Ухмыляющийся Чарли сел на козлы и хлестнул лошадей. Фургон тронулся, Коул, Стефани и Джош замахали руками, а из фургона все доносился голос Кейт: она наказывала Джошу хорошо себя вести.
Стефани скучала по добродушной болтовне Кейт и с нетерпением ждала возвращения старшей подруги. Как-то странно было жить в домике одной. Впрочем, изнывать от скуки Стефани не приходилось. Билли Рей Симпсон и Джейк Саммерфилд еще росли, их молодые желудки требовали пищи, и Стефани с утра до вечера вертелась на кухне. Но она не жаловалась: ей нравилось болтать с ребятами, и она даже уговорила их – если выдается свободная минута – приезжать на ранчо перекусить.
В тот вечер они долго сидели за столом. Джош коршуном кружил вокруг кухни: Билли Рей обещал после ужина отвезти его к Симпсонам, где Джош прогостит два дня. Наконец Билли Рей дожевал пятое печенье, и они с Джошем наперегонки понеслись к конюшне.
Джейк отчего-то не вышел вслед за приятелем: он торчал в дверях кухни и нервно мял в руках шляпу. Стефани удивилась: никогда еще она не видела его в таком смущении.
– Что случилось, Джейк?
– Я... мисс Стефани! – Он глубоко вздохнул, словно перед прыжком в воду. – Вы не будете возражать, если я... если я буду за вами ухаживать?
Стефани остолбенела.
– Ой, Джейк, я никогда не думала...
– Я знал, что вы скажете «нет». – У него был такой убитый вид, что Стефани стало его жаль.
– Видишь ли, я для тебя старовата. – Она улыбнулась ему материнской улыбкой. – Тебе нужна девушка твоего возраста. А то еще кто-нибудь спросит, не матерью ли я тебе довожусь.
Он улыбнулся и покачал головой.
– Ни один человек в здравом уме не примет вас за мою мать. – Он вздохнул. – Это из-за Коула, да? Вы его любите. – Стефани залилась краской, и он кивнул. – Я так и думал. Что ж, – философски заметил он, – если вы должны принадлежать другому, пусть лучше это будет Коул, чем кто-то еще. Вы на меня не обижаетесь?
– Джейк, ни одна женщина не обидится на такое приятное предложение. Когда ты влюбишься по-настоящему, ты вспомнишь, как хотел ухаживать за мной, и посмеешься.
– Я не думаю, что такое будет, – с достоинством возразил Джейк. – А мы останемся друзьями?
– Конечно. И завтра, как обычно, жду тебя в полдень на чай с печеньем.
– Приду! – Он просиял и вышел, насвистывая.
«Похоже, нежное юное сердце разбито не вдребезги», – подумала Стефани и закрыла за ним дверь.
Джош уехал, а Чарли решил устроить себе выходной и отправился в поселок, – он частенько отдыхал таким образом в субботу вечером. Сегодня Стефани останется наедине с Коулом... Она задумала особое блюдо и только начала готовку, как вдруг на кухню, пылая гневом, словно печь жаром, ворвался Коул.
– Чем это ты, черт побери, занимаешься?
– Готовлю ужин, – изумленно ответила Стефани. – Господи, что я натворила на этот раз?
– Я не об этом! И ты чертовски хорошо меня поняла!
– Если объяснишь, о чем речь, я отвечу. Я не умею читать чужие мысли.
– Джейк Саммерфилд извинился за то, что хотел поухаживать за моей женщиной! – заорал Коул.
Стефани почувствовала, как в ней закипает ответный гнев.
– Ты сердишься за то, что он извинился, или за то, что он назвал меня твоей женщиной?
– Да нет же, черт подери! Я хочу знать, почему ты позволила делу зайти так далеко.
– Как «далеко»? Он просто спросил, нельзя ли ему за мной поухаживать?
– А если бы он попытался что-нибудь с тобой сделать?
– Господь с тобой, Коул, ему семнадцать лет!
– Черт побери, он уже почти мужчина! А ты поощряешь его как только можешь.
– Поощряю? – Глаза Стефани вспыхнули гневом. – Не тем ли, что угощаю его молоком и печеньем?
– Тебя домогаются, а ты даже не замечаешь!
Стефани швырнула на стол деревянную ложку.
– Джейк никогда меня не домогался. До сегодняшнего дня я вообще не понимала, что он питает ко мне какие-то чувства, кроме дружеских.
Коул больно схватил ее за плечи и начал трясти.
– А надо бы понять. Бог мой, неужели ты в самом деле не замечаешь, что делаешь с мужчинами – со мной, например? – И он вдруг впился в ее губы неистовым поцелуем.
Едва их губы встретились, Стефани забыла о ссоре – да и обо всем на свете. Она обвила его шею руками и ответила на поцелуй.
Коул тоже забыл свой гнев – его захлестнуло желание. Он целовал ее жадно и торопливо, все теснее вжимая нежные женские изгибы в свое литое мужское тело. Погрузив язык в тепло ее рта, он в то же время нащупал рукой давно опостылевшие шпильки, и из-под пальцев заструился тяжелый водопад каштановых волос.
– Какого черта ты это делаешь? – прошептал он, тяжело дыша ей в висок.
– Не знаю, – ответила она, гладя его мускулистую спину. – Я просто не могу удержаться.
– Боже, помоги мне, я тоже!
Он взял ее на руки и понес в спальню. Она не протестовала.
Медленно, страшно медленно Коул начал раздевать ее. Взору постепенно открывалось прекрасное юное тело, и сердце едва не выскакивало у Коула из груди.
Трепеща от желания, Стефани расстегнула ему рубашку и приложила ладони к могучей груди. Ее руки поднялись к смуглым плечам, насладились их шириной и мощью и скользнули вниз. Рубашка упала на пол. Стефани провела пальцами по его лицу и осторожно коснулась бьющейся на шее жилки. Глаза Коула вспыхнули синим огнем. Стефани прерывисто вздохнула и потерлась щекой о черные завитки волос на крепком торсе.
Мягкие полные груди прижались к его телу. У Коула перехватило дыхание. Стефани не видела, как он избавился от оставшейся одежды; во всяком случае, это произошло очень быстро. Стефани закрыла глаза – и в тот же миг сильные руки подняли ее и опустили на постель.
Нежно, безумно нежно Коул ласкал руками и губами каждую клеточку ее тела, пока Стефани не застонала от счастья. Она казалась себе листком, плывущим в бурном море желания. И, когда он овладел ею, она отдалась ему со всем пылом страсти, истомленной долгим ожиданием.
В этот раз боли не было – только наслаждение. Волны чувственности захлестывали ее, поднимали все выше, выше, и каждый раз ей казалось, что сейчас она умрет от восторга. Но Коул вел ее все дальше. Вот она, заветная вершина! Волна рассыпалась сверкающими брызгами, и они опустились на землю, обессиленные и счастливые.
Потом они долго лежали обнявшись и слушали, как сердца замедляют свой бег. Стефани прервала тишину счастливым вздохом.
– Я и не думала, что это может быть так. Коул улыбнулся и поцеловал ее в лоб.
– Так бывает не всегда.
– Неужели с каждым разом – все лучше и лучше?
– Бог мой, надеюсь, что нет! Еще лучше?!
Да я просто не выживу!
Она перевернулась на спину и мечтательно улыбнулась.
– Какая прекрасная смерть!
Он нежно коснулся золотой снежинки у нее на шее.
– Похоже, нам опасны не только метели и занесенные снегом хижины.
– Что же еще?
– Ссоры. Когда ты сердишься, ты хоть кого с ума сведешь.
Стефани изогнула бровь.
– Ты чем-то недоволен? А по-моему, это прекрасный способ разрешать споры. Только я не понимаю, отчего ты так рассвирепел. Джейк просто сделал мне комплимент. Он и не ожидал ничего, кроме вежливого отказа.
– Я не потерплю, чтобы к тебе приставали. Стефани перекатилась к нему на грудь и пристально всмотрелась в его лицо. Завеса волос отгородила их от всего мира.
– Коул, да ты ревнуешь! Ревнуешь к семнадцатилетнему мальчишке!
– К очень симпатичному мальчишке.
– Я и не заметила, – улыбнулась Стефани.
– Так я тебе и поверил!
– Предпочитаю более зрелых мужчин. – Она начала щекотать его руку и грудь своим локоном. – Вот ты действительно красив. Я могла бы смотреть на тебя часами.
Он лениво улыбнулся.
– Вообще-то говорить это должен я, а не ты.
– Тебе не кажется, что это звучит нескромно? – удивилась она. – Не очень-то мне нравится, когда мужчина сам разглагольствует о своей красоте.
Коул рассмеялся.
– Глупышка ты, все-таки... – Он откинул ее волосы с лица и нежно провел костяшками пальцев по щеке. Другая его рука проникла сквозь дебри волос и коснулась шеи, спины... Она повернула голову и поцеловала его руку.
– Стеф! В нашем положении ничего не изменилось. Нельзя, чтобы это стало привычкой.
– Знаю, – прошептала она.
– Тогда ты не обидишься, если я попрошу тебя сейчас уйти?
– Почему? – прошептала она и куснула его в шею.
– Потому что я недолго продержусь. – Он задышал шумно и коротко. – От каждого твоего движения я хочу тебя все больше.
– Отлично, – ответила она и уложила голову к нему на плечо.
– Отлично?! – переспросил он. – Что ты имеешь в виду?
– То, что сказала. Отлично, что ты меня хочешь. Именно на это я и пытаюсь тебя сподвигнуть последние пять минут.
– Стеф, мы с тобой не в игрушки играем. Что, если это безумие приведет к беременности?
– С тем же успехом я могла уже забеременеть. – Она приподнялась на локтях и улыбнулась ему. – Мы все равно будем дрожать целый месяц. Так не все ли равно, один раз или два?
– Значит, семь бед – один ответ? – Отблески заката заплясали в его глазах озорными чертиками. – А твой образ мыслей мне нравится!
И он вновь припал к ее губам.
27
Стефани открыла глаза и сонно улыбнулась. Нежный утренний свет заливал комнату. Свет? Господи, уже утро! А ведь кажется, всего несколько минут назад Коул отнес ее в домик Кейт и уложил в постель. Впрочем, спала она действительно не много. Ведь здесь они тоже занимались любовью, и отнюдь не спешили.
Часы показывали несколько минут седьмого. Стефани вскочила, оделась, накинула пальто и пошла в курятник за яйцами к завтраку. Разбуженные куры всполошились, раскудахтались, и Стефани громко засмеялась. Солнце только вставало над горизонтом, небо отливало золотым и розовым, и это сияние как нельзя лучше подходило к настроению Стефани.
Что за ночь! Конечно, как порядочная женщина, Стефани не должна была так себя вести; но, проведя ночь в объятиях любимого, она не могла раскаиваться. Пускай потом ей и будет стыдно, – но это потом, а сейчас она счастлива! Стефани высоко подпрыгнула, и яйца в корзинке угрожающе застучали друг о друга.
– Как я рад, что ты счастлива! – раздался сзади голос Коула.
– Чудесное утро, правда?
– Чудесное. – Он улыбнулся, и сердце Стефани пропустило такт. Вот сейчас она растворится, истает как свечка... – Боюсь, Чарли не разделяет наших восторгов. Не смог даже корову подоить. – Коул нес ведро молока, от которого еще шел пар.
– Что случилось? – испугалась Стефани. – Он заболел?
Коул рассмеялся.
– Да нет, просто малость перебрал в «Минутке».
– Где?
– «Минутка» – это местный салун. Чарли выпил лишнего. Не вздумай угощать его яичницей. Сейчас ему нужен горячий кофе, да побольше.
Двадцать минут спустя Чарли сидел за столом, мрачно уставившись в чашку. Стефани приложила ему к затылку холодную мокрую тряпку. Сперва он вздрогнул, а потом бросил на Стефани благодарный взгляд и принялся за кофе. Видно, от холодного ему полегчало.
Даже в своем плачевном состоянии Чарли не мог не заметить, что между Коулом и Стефани что-то произошло. Они так по-дурацки улыбались друг другу... Тут Стефани уронила вилку, и Чарли вздрогнул.
– Извини, – пробормотала она.
Чарли снова погрузился в созерцание чашки. Хорошо, что Кейт нет дома. Эти двое себя непременно бы выдали – и пошло-поехало. А Коул понуканий не терпит. До свадьбы он должен дойти своим умом. Сам-то Чарли не мог понять, в чем тут загвоздка. Если Стефани для Коула нехороша, какого же рожна ему надо?
– Чарли, выпей-ка. – Стефани протягивала чашку, от которой шел пар. – Это не слишком вкусно, но тебе полегчает.
Он подозрительно покосился на нее, но увидел в зеленых глазах только дружеское сочувствие.
– Ладно, хуже-то все равно некуда, – проворчал он и глотнул горького отвара. Стефани в это время осторожно массировала ему спину и плечи, и боль понемногу отступала.
– Ну как? – спросила она.
– Бежать на длинную дистанцию не смогу, но жить, похоже, буду. Я, по правде сказать, уже сомневался.
– Отлично. Я поджарю тебе хлеба.
Стефани быстро и ловко отрезала толстый ломоть и сунула в духовку. Нет, все-таки Коул будет последним дураком, если на ней не женится!
Коул и Стефани ни разу не заговаривали об этой ночи, хотя обоих одолевало неотступное желание повторить чудесные мгновения. Впрочем, к тому времени, когда вернулась Кейт, они уже похоронили сладкие воспоминания и надежно держали себя в руках. А втайне... Стефани то и дело вспоминала о деньгах – провалиться бы им совсем! – а Коул желал той же участи неведомому Джеймсу.
Кейт вернулась с юга и привезла с собой весну. Снег таял, на деревьях набухли почки. Коровы телились вовсю. Стада подогнали поближе к дому, и Стефани чуть не каждый день помогала принимать телят и жеребят. Чарли с Коулом обсуждали, отчего весна в этом году такая ранняя, а Стефани не задумывалась, а только радовалась, оттаивая вместе с природой.
Она все чаще грезила о черноволосом малыше с ярко-синими глазами. Может, такие странные образы навевал весенний воздух – или же дело в том, что в эти дни Стефани везде и всюду видела рождение новой жизни. Во всяком случае, она была почти разочарована, когда узнала, что и на этот раз не беременна.
Как ни странно, эта новость и Коулу не доставила большой радости. Несколько секунд он молча смотрел на нее, затем нежно погладил по щеке, хотел что-то сказать, – но покачал головой, уронил руку и ушел. В следующие несколько дней они постепенно вернулись к прежним отношениям, – и оба чувствовали, что утратили что-то очень дорогое.
Канун лета – традиционная пора для самого веселого развлечения в Конском Ручье: бала-аукциона. Месяцы напряженного труда позади, в работе наступает временное затишье, и все окрестные жители спешат отдохнуть и повеселиться.
Накануне бала Коул объявил, что едет в поселок купить новую пару ботинок. Кейт тут же вручила ему список поручений, и он уехал, качая головой и добродушно ворча на женщин вообще и матерей в особенности.
– Чем могу служить, Коул? – приветливо спросил Франк Коллинз.
– Мне нужны ботинки, и еще Кейт, как всегда, прислала список.
Коул отдал Франку листок и рассеянно оглядел прилавок и полки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32