Я заработала эти деньги и имею право потратить их так, как хочу!
– Да, конечно, – Хоуп прищурилась, – но ты же не собираешься надеть с этим платьем шаль?
– Я просто примеряла…
– Но зачем вообще надевать шаль?
Чарити не успела предугадать намерение сестры, а Хоуп, быстро сделав два шага вперед, сдернула с нее шаль и с глубоким вздохом отступила.
– Так вот в чем дело – ты хотела спрятаться от меня! Чарити, в таком виде ты не посмеешь явиться на бал! Это бесстыдство!
– Я буду носить то, что мне нравится, и ты не имеешь права запрещать мне это! – Чарити собралась и заняла наступательную позицию.
– Я этого не позволю, Чарити!
– Ты мне не мать, к тому же мне уже восемнадцать. Не переживай по пустякам, сестренка, ведь это новейший фасон.
– Меня не волнует, новейший это фасон…
– В чем дело, леди? – Котти появился на пороге незакрытой двери. – Что за шум? Вы опять ссоритесь?
– Ты только взгляни, в чем твоя подопечная хочет отправиться на сегодняшний бал. – Хоуп жестом указала на Чарити. – Это возмутительно!
– Ничего подобного! – сердито возразила Чарити. – Котти, скажи ей, что она не имеет права указывать, что мне носить.
– Чарити, – Котти потер рукой подбородок и метнул быстрый взгляд на Хоуп, – по-моему, тебе стоит иногда прислушиваться к некоторым советам сестры.
– Почему? Многие девушки моего возраста уже замужем. Если я считаюсь созревшей для замужества, то уж тем более я достаточно взрослая, чтобы самой выбирать себе одежду. В таких вещах Хоуп совершеннейшая ханжа! – Она бросила на сестру испепеляющий взгляд.
– Возможно, по твоим понятиям я и ханжа, но хотя бы знакома с правилами приличия.
– Чарити, – Котти взглянул на выпуклость девичьей груди, и слабая краска залила его щеки, – ты не думаешь, что этот наряд… гм… несколько вызывающий?
– Нет, не думаю! Сегодня на многих женщинах будут подобные!
– На замужних женщинах, а не на молоденьких девушках, – заметила ей Хоуп.
– Это неправда, сама увидишь! – Чарити, как обычно, капризно надула губки. – Я поеду на бал именно в этом платье!
– Мне хотелось бы, – вздохнул Котти, – чтобы вы постарались не ссориться, ведь вы же сестры.
– Подчас мне хочется, чтобы мы ими не были, – огрызнулась Чарити.
– Тихо, тихо! – Котти прервал ее движением руки. – Делай что хочешь, все равно ты меня не послушаешь.
Он поймал себя на том, что, несмотря на свое раздражение, улыбается Чарити. Хоуп, также заметив это, едва сумела сдержать гнев. Ну и черт с ним! Он всегда потакает Чарити, как бы безобразно она себя ни вела!
В Сиднее существовало не так уж много частных экипажей, но в последнее время появились конторы, которые давали экипажи напрокат. И хотя от «Короны» до губернаторского дворца без труда можно было дойти пешком, Котти решил, что они должны держать марку.
– Кроме того, – заявил он с усмешкой, – не каждый день мы получаем приглашения на губернаторский бал. А если честно, то это вообще первый такой случай, так что мы должны вести себя как подобает приличным людям.
Итак, когда пробило семь, они уже с грохотом катили по Хай-стрит в новеньком, сверкающем экипаже, запряженном парой грациозно выступающих лошадей. Свернув налево, на Нью-Бридж-стрит, и переехав по мосту через реку, они наконец увидели губернаторский дворец – двухэтажное кирпичное здание, так и сиявшее в ореоле горящих вокруг него факелов.
Чарити едва сдерживала возбуждение, Хоуп тоже была взволнована, но ей удавалось держать себя в руках. Она снисходительно поглядывала на Чарити, когда та взвизгивала и высовывалась из окна экипажа, чтобы взглянуть на идущих по улице людей в пышных нарядах. Котти, в желтовато-коричневых бриджах, плотно облегавших бедра, в черном сюртуке, с белым шейным платком и в цилиндре, сидел напротив девушек, вытянув длинные ноги, и ласково поглядывал на Чарити.
– Не вижу, чтобы кто-то из гарнизонных офицеров ехал верхом к губернаторскому дворцу, – отметила Хоуп, тоже выглянув в окошко.
– И вероятно, не увидишь, – сухо заметил Котти. – Сомневаюсь, что кто-нибудь из офицеров гарнизона получил приглашение на сегодняшний бал.
– Я никогда до конца не понимала причину их вражды. Понятно, что они ссорятся из-за проблем со спиртным, но это с большой натяжкой можно считать веской причиной для такой смертельной вражды.
– Началось все с рома, но потом зашло гораздо дальше, а в целом это борьба за власть между губернатором и военными.
– Но правительство пожаловало всем офицерам землю в собственность! Разве им этого недостаточно?
– Думаю, что нет, – все так же сухо ответил Котти. – Большинство подаренных им земель не столь плодородны, как им хотелось бы, и на развитие фермерских хозяйств требуются годы тяжелого труда. Поэтому они считают себя вправе увеличивать свой доход другими способами. А что может быть доступнее контрабанды и продажи рома? С тех пор как был сформирован гарнизон, между ним и властями всегда существовали трения. Они начались еще во времена губернатора Филлипа, ты же знаешь. Филлип был убежден, что торговля спиртным должна быть, выражаясь его словами, «предметом надзора и контроля со стороны достойных людей». Когда пришел к власти губернатор Гроуз, он установил более либеральные законы. У него была совершенно иная точка зрения на этот вопрос. Приняв правление, он, как ты помнишь, заменил почти всех гражданских членов магистратов офицерами гарнизона, а в Парраматте даже назначил старшего офицера надзирателем над осужденными. Так как Гроуз, видимо, не считал офицеров «достойными людьми», им было позволено покупать любые напитки, какие они пожелают. И военные, объединившись и сложив капиталы, монополизировали торговлю алкоголем, покупая ром и другие спиртные напитки в Бенгалии, Южной Америке и Соединенных Штатах. Для нас, владельцев таверн, настали трудные времена. – Котти вздохнул. – И вот появляется капитан Блай. Он заявляет, что терпеть не может военных из-за махинаций с ромом и сделок с бывшими осужденными и что твердо намерен любым способом положить конец монополии военных в торговле алкоголем. Блай не задумываясь идет на нарушение соглашений между властями и поселенцами, если считает, что поселенцы действуют заодно с военными, и игнорирует большинство законных процедур, придерживаясь мнения, что именно он создает законы, и строго карает тех, кто отказывается ему повиноваться. А все мы, остальные, оказываемся между ним и военными.
– Но тем не менее при его правлении ты снова можешь свободно и легально покупать спиртное, – напомнила ему Хоуп.
– Верно, – кивнул Котти, – но кто знает, как долго это продлится? Офицеры озлоблены, и при подстрекательстве Макартура все может обернуться самым скверным образом. Рано или поздно ситуация должна как-то разрешиться, и не исключено, что дело дойдет до открытого выступления военных против губернатора Блая и его правительства.
– Неужели такое может произойти? – Хоуп широко раскрыла глаза.
– Я нисколько этому не удивился бы, ведь американская революция началась из-за чая. – Котти усмехнулся. – А в Новом Южном Уэльсе народ до сих пор считает ром гораздо более необходимым напитком, чем чай!
– Мы почти приехали, – заверещала Чарити, ерзая на сиденье, – а вы все обсуждаете такие скучные проблемы, как политика!
– Есть вещи поважнее, чем развлечения, дорогая сестренка! – одернула ее Хоуп.
– Для тех, кому восемнадцать, важнее всего бал, – рассмеялся Котти. – Особенно первый бал. – И он, наклонившись к Чарити, взял ее руку в свои ладони и легонько сжал.
Хоуп подавила вспыхнувшую в глубине души обиду. Ведь для нее это тоже был первый бал, но Котти, по-видимому, забыл об этом. Или ему просто нет до нее никакого дела?
Их карета остановилась в конце длинной вереницы других экипажей, вытянувшейся перед губернаторским дворцом, и Чарити никак не могла дождаться момента, когда они подъедут к главному входу. Но наконец элегантный лакей в бриджах и напудренном парике с поклоном открыл дверцу и помог дамам выйти – сначала Чарити, затем Хоуп, еще через секунду вышел Котти и, заняв место между девушками, предложил им руки.
– Ну что, присоединяемся к обществу, леди? – лукаво улыбнулся он.
– Да! – в восторге воскликнула Чарити.
– Можно. – Хоуп поймала себя на том, что, несмотря на все старания сохранить серьезность, улыбается в предвкушении предстоящего развлечения.
Пока они вместе с остальными нарядно одетыми мужчинами и женщинами не спеша двигались к парадным дверям, Котти перехватил пару-другую неодобрительных взглядов, брошенных в его сторону несколькими гостями, в которых он узнал посетителей своих таверн, однако чуть поклонился каждому из них, спрятав вспыхнувший гнев за любезной улыбкой. Кто дал им право косо смотреть на него? Ведь некоторые из них бывшие осужденные – теперь они называли себя «освобожденными», – и прочие ничем не лучше самого Котти и его подопечных.
Сразу за входной дверью образовался своеобразный коридор встречающих, в начале которого стояли губернатор Блай и элегантный Чарльз Бонни, с легкой улыбкой на красивом смуглом лице представлявший губернатору прибывающих гостей. Котти, в первый раз встретившийся с новым губернатором, постарался получше рассмотреть его. На вид Блаю можно было дать лет пятьдесят пять. У него был высокий лоб, широко посаженные проницательные глаза и маленький капризный рот. В нем чувствовалась военная выправка, на первый взгляд он казался подтянутым и хорошо одетым, но при ближайшем рассмотрении было видно, что его одежда, хотя и пошитая на заказ, подогнана плохо. В левой руке Блай держал стакан, к которому прикладывался время от времени между пожатиями протянутых рук.
Наконец дошла очередь до девушек и Котти. Узнав их, Бонни широко улыбнулся, в его угольно-черных глазах сверкнули искорки, и, представляя прибывших, он не отводил глаз от Чарити.
– Губернатор Блай, разрешите представить вам Котти Старка и двух его воспитанниц – Чарити и Хоуп Блэксток.
Девушки сделали реверанс, а Котти с легким поклоном пожал руку губернатора, которая оказалась мягкой и потной.
– Ваше превосходительство, я глубоко польщен.
– Ах да, господин Старк, владелец таверн! – Глаза Блая остановились на Котти, а пухлые губы сложились в улыбку, которая могла одновременно означать и одобрение, и насмешку. – Знаю-знаю, некоторые называют вас королем Скал.
– Это просто шутка, сэр. – Котти пренебрежительно пожал плечами. – Прозвище, которое случайно прилипло ко мне. – Он чуть заметно усмехнулся. – Я до сих пор не могу понять, оскорбление это или комплимент.
– Думаю, вы оцениваете себя по справедливости, господин Старк, – несколько напыщенно произнес губернатор. – В Сиднее у вас неплохая репутация. – Он прищурился и выпустил руку Котти. – Я слышал о вашей дуэли с Джейкобом Райтом. Говорят, вы позволили ему выстрелить первым. Это благородно.
– Или безрассудно.
– Дуэли запрещены, вам это должно быть известно, – нахмурившись, продолжал губернатор Блай, – и вас следовало бы наказать, но, – он скупо улыбнулся, – уклонение от законов, видимо, становится в колонии популярным видом спорта.
– Закон о дуэлях здесь редко соблюдается, – вставил Котти.
– Очевидно, как и все прочие законы, – добавил Блай, и в его горящих глазах вспыхнул огонь фанатизма. – Но я твердо намерен положить этому конец. То, что эта страна возникла недавно, вовсе не означает, что она не должна быть цивилизованной. Это в первую очередь относится к законам, касающимся контрабанды и перегонки спирта. Как вы на это смотрите, сэр?
– Как владелец двух таверн и нескольких питейных лавок, я считаю, что приобретать необходимое спиртное проще, когда законы строго соблюдаются.
– Совершенно верно, – кивнул губернатор, сверля Котти пронзительным взглядом. – Значит, если я правильно понял, вы не на стороне этого вздорного мерзавца Макартура и его прихлебателей?
– Как владелец таверн, я стараюсь не становиться ни на чью сторону в этом достаточно запутанном деле, – осмотрительно ответил Котти. – Чью бы сторону я ни занял, это не принесет успеха моему бизнесу, так как у меня есть постоянные клиенты от обеих сторон.
– В жизни каждого человека однажды наступает момент, когда ему приходится выбирать, с кем он. Вы согласны со мной?
Но Котти не пришлось отвечать на этот каверзный вопрос, потому что Чарльз Бонни наклонился к губернатору и что-то прошептал ему на ухо.
– Вы должны извинить меня, господин Старк, – нахмурился Блай, – мне нужно вернуться к обязанностям хозяина, но я уверен: позже у нас еще будет возможность продолжить беседу.
Когда Котти с девушками отходили, Бонни, задержав Чарити, склонился к ее ручке.
– Мои официальные обязанности скоро закончатся, мисс Блэксток, и я прошу вас оставить для меня танец.
– С удовольствием, сэр. – Чарити порозовела от смущения.
– Не думаю, что тебе стоит его поощрять, – кисло заметила Хоуп, когда они вошли в большую комнату, превращенную на сегодняшний вечер в танцевальный зал. Там играл маленький оркестр и кое-кто уже танцевал.
– Ну вот еще! – беззаботно откликнулась Чарити. – Какой вред от одного танца?
– Она права, Хоуп, – поддержал Котти. – Что плохого в танцах? А кроме того, мы не спустим с нее глаз.
Чарити бросила на сестру победоносный взгляд, и Хоуп, несмотря на все ее дурные предчувствия, пришлось прикусить язычок. Веселая музыка, яркий свет, каскадом льющийся от нескольких ярусов свечей в люстрах, нарядные одежды мужчин и женщин, грациозные движения танцующих – все это было так изысканно, что Хоуп, испытывая радостное возбуждение, не стала обращать внимания на реплику сестры.
Котти проводил девушек в дальний конец зала, к длинному столу с двумя огромными чашами пунша и многочисленными блюдами с закусками на любой вкус, и налил всем по стакану пунша.
– Вам не стоит этим увлекаться, – предупредил он, отхлебнув глоток, – сюда добавлен ром.
Хоуп, не очень любившая спиртные напитки, последовала его совету, но Чарити сделала несколько больших глотков и сразу же порозовела и развеселилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37