Она касалась его плеч, спины, ягодиц и бедер, получая от этого огромное удовольствие. В отличие от Ричарда Уильям Лонгберн был преклонного возраста. К тому же он был склонен к полноте, хотя с помощью хорошо скроенной и сшитой одежды ему и удавалось скрывать этот недостаток. Нечего и говорить, Ричард был в тысячу раз привлекательнее и желаннее, чем ее первый муж.
Элисса больше не испытывала перед Ричардом смущения. Она смело дотронулась до его плоти и не удивилась, что ее муж горит желанием. Все ее существо снедала ответная страсть. Ее воспламенившееся женское естество жаждало продолжения сладостных мук.
Элисса раздвинула ноги и заставила мужа лечь на нее сверху. Больше ждать она была не в силах.
— Да, милая, да, ты все правильно делаешь! — простонал Ричард, входя в ее влажные женские глубины.
Она обхватила ногами его стройные бедра, чтобы покрепче прижать его к себе, и забыла обо всем на свете. Ричард же, вновь и вновь входя в нее, думал о том, что самое заветное между ними свершилось и он стал ее мужем перед Богом и людьми.
Напряжение, которое все это время копилось в их телах, нашло наконец выход, и они разом вскрикнули от наслаждения, которое настигло их и поразило как удар грома.
Потом они лежали рядом на постели и отдыхали. Элисса нежно целовала Ричарда в лоб и перебирала его темные волнистые волосы.
— Точно вам говорю: сию минуту нам под ноги упадет чулок жены Ричарда!
Услышав голос короля, Элисса вздрогнула.
— Его величество напоминает мне, что я забыл кое-что сделать, — пробормотал Ричард, усаживаясь на постели.
— Ничего удивительного, я тоже обо всем на свете забыла, — сказала Элисса, заворачиваясь в простыню на тот случай, если королю снова взбредет в голову сунуться к ним.
— Правда? — спросил Ричард с каким-то мальчишеским удивлением и радостью в голосе.
— Правда.
Ричард рассмеялся. Элисса подумала, что смех у него очень приятный.
— Пожалуйте вашу ножку, мадам.
Элисса изящно подняла ногу и положила ее мужу на колено.
— Не заигрывай, — пробурчал Ричард, — а то они так и не дождутся чулка и будут сидеть в спальне до скончания века.
— Извини, — улыбнулась Элисса.
Ричард стал медленно стаскивать с нее чулок. Даже этот нехитрый, в общем, процесс доставлял ей большое удовольствие и сильно ее возбуждал.
— Должен заметить, женушка, что у тебя удивительно стройные ножки.
— Ты, по обыкновению., шутишь?
— Вовсе нет. Я так именно и думаю, а уж я, поверь, разбираюсь в таких вещах.
«Кто же в этом усомнится!» — подумала Элисса.
Ричард, однако, разбирался не только в дамских ножках, но еще и в любовных утехах. Ничего удивительного — ведь у него было так много любовниц. Но почему было? Наверняка они и сейчас у него есть.
Очень может быть, что они тоже хорошо осведомлены о его так называемых прологах, после которых становятся в его руках податливыми, как глина, и готовы на все, чтобы снова заполучить его к себе в постель.
Кто знает, быть может, он захочет воспользоваться своим умением сводить женщин с ума, чтобы вскружить ей голову и захватить то, что по праву принадлежит ей и ее сыну?
Элисса выхватила чулок из рук Ричарда, раздвинула полог и швырнула его на середину комнаты. Находившиеся в спальне придворные разразились веселыми возгласами.
— Пойдемте, леди и джентльмены, оставим их наедине, — сказал король. — Ричард уже получил свою долю наслаждений. Пора и нам срывать цветы удовольствия.
— А мне казалось, я один такой нетерпеливый, — сухо заметил Ричард, когда придворные, посмеиваясь, удалились.
Прижимая к груди простыню, Элисса принялась судорожно шарить рукой по покрывалу, отыскивая свою рубашку.
Ричард нежно взял ее за руку.
— Иди ко мне, моя милая. Все уже ушли.
— Мне нужно найти рубашку, — сказала Элисса. Она высвободилась из его объятий и, откинув покрывало, продолжила поиски.
— Зачем она тебе? Если ты замерзла, я тебя согрею.
— Все-таки мне бы хотелось ее отыскать.
Плохо закрепленная на груди простыня едва с нее не свалилась. Ричард приподнялся и резким движением раздвинул шторки полога. Было уже очень поздно, и видневшаяся в окне полная луна заливала комнату серебристым светом.
— Зачем ты это делаешь?
— Хочу на тебя посмотреть.
— Ты уже все видел, — сказала Элисса.
— Что-то ты стала вдруг стыдливой.
Элисса нашла наконец свою рубашку, торопливо натянула на себя, потом легла и накрылась одеялом.
— Я устала, — заявила она, стараясь не замечать озадаченного выражения на лице мужа.
Элисса старалась не касаться Ричарда. В противном случае он, чего доброго, снова попытался бы заняться с ней любовью, а она, могло статься, не устояла бы перед его ласками и позволила ему это.
Увы, ее стратегия оказалась ошибочной, поскольку Ричард сразу же к ней придвинулся. Хотя на ней была рубашка, его прикосновения жгли ее как огнем. Элисса упрямо пыталась делать вид, что с ней ничего особенного не происходит и его прикосновения нисколько ее не волнуют.
— Я, знаешь ли, тоже устал, — пробормотал Ричард, наматывая на палец прядку ее волос. — Но это приятная усталость… Да, все время забываю тебя спросить — когда ты собираешься возвращаться в Лестер?
— Сейчас же.
— Сомневаюсь, что ночь — удобное время для путешествия.
— Я хотела сказать, что выеду завтра.
Ричард сразу подумал о своей новой пьесе — о том, в частности, что ее премьера только что состоялась и ей предстоит долгая жизнь на подмостках. Актеры знали свои роли назубок, и его помощь им больше не требовалась. Что же до Минетты, то она мигом излечится от своей немощи — стоит только появиться свежему кавалеру, который пригласит ее на ужин при свечах.
Потом Ричард подумал о своих знакомых — людях, большинство которых жили в Лондоне. Сказать по правде, в случае его отъезда никто из них проливать слез бы не стал — разве что верный Фос. Но Фос при желании всегда сможет приехать к нему в Лестер, а стало быть, и печалиться особенно не о чем.
При мысли о том, что он вместе с молодой женой переедет на жительство в свое родовое имение, его охватила радость.
— Мне нужно собрать свой багаж и выполнить кое-какие формальности. Думаю, мы сможем выехать во второй половине дня. Тебя это устраивает?
— Вполне.
— В таком случае, дорогая, мне остается только пожелать тебе спокойной ночи, — сказал Ричард и отвернулся к стене.
Не прошло и минуты, как он уже спал мертвым сном.
Элисса же уснуть не могла. Она долго еще лежала на спине и смотрела на затканный золотой канителью полог кровати у себя над головой.
Ричард так торопился добраться до своей каморки, находившейся над лавкой торговца сыром, что, поднимаясь по лестнице на второй этаж, перепрыгивал сразу через две ступеньки. При этом он с удовольствием думал о том, что вдыхает запах сыра, который преследовал его даже во сне, в последний раз. Уезжая в Лестер, он избавлялся не только от сырной вони, но и от вечного шума и пьяных криков под окнами, а также от запахов дыма, нечистот и тухлой рыбы, пропитавших воздух в этой части города.
Разумеется, думал он и о своей молодой жене, которая все еще спала сном праведницы под расписными сводами Уайт-холла.
Как обворожительно выглядела она в неярком свете нарождающегося дня, когда пробившийся сквозь утренний туман первый луч солнца позолотил ее лицо! Она приоткрыла во сне свои алые губы, и Ричарду стоило большого труда их не поцеловать. Он не хотел будить жену, ведь их ждало сегодня долгое и утомительное путешествие.
Так и не поцеловав, а лишь полюбовавшись ею, Ричард быстро оделся и вышел из брачных покоев.
«Надо будет написать королю, — думал он, — и еще раз поблагодарить его за эту удивительную женщину». Никогда еще он с такой страстью не предавался любви. Впрочем, слово «страсть» было лишь бледным отражением того чувства, которое он испытывал к своей молодой жене.
Ричард открыл дверь в свою каморку и, пораженный, замер в дверном проеме. В комнате его дожидался Фос, облаченный в свой самый изысканный и пышный наряд из фиолетового бархата. Фос снял шляпу, поклонился и пробормотал слова приветствия.
— Мой дорогой Фос! — воскликнул Ричард, любуясь великолепным нарядом своего приятеля и его круглой физиономией. — Мне следовало догадаться, что ты придешь сюда, чтобы пожелать мне доброго пути. Но почему у тебя такое мрачное лицо? Что случилось?
Фос, как нашкодивший мальчик, смотрел в пол и ничего не отвечал, лишь теребил пышный плюмаж на своей шляпе.
— Давай, Фос, говори, что там у тебя, — строго сказал Ричард, — мне, видишь ли, некогда.
Фос пожал плечами:
— Я просто хотел сказать, что мне очень жаль…
Неожиданно он вскинул голову и выпалил:
— Ненавижу я браки — вот что! Как, скажи, жить дальше человеку, когда все его друзья переженились и сидят в окружении домочадцев у камина?
Ричард, вытаскивавший в это время из-под кровати свои видавший виды сундук, который сопровождал его во время странствий по Европе, искоса посмотрел на Фоса, ухмыльнулся и произнес — Я, мои друг, дал бы этому человеку очень простой совет — пусть женится сам.
— Такому мужчине, как ты, легко давать подобные советы, — пробормотал Фос.
Нахмурив брови, он отошел к подслеповатому окошку и присел на подоконник.
— Не забывай, что даже такой мужчина, как я, — тут Ричард снова позволил себе улыбнуться, — не смог найти себе жену и об этом пришлось позаботиться королю.
— Все шутишь? Я говорил об умных и красивых мужчинах, вокруг которых женщины вьются, как мухи около меда Они — избранники судьбы, и ты один из таких избранников.
Если бы ты только захотел, то мы бы жениться уже раз десять, да что там десять — сто раз!
Ричард вытащил сундук, открыл крышку и выпрямился.
— Ты и сам мог бы уже десять раз жениться.
Фос поморщился, как от зубной боли — Да мог бы, мог, точно тебе говорю! Ты богат, знатен, у тебя лучшие в Лондоне костюмы и парики. Кроме того, ты очень милый и добрый парень, с хорошим, покладистым характером Против обыкновения добрые слова Ричарда на Фоса впечатления не произвели, и он по-прежнему смотрел невесело.
— Что я, черт возьми, тебя уговариваю? — вспылил Ричард. — Разве то, что я сказал, не правда?
Фос пожал плечами:
— Спасибо тебе за комплименты, но истина такова: у тебя нет ни денег, ни имения, ни красивой одежды. О париках я уже не говорю. Иногда ты бываешь чертовски груб, однако женщины тебя любят. Ты красив, Ричард, а я — нет, и ничто не в силах это изменить. Да я отдал бы весь свой гардероб, чтобы хоть чуточку на тебя походить!
Ричард присел на кровать и некоторое время молчал, раздумывая, что бы такое сказать Фосу, чтобы его ободрить.
— Знаешь, Фос, на свете есть женщины, которые бы с радостью тебя полюбили — даже не будь у тебя дорогих костюмов и париков. — Тут Ричард подумал об Элиссе и добавил— Нельзя судить обо всех женщинах по тем представительницам женского пола, которых ты встречаешь при дворе или в театре.
— Где же еще знакомиться с женщинами?
Ричард поднялся на ноги.
— Я понял тебя, Фос. Дай мне две-три недели на обустройство в Блайт-Холле, а потом приезжай ко мне в гости. Уверен, что в Лестере есть приличное общество и подыскать тебе пару мне не составит труда — Ричард заговорщицки улыбнулся и добавил:
— Я, знаешь ли, заблуждался насчет деревенских женщин. Мы, горожане, не моргнув глазом причисляем всех провинциалок к разряду глупых наседок, а это несправедливо.
— Правда? — сказал Фос, и его круглое лицо расплылось в улыбке. — Стало быть, женщина, которую тебе навязал король, оказалась лучше, чем ты думал?
Ричард начал собирать и укладывать в сундук свои рукописи, чистую бумагу, заточенные перья и прочие принадлежности для письма.
— Да, Фос, все обстоит именно таким образом.
— Рад это слышать.
Ричард покрутил в пальцах глиняную бутылочку с чернилами и произнес:
— Скажи на милость, Фос, ты уже изучил мой брачный договор? Если да, то сделай милость, передай мне в нескольких словах его суть.
Фос положил шляпу на обшарпанный стол, за которым его друг сочинял свои пьесы, и присел на стоявший рядом такой же обшарпанный стул. Тяжело вздохнув, он сказал:
— Ах это…
Ричард, который все это время беззаботно насвистывал, замолчал и внимательно посмотрел на приятеля.
— Ну, что там понаписал этот адвокатишко мистер Хардинг?
— Скажу одно: тебе следовало прочитать договор перед тем, как его подписывать.
Ричард почувствовал, как у него по спине пробежал неприятный холодок. Протянув руку, он взял документ, который Фос достал из-за широкого обшлага.
— Но ты же был в зале и видел, что у меня не было ни малейшей возможности его прочитать. О чем все-таки в нем говорится?
— В договоре записано, и, надо сказать, записано очень умело, так, что не придерешься…
— Да не тяни ты! — вскричал Ричард. — Говори скорей, в чем там дело?
— А дело все в том, что к собственности мистрис Лонгберн и ее сына ты не имеешь никакого касательства. Тебе разрешено лишь давать советы относительно того, как лучше управлять имением.
— Не может этого быть!
— Нет, может. Здесь черным по белому написано, что у тебя нет ни малейших прав на имение, за исключением права давать советы по ведению хозяйства — если тебя, разумеется, об этом попросят.
Ричард снова присел на кровать и расширившимися от изумления глазами посмотрел на своего приятеля.
— Я знал, что не могу получить имение в свое владение, но… король дал мне понять, что права на деньги жены я иметь все-таки буду. Так, во всяком случае, он мне сказал.
— И не допустил при этом никакой ошибки. Все так бы и было, если бы дело шло заведенным порядком.
— Не понимаю, каким образом этот договор может повлиять на мое право владения имуществом жены? — спросил Ричард. — Ведь в законе ясно сказано, что и сама жена, и все, что у нее есть, принадлежит мужу, — заметил Ричард.
— Сказано, да. И ты бы получил денежки мистрис Лонгберн и принадлежащее ей имущество, если бы не некоторые дополнительные пункты, которые были включены в договор.
А там, между прочим, записано, что и после брака ее деньги и вся движимость будут находиться в ее нераздельной собственности, а в случае ее смерти перейдут не к мужу, а к ее детям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39