места, есть еще и старая усадьба Маршей, теперь превращенная в школу. Его отцу понравится начитанный Хью Кэри.Но Аннетта? Она, конечно, влюбится в его домашних, если позволит себе такое снисхождение. * * * Кэтрин Сазерленд Кэнтрелл села в экипаж и поехала к дому доктора Ноэля Марша. О своем приезде она его не известила.Она неизменно поддразнивала его на тот счет, что приходится ему «тетушкой», хотя была на два месяца младше его. Они росли вместе, поскольку ее собственный старший брат женился на матери Ноэля.Однако в их чувствах друг к другу всегда присутствовало глубокое и тайное влечение. Она его обожала. Он о ней заботился. Когда ей исполнилось семнадцать, он ее поцеловал, и она навсегда отдала ему свое сердце. Никто из них не обмолвился ни словом Йэну и Фэнси Сазерленд из опасения, что те неодобрительно отнесутся к их взаимной нежности, хотя кровного родства между ними и не было.В девятнадцать лет Ноэль отплыл в Шотландию изучать медицину в Эдинбургском университете. Насколько она помнила, он всегда мечтал стать врачом. Но мысль о разлуке с ним была нестерпима. Он поцеловал ее на пристани, когда вся семья его провожала. Поцелуй был крепкий, страстный. Ноэль просил дождаться его.Он уехал. Кэтрин растерялась в одиночестве и чуть ли не почувствовала себя брошенной. В подобном смятении она согласилась выйти замуж за человека, который ухаживал за ней два года, за беззаботного и симпатичного сына соседа. Он был прямой противоположностью Ноэлю, но Кэтрин полагала, что в конце концов полюбит его, ведь он так напоминал ее самое. Не потребовалось много времени, чтобы Кэти поняла, какую ошибку совершила. Она и представления не имела о том, как ужасно существование рядом с нелюбимым, и чем грозит предательство по отношению к тому, кто тебя любит.А потом Ноэль вернулся и вскоре уехал в Филадельфию. Кэтрин знала почему. Он был не в состоянии жить поблизости от нее, поэтому оставил любимый край и любимых людей. Вскоре Ноэль женился.Она была на свадьбе, и это стало для нее тяжким испытанием. Сердце ее было разбито, и она знала, что муж догадался, почему ей так неприятны их отношения. Он ничего не говорил, но взгляд его был безнадежно печален. Два года назад он примкнул к повстанцам и был убит англичанами. Кэти подозревала, что сделал он это из-за их неудавшегося брака, и знала, что никогда не сможет простить себя.В течение полутора лет она вела уединенную жизнь, работая учительницей в школе брата. Постепенно она как бы заключила с собой нечто вроде перемирия. Школа, некогда основанная для обучения рабов, отпущенных на свободу братом и его женой, теперь обслуживала детей и взрослых, которые хотели учиться, невзирая на то, есть ли у них возможность платить за обучение. В школе учились дети бедных фермеров и дети бывших рабов. Расовые предрассудки иногда становились проблемой даже среди ребят школьного возраста, но тем не менее школа существовала. За счет дохода с земель Сазерлендов и их конного завода.Когда война разгорелась не на шутку, Кэти все свои нерастраченные страстные чувства отдала делу независимости и поддержала мятежников. Она узнала, что Ноэль поступил иначе. Он всегда был осмотрителен и осторожен. Когда его жена умерла, Кэти решила, что Ноэль вернется в Мэриленд. Но он не вернулся. Кэтрин не удивилась, когда узнала, что он отказался присягнуть на верность молодому американскому государству. Но была потрясена, узнав, что он не только лечит раненых англичан, но даже стал доверенным лицом этого дьявола во плоти, генерала Хоу.Тогда Кэти попыталась его забыть, но это оказалось выше ее сил. И в конце концов она приняла решение увидеться с ним и убедить Ноэля вернуться в Мэриленд. Но сейчас, направляясь к нему домой, она засомневалась, не совершает ли ужасной, непоправимой ошибки. Вчера она прибыла в Филадельфию и остановилась у Итана Тэйлора, давнего друга Йэна Сазерленда. Итан, профессиональный торговец, сочувствовал повстанцам, но по воле обстоятельств держал нейтралитет. И он и его жена обрадовались приезду Кэти, но о докторе Марше говорили уклончиво.А в Филадельфии бушевали страсти. Повсюду были английские солдаты, нетерпеливые и скорые на расправу. Ее наемную дорожную карету трижды останавливали в пути и обыскивали. На каждом шагу ей твердили об ужасном разбойнике по прозвищу Звездный Всадник.Джон Патрик. В Мэриленде еще не знали, что его корабль пошел ко дну. Значит, благодарение богу, он жив. Ее родные сошли бы с ума от горя, если бы он погиб.Кэти не могла удержаться от улыбки, выслушивая рассказы о том, как Звездному Всаднику удалось бежать вместе с двадцатью матросами. Он увел королевский фрегат из-под самого носа англичан. Что же обо всем этом думает Ноэль?Экипаж остановился перед двухэтажным кирпичным домом. Кэтрин подождала, пока возница спустится с козел и поможет ей выйти из кареты.— Вас подождать, мисс?Кэти совсем не чувствовала себя «мисс». В тридцать девять лет она многое успела повидать в жизни. Тем не менее она отдавала себе отчет в том, что ее темные волосы почти не тронуты сединой и любовь к верховой езде позволила сохранить стройную, грациозную фигуру.— Нет, — она улыбнулась кучеру и была вознаграждена восхищенным взглядом.Если Ноэля нет дома, то придется ждать. Если он у себя, то потом сможет отвезти ее к Тэйлорам. Но только после того, как она выскажет ему все, что думает. Тем не менее она посмотрела вслед удаляющемуся экипажу с тайным сомнением, не ошиблась ли, приехав сюда. Сердце учащенно билось в груди. Она вспомнила, как видела Ноэля в последний раз. Он был высок, почти такой же высокий, как Джон Патрик, но со своими спокойными карими глазами, каштановыми волосами и задумчивостью Ноэль казался ей красивее своего младшего брата.Нет, это, наверное, большая глупость с ее стороны — вот так взять и приехать ни с того ни с сего. По правде говоря, ей просто необходимо было увидеться с ним. Она просто не могла думать ни о чем другом.Кэти поднялась на крыльцо и взялась за тяжелый медный молоток. Она уже бывала в этом доме однажды, на свадьбе Ноэля, и все время пребывания здесь ее сердце обливалось кровью.Дверь открыл Мальком. Она сразу же его узнала. Он сопровождал Ноэля повсюду. Рядом с Малькомом стояло свирепое на вид лохматое чудовище, готовое разорвать всякого, кто покусится на безопасность хозяйского слуги.Мальком вытаращил глаза:— Мисс… миссис Кэнтрелл!Удивленная тем, что он ее помнит, она, немного поколебавшись, наклонилась и потрепала по голове огромную собаку, которая, наверное, раздумывала, не съесть ли ее на обед, но через мгновение пес уже с безумной скоростью завилял хвостом.— Это Аристотель. Волкодав доктора Марша, — заявил Мальком, прищурившись, — и он обычно бросается на посторонних.Кэти невольно улыбнулась:— Да он просто душка.Мальком, недоуменно моргая, пытался объяснить:— Да нет, он, вообще-то, не ласкается к первому встречному.— У нас в семье все умеют ладить с животными.— Эй, боюсь, что так. — И Мальком укоризненно поглядел на собаку.— Доктор Марш дома?— Нет, но должен скоро быть. Вы его подождете? — И, переминаясь с ноги на ногу, добавил: — Я Мальком.— Да, — ответила Кэти, — я помню.Лицо его как будто просветлело при этих словах, и он отошел в сторону, приглашая Кэтрин войти.— Он хотел бы с вами повидаться, миссис Кэнтрелл. Я могу вам подать чай.Чая в Мэриленде очень не хватало, не было его и в других колониях. Водился он лишь там, где присутствовали англичане. Кэти очень бы хотела выпить горячего чайку, но, пронзив Малькома презрительным взглядом, резко произнесла:— Нет.Он приуныл, и Кэти пожалела о своей резкости. При чем тут Мальком? Он ей ничего плохого не сделал.— Тогда, может, сидру? — спросил он с надеждой. — Пройдите в гостиную, пожалуйста.Она кивнула и последовала за ним в дом, а рядом с ней радостно трусил Аристотель. Мальком вышел, и Кэти обвела взглядом комнату. Она ей понравилась еще тогда и с первого взгляда. У стен стояли полки с книгами. Мебель была удобная, цвета вокруг приглушенные и располагающие к отдыху.Кэти взглянула на журналы, лежавшие на столе. По большей части — медицинские, но есть также и газеты роялистов, включая «Пенсильванский вестник». Она уселась в самое удобное на вид кресло и стала читать сообщение о побеге «пиратов».Читая, она улыбалась. Кэтрин хорошо представляла, как потрясены были англичане. И мысленно видела знакомый дьявольский огонек в глазах племянника. Джон Патрик всегда считался в семье озорником, смелым, предприимчивым авантюристом.Аристотель ткнулся в колено Кэти носом, чтобы привлечь ее внимание, и она потрепала его по шее, что вызвало радостное повизгивание.— С ним уже трудно бывает справляться, — проворчал Мальком, появляясь на пороге с подносом в руках, на котором стояли серебряный кубок и тарелка с печеньем.Кэти резко вскинула голову: это нечто новое. Никогда Ноэль не ел сладкого. Он его не выносил.Мальком, казалось, угадал ее безмолвный вопрос:— Да это соседский подарок.Кэти прищурилась. Какой такой сосед? Или это соседка? Женщина? И Кэти рассердилась на себя: что за вздор? Неужели она ревнует?Кэти взяла с подноса кубок с сидром, сдобренным пряностями. Услышав шум и радостное ржание лошади, приветствовавшей родную конюшню, Кэти повернулась к окну.Мальком выглянул во двор.— Это доктор. Пойду помогу распрячь лошадь и убрать фаэтон.Она и слова не успела вымолвить, а он уже скрылся за дверью. Кэти поднялась и, волнуясь, зашагала по комнате.А затем вошел Ноэль, и наступила пауза.Он был в плаще. Каштановые с проседью волосы взлохмачены ветром. Его карие глаза вспыхнули от радости при виде ее, хотя, конечно, Мальком успел предупредить его. Ноэль испытующе смотрел на Кэти, разглядывал ее капор, лицо, задержав на нем взгляд, взглянул на Аристотеля, который подбежал к нему, виляя хвостом, но сразу же вернулся к Кэти.— Значит, ты его уже околдовала? — спросил Ноэль с веселым любопытством.Сердце у нее забилось сильнее. Она всегда любила его улыбку и теплый, добрый взгляд. Чтобы не выдать своих чувств, она наклонилась к собаке, и огромный язык лизнул ее в щеку. Кэти рассмеялась.— Хитрая бестия.— Уж несомненно.Голос у него стал мягче.— Ты прекрасно выглядишь, Кэти.— Ты хочешь сказать «прекрасно для старой женщины»?— Ах, Кэти, ты никогда не состаришься.Взгляд у него был такой ласковый, и знакомая горячая волна захлестнула все ее существо. Он был все еще прежним Ноэлем. Другом и поверенным всех ее тайн. Почти возлюбленным…— Ты выглядишь… преуспевающим.Это был не вполне комплимент, что он сразу и понял. И слегка прищурился.— Внешность нередко бывает обманчива, — тихо сказал Ноэль.— Да. Думаю, что человек по имени Звездный Всадник замечательно провел на этот счет англичан.— Его схватили?— Нет, я ничего о нем не знала до своего приезда сюда.— Это хорошо, я бы не хотел, чтобы Йэн и мама беспокоились.— Они все равно беспокоятся. О тебе.Ноэль смутился.— Но беспокоиться совершенно не о чем.— За исключением твоих политических убеждений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41