Видя, что вокруг ее людей все теснее стягивается петля, Уитни приступила к выполнению своего плана. Она намеревалась добиться спешного и позорного бегства майора из Рэпчер-Вэлли. Ключом к этой задаче была чрезмерная гордость Таунсенда. Человек его высокого общественного положения скорее примирится с военным поражением, чем согласится провести всю жизнь, связанный узами брака с пьющей виски коварной Иезавелью. А ему придется оказаться перед таким выбором, когда дядюшка Баллард и дядюшка Джулиус застанут их вместе в его комнате и даже в его постели. Она проберется туда, пока он будет в разведке, и прикажет Робби Дедхему привести стариков, как только он вернется. У них будет достаточно времени, чтобы произошло очевидное, хотя этого, естественно, не произойдет, когда к ним ворвутся старики, потрясая ружьями и требуя, чтобы майор поступил с ней как порядочный человек.Улыбка Уитни всегда угасала, когда она мысленно подходила к этой части своего плана. Он, конечно, придет в ярость от необходимости жениться на ней под прицелом оружия, и на его месте она тоже не испытала бы удовольствия. Тогда она предложит ему выбор — он должен покинуть долину, и они не выпустят его из комнаты, пока он не согласится и не позовет лейтенанта, чтобы отдать ему приказ сниматься с лагеря и уходить. План был очень простым, основанным на использовании единственного недостатка майора, его единственной слабости — его гордости.В конце концов ей удалось добиться согласия стариков на свой план, хотя поначалу он пришелся им не по вкусу. Теперь единственную трудность представляло определение промежутка времени, который должен был пройти между приходом майора и вторжением в его комнату стариков. Она закрыла глаза, сдерживая дрожь. Ничего, с этим она разберется, когда настанет время.— Майор! — Бенсон подбежал к командиру, когда тот поставил лошадь в конюшню, вернувшись после очередного ночного рейда.За ночь им удалось разыскать только вчерашний костер и старые следы, которые, как всегда, затерялись в ручье. Они все утро провели в попытках соединить остывшие следы, которые отыскали, с признаками недавней деятельности. Майор был совершенно измучен и мечтал только о горячей пище и о том, чтобы поспать. И в эту минуту перепуганный Бенсон доложил:— П-прибыл сам п-полковник! Лейтенант послал меня предупредить вас, майор…В тот самый момент, когда распахнулась дверь таверны, Таунсенд заметил рядом стреноженных лошадей. На пороге появился тучный торгаш с жесткими пронзительными глазками на заплывшем жиром лице — полковник Оливер Гаспар, его командир. Глава 10 — Ну-с, майор. — Полковник Гаспар сидел за столом в таверне, поставив локти на стол и соединив кончики жирных пальцев с ободком грязи под грубо обкусанными ногтями, впившись злым взглядом в сидящего напротив Гарнера Таунсенда. — Должен сказать, я крайне удивлен вашими слабыми успехами. Надежные люди сообщили нам, что эта долина — настоящий центр преступной деятельности, а вы до сих пор арестовали всего одного человека и не обнаружили ни одной винокурни! — Он сурово нахмурил темные глазки, утонувшие в припухших веках.— А позвольте спросить, где те продукты, которые должны были послать вслед за нами, полковник? — с достоинством парировал Таунсенд. — Они так и не прибыли. Голодные люди скорее будут искать себе средства пропитания, чем преступников.— Дисциплина в вашем отряде, майор, — это ваше дело, а результаты — мое, — презрительно усмехнулся Гаспар, уколотый уверенным тоном аристократичного бостонца. — А что касается результатов, то могу сообщить вам одну новость, которая поможет вам искупить прискорбные неудачи. Встреча винокуров в Питсбурге прервана два дня назад, эти негодяи разбежались по своим норам. Им недостает твердости для настоящей борьбы. Сразу сложили оружие, когда увидели наши военные силы и поняли, что президент Вашингтон не простит предательства. Но некоторые из них поклялись и дальше выступать против налогов и, возможно, направляются как раз сюда. Будем надеяться, вы сумеете их арестовать, когда они здесь окажутся.— Я не могу фабриковать улики, полковник, — сказал Таунсенд, весь посерев от сдерживаемой ярости. — Как мне доказать, что они винокуры, если у них нет ни винокурен, ни спиртного?— Не ваше дело, майор, доказывать это. Я не вернусь к своему начальству с пустыми руками, а они не обратятся к национальному суду без лидеров этого дьявольского заговора против нашего народа. Ваш долг заключается в том, чтобы произвести аресты, майор, а остальным займется суд. — И он поднялся с холодной улыбкой, обнажившей пожелтевшие и испорченные зубы. — Завтра утром я и мои адъютанты уезжаем, майор, а вам советую как следует позаботиться о том, чтобы мы с вами заслужили благодарность. А сегодня нам с адъютантами понадобятся в этом заведении комнаты на ночь.Ночь опустилась на Рэпчер-Вэлли, словно ледяной черный покров. Бледный свет луны не в силах был разогнать мрак, и даже свет звезд, казалось, не долетал до земли с чернильно-черного неба. После того как тетушка Кейт ушла спать, Уитни со стариками собрались в кухне, чтобы в последний раз уточнить все детали плана. Дядюшка Баллард зевал и кивал головой, а дядюшка Джулиус неохотно соглашался с предложениями Уитни. Наконец они побрели в комнату Блэкстона Дэниелса, где ночевали две последние ночи.Сидя без света в своей спальне, Уитни дождалась, когда тетушка Кейт окончательно уснула. Тогда она надела штаны и башмаки и потихоньку выскользнула из дома, держась в тени, чтобы не попасться на глаза солдатам, которые теперь день и ночь следили за домом. Она быстро шла вдоль дороги, сердце ее колотилось, засунутые в карманы руки были холодными как лед. «Теперь уже поздно отступать! — убеждала она себя. — И нечего думать о том, что придет в голову майору, когда он обнаружит тебя в своей постели, — ворчала она на себя. — Скажешь ему, что в твоем появлении нет ничего личного».Бесшумно, как тень, перебегая от хижины к хижине, она перебралась через весь поселок и тихо проникла в таверну через дверь кухни. В темноте Уитни стала подниматься на второй этаж, вздрагивая от еле слышного скрипа ступеней. Когда она приоткрыла дверь комнаты майора, старые петли слабо взвизгнули, и девушка застыла на месте, затаив дыхание. Но прошла секунда, другая, все было по-прежнему тихо, и она осторожно притворила за собой дверь. Уитни постояла у порога, ожидая, пока глаза привыкнут к еще более густой тьме, и наконец из мрака выступили очертания скудной мебели, среди которых темнела высокая кровать. Уитни судорожно перевела дыхание.Сняв куртку и башмаки, она аккуратно положила их в сторону и постояла, понимая, что следует избавиться и от штанов. Но, наполовину расстегнув рубашку, замерла, чувствуя внутри неудержимую дрожь. Оставшись в одной рубашке, она забралась под одеяло в кровать майора. Она лежала, застывшая от холода, напряженно вытянувшись, и старалась не думать о неминуемой ярости Таунсенда, сосредоточившись на том, что скоро он будет вынужден уйти из долины.Уйдет. Ее угнетает эта мысль, поняла она без прежней тревоги. Он соберет свои вещи и уедет, проклиная даже землю, по которой она ходила, и она никогда не увидит его красивое выразительное лицо, никогда не увидит, как движется его сильное ловкое тело, никогда больше не почувствует его горячие губы на своих и его тело рядом со своим. И эти шелковистые волосы, эти губы… Она повернула голову набок, словно отгоняя от себя непрошеные воспоминания, и ощутила запах его тела, который хранили его простыни. Кровь стремительно побежала по ее жилам, Уитни стала согреваться, как будто вместо майора ее согревала в своих объятиях его кровать. Она старалась вдыхать как можно глубже, задерживая в себе этот запах. Ей не хотелось думать о том, как все будет в долине после того, как он уедет. Ей не хотелось думать о том, как много изменилось в ней и вокруг нее за такое короткое время.— Боже ты мой!Кейт Моррисон резко села в постели, прижав руки к безумно колотившемуся сердцу. Весь дом содрогался и вибрировал от громоподобного храпа, от которого у нее по спине побежали мурашки. Она взяла себя в руки и глубоко вздохнула. Или на дом напала стая голодных волков, или это опять храпят старики. Как они могут спать при таком чудовищном храпе?Кейт встала с кровати, сунула ноги в тапочки, набросила теплый халат и зажгла свечу, чтобы светить себе на лестнице. Ей пришлось долго и громко стучать в дверь спальни, прежде чем оглушительный храп стал чуть тише. Вскоре на пороге появился всклокоченный дядюшка Джулиус.— Вы опять храпите, дядя Джулиус! — Кейт приходилось кричать, чтобы заглушить храп дядюшки Балларда. — Извините, но я ни на минуту не могу заснуть. Вы можете что-нибудь сделать?Сонно моргая, дядюшка Джулиус нахмурился и поскреб голову. За долгие годы совместной жизни братья привыкли к храпу друг друга. Но сейчас он его услышал. Шаркая тапками, он вернулся к кровати и стал толкать Балларда, чтобы тот перевернулся на бок, но безуспешно. Наконец он залез на кровать и прокричал в самое ухо брата:— Проснись, старый дурак! Баллард всполошенно вскочил:— Что? Что? Уже пора?— Замолчи, Баллард. — Джулиус потащил его за руку из кровати. — Ты опять так страшно храпишь, что разбудил Кейт. Пойдем, я отведу тебя спать в сарай.Кейт не стала возражать, больше того, она помогла им собрать одеяла и отдала свою свечу, чтобы освещать дорогу. Затем поднялась наверх, снова забралась в свою теплую постель и уютно улеглась, надеясь на этот раз как следует выспаться.В это самое время в конюшне, закопавшись в стог соломы рядом со стойлом, в котором майор держал свою лошадь, дежурил Робби Дедхем. По плану Уитни ему принадлежала самая ответственная роль, которую ему доверили, полагаясь на его исполнительность и быстроту ног. Ни на минуту не задремав, он неустанно вглядывался в темноту. Миновала полночь, за ней медленно прошли еще три часа. В половине четвертого он встрепенулся и затаился, услышав стук копыт и громкие вздохи кобылы, которую майор завел в конюшню. Мальчик сидел не шевелясь, пока Таунсенд не вышел. Тогда он вылез из соломы и выскочил из конюшни. Перед ним лежала пустынная поляна, и он побежал от дома к дому, как лисица на ночной охоте, держа направление на ферму Дэниел-сов, где должен был дать сигнал старикам.Но, добравшись до дома Дэниелсов и бесшумно проникнув в незапертую дверь, он не нашел стариков в спальне Блэка Дэниелса. Ни дядюшки Джулиуса, ни дядюшки Балларда. Он крадучись обошел дом, но их нигде не было. «Где же они? — думал растерявшийся мальчуган. — И что я скажу Уит, когда не выполню ее приказание?» Таинственная тишина и непривычные очертания мебели пугали его, и он быстро выбежал из дома, забыв придержать за собой дверь кухни.Когда мальчик пробегал мимо сарая, он вздрогнул, увидев таинственное неземное сияние, проникавшее наружу сквозь приоткрытую дверь, и с сильно бьющимся сердцем и вспотевшими ладонями нерешительно подошел поближе. Из двери доносились раскаты страшного грохота… С каждым его шагом они становились все громче и страшнее. Это рычит горный лев, приготовившийся к прыжку, подумал мальчик, или же это хищный рев самого дьявола, совершающего свои проделки под покровом ночи. Он замер, когда дьявольские звуки, хрип, казалось, затихли. Затем они снова загремели, в два раза громче, от страха мальчик закричал и бросился бежать, как испуганный кролик: он метнулся через двор и, оказавшись на дороге, что есть силы припустился домой. Его преследовал страшный шум, дьявол схватил его и оскалил свои клыки! Робби стал бешено колотить по когтям дьявола и, вырвавшись у него из лап, помчался так, как будто от этого зависела его жизнь. Некоторое время за своей спиной он еще слышал рычание дьявола и его тяжелое дыхание и шаги — клацанье его копыт! Затем чудесным образом, когда он уже молился о спасении, дьявол отказался от погони, и он полетел один через глухую ночь.— Кто это был, Серж? — Дэн Уоллес, задыхаясь, остановился рядом с сипатым сержантом. — Ты успел его разглядеть?— По-моему, мальчишка хозяина таверны… небось промышлял здесь мелкой кражей. — Лексоулт тоже едва дышал. Отдышавшись, он приказал: — Возвращайтесь на свое место, Уоллес, и держите ухо востро.Кейт Моррисон проснулась во второй раз за эту ночь от стука кухонной двери. Не успела она снова заснуть, как услышала приглушенный вскрик и, окончательно проснувшись, опять села в кровати. Она сразу подумала, что в дом проникли солдаты и сейчас крадутся наверх. Подавив испуг, она бросилась через коридор в комнату Уитни и окликнула ее.Но кровать Уитни была пустой. Кейт зажгла свечу и растерянно уставилась на неразобранную постель. Ужас охватил ее: Уитни даже не ложилась сегодня. Кейт обыскала весь дом. Уитни нигде не было. Надев ботинки и теплый халат, она побежала в сарай. Там по-прежнему оглушительно храпели и фыркали дядюшка Джулиус и дядюшка Баллард; Уитни не было и здесь. Она вернулась в кухню и трясущимися от страха руками кое-как зажгла масляную лампу.Уитни ушла. Но она не могла быть на винокурне, ведь старики здесь. Куда она могла… Было только одно место, куда она могла тайком пойти холодной безлунной ночью. Кейт без сил опустилась на стул, чувствуя внезапную слабость и беспомощность. Ее маленькая, ее дорогая Уитни наконец уступила своей влюбленности в Железного майора. Она ушла, чтобы быть с ним.Дверь громко скрипнула, и пригревшаяся в теплой кровати Уитни встрепенулась. Через мгновение глаза у нее широко распахнулись, а сердце подкатило к самому горлу. В дверях напряженно застыл Железный майор, почувствовав в комнате какое-то изменение. Она замерла, следя, как его темная голова повернулась в ее сторону. В темноте его глаза казались серебристыми кружками, которые притягивали ее к себе, выдергивая из летаргии сна. Уитни приподнялась, опершись на локоть, и рубашка соскользнула с ее плеча. От одного вида ее смутно темнеющего тела Таунсенда бросило в жар.Затаив дыхание, Уитни ждала, когда он заговорит, чтобы определить его реакцию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58