Свет он зажигать не стал, поскольку и так ясно видел графин на маленьком столике рядом с книжными полками. Наполнив стакан, Куинн повернулся.
На секунду ему показалось, что это Мириам, и у него перехватило дух от неожиданности. Лили стояла за креслом с высокой спинкой, как будто, услышав, что он вошел в библиотеку, решила спрятаться.
Черт побери! Теперь придется с ней разговаривать. Однако Лили его опередила.
— Я не подслушивала, — мрачно сказала она, ясно давая понять, что если ее начнут обвинять, то она станет защищаться. — Я пришла сюда за тем же, что и вы.
В полумраке он едва различал ее лицо, чему был только рад. Сделав большой глоток, он бросил взгляд в сторону двери.
— Я уже взял то, за чем приходил. Спокойной ночи, мисс Дейл.
— Разрешите поговорить с вами?..
— Вам не нужно спрашивать на это разрешения. — Отголосок ее прошлой жизни больно кольнул его в сердце. — Может, выйдем на веранду? Там прохладнее.
Лили ступила в полосу света, и Куинн заметил, что она не сняла поношенные жакет и юбку, которые ей выдали в тюрьме, зато причесалась и перевязала волосы ленточкой. Они доходили до пояса, напоминая толстую золотистую веревку, и хотя были тусклыми, Куинну, не привыкшему видеть женщин с распущенными волосами, Лили показалась даже несколько соблазнительной.
Раздраженно отвернувшись (тоже, нашел красотку!), он потянулся за графином.
— Я налью вам виски.
— Спасибо, — ответила Лили после некоторой паузы. Видимо, она не привыкла, чтобы за ней ухаживали.
Ее голос напомнил Куинну голос жены, когда та заболевала: низкий, с хрипотцой. Однако голос Мириам, независимо от ее состояния, всегда звучал настороженно, тогда как у Лили подобная настороженность отсутствовала. Плотно сжав губы, Куинн отнес стаканы на веранду и поставил на столик, возле которого стояли два стула.
Лили потянулась к стакану. На ее руку упал свет из окна, и Куинну бросились в глаза поломанные ногти.
— Хорошо, — вздохнула она, сделав глоток, и, запрокинув голову, посмотрела на звезды. — Чтобы убить время, мы частенько забавлялись в тюрьме игрой: описывали запахи и вкусы. Мне казалось, я помню вкус хорошего виски, а оказывается, забыла. Думаю, не будет ничего дурного, если я спрошу: любила ли ваша жена виски?
— Нет. Даже запаха не выносила.
— Ну и зря. Наверное, она и не курила?
Куинн представил себе Мириам с сигарой во рту. Зрелище было столь нелепое, что он едва не расхохотался. Лили выжидающе смотрела на него.
— Дать вам сигару? — спросил он.
— Не откажусь.
Да, Лили не Мириам, поэтому он не должен удивляться ее просьбе. Достав из кармана серебряный портсигар, Куинн вытащил сигару, отрезал кончик, раскурил ее и протянул Лили. Она глубоко затянулась, выпустила струю дыма и удовлетворенно вздохнула.
— А чей это дом?
— Имя владельца не имеет значения. — Куинн не желал распространяться о том, чего Лили не положено знать. — Дом расположен в глуши. Пока вас нельзя принять за Мириам, но к тому времени, когда вы уедете из Санта-Фе, никто не должен заподозрить, что вы не она. После Санта-Фе вы с Полом отправитесь в Денвер, по пути будете останавливаться в гостиницах, поэтому ни у кого не должно зародиться ни малейшего сомнения в том, что вы — Мириам.
— Кто из вас двоих главный? Чьи распоряжения я обязана выполнять? Ваши или мистера Казински?
Вопрос был по существу.
— То есть вы интересуетесь, кто из нас может отменить этот план?
— Я хочу знать, кто из вас, подонков, может снова засадить меня в тюрьму. Кого я должна буду за это благодарить?
— Вы должны хорошенько выучить свою роль и сыграть ее достаточно убедительно, чтобы люди поверили, что вы Мириам. Если справитесь, тюрьма вам больше не грозит, — раздраженно ответил Куинн.
Глядя, как Лили затягивается, он всерьез сомневался, что их план сработает.
— Следующий вопрос. Как я должна вас называть?
— На людях — мистер Уэстин. Наедине можете звать меня по имени.
Похоже, он ответил на все интересовавшие ее вопросы, поскольку Лили не проронила больше ни слова. Она сидела, молча попыхивая сигарой, прихлебывая виски, но Куинн чувствовал ее возмущение, отчего испытывал неловкость.
— Вы когда-нибудь бывали в Денвере? — спросил он.
Вообще-то ему хотелось оставить ее на веранде и отправиться к себе. Но ведь ему придется несколько месяцев жить с этой женщиной, так должны же они хоть о чем-то разговаривать.
— Нет.
— Город быстро растет. Согласно последней переписи, население его составляет восемнадцать тысяч человек. — Лили промолчала, и Куинн, стиснув зубы, продолжил: — Денвер построен в том месте, где Черри-Крик впадает в реку Саут-Платт. Самым замечательным в нем являются горы, расположенные в западной части.
Куинн не мог понять, интересен Лили его рассказ или нет, он даже не видел, слушает ли она его. Она сидела, отвернувшись и глядя на залитую лунным светом пустыню.
— Вы всегда такая молчаливая? — спросил он. Если так, то наконец-то у нее обнаружилось нечто общее с Мириам.
— В тюрьме наказывали, если мы разговаривали без разрешения.
— Моя предвыборная программа включает тюремную реформу. Когда-нибудь я с удовольствием послушаю ваш рассказ о том времени, которое вы провели за решеткой.
— Я вам ничего не собираюсь рассказывать. Мне даже вспоминать противно!
Разговаривать с ней — все равно что катить в гору огромный камень, раздраженно подумал Куинн. Нахмурившись, он попробовал отыскать новую тему для разговора и, как ему показалось, нашел:
— У вас был на суде адвокат?
— А вам-то какое дело!
Куинн уже заметил, что Лили в каждом вопросе чудится подвох.
— Я адвокат. Меня интересует происходящее на суде.
Она повернулась к нему. Свет упал на ее выпирающую скулу и заостренный подбородок, и Куинн в очередной раз поразился, какая она худенькая. На миг ему показалось, что перед ним сидит Мириам, оправившаяся после долгой болезни.
Их поразительное сходство постоянно сбивало Куин-на с толку. Ему все время казалось, что он знает эту женщину.
— Вы не похожи на адвоката, — наконец ответила Лили. — Больше на ковбоя.
— У меня есть ранчо неподалеку от Денвера, — улыбнулся Куинн и смягчился. — Сейчас я там работаю, но когда одержу победу на выборах, перестану туда ездить.
— Да? Вы спрашивали про адвоката… У нас с Саем был адвокат, только он нам не помог. Всю дорогу плясал под дудку судьи.
Куинн не любил подобных высказываний, но счел за лучшее не раздражать ее.
— Мне жаль, что вашего мужа повесили.
Лили села, закинув ногу на ногу. Да, Полу немало придется над ней поработать.
— Вообще-то Сай был тот еще тип. Дезертировал из армии, врал по всякому поводу и без повода, воровал что ни попадя. Запросто мог пустить кому-нибудь пулю в спину. — Секунду помешкав, Лили гордо вскинула голову. — Но он сделал одно хорошее дело. Он дал мне Роуз.
— Поверьте, я очень сожалею, что мне приходится нарушать ваши планы.
— Так не нарушайте, — буркнула Лили.
— Если я в ближайшее время не предъявлю обществу Мириам, партия выберет другого кандидата.
— А мне-то что до этого? Да мне плевать, выберут вас или нет! — Глаза у Лили блеснули. — Ваша цель стать губернатором не более важна, чем моя — снова увидеть дочку. И не говорите, будто сожалеете о том, что в первую очередь думаете о себе и что у вас нет выбора. Черт побери, вы уже выбрали, переступив через меня!
Швырнув окурок сигары через перила, Куинн тихо выругался.
— Иногда обстоятельства вынуждают людей совершать поступки, не совместимые с их представлениями о чести и достоинстве.
— Обстоятельства? — Лили хрипло расхохоталась. — Вас обстоятельства вынуждают делать то, что вам не хочется, а меня — только мужчины. Вы уж всегда найдете способ поставить все с ног на голову!
Резко поднявшись, она бросила окурок сигары на пол веранды и затоптала каблуком.
— Ладно, раз у меня нет выбора, придется ставить ваши интересы превыше моих, сыграть роль вашей жены, причем убедительно, чтобы вы не отправили меня обратно в тюрьму. Но имейте в виду, что, когда я на людях буду смотреть на вас с обожанием, как смотрела бы ваша жена, в глубине души я вас буду ненавидеть. И вас, и Казински! А после этой бодяги с удовольствием пошлю вас обоих к черту!
Лили вошла в дом и с грохотом захлопнула за собой дверь.
Куинн остался на веранде, с улыбкой размышляя о том, понимает ли она, насколько уязвима и беззащитна. Уже в доме погас свет и наступила тишина, а он все стоял, подперев руками подбородок, и думал о Лили.
У него есть только один шанс стать первым губернатором Колорадо, тогда как она все равно воссоединится со своей дочерью, независимо от исхода выборов.
Опустив голову, Куинн потирал переносицу большим и указательным пальцами. Он злился на себя за то, что способен ради достижения цели оправдать любые свои поступки, даже самые неблаговидные. И Мириам является тому подтверждением.
Наскоро позавтракав, Пол, Куинн и Лили направились к поджидавшей их карете.
— Погодите! Настоящая леди никогда не садится в карету самостоятельно. Вам должен помочь кучер или сопровождающий вас мужчина.
Чувствуя себя полной идиоткой, хотя откуда ей было знать эти тонкости, Лили нехотя оперлась на руку Пола, но едва она очутилась в карете, последовало новое замечание:
— Леди всегда должна сидеть лицом вперед. Если вы едете с другими женщинами, это место занимает старшая или наиболее уважаемая дама.
Поменявшись с ним местами, Лили раздраженно оправила черную юбку и поерзала, устраиваясь поудобнее. Сегодня было прохладнее, чем вчера, но все равно жарко.
— Никогда не кладите ногу на ногу, — сказал Пол, когда экипаж отъехал от дома.
Лили села как нужно. Едва она спустилась к завтраку, Пол Казински не переставал делать ей замечания. И садится она не так, оказывается, нужно ждать, когда тебе пододвинут стул, и вилку держит неправильно, и ест слишком быстро, и кофе прихлебывает шумно.
Она редко смущалась, но когда эти двое смотрели на нее за завтраком, словно на какое-то низшее млекопитающее, она готова была провалиться сквозь землю от стыда. А ведь ее подруги по тюрьме считали, что у нее хорошие манеры, даже подтрунивали над тем, как она держит нож и вилку, изящно пьет из чашки. Интересно, как бы на это отреагировал Казински?
Нахмурившись, Лили опустила голову. Ее походка тоже не устраивала Пола. Она, видите ли, делает большие шаги, не раскрыла зонтик, который он ей дал, не надела перчатки и шляпу. А зачем их надевать, если до кареты всего несколько метров!
Лили была девушкой неглупой, быстро все схватывала. Кроме того, понимала, что очень многое поставлено на карту, однако правила хорошего тона, которые ей пытался вдолбить Пол, казались нелепыми и только усложняли жизнь.
— Не возражаете, если мы закурим? — вежливо осведомился Куинн.
Он был гладко выбрит, от него пахло хорошим мылом. Он уже не следил за ней так откровенно, как вчера, но Лили чувствовала, что ее невероятное сходство с его женой притягивает и отталкивает его. Порой Куинн хмурился, словно еще не решил, как ему реагировать на эту женщину.
Лили пока тоже не решила. Она не собиралась пускать в свою жизнь очередного мужчину, от которого только и жди неприятностей, а вот поди ж ты, пустила, да еще двоих. Когда яростный взгляд Куинна схлестнулся с ее взглядом, Лили будто утонула в серых глубинах его глаз, сердце неистово забилось, в горле пересохло.
Раздраженная собственной реакцией, Лили отвернулась и бросила:
— Курите на здоровье! Я бы тоже не отказалась от сигары.
Темные глаза Пола расширились от ужаса.
— Да вы что! Леди не курят сигар, не пьют виски, — твердо заявил он.
Пятилетнее пребывание в тюрьме научило Лили выполнять приказания мужчины, ибо непослушание оборачивалось суровым наказанием. Она уже готовилась безропотно подчиниться, но тут вспомнила, что теперь она свободная женщина. Пусть эта свобода пока условная, а когда она полностью освободится, то ни за что уж не будет воспринимать каждое слово мужчины как закон.
— Я согласна быть дамой на людях, а наедине вы должны разрешить мне какие-то удовольствия. — На их согласие она не рассчитывала, просто решила проверить, как они отреагируют на подобное заявление.
Честно говоря, кое-какие удовольствия она уже получила, причем такие, от которых у нее голова пошла кругом. Впервые за много лет она легла спать сытая, в чистую свежую постель, с мягкими одеялами и матрасом. Перед сном она умылась, не деля тазик с водой на четверых, и мыло оказалось удивительно нежным и пахло розами. Она спала в отдельной комнате, а утром слуга подал ей кофе в постель, делая вид, что не замечает ее старенькой ночной рубашки. Но самое замечательное было в том, что ее мир больше не ограничивался высокими тюремными стенами. Стоило ей взглянуть в окно, и она видела не мрачные стены, а безбрежную пустыню, тянувшуюся до самого горизонта.
— Ваши удовольствия не будут включать сигары и виски! — отрезал Пол.
Возмущенная Лили решилась на маленький эксперимент.
— Если вы не даете мне сигару, тогда я возражаю, чтобы вы курили! — выпалила она.
Куинн в этот момент обрезал сигару, но, услышав ее слова, недовольно поморщился и убрал сигару в портсигар.
— Как вам угодно, — бесстрастно сказал он.
Лили не могла представить, зачем он это сделал, но в конце дня наконец поняла: раз Куинн с Полом ждут от нее поведения настоящей леди, то и сами должны вести себя подобающим образом. Похоже, леди не так беззащитны, как она думала, и настроение у Лили сразу поднялось. Она нашла маленькое оружие среди всяких разрешений и запретов, составлявших основу хорошего воспитания, и, очень может быть, отыщет еще.
Дом, который Пол снял на вторую ночь, тоже находился вдали от города. Таких огромных, роскошных домов с туалетом внутри и многочисленной прислугой Лили еще никогда не видела.
— Неведение вам только на руку, — заметил Пол, выйдя и усаживаясь после обеда на веранде. — С прислугой вы сумели найти правильный тон. Именно так и следует разговаривать: бесстрастно, вежливо, отчужденно.
Сама же Лили считала, что для характеристики ее тона больше подошло бы слово «испуганный».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36