— Так как Райна и ее люди не выполнили до конца условия договора, — заметил рыцарь, — то я свободен от своих обещаний. Я с ними расправлюсь.
Не слушая мольбы брата, он вышел из зала. Через полчаса отряд рыцарей, возглавляемый Максеном, покинул Блэкстер.
Глава 15
Райна старалась убедить себя, что готова к разговору, когда вечером следующего дня вернулся Пендери. Услышав лязг оружия, саксы догадались, что появился кровожадный воин Гастингса. Но хозяин замка не сразу пошел к пленникам.
Некоторым это показалось знаком Божиим, и они вздохнули с облегчением, но Райна знала, что это только отсрочка и тяжелые испытания — впереди.
Пленников связали одной цепью, и они в ожидании наказания молчали. Прошло несколько минут, и послышались шаги. Райна почувствовала на себе взгляд Лиган, но даже не посмотрела в ее сторону. Она глядела прямо перед собой, твердя, что готова к разговору. Но когда он отыскал в толпе ее, покрытую грязью и засохшим раствором, она съежилась. Нет, никто не может быть готов тягаться с этим человеком, с Пендери. Но не поднимать же сразу лапки кверху!
Видно, что его душила ярость — глаза сверкали, ноздри раздувались, губы плотно сжаты, пальцы стиснуты в кулаки, плечи расправлены.
Укрепленная молчаливым благословением пленников, Райна поднялась, звеня цепью.
— Милорд, выслушаете ли вы нас?
Максен прошел вперед:
— Довольно, Райна, — он остановился перед ней. — Я уже наслушался ваших лживых слов.
Девушка хотела возразить, но сдержалась.
— Они не лживы. То, что я хочу сказать — правда.
Максен схватил ее руку и притянул к себе:
— Я же сказал — хватит!
— Но мне нужно вам рассказать. То, что вам наговорили, неправда. Эти люди отвергли Эдвина, доказав вам свою преданность. Не наказывайте их за то, что они выбрали вас.
Рыцарь был на грани взрыва. Он отпустил девушку, а иначе бы ударил ее. Повернувшись, он обвел взглядом растерянные и испуганные лица людей, замерших в ожидании. Опять эта белокурая красавица, покрытая слоем грязи, выступает защитницей. Какой-то частью души он готов был поверить ей, но разум протестовал. Может, солгала Сета? Она способна на это, как, впрочем, и Райна.
— Только трое присоединились к Эдвину, — продолжала она, — двое из них уже мертвы. Все остальные отказались.
Рыцарь вновь посмотрел на нее:
— Вы затевали заговор, работая с ними. Только вот почему Гай разрешил вам быть вместе с саксами — загадка.
— Ошибаетесь. Когда заговор был раскрыт, саксы сразу же сдались. Спросите сэра Гая, был ли хоть один человек, кто оказал сопротивление?
Сэр Гай не успел ответить, так как вмешался Пендери:
— Просто саксы тряслись за свои жалкие жизни.
— Нет, потому что держали данное вам слово.
Максен злился на себя: он хотел поверить ей, но что-то в нем продолжало сопротивляться:
— Вы не разубедите меня, Райна. Не тратьте напрасно слов.
Что было, то было! Пора приступить к тому, что с самого начала он намеревался сделать. Повернувшись, норманн прошел к двери, но снова был остановлен Райной. В ее голосе звучало отчаяние.
— Что вы собираетесь делать?
— Вы знаете, — бросил Максен через плечо.
Он дошел до самой двери — и тут в спину его ударил голос Райны:
— Я сдаюсь.
Рыцарь резко остановился, повернулся. Зная, о чем идет речь, выгнул бровь, будто бы недоумевал.
Девушка опустила глаза:
— Я сдаюсь.
Она сдается. Этой ночью он овладеет ею. Но сдается она не добровольно, а пытаясь спасти своих соплеменников. Ради них Райна жертвует единственным, что у нее есть. Рыцарь мысленно выбранил себя. Ему надо бы отказаться от нее и сделать то, что необходимо для безопасности замка. А еще выкинуть из головы подозрения насчет Сеты и расправиться с бунтовщиками.
Раздираемый противоречивыми чувствами, он смотрел на Райну. Все равно, под грязной бесформенной одеждой была та женщина, которая оставалась самой желанной на свете. Но гнев, душивший его, тоже был силен.
— Приведите ее ко мне, — приказал Пендери одному из рыцарей и вышел из помещения.
Гай шел за ним, и его молчание раздражало лорда больше, чем назойливое царапанье кошачьих когтей по двери.
Миновав конюшню, Максен обернулся:
— Я хочу, чтобы все были допрошены, причем поодиночке.
Гай нахмурился:
— Но я думал… Райна…
— Если их следует наказать, то накажем, а она ни при чем.
Рыцарь радостно вздохнул:
— Мудро, милорд.
И вернулся к пленникам. «Мудро… хм. По крайней мере; мой ум не весь переместился в штаны. Все-таки стоит убедиться, примкнули саксы к Эдвину или нет. Если да, то на этот раз расправа будет неизбежной».
Райна смотрела прямо перед собой, поверх головы рыцаря, вставшего рядом, и потом перевела взгляд на Кристофа.
Она сдалась. Это должно было случиться рано или поздно, но, может быть, ей удастся что-то выгадать. Сделка. Она бы, пожалуй, не состоялась, если бы Пендери добился того, чего хотел.
Девушка на мгновение закрыла глаза, затем, открыв, окинула взглядом саксов, которые сочувственно смотрели на нее. Они сразу догадались, о чем идет речь, и те, что считали ее норманнской шлюхой, теперь растерянно хлопали глазами.
Райна робко улыбнулась Лиган, взглянула на рыцаря, который склонился у ее ног, расстегивая цепь. Она даже не почувствовала, как железо оцарапало кожу. Вспомнились ей слова старой колдуньи: «Она разделит ложе с другим».
Максену казалось, что Райны не было целую вечность, хотя прошло лишь несколько минут. Он не находил себе места, но не столько от ожидания, сколько от страстной мольбы Кристофа, который просил не трогать девушку, вернуть ей ее слово и сохранить жизнь соплеменникам. К своему удивлению, Пендери-старший не наговорил резких слов брату, отправив его восвояси. Но юноша напоследок сказал, что будущее у него с Райной окажется несчастным, если он примет жертву девушки.
Будущее. Рыцарь знал, что плод их наслаждения имеет горький привкус. Он никак не мог выбросить из головы предупреждение брата. Максен вздохнул — Кристоф мудр не по годам, но именно поэтому юноша не захотел стать хозяином Этчевери, понимая, что из него получится слабый барон, ибо у него слишком доброе сердце…
Перед рыцарем внезапно выросла Райна. Господи, в каком она была виде — спутанные волосы, хмурое, покрытое пятнами лицо, испачканная раствором одежда, которую можно было только выбросить.
— Оставь нас, — приказал он стражнику.
Они остались наедине с Райной. Этого Максен хотел давно, с того дня, когда увидел, как она переворачивала перину.
С трудом поднявшись с кресла, норманн подошел к ней и приподнял ее подбородок. Только сейчас он заметил желтое пятно, оставшееся после синяка под левым глазом.
— Кто-то ударил вас?
Девушка непроизвольно подняла руку, чтобы коснуться больного места, но тут же опустила:
— Небольшие разногласия.
Лорд ощутил праведный гнев — кто посмел испортить такую чудную кожу?
— Кто?!
Она хотела было солгать, но передумала:
— Саксонка по имени Лиган, с которой я дралась и которую победила.
Женщина. Победила ее Райна. Максен почувствовал странную гордость за эту маленькую победу. Но приходилось думать о сделке с дьяволом в лице белокурой красавицы.
Глядя в пустые, как ему сначала показалось, глаза, где все-таки разглядел искорки, он проговорил:
— Сейчас допрашивают саксов.
Девушка растерянно заморгала, и выражение удивления на лице сменилось подозрением:
— Зачем? Я думала, что наш уговор все решил.
Райна повернула голову, освободившись от его руки, державшей подбородок. Рыцарь пожал плечами:
— Я должен знать.
— А если выяснится, что они все еще верны Эдвину? — резко спросила она, и в глазах ее вспыхнули искорки.
— Тогда их ждет заслуженная кара, — норманн пристально глядел на девушку, пытаясь, однако, прикоснуться к ней. — Они будут утром повешены.
При этих словах он ощутил ее ненависть. Райна повернулась и вышла из комнаты. Но Максен бросился за ней и схватил за руку:
— Куда вы идете?
«Боже, как она прекрасна, — подумал мужчина. — Даже грязь и раствор не могут этого скрыть». Узница подняла на него глаза:
— Мое место рядом со своим народом. Я не понимаю, зачем вы привели меня сюда и тратите время.
— Значит, вы передумали? Вы не сдаетесь?
— Сдаваться? — задохнулась саксонка. — Ради чего?
— Ради своих соплеменников.
Райна презрительно рассмеялась:
— Я не получила ничего от вас, стало быть, и вам не должна.
— Как же? Получили!
Лицо ее выражало одновременно и смущение, и гнев:
— Вы говорите загадками, Максен Пендери. Я сдалась ради спасения пленников. Вы же не выполняете условий нашей сделки.
— Если саксы виноваты, то их участь плачевна. Я сделаю то, что задумал, когда зашел в их жилище. Если они невиновны, то я выполню то, что намеревался, когда уезжал в Блэкстер.
Рыцарь убедился, что Райна, наконец, поняла его. По лицу мало что можно было прочесть, но в ее глазах он разглядел нерешительность:
— Наши условия были не совсем такими.
— Не помню, чтобы я на что-то соглашался.
— Вы прекрасно знаете, что я предложила себя в обмен на кое-какие права, — вырвалось у нее.
— Да, — согласился рыцарь, — глупец тот, кто меняет жизнь на плотские утехи. Ну, Райна, неужели вы так мало верите своим людям?
Саксонка выпрямилась во весь рост, но ей все равно пришлось поднять голову, чтобы заглянуть в его глаза:
— Норманны верят в то, во что им хочется верить, — произнесла она сквозь зубы, — но не правде.
Не желая втягиваться в бесполезный спор, Максен спросил:
— Вы принимаете мои условия, Райна?
Он все прочитал в ее глазах.
Недолго думая, Пендери наклонился и впился в ее губы. Она не ответила на поцелуй, и мужчина понял, что так в ней страсть не зажечь. Этим он займется потом, а пока насмешливо произнес:
— Вы, должно быть, чувствуете себя девственницей, которую приносят в жертву, — и оттолкнул ее. — Но вы ведь не девственница, а, Райна?
Она промолчала, стиснув зубы, а желваки заходили на скулах. Отпустив ее, рыцарь уселся в кресло:
— Можете раздеваться, — небрежно бросил он.
Саксонка вздрогнула всем телом, и это могло показаться комичным, однако норманн ничего подобного в этом не видел. Пендери не хотел напугать ее дерзким требованием, задевающим девичью гордость. Эти слова вырвались у него как-то непроизвольно.
— Я велел приготовить для вас ванну. Можете надеть мой халат, пока вода не нагреется, — он кивнул на сундук, где лежала одежда.
У нее отлегло от сердца. Она спокойно подошла к сундуку и коснулась халата из тонкой ткани. Потом, поглядев искоса на мужчину, начала развязывать пояс платья. Максен наблюдал, как гостья снимала верхнюю одежду, а когда она дошла до нижней, встал и, с трудом сдерживая желание сжать ее в своих объятиях, отошел к ширме:
— Принимайте ванну и готовьтесь… а я приду позже.
Ему хотелось глядеть и глядеть на нее, но он вышел и попросил принести эля.
В смятении Райна уставила взгляд в ширму, не чувствуя облегчения от того, что осталась одна. Почему он то наслаждается ее позором, то уходит. Конечно, он вернется, и она с долго хранимой девственностью простится. Ее ждет участь, о которой ей говорила Лусилла. Она отдаст себя в опытные руки Пендери, а завтра тот назовет ее своей любовницей. Видно, предостережение Доры сбудется. И жертва окажется напрасной: ее соплеменники могут умереть… а их незаконная связь приведет к рождению ребенка. «Господи, только не незаконнорожденный ребенок, — обращалась девушка к Богу, — лучше бы мне остаться бесплодной».
Воду принесли в тот самый миг, когда первая слезинка скатилась по щеке. Смахнув ее, девушка поспешно отвернулась от служанок с ведрами. Сняв рубашку, она села в теплую воду. Со дня побега из Этчевери, когда за нею погнался Томас, саксонка не купалась. Не думая об ужасах, ждущих ее ночью, Райна отдалась ощущению блаженства. Теплые струи обнимали ее, как руки… Руки кого? Любовника? Максена? Нет, они обнимали, как руки отца, точнее, матери, у которой она всегда искала утешения. Это не были руки врага. А Максен Пендери навсегда останется ее врагом.
Проклиная и себя, и его, девушка сперва вымыла волосы, затем принялась тщательно тереть кожу, которая приобрела от въевшейся грязи серый оттенок, терла, мыла… тело порозовело, а кожа горела. Несколько минут она лежала, прислонившись к краю огромной лохани. Закрыв глаза, старалась приготовиться к предстоящему испытанию, к боли, ожидающей ее утром. Да, именно к боли — так говорила ей мать, когда саксонка собиралась выйти замуж за Эдвина два года назад. Новая пора в жизни любой девушки, которая становится женщиной, сопровождается болью, кровью и, возможно, удовольствием. Возможно…
Райна вздрогнула, но не из-за прохладной воды, а вспомнив о наслаждении, подаренном Максеном несколько дней назад на столе в зале. В том, что он принесет боль и удовольствие, девушка не сомневалась, но ведь после этого ей надо искать убежище, где можно спрятать свой стыд.
Может ли женщина скрывать свои чувства, не отвечать на ласки, чтобы мужчина не захотел разделить с ней ложе? Вытираясь и надевая халат, пахнущий Пендери, саксонка убеждала себя, что останется холодной к его ласкам, что будет думать о посторонних вещах и не позволит догадаться, какое наслаждение он ей доставляет. Время шло, а норманн не возвращался. Уже принесли ужин, а его все не было. Среди шумных возгласов пирующих рыцарей слышался и его голос.
Девушка подошла к ширме и выглянула в зал. Максен поднялся и стоял, ожидая полной тишины.
— Вернувшись из Блэкстера, я решил назначить одного из вас кастеляном.
Почти все, кто был в зале, посмотрели на Анселя, который, улыбаясь, поднес к губам кубок, но его рука замерла в воздухе, когда он услышал продолжение:
— Сэр Гай Торкво, поднимитесь!
Послышались недоуменные возгласы, и сэр Гай, удивленный не менее других, медленно поднялся со своего места по правую руку от Максена.
— За вашу преданную службу я отдаю вам Блэкстер и все прилегающие к нему земли. Владейте ими от моего имени.
Повисла напряженная тишина, которую нарушил сэр Ансель, со стуком поставивший кубок на стол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41