Просто… я думал, что так смогу иметь все сразу, – глухо ответил он. Несмотря на уверенный, властный вид, он вдруг показался Мауре совершенно незащищенным, уязвимым, как капризный ребенок, который не может заставить себя попросить прощения и требует недозволенного. Как ни странно, Маура поймала себя на мысли, что ей очень хочется обнять, прижать к себе и утешить Александра.
– За все в жизни приходится платить, и за счастье тоже. А ведь мы были так счастливы, правда? – с нескрываемой грустью тихо произнесла она. Скажи он «да», признайся, что обманывает свет, что законно и официально женат, то стал бы посмешищем. Дело зашло слишком далеко, все так запуталось.
– Мы могли бы опять стать счастливы, – сухо сказал он. – Мужское общество приняло бы тебя как мою гражданскую жену и…
Не дослушав его, Маура с неподражаемым достоинством вышла из комнаты. Александр не винил Мауру. Она была права, тысячу раз права во всем, а он запутался и сознавал это. Но хуже всего то, что он не понимал, как дошел до такой жизни. Когда Александр, разозлившись на Мауру, ушел из дома накануне рождения Феликса, он был одержим только одной целью – попасть на бал к Ариадне, попасть любой ценой, ему и в голову не пришло, что цена окажется такой высокой.
Утверждая, что его брак не более чем шутка, он ни на секунду не задумался, как это отразится на его ребенке, который вот-вот должен родиться. А когда его рассказ стали передавать из гостиной в гостиную, было уже поздно. Точно так же Александр не подумал о последствиях, когда из чувства вины и стыда сломя голову бросился в страстные объятия Ариадны Бревурт. Как оказалось, Ариадна не просто хотела провести с ним время, она влюбилась в Александра и решила выйти за него замуж, а она, подобно Александру, привыкла к тому, что все ее желания сбываются.
– Дорогой, какие могут быть затруднения? – спросила Ариадна. Она лежала обнаженная, опираясь на локоть, и ласкала кончиками пальцев его грудь. – Ты же не женат официально, значит, и развод тебе не нужен.
– Не все так просто, – ответил Александр.
Ее рука медленно опускалась ниже, нежно поглаживая его живот.
– Этой ирландке не место в твоем доме на Пятой авеню. Разве Кингстон не может ее выставить?
– Священник соединил нас брачными узами. – Александр резко спустил ноги и сел на край кровати.
Он не хотел, чтобы искусные пальцы Ариадны снова возбудили его. Александр понимал, что старая гвардия одобрительно отнесется к его связи с Ариадной, но жениться на ней ему совсем не улыбалось. Он хотел оставаться мужем Мауры, хотел, чтобы их отношения каким-то чудом стали прежними, чтобы они опять стали безмятежно счастливы.
Александр отбросил в сторону простыню, обнажив грудь Ариадны. Она не сделала ни малейшей попытки прикрыться.
– Но священник-то был ненастоящий, не так ли? Ты же сам говорил, что это просто розыгрыш, что заплатил священнику и девушке за помощь, чтобы отомстить отцу.
– Да, я предлагал Мауре деньги, но она их не взяла. – Александр потянулся за брюками.
Ариадна искренне рассмеялась, услышанное позабавило ее.
– Еще бы, дорогой. Зачем ей несколько сот долларов, когда она получила гораздо больше. Посмотри, она же сейчас живет как королева в твоем доме на Пятой авеню. Да, не повезло тебе с этой простолюдинкой, Александр. Она оказалась очень сообразительной и отлично знает, что ей нужно…
Александр застегнул ремень и потянулся за сорочкой. На этот раз Ариадна права. Маура действительно умна. А еще она красива, сердечна и любит его. Александр проклинал встречу с Чарли, когда тот сказал ему о бале у Ариадны. Не переживай он так остро, что его не пригласили, не наври он тогда с три короба Вилли Райплапдеру…
– Значит, надо немедленно расплатиться с ней и выставить из дома. Думаю, это будет нетрудно. Все имеет свою цену.
Александра так и подмывало сказать, чтобы она заткнулась. Она, может, и имеет цену, но только не Маура. Не сказал он этого лишь потому, что не хотел поддерживать разговор. Ему не терпелось поскорее уйти, обдумать положение в спокойной обстановке. Он молча надел сорочку.
Ариадна с улыбкой наблюдала за ним. Была в Александре какая-то детская незащищенность, которая резко противоречила его самоуверенному, властному виду, но эта двойственность только усиливала его обаяние. Она прекрасно понимала, почему он молчит и не отвечает на ее предложение. Как все мужчины, он ненавидел сцены, а она хорошо представляла, какой скандал закатит ему ирландка, когда узнает, что ей придется освободить особняк.
– До свидания, дорогой, – сказала Ариадна, посылая уходящему Александру воздушный поцелуй.
Когда дверь за Александром закрылась, Ариадна опустилась на подушки, самодовольно улыбаясь. Ирландская мужичка ей не соперница! Еще до конца недели она выставит самозванку из особняка Каролисов, а заодно и из жизни Александра.
– Мне бы хотелось уточнить некоторые подробности свадьбы, которая состоялась на борту «Скотий» в июне прошлого года. – Генри Шермехон сидел в конторе морской компании «Кунард».
– Как звали жениха и невесту, сэр?
– Обязательно нужно называть имена? – с усмешкой спросил Генри. – У вас что, так часто случаются свадьбы в океане?
Служащий не знал. Его никогда раньше об этом не спрашивали.
– Мистер Александр Каролис и мисс Маура… – Впервые Генри осознал, что не знает девичьей фамилии Мауры. Но этого и не надо. Хватит фамилии Александра.
Так и случилось. При упоминании фамилии Александра служащий сразу понял, о ком идет речь.
– Церемонию бракосочетания проводил капитан, сэр?
– Нет, – ответил Генри, ему удалось вытянуть из ничего не подозревавшей Мауры имя священника, – обряд совершил священник, отец Малкехи.
– Тогда мне необходимо прежде всего проверить, числится ли отец Малкехи в списке пассажиров. Подождите немного, пожалуйста.
Генри любезно согласился подождать. Его охватило волнение, он сидел как на иголках. Что, если отца Малкехи не окажется в списке пассажиров? Что, если Александр обманул Мауру? Генри опасался именно этого, поэтому и занялся выяснением сам, не доверяя постороннему. Он беспокойно постукивал по полу ногой в дорогом ботинке. Если имя отца Малкехи все же есть в списке пассажиров, надо будет выяснить, действительно ли он священник или самозванец.
Минут через десять открылась дверь, и вошел служащий.
– Я нашел интересующие вас сведения, сэр, – обрадованно сообщил он. – Отец Малкехи действительно сел на «Скотию» в Квинстауне.
– Брак совершенно законный? – поинтересовался Генри.
– Церемония бракосочетания происходила в присутствии капитана. Если бы он заподозрил что-то неладное, то не присутствовал бы, – ответил служащий.
– Разумеется, – согласился Генри.
Он поднялся. Теперь предстоит посетить нью-йоркскую католическую церковь. Там помогут разыскать священника и рассеять все сомнения, если только, конечно, сразу по прибытии в Нью-Йорк он не отправился дальше на запад.
– Отца Малкехи здесь нет, мистер Шермехон. Еще в марте он уехал в Чикаго.
– Но вы его знаете? – спросил Генри у священника в черном облачении.
Священник утвердительно кивнул:
– Да-да, конечно. Он пробыл здесь у нас довольно долго.
– Он рукоположен в сан?
Священник, с которым разговаривал Генри, был старше его, поэтому такой невежественный вопрос со стороны протестанта нисколько не удивил его.
– Конечно, он священник римской католической церкви, официально возведенный в сан.
Генри облегченно вздохнул. То, что он узнал, его очень обрадовало.
– Могу ли я узнать его адрес в Чикаго? Мне нужно выяснить у него кое-что очень важное.
Служащий компании «Кунард» удивленно посмотрел на посетителя средних лет.
– Свадьба на борту «Скотий»? Но я же предоставил мистеру Шермехону все сведения…
– Я представляю другое лицо, – невозмутимо отозвался секретарь Ариадны Бревурт. – Буду очень признателен, если вы посвятите меня в подробности церемонии на борту «Скотий».
Временами Маура удивлялась, как она может жить в одиночестве и с такой болью в сердце. С тех пор как Александр переехал в роскошные апартаменты отеля на Пятой авеню, Гейне стал обращаться с ней с плохо скрываемым презрением. Остальная челядь держалась вежливо, но холодно. Няня Феликса относилась к ней без должного почтения и все настойчивее возражала против того, чтобы Маура проводила время с Феликсом. Когда Маура мягко упрекнула се за такое отношение, няня дерзко ответила, что ее нанимал мистер Каролис и она выполияет только его распоряжения.
Маура не очень поверила ее словам, но не стала донимать этим Александра. Их отношения и так хуже некуда, ни к чему добавлять сюда еще мелкие домашние неурядицы.
Маура чувствовала себя очень одиноко и неуютно в доме-мавзолее, ей хотелось хоть ненадолго вырваться из него, но пойти было некуда.
Кирон теперь работал с утра до вечера и не мог отлучиться. Генри проводил все больше времени на скачках, а Александр открыто сопровождал Ариадну на бегах, поэтому бывать там Маура не могла. Чарли с большим удовольствием составил бы ей компанию, но Маура понимала, что их появление вместе только дало бы повод к новым пересудам.
– Господи, да всяких слухов и так уже полно, подумаешь еще один! – с искренним недоумением заметил Чарли.
– Сейчас в свете считают, что я любовница, претендующая на место жены. Но я жена, Чарли, и собираюсь вести себя именно как жена. Если я буду появляться в обществе постороннего мужчины, это только подольет масла в огонь.
Чарли расстроился, но Маура твердо стояла на своем. Она не собиралась давать повод усомниться в своей добродетели. Она – миссис Александр Каролис и ради Феликса готова на все, чтобы ее принял свет именно как жену Александра Каролиса.
Чтобы хоть немного развеять скуку и скрасить одиночество, Маура каждый день после обеда совершала прогулку в карете. Так поступали все светские дамы. Появляясь на людях в экипаже с гербами Каролисов, Маура боролась против лжи Александра единственным доступным ей способом.
Ни одна светская дама ни разу не поприветствовала Мауру во время этих прогулок. Внешне Маура всегда держалась очень спокойно. Она была уверена: придет день, когда ее признают. Признают хотя бы ради Феликса.
Раз в неделю она навещала О'Фарреллов и их друзей. Чувство вины, что она так мало делает для них, росло с каждой неделей. Сестры Бриджит и Кейтлин О'Фаррелл по четырнадцать часов в сутки работали за гроши на фабрике недалеко от Файв-Пойнте. Там же вкалывал до седьмого пота их брат Патрик. Рози О'Хара была больна туберкулезом, и Кейти приходилось ухаживать за ней и за малышом Джеймси. О'Брайены переехали, их место заняла другая семья. Пирсы и Флаэрти до сих пор не нашли работы, поэтому с каждым днем все больше худели и мрачнели.
Возвращаясь однажды после очередного посещения друзей, подавленная Маура увидела Александра и Ариадну. Они выходили из белокаменного особняка на 14-й улице. На мгновение Мауре показалось, что ее сильно ударили в грудь. У нее стеснило дыхание. Александр был в белом костюме без шляпы. Его черные кудри блестели, чуть касаясь сзади воротничка светлой шелковой сорочки. Он напоминал одного из английских поэтов-романтиков. Женщина рядом с ним выглядела очень привлекательно и была одета по последней моде. Крошечная шляпка со светлыми перьями, низко надвинутая на лоб, не закрывала густых волнистых каштановых волос и приковывала внимание к томным глазам с припухшими веками. Верхняя губа небольшого рта была оттопырена. Как и Маура, Ариадна была без кринолина – они уже вышли из моды. На ней было платье из тяжелого шелка жемчужного цвета, юбка, собранная сзади в турнюр, заканчивалась небольшим шлейфом. Женщина держалась очень высокомерно, и Маура догадалась, что это Ариадна.
Экипаж Мауры обогнал их, и она не смогла отвернуться.
Александр и Ариадна направлялись к элегантной карете, запряженной парой вороных рысаков. Это не был экипаж Каролисов. Если кучер Мауры и заметил Александра, то не подал вида, не припустил лошадей, а продолжал невозмутимо двигаться по Пятой авеню. Маура увидела, как Ариадна Бревурт повернулась к Александру, что-то сказала, рассмеялась, и с видом собственницы положила свою руку на руку Александра. Маура видела, как Александр свободной рукой погладил руку Ариадны, физически ощутила его нежное прикосновение, видела его белозубую, ослепительную улыбку, предназначенную Ариадне.
– Быстрее! – задыхаясь, приказала она кучеру. – Быстрее!
Но было уже поздно. Маура обернулась, чтобы еще раз взглянуть на Александра, и в этот миг их взгляды встретились. Маура не была готова к тому выражению удивления и боли, которое она увидела в его глазах. Еле сдерживая рыдания, она отвернулась. Она поняла, что не сможет больше оставаться в Нью-Йорке, если ее присутствие причиняет Александру такую боль. Она решила немедленно уехать с ребенком в Тарну. В Тарне, по крайней мере, в ней признают госпожу и обращаются почтительно. Кроме того, в Тарне она вдоволь насладится верховой ездой. Она отдала соответствующие распоряжения сразу же по возвращении домой.
– Не забудь взять мой костюм для верховой езды, Мириам, и попроси няню Феликса зайти ко мне, – сказала Маура.
Когда няня услышала, чего от нее хотят, она заявила, что покинет Нью-Йорк только по приказу мистера Каролиса.
Мауре было безразлично, поедет с ней няня или нет. Она сама прекрасно справится с Феликсом. Это только добавит им обоим радости.
Стивен Фасбайндер в ужасе посмотрел на нее, когда она попросила его передать с посыльным просьбу, чтобы «Росетту» подготовили к отплытию.
– Но мистер Каролис ничего не говорил о том, что собирается уехать из города… – расстроенно проговорил он.
– Мистер Каролис и не собирается уезжать. Уезжаю я, – ответила Маура.
Мириам тоже не на шутку встревожилась.
– Мадам, может быть, вы несколько торопитесь? – спросила она, когда лакей начал спускать собранные чемоданы во двор к ожидающему экипажу. – Мистеру Каролису это не понравится.
– Понравится, – с непритворной горечью проговорила Маура.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65