в последние два дня она плохо себя чувствовала.
Он опять повернулся к своим малочисленным слушателям.
– Я заметил, что многих собратьев сегодня нет среди нас. О вы, маловеры! Наш Господь не покарает того, кто придет сюда сотворить благочестивую молитву. Передайте всем мои слова, братья и сестры! Все, сюда приходящие, могут быть спокойны – с ними ничего не случится. – Преподобный отец широко развел руками и повысил голос. – Скажите об этом тем из вас, кто боится ходить сюда и признаваться в своих грехах. Они должны прийти и попросить прощения у нашего Господа. Только так они обретут спасение и защитятся от эпидемии, которая свирепствует среди нас! А теперь давайте помолимся, – он сложил руки перед своим увесистым брюшком и воздел глаза к небу: – О Господь, просим тебя о милости! Снизойди к грешникам, которые есть среди нас. Они не ведают, что творят. Молим тебя смягчить свой гнев. Не налагай на них эту страшную кару. Пожалуйста, посмотри милостиво на нас, простых смертных. Ради такой щедрости я обещаю удвоить свои усилия и наставить на путь спасения еще многих членов моей паствы. Аминь. Прайор воздел руки, благословляя свою паству.
– А теперь Лотт споет нам гимн, восхваляющий нашего Господа.
Священник быстро прошел к роялю, сел и поднял руки над клавишами. Взглянув на Лотт, он увидел, что она все так же сидит, опустив голову.
– Дочь, пора! – резко сказал Прайор.
Вздрогнув, Лотт подняла голову и встала. Но когда отец взял первые аккорды, девушка зашаталась и, застонав от боли, согнулась пополам. Ее вырвало, и она повалилась на пол. Когда подбежал священник, она уже была без сознания.
– Лотт! Что с тобой, дочка?
Он пощупал ей лоб. Лотт просто горела в лихорадке.
Прайор обвел собравшихся мутным взором.
– У меня есть двуколка, преподобный отец, – сказал один мужчина. – Мы можем отвезти ее на «Парацельс», к доктору Мэйсону. Это недалеко.
Прайору ничего не оставалось, как согласиться. Вскоре священник сидел со своим прихожанином в двуколке, голова Лотт лежала у него на коленях. На «Парацельсе» горели огни, трап освещали два факела.
Двое мужчин перенесли Лотт на судно. Доктор Мэйсон встретил их у трапа.
– Преподобный Прайор! – вскричал он. – Что случилось? Что с вашей дочерью?
Он спрашивал на ходу, провожая их в главную каюту. Священник, как мог, объяснил, в чем дело. Войдя в каюту, он в испуге остановился. На полу ровными рядами лежали люди, возле одного больного на коленях сидела женщина. Вот она встала и пошла к ним, снимая с лица странную маску. Прайор узнал ее. Это была та женщина, которая раньше водила баржу по каналу. Его первым порывом было немедленно увести Лотт с этого судна. Его дочь – девушка слабая и ранимая, ей может повредить близость с такой порочной женщиной, как Кэтрин Карнахэн. Но доктор Мэйсон уже начал осматривать Лотт.
Прайор встал рядом, беспокойно переминаясь с ноги на ногу. Доктор Мэйсон покачал головой, и священник спросил:
– Что это, доктор? Наверное, какое-то женское недомогание?
– Боюсь, что нет, преподобный отец, – сказал Энтони с серьезным лицом. – У вашей дочери холера.
Прайор потрясенно замер на месте.
– Нет, это невозможно! Я не верю!
– У меня нет ни малейших сомнений, преподобный отец. Вы должны оставить ее здесь. Мы сделаем все, что в наших силах. – Он повернулся к Кэт: – Приготовьте еще одну постель, мисс Карнахэн.
Прайор упал на колени перед бесчувственной Лотт и произнес осуждающим шепотом:
– Как же это случилось, девочка моя? Видно, ты согрешила в глазах нашего Господа, и вот его наказание, – он сложил руки над сердцем и с мольбой воздел глаза кверху. – Боже милосердный, прости мою заблудшую дочь! Она всего лишь бренное создание и не сознает всей глубины своего греха. Смиренно прошу тебя не карать ее слишком строго.
От усталости Кэт не сразу узнала Лотт. Когда до нее наконец дошло, кого привели к ним в клинику, она хотела возмутиться. С этой женщиной Морган стал встречаться после нее. Кэт была уверена, что Лотт сама прибрала его к рукам. «Она украла у меня любовь, а я должна теперь ее выхаживать? – возмущенно думала она. – Лечить ее, мыть, кормить с ложечки... Ну нет, это уж слишком!»
Кэт уже настолько привыкла, не рассуждая, выполнять все команды Энтони, что, забыв про свои личные обиды, подошла к Лотт и склоненному над ней отцу. Тут она услышала слова священника и вдруг от души пожалела больную девушку. Бедняжка! Мало того, что она заразилась холерой, так теперь еще должна выслушивать от собственного отца обвинения в грехах.
Священник поднялся и посмотрел на Кэт взглядом, в котором горело презрение. Надев маску, она опустилась на колени рядом с Лотт, подтянула лежанку и осторожно уложила на нее девушку, распрямив ей руки и ноги, потом начала ее раздевать. Лотт горела в лихорадке и, хоть и была без сознания, непрерывно стонала. Кэт понимала, что девушке очень плохо.
Она принесла мягкие тряпочки, ведерко с водой и принялась обмывать Лотт. Накрыв ее чистой простыней, она протерла ее горящее лицо, потом смочила тряпочку в другом ведерке и выжала несколько капель в открытый рот девушки. Лотт судорожно глотнула. Вдруг она открыла глаза и посмотрела на Кэт стеклянным невидящим взглядом.
– Все хорошо, милая, мы тебя вылечим, – сказала Кэт.
– Морган, о-о, Морган, – пробормотала Лотт. – Пожалуйста, вернись! Мне плохо, ты мне нужен...
Кэт резко встала и попятилась, борясь с сильным желанием ударить девушку.
На следующее утро Лотт очнулась. Когда Кэт вошла в главную каюту, она была в полном сознании. Кэт принесла ей воды. Лотт смотрела на нее осмысленным взглядом.
– Я знаю, ты Кэтрин Карнахэн, – сказала она, чуть нахмурившись.
Кэт кивнула, выдавив из себя улыбку:
– Правильно, Лотт, это я.
Лотт огляделась.
– Где я?
– А ты не помнишь? – Лотт покачала головой.
– Это плавучая клиника доктора Мэйсона. Вчера вечером тебя привез сюда твой отец. Тебе было совсем плохо. Кажется, ты потеряла сознание во время богослужения. Но вижу, сегодня утром тебе лучше. Хочешь есть?
Лотт затрясла головой.
– Господи, нет! Меня мутит при одной мысли о еде...
Кэт кивнула. Несмотря на личные счеты, она испытывала сочувствие к девушке.
– Знаю, но тебе надо пить как можно больше воды.
Она протянула чашку. Лотт попыталась поднять голову, но не смогла. Кэт, поддерживая девушку за затылок, поднесла чашку к ее губам. Лотт пила медленно, но жадно.
– А теперь мне надо тебя обмыть, – сказала Кэт и хотела было откинуть простыню, но Лотт вцепилась в простыню руками. – Позволь мне это сделать, Лотт. Сейчас не время стесняться. Тебя нужно часто обмывать холодной водой. Это предписание врача.
Не отпуская простыню, Лотт спросила:
– Ты раздела меня вчера?
– Ну конечно, – раздраженно бросила Кэт. «Ты с готовностью раздевалась перед Морганом, а тут вдруг застеснялась, скажите на милость», – сердито подумала она, но вслух ласково сказала:
– Лотт, в данном случае твоя ложная скромность не совсем уместна. Я медсестра. Я раздеваю и обмываю всех больных – и мужчин, и женщин.
– Ты права, я поступаю глупо. – Лотт тихо вздохнула и разжала руки.
Кэт стянула с нее простыню. У Лотт было красивое тело – мягкое, стройное, с изящными изгибами, розово-белое. Такое тело нравится мужчинам. Кэт понимала, почему Морган заинтересовался этой женщиной.
Заставив себя не думать о постороннем, Кэт быстро обтерла девушку холодной водой, все время с неловкостью чувствуя на себе ее пристальный взгляд.
Только Лотт опять накрылась простыней, как в каюту вошел Энтони с деревянным стетоскопом.
– Так, вижу, мы проснулись! – весело сказал он. – Мы с вами еще не знакомились, мисс Прайор. Я доктор Энтони Мэйсон.
– Очень приятно, доктор, – проговорила Лотт сдержанно-застенчиво.
– Как вы себя чувствуете?
– Кажется, лучше. Вчера мне целый день было очень плохо. Я хотела сказать папе, но боялась, что он будет сердиться. Он не верит в болезни.
– Да, вчера вечером вы были очень больны. Я сказал об этом вашему отцу. А теперь я хотел бы вас осмотреть, мисс Прайор.
Кэт занялась другими больными. Увидев, что Энтони закончил осмотр, она опять подошла. Энтони с улыбкой кивнул.
– Думаю, мисс Прайор родилась в рубашке, мисс Карнахэн. Самое страшное позади. Жар спал, кишечные спазмы слабеют. Давайте ей побольше питья.
Кэт собралась сходить за водой, но увидела, что девушка уже спит, и решила ее не тревожить: сон для нее сейчас – лучшее лекарство. Она вместе с Энтони стала осматривать других больных.
После обхода Энтони привел ее к себе в кабинет и закрыл дверь.
– Кажется, эпидемия пошла на спад, – сказал он. – Все наши больные уже вне опасности. Вообще я думаю, «эпидемия» – не совсем верное слово. Мы еще легко отделались. Не знаю, как другие врачи, но мы потеряли относительно немного пациентов. Конечно, это слабое утешение для тех несчастных, которые пали жертвой болезни. Но их количество – ничто в сравнении с размахом летней эпидемии в Нью-Йорке и других городах. Наверное, повлияло то, что сейчас зима. Это счастье, что болезнь не нагрянула к нам летом.
На другое утро самочувствие пациентов значительно улучшилось. Особенно это было заметно у Лотт.
Войдя, Кэт увидела ее сияющие глаза и причесанные до блеска длинные волосы. Девушка сидела, опершись на подушки, и радостно улыбалась.
– Доброе утро, мисс Карнахэн.
– Доброе утро, Лотт. Как самочувствие?
– Еще есть слабость, но вообще мне гораздо лучше. Меня только что осмотрел врач и сказал, что через пару дней я смогу идти домой.
– Я рада за тебя, Лотт, – искренне сказала Кэт. Она уже не держала зла на девушку. Если на кого и обижаться, так это на Моргана Кейна. – Ты, наверное, хочешь есть? Сейчас я что-нибудь приготовлю.
– Кэтрин... – Лотт мило улыбнулась. – Можно, я буду называть тебя Кэтрин?
– Конечно. Можно Кэт, если хочешь.
– Мы могли бы с тобой немного поговорить?
Кэт помолчала. О чем им разговаривать? Но грубить пациентам нельзя.
– Конечно, давай поговорим.
Она придвинула стул к лежаку и села. Лотт огляделась.
– Ты, конечно, знаешь Моргана Кейна? – спросила она, понизив голос.
– Да, знаю, – сухо отозвалась Кэт.
– Вы с ним были... Это, конечно, нескромный вопрос, но мне надо знать, – выпалила Лотт. – Вы были... – Она опять запнулась, не в силах договорить до конца.
– Ты хочешь узнать, были ли мы любовниками? – спросила Кэт напрямик. – Вообще-то это не твое дело, но я все же отвечу. Да, мы с Морганом были любовниками.
Лотт густо покраснела.
– Мне очень хотелось это знать, – сказала она. – Я спрашивала Моргана, но он уходил от ответа.
– Признаюсь, меня это несколько удивляет. Я думала, он будет хвастать своими любовными победами на каждом углу.
Лотт округлила глаза.
– Да нет, что ты! Морган никогда не стал бы этого делать! – воскликнула она, потом вдруг сникла. – Как ты думаешь, он ведь не станет болтать о таких вещах?
Кэт чуть улыбнулась.
– Ты хочешь сказать, о вас с ним?
– Откуда ты знаешь? Ой! – спохватилась Лотт и прикрыла рот рукой.
– До этого момента я не была уверена, хотя догадаться было нетрудно. Когда тебя сюда привезли, ты произносила в бреду его имя.
– Правда? Ох, прости, тебе, наверное, было ужасно неприятно это слышать.
– Да нет. Морган Кейн теперь ничего для меня не значит.
К своему удивлению, Кэт обнаружила, что Лотт ей симпатична. Да, она взбалмошная, ветреная и, наверное, не самая идеальная девушка на свете. К тому же, как подозревала Кэт, ее моральные устои оставляли желать лучшего – несмотря на то что она была дочкой священника, а может, как раз из-за этого. И все же в ней было обаяние маленькой наивной девочки. «А что до моральных устоев, то здесь уж не вам судить, Кэтрин Карнахэн», – напомнила она себе.
– Морган писал тебе после отъезда с Эри? – спросила Лотт.
– Ни строчки, да я и не ждала.
– И мне не писал. – Лотт печально вздохнула. – Я думала, он вернется, когда закончит дела в Пенсильвании, или хотя бы напишет. Но нет!
– А какие у него были дела в Пенсильвании? – как бы между прочим спросила Кэт.
Лотт пожала плечами.
– Не знаю, он не говорил. Сказал только, что хочет справить Рождество со своим дядей или с кем-то там.
– Ну что ж, думаю, мы уже никогда не увидим Моргана Кейна, – сказала Кэт, почувствовав вдруг сильное разочарование.
Лотт беспокойно заерзала на постели.
– Я еще не видела папу. Он приходил сюда?
– Нет, он не был с тех пор, как привез тебя сюда.
– Папа не любит больных. Он считает, что все болезни от слабости. – Лотт вздохнула. – Ты знаешь, он в своей проповеди говорил о холере. По его убеждению, это Бог ниспосылает людям кару за их грехи. Наверное, он и про меня так думает. Теперь он догадается, что у нас с Морганом был роман, и совсем сживет меня со свету. – Она вдруг замолчала, внимательно глядя на Кэт. – Но это не так, правда? Холера – вовсе не кара за грехи. Ты же не заразилась.
– Что? – Кэт наконец догадалась, что Лотт имеет в виду, хотела было разозлиться, но вдруг заулыбалась. – Да, ты права, я не заразилась. Значит, твой отец не прав. Верно?
Она засмеялась, Лотт подхватила. Когда Энтони вошел в каюту, обе девушки обнимались, заливаясь веселым смехом.
Через два дня из клиники выписались последние холерные больные, в том числе и Лотт Прайор. Кэт сидела на палубе, наслаждаясь бездельем. Ни одного пациента! Она уже не надеялась на такое счастье. Вдруг Кэт поняла, что сидит без пальто и не мерзнет. Была середина марта, дул теплый ветерок.
Зима кончилась. Скоро откроют шлюзы и снова наполнят Эри водой. Но эта мысль не радовала, а, наоборот, ввергала в отчаяние. Их баржи больше нет, как нет денег на покупку новой.
Глава 18
Когда Морган добрался до Эри, была весенняя оттепель. Работники канала уже трудились вовсю. Они ходили по бечевнику, покрывая по десять миль в день, и смотрели, не осталось ли после зимы опасных участков, оползней на берегу.
На канале работали так называемые «туманные бригады» – первые суда, вышедшие на Эри после того, как растаял лед и главное русло заполнили водой. Они чистили канал от мусора. Морган заметил, что уже вышли на промысел «обдиралы» – грузовые агенты, которые за отдельную плату доставали груз для барж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42