Джудит О`Брайен: «Твой нежный взгляд»

Джудит О`Брайен
Твой нежный взгляд



OCR Roland; SpellCheck Афина Паллада
«Твой нежный взгляд»: АСТ; Москва; 2003

ISBN 5-17-018041 -1 Аннотация Как девушке, упрямо отвергающей все выгодные предложения, спасти от финансового краха семью? Красавица Селия Томасон решается на отчаянный шаг – использовать свои необычные способности и стать... профессиональным медиумом!Однако почему самый богатый из ее клиентов, кораблестроительный магнат Брендан О'Нил, упорно видит в ней юную прелестную девушку? Почему полагает, что связан с Селией отнюдь не духовными узами, но узами обжигающей, пылкой страсти, способной сделать мужчину и женщину головокружительно счастливыми?.. Джудит О'БрайанТвой нежный взгляд Пролог Ночь, тишина. Прозрачный весенний воздух напоен ароматом бледно-зеленых клейких листиков и полураспустившихся бутонов. На черном полотне ночного неба сияет месяц и мерцают россыпи звезд. Света вполне достаточно – фонарь ему не понадобится.Он держит путь к особняку на окраине города, в стороне от ярко освещенных многолюдных улиц южнее Гранда, по которым проносятся экипажи и снуют прохожие. Надо подняться чуть выше Шестьдесят первой улицы – дом расположен рядом со старой фермой «Тредуэлл-Фарм», где гнездятся лачуги и пасется скот. Особняк виден издалека – он подсвечен газовыми фонарями и ставшими теперь модными переливчатыми струями фонтана. Идея этого новшества принадлежит домовладельцу: резервуар с газом спрятан за беседкой, а водопроводная труба подсоединена к колодцу.Несмотря на всю серьезность своей задачи, он не может не восхищаться строгой и благородной красотой здания. В доме насчитывается более двенадцати комнат довольно внушительных размеров, и тем не менее в его архитектуре присутствуют ясность и четкость линий, что приятно ласкает глаз. Это и в самом деле прелестный дом, и ночной полумрак подчеркивает его классический силуэт.Как и ожидалось, на втором этаже горит свет. Это ее спальня – спальня юной невесты из Лондона.И она в спальне одна, совсем одна.Холщовая сумка вдруг показалась ужасно тяжелой, и он вцепился в ручку так, что костяшки пальцев побелели.Он знает, что должен сделать. Надо поторапливаться. Ему никто не помешает – об этом позаботились заранее. Немногочисленные соседи покинули окрестности. Он сам помогал рассылать им подложные письма якобы от родственников, проживающих за несколько десятков миль отсюда. И уловка удалась, чем он очень гордится.Осталось прикрепить к двери записку с грозным предупреждением. Вот так. А теперь вытащить из сумки...Взрыв... Его сбивает с ног. Грохот и звон разбитого стекла, жарко полыхнули окна.Что случилось? Он поднимается с земли и смотрит, как огонь пожирает сумку.Языки пламени, словно гигантские змеи, лижут оконные рамы.Он стоит, пригвожденный к месту, не в силах шевельнуться от ужаса. И тут до него доносится леденящий душу вопль – предсмертный крик женщины.Что же делать? Он никак не предполагал, что это произойдет на самом деле! Угрожать – угрожал, но не более!Ее силуэт возникает на фоне полыхающего окна – она корчится от боли, в отчаянии хватает руками воздух, а волосы, охваченные пламенем, извиваются в каком-то жутком танце, точно русалочья грива в глубинах океана. В следующий миг видение исчезает, и только яростный огонь продолжает плясать в окне. Крики смолкли.Надо бежать. Скорее прочь от этого места! Но ноги вросли в землю, и он не может сделать ни шагу...Он хочет закричать, но не может выдавить ни звука. Из комнат доносятся только треск пламени, скрип деревянных перекрытий и звон лопнувшей посуды и стекла.Он задыхается, ему не хватает воздуха...И просыпается – как всегда в поту. Сердце стучало так, что готово было выпрыгнуть из груди.Он в своей постели, на мягкой перине и подушках, на душистых простынях.Ловя ртом воздух, он не спешит зажигать свет. Сон скоро снова сомкнет его веки. Так повторяется каждую ночь с прошлой весны.Точнее, с той самой ночи, когда он убил Аманду О'Нил Стивенс. Глава 1 Нью-Йорк, 1849 год Они занавесили окна и стали ждать, когда к ним явится дух умершего.– Вы готовы к встрече с мужем?Вдова кивнула, смущенно теребя серебряное обручальное кольцо.– Странно все это, – прошептала она, грустно улыбнувшись. – Мы прожили вместе восемь лет, а теперь... словом, не знаю, что и сказать.Селия Томасон мягко коснулась руки молодой женщины.– Понимаю, миссис Дженсон. Но муж предстанет перед вами в точности таким, каким был при жизни. Так что вам нечего волноваться.– А разве душа не меняется? – робко спросила она. – Неужели после смерти люди не становятся добрее, милосерднее?В небольшой гостиной царил прохладный полумрак. Тяжелые зеленые портьеры закрывали окна, не пропуская в комнату послеполуденное солнце и приглушая торопливые шаги прохожих, грохот экипажей и цоканье копыт по мостовой. В полутьме в волосах вдовы отчетливо виднелись седые пряди. И в то же время ей наверняка было не больше тридцати – возможно, она младше самой Селии.Взгляд потухших серых глаз из-под полей шляпки с траурным крепом казался очень усталым. Молодость ее увяла до срока – жизнь никогда особенно ее не баловала, а теперь и подавно.Несколько месяцев назад у нее погиб муж. Он работал грузчиком в порту – таскал мешки с кофе, по нескольку сотен фунтов каждый. В тот злополучный день он случайно споткнулся, и вся эта груда мешков повалилась на него и придавила насмерть, оставив жену и троих детей почти без гроша.Собрав последние деньги, миссис Дженсон отправилась к Селии Томасон, известному медиуму, чтобы спросить совета у покойного супруга. Селию Томасон знает весь город. Конечно, есть и другие, кроме нее, да только они берут деньги, а потом их днем с огнем не сыщешь. А Селия вот уже без малого четыре месяца принимает посетителей в доме своей тетушки, что на площади Вашингтона. Потому-то вдова и решила обратиться именно к ней.– И такое случается. А теперь закройте глаза, миссис Дженсон, – приказала Селия. Вдова повиновалась. – Думайте о вашем муже, вспоминайте только хорошее. Представьте, что он улыбается вам.Женщина задумалась, потом покачала головой.– Сказать по правде, Хайрам редко улыбался. А если и улыбался, я точно знала, что он под хмельком.– Понятно. – Селия ободряюще похлопала ее по рук«. – Тогда вспомните, как он любил детей. Ведь он был примерным семьянином?Вдова нахмурилась и снова глубоко задумалась. Секунды плавно перетекли в минуты, наконец она вздохнула.– Мисс Томасон, ничего подобного не припоминаю. Бедный Хайрам страдал разлитием желчи и страшно сердился, когда дети поднимали шум – от их криков и возни ему становилось только хуже.– Вот как? Ну вспомните, каким он был нежным и заботливым мужем. Подумайте о том времени, когда он ухаживал за вами – влюбленный молодой человек...Вдова снова покачала головой, по-прежнему не открывая глаз.– Никогда он не был особенно ласков со мной, мисс Томасон. Да и нежностей от него не дождешься. Я думала, после свадьбы... но что теперь говорить. Родила от него троих детей, вот и все. Нет, Хайрам был очень хорошим человеком, но нежным и заботливым его не назовешь.– Тогда думайте о тех его качествах, которые достойны уважения. Итак, называйте их по порядку.Миссис Дженсон послушно закивала, но тут же сникла.– Так сразу и не вспомнить, – пробормотала она.– Он ведь обеспечивал семью, не так ли?– Да, зарабатывал он неплохо, да только деньгами распоряжаться не умел, – ответила женщина. – Я частенько обшаривала его карманы, когда он возвращался поздно ночью... – Щеки ее покрылись румянцем. – Он говорил, что после тяжелого трудового дня не мешает пропустить стаканчик-другой. На те гроши, что мне удавалось извлечь из его карманов, я закупала яйца и торговала ими на рынке. Случалось и маслом торговать. В последнее время мы и жили на те деньги, что я получала от продажи.– Хорошо, тогда представьте его в церкви рядом с детьми и... Что такое?– Мисс Томасон, в последний раз я видела Хайрама в церкви несколько месяцев назад.– Ну вот видите! – подхватила Селия. – Вспомните, как...– Это было в день его похорон.– Простите...– Его было не узнать – такой строгий, красивый, во всем чистом...– Вот как. Значит, вам хочется вспоминать его именно таким?– Да, наверное... – Вдова прикусила губу. – Он лежал в белоснежной рубашке, гладко выбритый. Его ногти были чистыми.– Что ж, попробуем представить вашего Хайрама. Вдова кивнула и еще крепче зажмурила глаза, стараясь сосредоточиться.Несколько минут женщины сидели молча, и тишину нарушал отдаленный шум, доносившийся с улицы. Вдова сидела, не открывая глаз, но в позе ее уже не чувствовалось скованности: необычная обстановка, полумрак, плюшевый ковер под ногами и прохладная поверхность полированного стола из красного дерева – ко всему этому она успела немного привыкнуть.– А теперь я вызову обитателей загробного мира, – произнесла Селия. – Они помогут вам общаться с духом умершего мужа. Вы готовы, миссис Дженсон?Молодая женщина закивала:– Да, да.– Хорошо. Не открывайте глаза.Женщины снова умолкли. Прошла не одна минута, прежде чем Селия заговорила. Голос ее изменился, зазвучал монотонно, бесстрастно, как будто принадлежал не живому человеку, а какому-то механизму.– Духи откликнулись на мой зов. Они привели вашего мужа...Вдова вздрогнула.– Он здесь, в комнате?– Да. Да. Так говорят духи, – подтвердила Селия и продолжала тем же странным тоном: – Он явился, чтобы помочь вам.– Вы его видите! – воскликнула женщина. – А я могу на него посмотреть?– Нет, сейчас нельзя. Но он рядом, и духи говорят, что он полон любви к вам.– Хайрам?– Да, Хайрам.– Хайрам, прости меня! Я так переживаю из-за ботинок! – крикнула миссис Дженсон в пустоту, комкая в руках замусоленный носовой платок. – Не сердись на меня, пожалуйста! Поклянись, что ты не станешь мстить ни мне, ни детям. Мы же не виноваты, что так вышло!– Он не сердится! – поспешила успокоить Селия и монотонно продолжала: – Нет. Он не сердится. Он просит передать, что... Подождите-ка. – Селия помолчала, словно прислушиваясь. – Да, ботинки ему понравились.– Правда понравились? – с сомнением промолвила вдова и резко открыла глаза. – А где же он? Я его не вижу. Мы прожили вместе восемь лет, мисс Томасон. Почему я его не вижу?Лицо Селии напоминало застывшую маску, широко распахнутые глаза смотрели прямо перед собой.– Духи считают, что вы еще не готовы к тому, чтобы увидеть его в теперешнем обличье. Но не отчаивайтесь. Ваш муж скоро даст о себе знать.Послышался тихий шорох.– Что это?..Женщина оглянулась, переводя испуганный взгляд с дивана на кресла и чайный столик. Красное дерево подчеркивало мрачный колорит комнаты. Вдова взглянула в сторону камина – несмотря на ноябрьский холод, огонь там не разжигали. Мисс Томасон объясняла посетителям, что пламя камина мешает ей общаться с потусторонним миром.Наконец миссис Дженсон обнаружила источник таинственного шороха, стоявшая на каминной полке ваза из бело-голубого фарфора медленно раскачивалась из стороны в сторону, готовая вот-вот упасть. Женщина замерла от удивления.– Что это?– Это Хайрам.Вдова испуганно ахнула.– Что он делает? Зачем?.. – Губы ее задрожали, голос осекся.– Хочет показать вам, что он здесь, в комнате.Женщина судорожно глотнула, не отрывая глаз от каминной полки. Тут ваза упала и разбилась, ударившись о кирпичный выступ.– Боже правый! – Вдова в ужасе вскочила.В это же мгновение приподнялась скрипка, лежавшая в кресле, а смычок взлетел в воздух и принялся со скрежетом пилить по струнам. Женщина бросилась к двери, но Селия удержала ее за руку.– Пустите меня, умоляю! – Вдова попыталась вырваться, но Селия еще крепче стиснула ее запястье.Женщина замерла на секунду и прислушалась. Выражение ее лица смягчилось – она узнала мелодию.– Мисс Томасон, да это же любимая песенка Хайрама! Вот только название забыла... Муж частенько насвистывал ее, когда возвращался домой навеселе.– Он хочет вам что-то сказать, – прозвучал бесстрастный голос медиума, заглушая скрежет струн.Миссис Дженсон отвела взгляд от скрипки и широко раскрытыми глазами уставилась в пустоту. Затем стала испуганно озираться, ожидая появления чего-то неведомого и жуткого.Селия сохраняла хладнокровие, делая вид, что ничего не замечает, но застывшее выражение ужаса на бледном лице посетительницы и остановившийся взгляд были ей хорошо знакомы. Ей не раз приходилось видеть подобное выражение на лицах многих женщин – старых и молодых, аристократок и обитательниц предместий. Воспитание и положение не имели тут никакого значения. Ужас сковывал их всех, независимо от того, кем они были и какую жизнь вели.Умерший муж, как и живой, заставлял бедную женщину трепетать от страха, и этим она нисколько не отличалась от своих предшественниц.– Что он говорит? – Рука миссис Дженсон, шершавая и огрубевшая от работы, дрожала, как в лихорадке.Селия улыбнулась и промолвила чуть мягче:– Он хочет, чтобы вы были счастливы.– Хайрам? А вы уверены, что этот дух принадлежит моему мужу?– Он просит у вас прощения за все зло, что вам причинил, – продолжала Селия.– Правда? – еле слышно переспросила женщина.– Хайрам очень любил и вас, и детей, хотя редко говорил об этом. И гордился, что вам удалось наладить торговлю яйцами и маслом.– Гордился? – Вдова без сил опустилась в кресло. – Ни разу не слышала от него ни слова похвалы.– Он хочет, чтобы вы знали о его сокровенных мыслях и чувствах. И вот еще что... Он разрешает вам снова выйти замуж и говорит, что есть один человек...– Неправда! Я всегда была верна Хайраму!– Ну конечно же! Ему это известно, миссис Дженсон! Он всегда вам верил. Но ему кажется, что вы могли бы найти счастье в браке с... – Селия на минуту прикрыла большие выразительные глаза, точно прислушиваясь к потустороннему голосу, который вот-вот назовет имя. Затем, медленно подняв веки, внимательно посмотрела в лицо вдове. – Он хочет, чтобы вы вышли замуж за человека по имени Джон Тадлоу.Миссис Дженсон побледнела как полотно и прижала к щекам трясущиеся пальцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29