— Они мне нравятся! — ответила Пичи.
— А мне — нет! — парировал король и добавил; — Особенно тогда, когда они бродят по всему моему королевству. А вообще-то, насколько мне известно, свиньи должны находиться в загонах, а не бродить по моим лесам. Вы об этом что-нибудь слышали?
Пичи сжала руки в кулаки так, что пальцы ее побелели.
— Я… Да, Ваше Величество. Я действительно сказала крестьянам выпускать своих свиней в леса для того, чтобы они питались желудями, — ответила она.
Сенека понял, что король готов был наказать ее за самовольные решения. И вдруг у него появилось непредолимое желание защитить ее.
— Отец, — сказал Сенека. — Пичи инструктировала крестьян, как откармливать свиней…
— Шампанского! — грубо прервал король Сенеку. Лакей налил шампанское в бокал и отдал молодому слуге, чтобы тот отнес королю. Король Зейн взял бокал и согнулся, чтобы растереть свои ноги. Неловким движением он опрокинул шампанское себе на одежду. А Тиблок очень быстро использовал момент, чтобы воплотить в жизнь свои коварные планы. Он начал хлестать молодого слугу по щекам:
— Ты, неповоротливый маленький идиот! Ты облил Его Величество! Ты отстраняешься от службы во дворце. Немедленно убирайся отсюда и не забудь прихватить свои вещи! — скомандовал Тиблок.
Сенека и Августа направились к слуге, чтобы успокоить, но его след простыл, пока они шли. Пичи уже не могла сдерживать гнев. Краска, залившая ее лицо, выдала ее. Чтобы скрыть это, она слегка наклонила голову и стояла, перебирая пальцами кружева своих юбок.
Сенека, конечно же, видел, что Тиблок избил слугу без причины, а Пичи даже не сказала и слова в защиту. Боже праведный! Что это стала за женщина!
А король улыбался. Ему была по душе такая находчивось Тиблока. В свою очередь, Тиблок тоже улыбнулся королю.
— Я надеюсь, Тиблок, что у тебя есть обязанности по дворцу следить за слугами? — спросил король у Тиблока.
— Да, — ответил Тиблок. — И я пойду пригляжу за ними.
— Хороший помощник, — сказал король о Тиблоке. — За исключением Тиблока все слуги вульгарны и глупы, — продолжил король и взглянул на Пичи. — Вы, должно быть, чувствуете себя среди них как дома. Я прав?
Пичи стояла, чуть склонив голову. Она чувствовала, что каждая пара глаз и каждый в комнате с большим вниманием следили за ней и слушали, что она скажет.
Шестое чувство подсказывало ей, что ее ответ будет решающим фактором в том, какое мнение о ней сложится у ее мужа. Глубоко вздохнув, она посмотрела королю прямо в глаза и сказала:
— Если мое поведение все еще не такое, каким должно быть, я вновь приношу свои извинения, Ваше Величество!
У Сенеки было такое чувство, будто бы его поразила молния. Боже! Что еще преподнесет Пичи? Опустится на колени и поцелует ноги его отца? Он ненавидел ее раболепство, ее угодничество и ее абсолютную покорность. Он ненавидел своего отца, что он избрал такую манеру проверки ее качеств.
Он ненавидел Виридис за то, что она преуспела в своем деле, превратив Пичи в марионетку.
Но больше всего он ненавидел себя за то, что захотел перекроить ее на другой лад. Больше уже он терпеть не мог. Если он не уйдет отсюда сейчас же, то потом миллион раз пожалеет.
Пичи увидела, как пылали гневом глаза Сенеки, когда он направлялся к двери.
— Сенека! — позвала она и собралась было пойти за ним, как вдруг остановилась, когда к ней вновь обратился король.
— Вы не имеете права разрешать крестьянам, чтобы их животные паслись в моих лесах. Свиньи больше не будут пастись в лесах Авентины.
Пичи очень расстроилась, но не подала и виду.
— Что Вы сделали? — спросила она. — Вы сказали людям не выпускать свиней?
Но в это время в коридоре раздались крики:
— Ваше Величество!
Это кричал Тиблок. Он разыграл настоящий «фарс».
— Я не мог остановить их. Они прорвались во дворец…
— Принцесса! Принцесса! Помоги нам! — раздались голоса.
Лицо Пичи покраснело, когда она увидела Минтора. Выражение его лица было ужасным. Она пошла за ним и увидела несколько других детей, напуганных также, как и Минтор.
— Что случилось? — произнесла Пичи. — Что?
— Они собираются пострелять наших свиней, — наперебой отвечали дети. — Сейчас они собрались все у леса.
— Кто? — спросила Пичи. — Кто это?
— Некоторые из моих людей, — ответил король все еще рассматривая свое кольцо и восхищаясь им.
— Полагаю, что это двенадцать дворян-добровольцев, которые поехали в леса отстреливать свиней. Они охотники, и любят этим заниматься. Им всего-то потребуется для выполнения этой задачи один час. А почему бы нам не накормить свежим мясом все королевство? Что за хороший я король! Забочусь о хлебе насущном для своих людей! — лукаво сказал король.
Пичи всплеснула руками:
— Вы приказали убить свиней? Виридис нахмурила брови.
— Пичи, моя дорогая! — сказала она. — Свиньи к тебе не имеют никакого отношения. Этим займется Его Величество король! Пойдем сейчас в музыкальную комнату и послушаем квартет до ужина.
В комнате установилась абсолютная тишина. Время как бы застыло, когда взгляд Пичи перескакивал с одного присутствующего на другого. Глаза Виридис забегали, Минтора и других крестьян выражали испуг, глаза Тиблока светились радостью, а глаза короля выражали самодовольство.
Его Величество король. Пичи так посмотрела на него, будто бы его никогда в своей жизни не видела. Да, она отважилась задать вопрос насчет свиней! Да, она сумела сделать невозможное: овладела всеми тонкостями этикета… А теперь, к черту все эти правила поведения!!! Если, будучи высокопоставленной леди, она отвернется от людей, которые нуждаются в ее помощи, вот тогда она будет самой невоспитанной женщиной на всем белом свете. Сжав руки в кулаках так, что пальцы побелели, она направилась к королю.
Виридис попыталась перехватить ее за руку. — С тобою все в порядке? — спросила она. Очень медленно Пичи повернулась лицом к женщине, которая учила ее уму-рузуму целых три недели, и сказала:
— Руки прочь от меня! Виридис побледнела.
— Пичи! Что… Что ты сказала?
— Я сказала, леди, то, что если Вы не уберете от меня свои руки, то я так дам Вам по голове, что забудете, как Вас зовут!!!
Виридис судорожно убрала руку. Она была смущена и почти что опозорена:
— Пичи, я должна настоять на том, чтобы ты извинилась перед Его Величеством королем, — пробормотала Виридис. — И потом мы пойдем.
— Скорее реки вспять потекут, прежде чем мы пойдем куда-нибудь отсюда! — громко произнесла Пичи.
— О, Боже! — запричитала Виридис и скрестила руки на груди. — У меня сейчас будет обморок… Что ужасное творится со мной… Мое сердце… мои нервы… Боги небесные! Я совсем больна!
Пичи пристально посмотрела на Виридис и ответила:
— Леди, Вы обсолютно здоровы, как новорожденный ребенок! А что касается Вас, — она гневно посмотрела на короля, — то я думаю, что Вас крестили, окуная в уксус!!! Я в жизни своей еще с такими людьми не встречалась. Вот почему в жилах у Вас течет такая холодная кровь. Думаю, что если даже маленький комар Вас укусит, то сразу же заработает себе пневмонию!
Король ухмылялся. Он сделал свое дело! Да здравствует король! Эта принцесса вела себя не так, как надо!
— Заканчивайте свою пламенную речь! — сказал он, обращаясь к Пичи. — И говорите помедленнее! Я должен буду передать Сенеке точь в точь наш разговор. Он так надеялся, что Вы станете настоящей леди. А мне придется его очень разочаровать!
Гнев Пичи не знал предела. Бог помог ей. Она собиралась ударить человека: короля или нет, в данный момент разницы никакой для нее не было. Король заметил, как она подняла свой сжатый кулак. И тут впервые с того момента, как он начал дразнить ее, король испугался.
— Что… что Вы собираетесь сделать? Собираетесь ударить меня? — спросил взволнованно король.
— Ваше Величество! Только тогда, когда я Вас хорошенько отхожу, Вы почувствуете себя козлом, падающим в пропасть.
Она замахнулась, и запнулась… — в этот момент к ней под ноги бросился пушистый комочек. Поглядев себе под ноги, она увидела внизу свою белку. Пичи улыбнулась, хлопнула несколько раз в ладоши и, указав на короля, сказала:
— А ну-ка, поддай ему хорошенько! Белка прыгнула королю на грудь и так вцепилась острыми когтями, что король от неожиданности завалился в своем кресле, задрав кверху свои толстые ноги.
Удовлетворенная Пичи подошла к Минтору и другим крестьянам, а все вместе — к Тиблоку.
— А это наш Руперт-Дуперт-Фигли-Муперт! — сказала Пичи. — Знаешь, Тиблок, — продолжила она. — Последнее время я с кого-то уже «сдирала шкуру». А теперь, прочь с моей дороги! Иначе размажу тебя всего по ней!
Тиблок онемел от ужаса, а Пичи сказала крестьянам:
— Я поеду в леса, встретимся там.
Минтор и другие крестьяне пошли следом за ней.
Пичи поторопилась на конюшню. Не обнаружив там Дамаска, она поняла, что Сенека ускакал на нем. На душе у нее кошки скребли. Боже! Ему пришлось прочувствовать все ее поведение. Он никогда теперь не полюбит ее! Слезы брызнули из ее глаз. Белый жеребец стоял в конюшне. Он был необузданный. Пытаясь обуздать его, Пичи запуталась в своих многочисленных юбках.
— Черт бы побрал эти юбки! — воскликнула она.
В это время на конюшне появился Виб.
— Ваше Высочество! — воскликнул он. — Позвольте нам приготовить Ваш экипаж! Мы…
— У меня нет времени, чтобы ждать! — сказала она и, повернувшись к конюху спиной, начала развязывать и отстегивать свои многочисленные нижние юбки и нижнее белье. Вся эта воздушная масса быстро опустилась на землю. Пичи переступила через нее.
— Боже Святый! — взмолился Виб. — Ваше Величество, позвольте…
— Не молись за меня, Виб. Молись за свиней или лучше за тех дворян, которые собираются подстрелить их. Но я поймаю их раньше, чем они забудут все молитвы.
Она подвела жеребца к кипе сена, вскарабкалась туда, а потом залезла на жеребца. К тому моменту Виб уже зануздал его. Пичи выехала из конюшни, проехала через ворота по мосту и выехала в открытое поле. Жеребец понесся галопом, и Пичи пришлось наклониться и обнять шею жеребца. Ее корона свалилась с головы, но она не расстроилась. Она больше не была принцессой Авентины, ее Королевское Высочество. Она была просто Пичи Макги, девушка с гор из местечка Поссом Холлоу в Северной Каролине.
Дамаск летел как на крыльях и только в лугах замедлил бег, так как его хозяин натянул поводья. Сенека остановил жеребца в середине зеленого поля. Несколько овец подняли свои головы и смотрели на ездока. Сенека соскочил на землю, и ноги его провалились в мягкое зеленое покрывало, ярко усыпанное алыми и белыми цветами.
Однажды он уже был на этом лугу. Пичи предложила ему пробежаться, но он отказался. Другой раз она его не пригласила. Тогда он сам пробежал это поле быстро без нее. Сенека разулся, сбросил обувь и носки на землю, взял жеребца под уздцы, и они зашагали по мягкому лугу. Они шли мимо овец, мимо цветов, мимо могучего дуба. Пройдя довольно большое расстояние, они остановились у кристально-чистого пруда. Сенека заглянул в прозрачную воду. Там плавали мелкие серебристые рыбешки. Сенека зачерпнул ладонями холодной воды и плеснул себе в лицо. Затем он вновь зачерпнул воды, но на этот раз выпил и нашел свежей и вкусной.
Свежая и вкусная. Это напомнило ему о Пичи. Он взглянул на дворец и подумал, все ли еще Пичи там предстает перед отцом. Он слегка наклонил голову. Вода в пруду была зеркально чистой и отражалась в лучах солнца. Ему показалось, что зеркальная гладь воды улыбается, улыбается улыбкой Пичи. И вообще, Пичи не выходила из его головы, с ее дивными волосами, с ее бесстрашными изумрудно-зелеными глазами, с ее мягкими и нежными губами. Его мысли были прерваны цокотом копыт. Он поднял голову и прислушался. Цокот копыт все приближался и приближался. И вдруг из-за поворота на пыльной дороге появился белый жеребец… И, о, чудо!
Всадницей на нем была сама Пичи. От бешеной скачки ее рыже-золотые волосы разлохматились и разметались по плечам. Она опять была во всей своей необузданной и дикой красе! Прежде, чем он смог что-нибудь подумать, он уже сидел в седле.
Белый жеребец завернул еще раз по дороге, и Пичи увидела впереди густой лес. У леса столпились крестьяне, которые преградили дорогу небольшому отряду вооруженных людей. Только живая изгородь отделяла Пичи от вооруженных людей. Она поняла, что ей непросто будет спрыгнуть с жеребца и попыталась найти опору, чтобы сделать это. Она направила жеребца к высокому кустарнику. Она была готова спрыгнуть, как жеребец вдруг резко остановился и Пичи полетела через его голову вверх тормашками прямо в кусты. На мгновение она потеряла сознание, а когда очнулась, то увидела прямо перед собой ноздри животного. Жеребец обнюхивал ее, как бы желая знать, жива она или нет.
— Ты, чертов дьявол! — закричала она на коня. — Что случилось с тобой? Дьявол ты, вот ты кто! — сказала она в сердцах на него.
— Принцесса! — закричал Минтор. — Вы ударились, Ваше Высочество?
Пичи попыталась подняться сама, но не смогла этого сделать, так как ее платье зацепилось за кустарник. Минтор стал помогать принцессе выбраться из западни, и, к тому моменту, как он вытянул ее из кустарника, на ней остались атласные туфельки, ее кружевное нижнее белье и сверкающий лиф ее платья.
Не обращая внимания на свой вид, она направилась к группе аристократов, отмечая про себя, что у каждого из них было в руках ружье.
Вэстон Шеррингхейм засмеялся, когда увидел перед собой Пичи. Это была та принцесса с прекрасными манерами поведения, о чем ему на протяжении вот уже трех недель говорила его жена Августа.
Повернувшись к своим спутникам, Вэстон громко рассмеялся. Другие дворяне стали также хихикать.
Пичи внезапно остановилась. Рядом с ней стоял Минтор. Этот язвительный смех взбесил ее. Также, как и в случае с королем, она решила положить конец насмешкам сразу. Она подошла к Минтору, сняла большую рогатку с его пояса, зарядила его камнем и прицелилась. Вэстон завизжал, когда камень попал ему в бок. Он посмотрел на толпу крестьян, а затем — на Пичи и рогатку в ее руках…
— Ты… ты… ударила меня… — завопил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45