— Не сегодня. Я не могу сейчас остаться с тобой. Здесь Мэгги. Да и слуги начнут болтать.
Но, по правде говоря, Элизабет очень хотелось остаться. Даже в роли Беспутного графа Николас оставался самым замечательным мужчиной, какого Элизабет когда-либо знала. Сердце ее рвалось к нему, тело жаждало его прикосновений. Николас не любит ее, но сегодня она ему нужна, и ей хотелось быть с ним рядом, забраться к нему в постель, дать его телу такой же покой, какой дал мыслям хмель.
— Не нужно было мне пить, — проворчал Николас. — Просто хотелось забыться. Ты простишь меня?
Наклонившись, Элизабет поцеловала его в лоб.
— Милорд, я прощу вам почти все на свете.
Она повернулась, чтобы уйти, но Николас схватил ее за руку.
— Останься ненадолго, — попросил он, закрывая глаза. Его густые черные ресницы смежились, строгие черты лица смягчились. — Хоть на чуть-чуть… Хотя бы просто посиди рядом.
Ну как она могла отказать ему?
— Хорошо, но только на чуть-чуть.
Полчаса спустя Николас уже крепко спал. Глядя на него, Элизабет почувствовала, как на глаза ее навернулись слезы. Он не заслуживал выпавших на его долю страданий. Он вправе был, как и всякий нормальный человек, иметь жену, детей — семью, которую она так хотела ему дать.
А она сама? Разве заслужила она людское презрение и осуждение? Стоит ей выйти на улицу, как тотчас же вслед доносятся шепот и шуточки, знакомые отворачиваются от нее как от прокаженной. Она даже представить себе не могла, как это ужасно — быть изгнанной из общества порядочных людей, ощущать их презрение.
Вздохнув, Элизабет тяжело поднялась и вышла в холл. Там ее терпеливо дожидался Элиас Мути.
— Ну как он? — спросил он.
— Завтра утром у него будет раскалываться голова, а так с ним все в порядке. — Элизабет оглянулась на дверь спальни. — Он хотел, чтобы я осталась.
— А вы?
— Я тоже, хотя и понимаю, что это нехорошо.
На обветренном лице Элиаса отразилось полное понимание.
— Так останьтесь. Я приеду за вами рано утром, до того как рассветет, и увезу домой. Никто вас не увидит.
Элизабет задумчиво прикусила нижнюю губу. То, что предлагал Мути, было опасно — не только для нее, но и для Мэгги, да и давать новую пищу для сплетен тоже не хотелось. Но стоило Элизабет вспомнить о Николасе, таком одиноком и всеми покинутом, — и сердце ее готово было разорваться от горя.
Взяв Элиаса за руку, Элизабет порывисто пожала ее.
— Спасибо вам, Элиас. Вы очень хороший человек.
— Да нет! Кто хороший человек, так это наш Ник. Будьте с ним поласковее, детка. Ему так нужна женщина, которая бы его любила.
— Я люблю его, Элиас. Больше жизни люблю.
— Тогда ступайте к нему. Пусть он хоть ненадолго забудет о своих бедах.
Элизабет кивнула. Вернувшись в спальню Николаса, она тихонько разделась и легла рядом с ним. Не просыпаясь, Николас крепко обнял ее и прижал к своему обнаженному телу.
На глаза Элизабет навернулись слезы. Она будет с ним рядом, если нужна ему. И внезапно ей пришло в голову, что и Николас ей очень нужен.
На следующее утро, перед самым рассветом, Элиас, как и обещал, приехал, чтобы увезти Элизабет домой. А ближе к вечеру она, переодевшись в простое серое шелковое платье, украшенное маленькими жемчужинками, снова ехала к Николасу. Она намеревалась поговорить с ним, чего ей так и не удалось сделать вчера ночью.
Вспомнив об этой, полной страсти ночи Элизабет вспыхнула. Проснувшись, Николас принялся ласкать ее, и вскоре она, охваченная огнем желания, с не меньшей страстью отвечала на его изощренные ласки. Одновременно достигнув пика блаженства, не выпуская друг друга из объятий, Николас с Элизабет снова заснули. Незадолго перед рассветом Элизабет вернулась домой и легла спать. Встала она намного позже, чем обычно, и не сразу отправилась к Николасу, решив дать ему отоспаться.
После вчерашнего это ему необходимо, с улыбкой подумала она. В другой раз будет знать, как напиваться, а потом, не протрезвев еще как следует, заниматься любовью!
На сей раз Элизабет снова сопровождал верный Элиас. Когда карета подъехала к дому Николаса, дождь перестал и солнце вышло из-за туч, осветив блестящие мокрые ступени крыльца.
Пендергасс проводил Элизабет в гостиную.
— Я доложу его светлости о том, что вы приехали, — проговорил он и, неслышно ступая, вышел.
Несколько минут спустя появился Николас.
— Элизабет… — ласково проговорил он. Подойдя к ней, он заключил ее в объятия и прошептал на ушко: — Ты не должна была сюда приезжать. Тебе нужно держаться от меня подальше. И вчера не надо было приезжать… Следовало отправить тебя домой.
Взглянув на такое родное прекрасное лицо, Элизабет ответила:
— Думаю, уже не важно, приезжаю я к тебе или нет. В газетах о нас с тобой уже написали, так что весь Лондон в курсе наших отношений.
Николас тяжело вздохнул.
— К сожалению, это верно. — Наклонившись, он поцеловал Элизабет. — О Господи! Тебя не было со мной всего несколько часов, а кажется, сто лет прошло с тех пор, как мы виделись в последний раз. — Он снова прильнул к ее губам, жадно, страстно. — Я опять хочу тебя. — Николас принялся покрывать легкими, воздушными поцелуями шею Элизабет. — Рэнд с сэром Реджинальдом здесь. Дожидаются в кабинете.
Элизабет стремительно высвободилась из его объятий. Краска смущения залила ее щеки.
— У тебя полон дом посетителей, а мы тут целуемся.
Николас лукаво усмехнулся:
— Наверное, следовало сказать тебе об этом. Но я о них позабыл. Так сладко было тебя целовать!
— Нет, ты и в самом деле испорченный до мозга костей.. Но за это я люблю тебя еще больше.
Улыбка исчезла с лица Николаса. Всякий раз, когда Элизабет говорила о своей любви, он чувствовал себя не в своей тарелке. Ничего, со временем привыкнет, подумала Элизабет, однако и сама ощутила неловкость. Взяв Элизабет за руку, Уорринг направился в кабинет. Пока они шли, мысли ее приняли другое направление.
— Если к тебе приехал Белдон, значит, что-то случилось, — заметила она.
Николас кивнул.
— Пришло сообщение от одного из полицейских с Боу-стрит. Похоже, виконт Кендалл не так уж кристально чист, как пытается нас убедить.
Они подошли к кабинету, и Николас распахнул дверь. Сидевшие там мужчины тотчас вскочили.
— Элизабет, — с улыбкой произнес герцог, — как приятно снова видеть вас!
Сэр Реджинальд тоже тепло приветствовал ее.
— Рад вас видеть, мисс Вулкот, — проговорил он, припав к ее руке.
— Я не хотела вам мешать, но Николас сказал, что один из полицейских выяснил кое-что интересное относительно виконта Кендалла.
— Верно, — сказал герцог. — Похоже, у леди Рейвенуорт и ее любовника в последнее время не все шло гладко. Как сообщили слуги, в день убийства они крупно поссорились, и это произошло не в первый раз.
— Да, — подтвердил сэр Реджинальд. — Один из лакеев слышал, как в тот день Кендалл угрожал графине.
В сердце Элизабет блеснула надежда.
— В таком случае очень может быть, что Кендалл и является убийцей?
— Может быть, — подхватил Николас. — Но, к сожалению, у него неопровержимое алиби. Хозяин таверны «Лебедь и шпага» утверждает, что Таунсенд провел в его заведении несколько часов. Если мы не сумеем доказать, что алиби ложное, все остальные свидетельства нам не помогут.
Элизабет прикусила губу. Казалось, лучик надежды, сверкнувший сквозь толщу облаков, погас. Она взглянула на Николаса. Она, собственно, приехала к нему затем, чтобы высказать ему свои подозрения насчет Оливера Хэмптона. Но как отнесутся к ее словам остальные?
— Ты хмуришься, — ласково проговорил Николас. — Если ты, Элизабет, хочешь что-то сказать, говори, не бойся.
Элизабет снова взглянула на него — под глазами синяки, лоб прорезала глубокая морщина — и решилась.
— Ко мне приезжал лорд Бэскомб.
— Бэскомб?! — взорвался Николас. — И этот сукин сын осмелился приехать к тебе в дом?
— Я не хотела тебя расстраивать и сказала об этом только потому… Я понимаю, тебе наверняка будет трудно в это поверить, но…
— Продолжай. Что Бэскомб отчудил на этот раз?
— Мне кажется, он убил графиню.
— Что?!
Рэнд подался вперед.
— Я понимаю, что вы расстроены, Элизабет, что вы хотите найти убийцу… впрочем, мы все этого хотим… но обвинять человека только потому…
— Я понимаю, это звучит невероятно, но вот почему мне это пришло в голову. Видите ли, он кое-что сказал… — Элизабет нахмурилась и покачала головой. — Вернее, важно не то, что он сказал, а как сказал. И это натолкнуло меня на мысль… — Элизабет перевела взгляд на Николаса: — Мы с вами, милорд, рассчитывали на то, что, узнав о наших отношениях, Бэскомб откажется от своих домогательств, но ошиблись. Наоборот, Хэмптон стал вести себя еще более нагло. Он приказал своим людям избить беднягу Триклвуда и сломать руку сэру Роберту. — Элизабет перевела внимательный взгляд на Рэнда. — Лорд Рейвенуорт всегда являлся самым большим препятствием на пути Оливера. И мне в голову закралась мысль. Интересно, как далеко он может пойти, чтобы получить то, что ему хочется? Думаю, что он мог бы пойти на убийство.
— Так, значит, он избил ваших поклонников? — недоверчиво спросил герцог.
— Да. И велел им передать, что у меня уже есть жених и чтобы они и не мечтали обо мне.
— Вот подонок! — воскликнул Рэнд и покачал головой. — Но все-таки убить Рейчел… как-то все это не вяжется. Он должен был знать о том, что Ник собирается к ней поехать и с какой целью. А откуда он мог это знать?
Николас нахмурился:
— Мог. Узнал же он, в какой комнате живет Элизабет в Рейвенуорт-Холле, когда послал своих людей ее похитить. Я уже тогда понял, что у него есть осведомитель, но думал, что этот негодяй из тех, кто остался в Рейвенуорт-Холле. Но если это человек, которому я доверяю, и он здесь, в Лондоне, тогда вполне возможно, что Бэскомбу был известен каждый мой шаг.
— Боже правый! Но неужели он пойдет на убийство только ради того, чтобы убрать тебя с дороги? — ужаснулся Рэнд.
— Ты забываешь, что я убил его брата. У нас с Бэскомбом давние счеты. Он меня ненавидит. И если убийство Рейчел даст ему возможность заполучить Элизабет, а меня — вздернуть на виселице, он может на это решиться.
Воцарилась тишина. Ее прервал сэр Реджинальд:
— Итак, теперь у нас три подозреваемых. Во-первых, вор, который мог убить графиню, чтобы похитить ожерелье. Во-вторых, лорд Кендалл, который мог совершить убийство в припадке ярости, вызванной ревностью. И в-третьих, Оливер Хэмптон, который мог убить леди Рейвенуорт из корыстных побуждений.
Элизабет промолчала, но по спине ее пробежал холодок. Заметив, в каком она находится состоянии, Николас обнял ее.
— Мы узнаем правду, — успокаивающе проговорил он. — С каждым днем нам становится известно все больше и больше. Просто нужно еще немного времени.
Однако времени у них становилось все меньше и меньше, и Элизабет с Николасом оба это знали.
Глава 21
— Я очень сожалею, милорд, но на мою долю выпала неприятная обязанность арестовать вас за убийство вашей жены, графини Рейвенуорт. Именем короля вы арестованы!
Ник застыл на месте как вкопанный. Ему уже однажды приходилось слышать эти леденящие душу слова, и, по правде говоря, он никак не предполагал, что вновь их услышит, хотя в последнее время и готовился к самому худшему.
— Полагаю, за время, прошедшее с нашего последнего разговора, вам удалось собрать еще какие-то доказательства?
Констебль Эванс шагнул с порога в холл, позволив тем самым караульным тоже войти в дом.
— Выяснилось, что после посещения замка вы не сразу попали домой, а только по прошествии нескольких часов. — Он поднял густые брови. — Быть может, вы соблаговолите дать этому объяснение?
Ник прерывисто вздохнул. Он так и знал, что правда выплывет наружу. Но как же ему не хотелось, чтобы это произошло!
— По дороге домой у моей кареты сломалось колесо, и кучеру потребовалось несколько часов, чтобы его починить. Он, конечно же, может поклясться, что я провел это время в его обществе.
— Ваш кучер, Джексон Фримантл по кличке Ловкач Джек, был осужден за убийство… К сожалению, милорд, его вряд ли можно считать достойным свидетелем. Кроме того, как выяснилось, во время вашей предыдущей встречи с женой между вами произошла крупная ссора, вы ей угрожали. Об этом вы также не сочли нужным нам рассказать.
Ник похолодел. Он совершенно забыл о той ссоре. О Господи! Какой же он идиот, что не сумел тогда держать себя в руках!
— Я был зол на нее, вот и сорвался, — попытался объяснить он. — Но я не собирался…
— Простите, но в этом будет разбираться суд. А теперь прошу вас следовать за мной.
— Черт подери! Но ведь она согласилась на развод! Какой мне был смысл ее убивать! — воскликнул Ник. Констебль молча ждал. Ник на секунду закрыл глаза, пытаясь успокоиться, и, прерывисто вздохнув, проговорил: — Мне потребуется несколько минут, чтобы взять перчатки и шляпу и написать записки сестре и своему адвокату.
А также Элизабет, подумал он. Необходимо найти кого-то, кто сообщил бы ей обо всем случившемся. О Господи! Только этого ей не хватало!
— Сэру Реджинальду уже сообщили, — проговорил констебль. — Вы увидитесь с ним в тюрьме.
Услышав слово «тюрьма», Николас почувствовал, будто тяжелый камень лег ему на грудь. По спине пробежал холодок. Перед ссылкой он немало дней провел в холодной сырой камере Ньюгейтской тюрьмы. Теперь ему предстоит снова увидеть ее темные стены, воспоминания о которых до сих пор не изгладились из его памяти.
И на сей раз существует немалая вероятность, что он из нее не выберется.
Нику потребовалось все его мужество, чтобы собраться. Все его существо стремилось к тому, чтобы бежать из Лондона, скрыться где-нибудь, где бы его никто не нашел. При других обстоятельствах он бы так и поступил.
Но в ту же секунду перед его глазами встал милый образ Элизабет. Вот она смеется над каким-то его рассказом, вот обнимает его, сонного, и ласково ерошит волосы. Как же ему хотелось жить с ней вместе, как он мечтал о том, чтобы она родила ему детей. Увы, теперь мечтам этим не суждено сбыться…
— Вы готовы, милорд?
Николас кивнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49