Он с детства перенял у него шотландскую манеру говорить вместо «да» и «нет» — «эй» и «нэй». Он тогда просто боготворил Йэна. И сейчас любил, как любил бы родного отца.— Я не хочу задавать тебе никаких вопросов, парень, — сказал спокойно Йэн. — Я знаю, ты делаешь только то, что считаешь правильным. И если тебе что-нибудь когда-нибудь понадобится…— Ноэль?Голос Свейера вернул его к действительности.Ноэль вопросительно вздернул бровь.— А как чувствует себя мистер Кэри? Есть какое-нибудь улучшение?Ноэль покачал головой:— Не слишком заметное.Отец Аннетты причинял Ноэлю очень большое беспокойство. У мистера Кэри зажили раны, нанесенные пьяными патриотами. Но больше всего пострадали его умственные способности, его дух. Он полностью выключился из жизни. Он часами сидел, не говоря ни слова, очевидно, ничего не видя, не слыша и не замечая.— Он все еще не говорит?— Нет, — тихо ответил Ноэль.— Одну бессвязную чепуху, — добавил майор. — Не знаю, зачем эти дикари нужны королю, — продолжал он очень уверенно, — самый подходящий момент отделаться от них. Ни хороших манер, ни воспитания. Право, настоящие дикари.Повелительный взгляд Свейера заставил майора замолчать, а Ноэль презрительно скривил рот.— Однако у них хороший портвейн, — сказал он сухо.Майор вспыхнул.— О присутствующих, конечно, речь не идет, — добавил он быстро. — Мы, естественно, вас к ним не относим.— И естественно, — сказал Ноэль, — я вам безмерно благодарен за это исключение, однако часть моего семейства, живущего в Мэриленде, поддерживает мятежников, но я своих родных дикарями не считаю.Свейер ухмыльнулся, глядя, как майор конфузливо ежится.— Приношу свои извинения, — сказал майор. — Я не хотел вас обидеть.— А я и не обиделся, — сказал Ноэль, подавляя чувство гнева.Он вполне мог терпеть Свейера. Профессиональный вояка, что с такого взять. Но майора Гэмбрелла с его чванством, снобизмом и честолюбивыми замашками Ноэль не выносил.Однако Гэмбрелл как племянник одного из адъютантов генерала Хоу был человеком влиятельным, и даже полковник Свейер не особенно нападал на него, хотя наглый и бестактный майор ему явно не нравился.Свейер не раз говаривал Ноэлю: «Если надо чего добиться от генерала Хоу, Гэмбрелл может это устроить. Он выскочка, не забывающий о себе самом, но у него все схвачено». А Ноэлю всегда были нужны лекарства. Еще надо было, чтобы с жителями Филадельфии обращались пристойно и чтобы не очень притесняли мятежников, захваченных в плен. А чтобы добиться всего этого, надо было обслуживать английских военных.— Ну, пора отправляться восвояси, — сказал упившийся Гэмбрелл, — у меня свидание с… одной леди.— Да, мне тоже пора, — сказал Свейер, вставая, — как всегда, получил удовольствие. И где вы достаете такой портвейн?— Да-да, — вмешался Гэмбрелл, — скажите, откуда он у вас? Моему дяде такой понравится.— Это из очень ограниченного источника, — ответил Ноэль, — но для вас… посмотрю, что можно сделать.Гэмбрелл взял свою шляпу из рук Малькома, который появился неожиданно, словно подслушивал за дверью. «И, наверное, подслушивал», — подумал Ноэль. Примеру майора неспешно последовали полковник Свейер и третий офицер.— Вы будете на балу у генерала на следующей неделе? — спросил Свейер.— Я был счастлив получить приглашение, — ответил Ноэль с подобающим, по его мнению, подобострастием.Свейер лучезарно ему улыбнулся и поспешил за Гэмбреллом, который очень старался удержаться на ногах.Когда дверь за ними закрылась, Ноэль покосился на Малькома, на лице которого исполнительность уступила место настойчивости.— Там кто-то хочет вас видеть. Он у меня в комнате.— Пациент?— Он ничего не говорит.Война, зажавшая Ноэля в свои ненавистные тиски, научила его еще остро ощущать малейшую опасность.— «Подробнее, Макдуф», — процитировал он Шекспира, пытаясь шуткой заглушить предчувствие несчастья.— Меня зовут Мальком, — с негодованием возразил слуга.— Я знаю, как тебя зовут, — утомленно сказал Ноэль, — это просто… да ладно, черт возьми, веди меня к нему.Мальком кинул на хозяина уязвленный взгляд, проследовал в свое помещение в задней половине дома и, постучав, открыл дверь. Ноэль шел по его пятам и очень удивился, когда мужчина, стоявший за дверью, ткнул ему в ребра дулом пистолета.— Вы Ноэль Марш? — спросил незнакомец с легким скандинавским акцентом. Ноэль медленно обернулся и увидел человека размеров необыкновенных. Он был как гора. Гора со светлыми, почти белыми волосами и глазами — синими, как горное озеро. И такими же холодными.— Да, — спокойно ответил Ноэль.— Вы сейчас пойдете со мной.— Могу я узнать, зачем?— Нет, — прозвучал категоричный ответ.— Он взял мой пистолет, — пожаловался Мальком.— Да, и я вам за него очень благодарен, — сказал огромный швед без тени сожаления.— Может быть, вы скажете хотя бы, куда мы отправимся?— Нет, — снова отрезал швед и повернулся к Малькому: — Свяжи ему руки впереди.Ноэль кивнул слуге, чтобы тот исполнил приказание. У него появилось страшное ощущение, что все происходящее каким-то образом связано с Джоном Патриком.Мальком связал руки Ноэлю.Швед угрожающе взглянул на Малькома.— А теперь ступай и оседлай двух лошадей. И запомни: если хочешь жить — исполняй мои приказания.Ноэль опять утвердительно кивнул, когда Мальком взглянул на него, словно ожидая указаний хозяина.— Делай, что он говорит, раз ты так беззаботно оставил свой пистолет там, где любой… вор может его найти.Швед нахмурился, услышав, как его характеризуют:— Иди-иди, пошевеливайся.Мальком бросил на Ноэля сокрушенный взгляд и вышел из комнаты.— Очевидно, вы здесь не для того, чтобы меня убить. Полагаю, вам требуется врач.Швед не ответил.Ноэль снова сделал попытку.— Вы можете хотя бы мне сказать, насколько опасно ранен… тот человек? Если речь идет о раненом.— Ты — прихвостень красномундирников, — презрительно ответил швед, — предатель своей страны.— А это зависит от того, какую страну вы имеете в виду, — сказал напыщенно Ноэль. Этой ролью он овладел в совершенстве.Швед продолжал глядеть на него с презрением.— Неужели вы действительно брат Джона Патрика?Хотя Ноэль с самого начала заподозрил, что происходящее имеет какое-то отношение к брату, от подтверждения у него перехватило дыхание, словно от сильнейшего удара в грудь.— Он в порядке?— Лучше бы ему выздороветь, иначе я вас убью.Ноэль был высокий мужчина, но швед изрядно превосходил его в росте. И хотя говорил он с легким акцентом, речь была правильной и выразительной. Вряд ли он простой матрос. Какие же у него дела были с Джоном Патриком? А может, это ловушка? У англичан на службе состояло много продажных людей, и среди них были шотландцы, немцы, скандинавы. Ноэль знал также, что не все роялисты ему доверяют. Всем было известно, что его родные, живущие в Мэриленде, поддерживают американцев в их борьбе за независимость.— Нам потребуются какие-нибудь вспомогательные средства и припасы? — отрывисто спросил он.Швед удивился, словно не думал об этом. И еще Ноэль понял, что силы шведа на исходе. Без сомнения, Мальком без труда справился бы с ним, если бы швед не был вооружен.— Нужны ли инструменты? Бинты? — гнул свою линию Ноэль.Посетитель кивнул.— И одежда, вода, пища тоже, — добавил он внезапно охрипшим голосом.— Если мой брат тяжело ранен, нам потребуется фаэтон, а не оседланные лошади, — сказал Ноэль.Его нежданный посетитель несколько растерялся.— Капитан сказал, чтобы я вам не верил, — наконец сообщил он, подумав.Ноэлю и прежде приходилось страдать, слыша оценку своих действий и упреки, но никогда еще он не испытывал такой пронзительной боли. Ведь Джон Патрик наверняка знал, что Ноэль ничего не сделает ему во вред. Ноэль присматривал за братом, когда тот был мальчиком, научил его ездить верхом и стрелять, он отвечал на его бесчисленные вопросы и подбадривал на пути осуществления мечтаний.— Но, так или иначе, вам не удастся провести меня с завязанными руками сквозь патрульные заслоны, — сказал Ноэль, зная, что возражать сейчас бесполезно. — И вам потребуется фаэтон, если Джонни не в состоянии ехать верхом. Мы должны будем перевезти его. У англичан сторожевые и поисковые отряды повсюду, и, поверьте, они действуют.Пистолет в руке шведа не дрогнул.— Ну, об этом вам лучше знать.— А если он был настолько неосторожен, чтобы назвать мое имя, значит, он при смерти, — настаивал Ноэль. — Клянусь, что я его не выдам. Ведь он мой брат.— Если вы лжете, я вас убью, — спокойно отозвался швед, и эта бесстрастная интонация была страшнее самых яростных угроз.— Скажите Малькому, чтобы он приготовил фаэтон, — сказал Ноэль и протянул вперед руки, словно восприняв слова шведа как согласие. — А я соберу все необходимое. — И, помолчав, добавил: — Как мне вас называть?Человек колебался. Ему, очевидно, не понравилось желание Ноэля взять инициативу в свои руки.— Айверсен. Меня зовут Айверсен. А кэп зовет меня Айви.И снова захватчик внимательно уставился в лицо Ноэля. Наконец, что-то решив для себя, он вытащил из-за пояса нож и перерезал веревки на запястьях Ноэля.— Айви, — спросил Ноэль, — каким образом вы проникли в Филадельфию? Все дороги охраняются.— Мы с кэпом проникаем всюду, куда хотим, — попросту ответил Айви. — А теперь идем. Ваш слуга может приготовить все, что нужно, а вы будете погонять лошадей.Ноэль кивнул. Однако теперь, когда Айви внял голосу разума, надо убедить его еще в одной необходимой поправке к первоначальному плану.— Но вы не можете ехать вот так, в одежде матроса и еще вымокший до нитки, бог тому свидетель.Ноэль подошел к сундуку Малькома и вытащил оттуда рубаху и штаны.— Наденьте вот это.Швед, очевидно, признав логичность поведения Ноэля, быстро разделся. Одежда Малькома была для него маловата, рубаха туго натянулась на его широкой груди, однако Ноэль снабдил его еще простым шерстяным плащом и шляпой и, по-видимому, остался доволен результатом переодевания.Но времени терять было нельзя. Ноэль повел шведа в конюшню. Мальком как раз вышел оттуда с двумя оседланными лошадьми. Он с любопытством посмотрел на развязанные руки Ноэля, затем на шведа, напялившего его собственную одежду. Однако Ноэль не дал ему сказать ни слова.— Я, то есть мы поедем в фаэтоне. Принеси мой врачебный саквояж. А также еду, воду, бренди, несколько одеял. Пару моих брюк, рубашку, жилет и… — Он быстро взглянул на Айви и закончил: — А также английскую военную форму, что мы недавно… нашли.— Я поеду с вами.— Нет. Оставайся дома, будешь отвечать на вопросы. Пошли сообщение капитану Лонгуэйту, что сегодня я не приду играть в карты. Потому что помогаю при родах.Мальком кивнул и поспешил прочь.Айви вспыхнул и окинул врача испытующим взглядом.— Вы ему доверяете?— Я бы доверил ему собственную жизнь, — ответил Ноэль, — точно так же, как Джон Патрик доверил свою тебе.— Ну что ж, может, вы и поплатитесь жизнью, — в голосе шведа снова прозвучала угроза, — и неважно, брат вы Джонни или нет, я, ни минуты не колеблясь, вас прикончу.Ноэль удивился, услышав, что этот человек так обыденно и легко называет его брата уменьшительным именем. Значит, между матросом и капитаном существует не просто верность по долгу службы. Но не об этом сейчас ему надо думать. Они впрягли лошадей в фаэтон и загрузили его припасами. Швед положил на сиденье между собой и Ноэлем пистолет.Ночь была темная, если не считать бледного света полумесяца. Сердце Ноэля забилось сильнее, когда он повернул лошадей на вымощенную булыжником улицу и направился на юг, к сторожевым постам. Стегнув лошадей, он пустил их рысью, несмотря на тряску, от которой фаэтон бросало из стороны в сторону. Ноэль вряд ли полностью сознавал, что рядом с ним сидит огромный человек, готовый его убить. Он мысленно представлял себе лицо брата.И молился безмолвно. 3. Джон Патрик дрожал от холода. Он изо всех сил боролся с забытьем. Ему едва удалось избежать встречи с английскими солдатами, уползти в камыши, пока те осматривали берег. Потом он выполз из камышей и зарылся в кучу листьев — для тепла и безопасности, на это ушли его последние силы.Он очень, очень замерз. И, господи помилуй, как же болит все тело! Словно его отстегали кнутом. Сколько времени прошло с тех пор, как ушел Айви? Сколько часов? Смеркается. Значит, прошло полсуток. А как далеко отсюда Филадельфия? Пять, десять миль? Приедет ли Ноэль?Он не виделся с братом с тех самых пор, как отправился из Бостона в роковое путешествие в Шотландию. Он пробыл почти год в Англии, потом — три года на английском военном корабле, как насильно завербованный матрос, и потом еще четыре он занимался пиратством. Военный фрегат англичан попал в плен к пиратам. Спаслись от кровавой бойни только он и Айви. Пираты предоставили им выбор: примкнуть к ним или погибнуть так же, как весь экипаж.При таком дьявольском условии Джон Патрик и Айви решили уступить, имея в виду бежать, как только повстречаются с англичанами. Однако Джон Патрик вскоре обнаружил, что темная сторона его натуры легко приспособилась к существованию в братстве воров. Не вызывало у него угрызений совести и то, что они грабили главным образом английские суда. Англичане украли три года его жизни, и он был не прочь заставить их расплатиться подороже.Он питал отвращение к кровожадности предводителя, к его страсти убивать и постепенно приобрел в команде поддержку, достаточную, чтобы оспорить у него командование кораблем. Он выиграл спор, победив в схватке не на жизнь, а на смерть, и все же не обрел полной свободы. Если бы экипаж решил, что их капитан способен дезертировать и бросить их на произвол судьбы, они бы убили его без долгих размышлений. Став капитаном, Джон Патрик сократил число нападений на английские корабли и запретил беспричинные убийства. За полтора года он стал очень богатым человеком и тщательно, в высшей степени тщательно подобрал команду, которая была бы верна ему, а не пиратскому братству.Холодно. Как же ему холодно! Он попытался думать о Карибах, о теплом сине-зеленом море, которое меняло цвет в зависимости от положения солнца, и о белых, излучающих тепло, песках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41