А при виде банкомета, именовавшего себя Герцогом и не имевшего ни малейшего понятия о том, как должен вести себя настоящий герцог, Херсту и вовсе нужно было бежать оттуда без оглядки.
И все-таки он остался. Он остался, потому что среди своих друзей прослыл самым удачливым и искусным игроком. А в число его друзей входили исключительно титулованные молодые люди, настоящая золотая молодежь, цвет нации. Ничего удивительного, что на их фоне маркиз вообразил себя лучшим игроком в мире.
Но даже самый искусный игрок не смог бы справиться с той шайкой, что заседала за зеленым сукном в проклятой таверне.
Херст долго не мог понять, почему он стал проигрывать с самого начала и его проигрыш растет с каждой сдачей. И поскольку у него вообще не было ни гроша за душой, да вдобавок он не мог даже взять в долг под залог своего будущего наследства — ведь его семья давно разорилась и могла похвастаться лишь своим добрым именем, — ему нечего было и мечтать о том, что когда-нибудь он сумеет отдать все, что задолжал этим людям.
Но Герцог нисколько на него не обиделся. Позднее, годы спустя, Херсту довелось увидеть Герцога в гневе, и по сравнению с этим их объяснение в тот момент можно было считать милой беседой. Герцог поставил ему условие. Поскольку Херст не в состоянии вернуть ему деньги, он расплатится некоторыми услугами. Он возьмет на себя обязанности Льюиса и будет завлекать в таверну юных простаков из привилегированных классов, обучавшихся в Оксфорде — каким являлся и он сам, — и втягивать их в игру.
Эта договоренность устроила их обоих на довольно длительное время. Тем более что у Херста оказался талант зазывалы. А когда до него наконец дошло, почему все новички оказываются в таком ужасном проигрыше, он и вовсе почувствовал себя важной персоной, владеющей сокровенным фамильным секретом. Какие там укоры совести или раскаяние? О них не могло быть и речи! Напротив, он стал выполнять свою работу с еще большим рвением. Каким это было утешением — сознавать, что в Англии, кроме тебя, есть еще немало молодых балбесов, которых так легко обвести вокруг пальца!
И когда наконец ему пришло время расстаться с Оксфордом — финансов его семьи хватило на плату лишь за один год обучения, — он продолжал сотрудничать с Герцогом.
И все шло как по маслу, и все были чрезвычайно довольны таким положением дел, пока юный граф Бартлетт не уличил Герцога в мошенничестве. И это закончилось трагически — стрельбой и морем крови посреди города.
Какое-то время маркиз чувствовал себя в полной безопасности, он был уверен, что Герцог ничего не знает… да и откуда он мог бы что-то узнать? Но теперь он думал по-другому, потому что успел заметить того типа — щеголеватого хлыща с модной тросточкой, который так упорно старался казаться незамеченным, — когда выходил сегодня утром из дома своей матери. Он не обратил бы на него внимания, если бы не заметил его во второй раз — уже возле лавки своего портного.
Это было ужасное открытие. Его выследили. И рано или поздно его призовут к ответу за все, что он сделал…
Потому что если только за ним следили не люди Грэнвилла — ох, каким избавлением показалось бы это ему сейчас! — значит, их послал Герцог. И если при мысли о том, что Грэнвилл раскроет их интрижку с Жаки и сделает невозможным его женитьбу на Кэролайн, маркиз испытывал не более чем легкую досаду, то его моментально прошибал холодный пот, стоило лишь представить, что сделает с ним Герцог, узнав о его предательстве.
— Херст, дорогой, — похоже, Жаклин тоже встревожилась не на шутку, — позволь мне помочь тебе! Ты же знаешь, как хорошо я умею избавлять тебя от всех тревожных мыслей!
Он оторвал руки от лица и закричал, понимая, что ведет себя как истеричная барышня и не в силах остановить эту истерику:
— Ничем ты мне не поможешь, Жаки! Это как раз тот самый случай, когда ты ничем… ничем не поможешь!
Жаклин удивленно подняла брови.
Затем, не тратя больше слов, она задрала подол своего платья, выставив напоказ пару стройных ножек и наимоднейшие панталоны, украшенные целой охапкой ленточек и кружев. У этих панталон было одно преимущество, как тут же убедился Херст: их можно было скинуть за какую-то долю секунды.
— Говоришь, ничем? — проворковала Жаклин, притянув его голову к себе.
Херст уткнулся носом в темный треугольник волос у нее на лобке и неуверенно пробормотал:
— Ну… может, и не совсем так…
Глава 6
— И что же это за неприятные вещи? — удивлялась леди Эмили Стэнхоуп, в то время как воланчик из перьев с громким жужжанием отлетел от ее ракетки.
— Откуда мне знать? — отвечала Кэролайн. Ей пришлось выскочить вперед, чтобы отразить подачу своей подруги. — А она ни за что не скажет. Остается лишь предположить, что она имела в виду всякие штуки, которые вытворяют любовницы… ну, ты сама понимаешь. Чего никогда не сделает благовоспитанная жена.
— И что же это за штуки? — не унималась Эмили. Ей пришлось резко выгнуться, чтобы достать ракеткой волан.
— Откуда мне знать? — повторила Кэролайн. Она подошла к разделительной сетке, небрежно помахивая ракеткой. — Я же сказала тебе, Эмми! Я не знаю!
— Ну ладно, черт с тобой. — Эмми с трудом сдерживала досаду. — Но тогда мне непонятно, где ты тут увидела удачу.
— Удачу?!
— Ты же сама употребила это слово. Или я ослышалась? Ты выходишь замуж за бесстыжего охотника за юбками. При чем тут удача?
— Ради Бога, Эмми! — поморщилась Кэролайн. — Тебе обязательно кричать об этом на весь сад? Я доверила тебе величайший секрет, как самой близкой подруге…
— Похоже, мне ничего другого не остается, как кричать на весь свет, — заявила Эмили, — поскольку ты сама так ничего и не поняла. Ты обречена кончить свои дни во власти негодяя, подлейшего из подлых, ничтожнейшего типа. Именно против таких мужчин ведет борьбу наше общество! На протяжении сотен лет…
— Я только хотела сказать, — прошипела Кэролайн сквозь зубы, — что нам всем повезло, когда леди Жаклин скрылась из личной гостиной леди Эшфорт через заднюю дверь. Иначе Херсту пришлось бы стреляться с мистером Грэнвиллом сегодня на рассвете.
— Очень жаль, что они не ухлопали друг друга. — Эмили подбросила в воздух воланчик и с такой силой ударила по нему ракеткой, будто резалась в большой теннис, а не проводила приятно время в обществе любимой подруги за изящной игрой в бадминтон. — Нет, Кэролайн, с этого дня ни о какой свадьбе и речи быть не может! Подумать только, какое свинство! А ты представляешь, сколько неприличных болезней он мог подцепить от этой телки?
Кэролайн побежала за воланчиком и легко послала его в плавный полет через сетку, на половину Эмили.
— Честное слово, Эмми, — рассердилась она. — Такие речи не доведут тебя до добра! Ну как у тебя повернулся язык обозвать телкой единственную дочку герцога?
— А почему бы и нет? Она сама унизила себя, уведя из-под носа у другой женщины ее законного жениха! Какая же она после этого благородная особа? Да она хуже любой беспородной телки! Шлюха — она и есть шлюха, будь она хоть трижды герцогской дочкой! И у меня не укладывается в голове, почему ты стала вилять и не выложила этому Грэнвиллу всю правду. Тогда он прикончил бы Херста как миленького — и все, конец истории. Все стали бы и дальше жить припеваючи.
— Все не стали бы жить припеваючи, Эмми! — возразила Кэролайн, отбивая волан. — Ну как ты не можешь понять такую простую вещь? Я не хочу, чтобы Херста убили!
— А почему бы и нет?
— Ты сама знаешь почему, Эмми!
— Ой, только не заводи опять эту волынку! — Эмили страдальчески закатила глаза. — Черт побери, вы все так носитесь с ним, будто он сотворил настоящее чудо!
— Так оно и есть! Он спас жизнь нашему Томми! А кроме того, тебе известно, что Херст не просто его спас. Ты сама могла убедиться, как трогательно он опекал Томми, пока тот выздоравливал. Да что там: я не могу припомнить и дня, когда бы Херст не заглянул к нам и не провел с Томми час, а то и больше, стараясь его подбодрить. Помнишь, какое подавленное настроение было у Томми после того ужасного нападения? А визиты Херста явно шли ему на пользу.
— Нашла чем гордиться! — ехидно фыркнула Эмили. — Если кому они и шли на пользу — так прежде всего самому Херсту! Потому что благодаря им он обзавелся богатой невестой!
— Ну пожалуйста, Эмми! — Судя по всему, Кэролайн совсем упала духом. — Ты ведь сама говорила, что это очень мило и трогательно — такая преданная забота о Томми!
— Я говорила так до того момента, пока не раскрылась его подлая сущность и черная душа, спрятанная под ангельской внешностью! — Эмили наградила подругу суровым взором и добавила: — А вот ты вчера позволила ситуации вырваться из-под контроля, причем с самого начала!
— Ах вот как? — Кэролайн выпрямилась и скрестила рук. на груди. — И как же, скажи, поступила бы ты на моем месте?
— Прежде всего, — начала Эмили, — я не выскочила бы из той гостиной, как мышь, не проронив ни звука!
— Эмми, но у меня просто пропал дар речи! — призналась Кэролайн. — Я никогда в жизни не видела ничего подобного! Представляешь: она засунула свой язык ему в рот! И это только то, что я могла рассмотреть от двери! Страшно даже говорить о том, что творилось под всем этим ворохом нижних юбок, скрывавших их обоих ниже пояса…
Несмотря на жаркое солнце, Кэролайн могла бы сказать с уверенностью, что Эмили заметно побледнела.
— О Господи! — вырвалось у нее. — Похоже, меня вот-вот стошнит!
— Понимаешь, Эмми, это выглядело не совсем так, как у овечек, когда они играют на лугу, — продолжала Кэролайн с изрядной долей злорадной мстительности. — Прежде всего она сидела на нем верхом.
— Хватит! — выдохнула Эмми. — Ну все, все! С меня довольно! Кэролайн, тебе во что бы то ни стало надо разорвать эту помолвку! — заключила она и опустилась на траву.
— Но я не могу! — Кэролайн уселась рядом с подругой. — Ты ведь знаешь, что это невозможно. Кроме того, что мы обязаны ему жизнью Томми, мамуля сказала, что у Херста будет полное право подать на нас в суд, если я это сделаю. В смысле, если сама расторгну помолвку.
— Ну и что? — осведомилась Эмили беспечно. — Ты выиграешь дело в два счета!
— Да, но какой ценой? — Кэролайн вытянулась во весь рост и перевернулась на живот, с удовольствием впитывая в себя тепло нагретой на солнце лужайки. — Мне придется встать перед целым залом совершенно незнакомых людей и объяснить им, что я не в состоянии удовлетворить собственного жениха. Нет, Эмми, это слишком унизительно.
— Неужели ты считаешь, что все сразу подумают о том, что ты недостаточно женственна? — удивилась Эмили.
— Именно это они и подумают, Эмми! — Кэролайн смущенно потупилась. — Херст никогда — ни разу в жизни! — не целовал меня так, как он целовал Жаклин Селдон! И до тех пор, пока я не застукала его вчера вечером… ну, мне казалось, что мы оба счастливы. Ты ведь знаешь, я действительно так думала. Я думала… я думала, что он меня любит.
Как она могла совершить такую ужасную ошибку? Этот вопрос не давал ей покоя. Неужели все милые знаки внимания: букеты цветов, трогательная гордость, с какой он знакомил ее со своей матерью, — были всего лишь хитроумными трюками, предназначенными для соблазнения богатой невесты? Неужели все его признания в любви — это просто хорошо продуманная, наглая ложь?
— И я уверена, что так оно и есть, — утешила подругу Эмили, ласково похлопав ее по плечу. — Он наверняка тебя любит. Конечно, на свой лад.
— Какая же это любовь? — с горечью возразила Кэролайн. — Разве это может сравниться с тем, как он любит Жаклин? Ох, Эмми, если бы только мне удалось вызвать в нем такое же чувство! Тогда все было бы в порядке!
— Это как же? — удивилась Эмми.
— Ну, тогда я бы могла спокойно выйти за него, и мамуля была бы довольна, и все…
— И что ты намерена делать?
— Я много размышляла над этим, — вздохнула Кэролайн, — и пришла к выводу, что в некотором смысле мамуля была права. Если я пущу в ход свои женские чары, то у меня появится реальная возможность вернуть Херста. В смысле отвоевать его у Жаклин. Проблема заключается в том, что я не знаю, как это делают. Получается, что я должна воспользоваться оружием, о котором сама не знаю, есть оно у меня или нет.
— Подумаешь, проблема! — презрительно фыркнула Эмили. — Выше нос, Каро! Если уж Жаки Селдон с этим справилась — то ты и подавно! Она же всегда была законченной идиоткой! И мы с тобой давно знаем о том, что все мужчины похожи на крыс…
— Вы меня звали?
Томас, второй граф Бартлетт, не спеша шагал к девушкам по лужайке, держа руки в карманах брюк. От легкого ветерка его прическа растрепалась, и пушистая светлая челка упала на глаза.
— Ага, а вот и сам крысиный король к нам пожаловал! — Эмили приподнялась на локтях и по-свойски улыбнулась юному графу. — Умоляю, просветите нас, ваше величество! Каким ветром занесло вас в эти края? Разве матушка не запретила вам шляться по сырому грязному саду, где так и кишит всякая зараза? Как вы можете с такой беспечностью подвергать ужасной опасности ваше хрупкое здоровье?
Томас не спеша опустился на траву возле старшей сестры и добродушно посоветовал Эмили заткнуться.
— А скажите-ка мне одну вещь, милорд! — не унималась Эмили, сорвав длинную травинку и теребя ее зубами. — Что за странная напасть делает всех без исключения мужчин неспособными соблюдать принцип моногамии в отношениях с женщинами? Вы не могли бы разъяснить мне эту загадку? Потому что у меня никак не укладывается в голове, почему вам, мужчинам, никогда не хватает одной женщины, чтобы полностью удовлетворить свои запросы.
— Конечно, одной женщины может быть вполне достаточно, — солидно произнес Томас. — Но только в том случае, если она тебе подходит. Теперь тебе понятно, в чем проблема? В том, как найти подходящую пару. — Томас задумчиво посмотрел на подруг. — Вы и сами знаете, как трудно бывает подобраться к девице на выданье. Отцы лезут из кожи вон, чтобы удержать вас под замком вплоть до самой свадьбы. У нас практически не бывает возможности хотя бы поговорить с вами толком, чтобы выяснить, есть у вас мозги или нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49