Разгневанный рыцарь вскочил и схватился за рукоятку кинжала.
Райна затаила дыхание.
— Хорошенько подумайте, сэр Ансель, — тихо, но угрожающе произнес Пендери.
Стоя лицом к лицу с противником, он не ответил угрозой на угрозу и не схватился за рукоятку своего кинжала. Он положил на стол руки и был уверен в том, что успеет метнуть кинжал до того, как Ансель приблизится к нему. Рожер стоял в раздумье, сжав рукоятку, потом опустил руку, показав железную ладонь, и твердо произнес:
— Блэкстер мой.
— Он принадлежит Пендери, — поправил барон. — А я Пендери.
— Томас обещал его мне.
— Томас мертв.
Рука Рожера опять потянулась к кинжалу и опять опустилась:
— Значит, вы не уважаете память погибшего брата?
— Уважаю, но выполнять его обещания не собираюсь.
В зале снова воцарилась напряженная тишина. Сэр Ансель, сверля взглядом Максена, встал из-за стола и вышел из зала. Его тут же поглотила темнота.
Райна заметила, что Пендери обменялся взглядом с сэром Гаем и поднял кубок. Раздались одобрительные возгласы, и все стали поздравлять награжденного.
Улегшись на постель, девушка задумалась, и тревожное чувство охватило ее. Пендери знал, что сэр Ансель положил кинжал на поднос, и если раньше этому не верил, то сейчас должен был убедиться. Но почему же норманн ничего не предпринял? Неужели он наивно полагает, что Рожер грозен только на словах? Или же выжидает?
Шум в зале затих, замок погрузился в сон, а она все сидела на постели, размышляя о сэре Анселе и той сделке, что заключила с Максеном.
Но где же Пендери? Саксонка встала, походила по комнате и вновь опустилась на постель. Пусть он приходит и делает то, что задумал.
— Будь ты проклят, Максен Пендери, — пробормотала она, закрывая глаза. Если нужно, то норманн разбудит ее.
Изо всех сил противилась Райна сну, но он ее переборол.
«Нет, я не буду ее будить», — решил Максен, глядя на свернувшегося калачиком на его постели светловолосого ангела, чьи волосы походили на золото, рассыпавшееся по плечам.
Выйдя из комнаты, где девушка должна была принимать ванну, он, освободившись от ее чар, трезво все обдумал и понял, что сделка несправедлива. То доброе, что сохранилось в его душе и стало благодатной почвой в монастыре, говорило ему: нельзя брать Райну без ее согласия. Это будет непростительной ошибкой. Вроде бы не насилие, но, если рассудить, очень похоже на него. Рыцарь был уверен, что терпение и сами обстоятельства рано или поздно приведут ее в его постель, а приносить девушку в жертву ради спасения ее соплеменников будет кощунством. Она сама должна прийти к нему, а не он — к ней. Почему это было так важно, рыцарь объяснить не мог. Вот если бы только Райна не выглядела так соблазнительно…
Вздохнув, Пендери взял ее на руки. Девушка пошевелилась, застонала и, положив голову ему на плечо, успокоилась.
Понимая, что надо унести ее из комнаты, иначе совершит задуманное, Максен вынес спящую в зал и осторожно уложил на скамью. Несколько ночей назад, еще до поездки в Блэкстер, он выходил в зал и. искал Райну, снедаемый бессонницей и страстью. Он не касался ее, а только долго смотрел на спящую красавицу.
Да, но сейчас ему захотелось ее коснуться… Издав то ли стон, то ли вздох, Максен положил ладонь на ее щеку, затем осторожно дотронулся до губ.
Райна застонала и перевернулась на другой бок, свернувшись калачиком. «Наверно, ей холодно», — решил Пендери. Его халат, надетый на саксонку, оказался не таким теплым, как одежда, в которой она обычно спала. Он вытащил одеяло из-под недовольно забормотавшего рыцаря и укрыл девушку.
— Милорд, — раздался приглушенный голос человека, незаметно подкравшегося к нему сзади.
«Черт бы побрал эту Райну!» — мысленно выругался норманн. Этой чертовке удается завладеть всеми его чувствами. Он ничего не видит и не слышит. Иначе сэр Гай не смог бы незаметно к нему подойти. Если бы на его месте оказался сэр Ансель, затевающий недоброе, это ему удалось бы, и барон Этчевери лежал бы с кинжалом в груди и истекал кровью. Надо что-то делать с этим человеком.
— Что такое? — хриплым голосом, не в силах скрыть раздражение, спросил Пендери, хотя приятель его ни в чем не был виноват.
— Мы можем поговорить с глазу на глаз, милорд?
— Нельзя ли подождать до утра?
— Можно. Если бы я не увидел вас в зале, то так бы оно и вышло.
Максен внимательно посмотрел на озабоченное лицо рыцаря и знаком предложил следовать за ним.
Никто из них не видел Кристофа, сидевшего у стены, так как его постель была скрыта тенью. Оттуда он наблюдал, как брат перенес спящую Райну и опустил на скамью. Юноша улыбнулся, лег и погрузился в сон.
— Допрос закончен? — спросил Максен, когда они зашли за ширму.
— Да, и все говорят то же, что и Райна: они отвергли Эдвина.
— Почему?
— Похоже, с вами им будет лучше. Они устали от войны, холода и голода.
— А какова роль Райны?
— Все подтвердили, что она не пошла за Эдвином. Они утверждают, что Райна умоляла его уйти.
«Да, конечно, она умоляла его уйти, но не предупредила стражу, что в стенах крепости — враг», — размышлял Максен. Но тут же одернул себя, он слишком много хочет от нее. Райна — саксонка, и ничего с этим поделать нельзя.
Проведя рукой по волосам, уже достаточно отросшим, рыцарь уселся в кресло, вытянув ноги. «Можно ли доверять саксам? — мучился он в раздумьях. — Можно ли доверять Райне?» Ему этого очень хотелось.
— А ты что думаешь? — спросил он Гая.
— Думаю, саксам нельзя доверять, но мне кажется, они предпочитают остаться с вами, нежели с Эдвином.
— А Райна?
Гай покачал головой:
— Я раньше считал ее изменницей, но, кто знает, может, она этого не делала.
— А Сета?
— Эта женщина многое бы выгадала от лжи или, по крайней мере, уверена в этом.
— Например?
— Вас, милорд.
Пендери долго молчал, затем хриплым голосом спросил:
— Это так?
Рыцарь пожал плечами:
— Вы спросили, я ответил.
Торкво не изворачивался и не отступал от своего, как это делали другие. Максен поборол душивший его гнев:
— Завтра на рассвете саксы вновь приступят к работе.
Похоже, Гай совсем не удивился:
— А наказание? Напоминание о том, что их ждет, если они вздумают предать вас.
То, о чем он говорил, было мудрым решением, но советом воспользовался бы кровожадный воин Гастингса, а не Максен, рядом с которым находилась Райна:
— Наказания не будет.
— А стража?
— Удвоить стражу.
— Как прикажете, — Гай пошел к выходу.
— Гай!
Рыцарь повернулся:
— Милорд?
— Мы еще не обсудили твое решение послать Райну на строительство стены.
Сэр Гай нерешительно переминался с ноги на ногу:
— Она этого хотела, да и мне было бы проще приглядывать за ней. Ей ничто не грозило, ведь ее дело — размешивать раствор.
— У тебя было одно поручение — следить за ней.
Торкво побледнел:
— Должен признаться, я пожалел ее, отвергнутую собственным народом.
— Завоевала ли саксонка их расположение?
— Да, скорее всего потому, что встала на их защиту после появления и исчезновения Эдвина.
Пендери одобрительно кивнул:
— Ты сослужил мне хорошую службу.
Рыцарь благодарно поклонился, польщенный похвалой:
— Я так хотел.
— А хочешь ли ты стать хозяином Блэкстера?
Подойдя ближе, Гай опустился на колено:
— Я очень польщен и обрадован, что вы оказали мне такую честь. Клянусь, вы не пожалеете.
— Это я знаю, — произнес Максен и, взяв норманна за руку, заставил встать. — Поговорим об этом завтра.
Едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться или не заплакать от радости, Торкво пожелал суверену доброй ночи и ушел.
Пендери вновь вернулся к мыслям о Райне. Что делать с ней? Как побыстрее заставить ее разделить с ним ложе? Рыцарь улегся в постель, и усталость тут же взяла свое — он погрузился в сон.
Глава 16
Райна никак не могла понять, где она находится, и не чувствовала боли, о которой твердила мать. Что касается удовольствия, то в памяти был полный провал. Девушка села в постели, и одеяло упало с плеч, обнажив халат. И только тогда Райна поняла, что воспоминаний нет по той причине, что помнить не о чем. Она уснула на постели Мак-сена и тот, не тронув ее, перенес в зал на скамью.
Но почему? Закусив губу, Райна осторожно перешагивала через спящих людей, освещенных занимающейся зарей. Зная, что скоро они проснутся, девушка поспешила за ширму, надеясь застать Пендери в постели.
Он спал, но как только она вошла, рыцарь открыл глаза:
— Вот уж не думал, что вы будете первым человеком, которого я увижу утром.
Сев, рыцарь прислонился к изголовью и знаком велел подойти ближе. Девушка замешкалась.
— Если я ночью не тронул вас, то вряд ли я это сделаю сейчас.
«Это так, хотя я уже готова, — подумала Райна, — игра стоит свеч, и за спасение соплеменников цена невелика».
— Подойдите к свету.
Тяжело вздохнув, саксонка приблизилась к постели:
— А как же наш договор? — дрожащим голосом спросила она. — Его условия не выполнены.
— Да, причем это я виноват.
— Почему?
Норманн сбросил одеяло и опустил ноги на пол:
— Не спрашивайте, Райна, а будьте благодарны, что я не воспользовался удобным случаем.
Значит, он не станет преследовать ее? Но надолго ли его терпения хватит? И какова будет участь саксов? Она старалась не глядеть на него, не видеть этого прекрасного тела.
— А пленники? Что с ними?
Максен нагнулся и начал что-то выбирать из одежды, в беспорядке брошенной на полу. Краем глаза она наблюдала за ним — он явно не мог найти то, что искал.
— Может, отдадите мне халат? — Пендери бросил взгляд через плечо.
Девушка невольно схватилась за отвороты халата, смущенная взглядом, но, пожалуй, еще больше мускулистой спиной и твердыми ягодицами.
— Так что будет с саксами? — опять спросила она, стараясь унять дрожь.
Раздраженно вздохнув, Максен выпрямился и подошел к сундуку, поднял тяжелую крышку, надел штаны, прикрыв, наконец, свои ягодицы.
— Не беспокойтесь, им ничего не грозит, — буркнул норманн, продолжая ворошить вещи. — Сегодня пленники будут работать как обычно.
Райна не ожидала услышать эти слова, хотя втайне и надеялась на лучшее.
— Значит, вы не собираетесь…
— Нет, не собираюсь.
Она ощутила какую-то слабость в коленях и едва устояла на ногах.
— Вы поверили им, да?
Он намеренно медлил с ответом, затем повернулся к ней и подошел ближе.
— Сэр Гай допросил всех до единого, и похоже, вы говорили правду. Похоже, — сделал он ударение на этом слове.
Наверно, Пендери понял, что Сета лжет. И потому оставил Райну в покое.
— Вы по этой причине не стали меня… насиловать?
Согнутым пальцем рыцарь провел по ее лицу, опустил руку:
— Нет, Райна. Конечно, я хотел, но решил не трогать вас.
Чутье подсказывало саксонке, что норманн говорил правду, и странное чувство овладело ею — будто в ней открылось то, что прежде было наглухо закрыто.
Рыцарь долго смотрел на нее, и она почти телесно ощущала прикосновение его взгляда.
— Я уже объяснял, Райна. Я хочу, чтобы вы отдались мне по доброй воле. Я желаю получить не только плоть, которая примет семя, но и душу. Если мне надо тело, то есть для этого служанки.
Райна побагровела от смущения:
— Вы просите слишком много.
Максен осторожно провел по ее шее и коснулся груди, видневшейся в вырезе халата.
— Неужели? — хрипло спросил он.
Нет, конечно, но она не могла ему это сказать.
— Я…
— Позвольте мне пригубить вас, чего я не сделал вчера, — и улыбка смягчила суровые черты его лица. — Поцелуй, — добавил он, — только и всего.
«Можно подумать, мы много целовались до этого», — мелькнула мысль у саксонки.
— Ну, решайтесь, — уговаривал ее рыцарь. Поцелуй ничего не значит. Это же не постельные утехи. Не передумай Пендери — она бы потеряла гораздо больше. Только бы не забыться, не уступить страсти. Поцеловаться — и прочь. Подняв голову, девушка подставила ему свои губы, напрягшись в ожидании.
— Нет, — заупрямился рыцарь, — вы должны поцеловать.
— Наклонитесь, а то я не дотянусь.
В глазах норманна зажглись искорки, и он подчинился. Приподнявшись на носки, Райна осторожно коснулась его губ. Максен не двигался. Тогда девушка крепче прижала губы к его губам и вобрала в себя его дыхание. «Достаточно», — сказала она себе, чувствуя, что в ней возникает приятное томление. Но поцелуй требовал завершения. Опускаясь, Райна ухватилась за его плечи, стараясь удержать равновесие, и поцелуй затянулся. Рыцарь приоткрыл губы, и Райна, не колеблясь ни секунды, пустила в ход язык.
Всегда ей приходилось уступать, но сейчас все было по-иному. Ощущения поражали новизной, свежестью и очень походили на желание. Саксонка, пожалуй, впервые испытывала такие чувства. Внутренний голос нашептывал, что дело может закончиться плачевно, но Райна не вняла доводам разума и обняла Максена одной рукой, а вторую запустила в его густые темные волосы.
Максен прижал ее к себе:
— А вы научились кое-чему, — пробормотал он, начиная действовать.
Но Райна воспротивилась: ведь это ее поцелуй.
— Я еще продолжаю учиться, — прошептала она и вновь впилась в его губы.
Максен прижал свое настрадавшееся тело к ее животу. Она уже не думала о том, что делает. Застонав, начала двигать бедрами, но через мгновение они резко отстранились друг от друга, и девушка едва не потеряла равновесие.
Пендери прекрасно понимал, что саксонка в растерянности.
— Вы ведь не хотите, чтобы дело зашло слишком далеко, не так ли?
Райна, заикаясь, невнятно пробормотала:
— К… к… конечно, нет.
Она едва не сдалась и не стала бы сопротивляться, если бы он повалил ее на кровать. Слава Богу, рыцарь не потерял голову. Не зная, как выпутаться из сложного положения, она сжала руки перед собой:
— Спасибо, что сохранили жизнь пленникам, спасибо, что поверили им.
Должно быть, Максен угадал ее состояние, но не захотел этим воспользоваться.
— Пока я верю им… если не разубедят.
— Нет, конечно, — уверенно проговорила девушка. — Пленники преданы вам душой и сердцем.
Максен удивленно поднял бровь:
— А вы? Вы тоже принадлежите мне?
— А как же быть с Сетой? — напомнила она. — Несомненно, вы поняли, что она лжет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41