Неужели твой отец еще хуже? Ну ладно, не переживай, все будет нормально. Подойди ко мне. Я хочу, чтобы ты обняла меня. Общение с твоей сестрой подорвало мои силы. Меня даже дрожь пробрала за эти несколько минут, и сейчас мне требуется небольшое утешение. Я должен убедиться в том, что ты все еще здесь, все еще любишь меня и все еще готова окружить своей заботой и лаской.Линдсей подняла голову, посмотрела на него и еще больше насупилась.— Утешение, — рассеянно повторила она, затем быстро вскочила на ноги и бросилась в его объятия.— Господи Иисусе, милая Линдсей, если бы ты только знала, как нужна мне!В этот момент ей показалось, что она впервые поверила ему, поверила его словам.— Все нормально, Тэйлор, — тихо прошептала Линдсей, похлопывая его по спине и прижимаясь к нему всем телом. — Все нормально. Ты вел себя с ней очень достойно. Молодец. У тебя это получается гораздо лучше, чем у меня. Раньше она всегда оставляла меня совершенно беззащитной, глупой, полностью уничтоженной.— А мне казалось, что она сейчас должна быть в Сан-Франциско. Ты же сама говорила мне об этом.— Вероятно, она вернулась в Нью-Йорк сразу же после меня. Думаю, что она провела с отцом небольшую беседу, и они решили, что только она сможет уговорить меня отказаться от бабушкиного наследства.— Да, это представляется мне вполне логичным, но не очень умным, учитывая ее характер и тактику поведения. Интересно, какую долю этого наследства она рассчитывает получить в случае успеха? Судя по всему, очень значительную.— Неужели ты думаешь… Впрочем, вероятно, ты прав. Теперь, когда она узнала, что я не одна, а вместе с тобой, ей придется перегруппировать силы для нового наступления. Интересно, какой именно подход ко мне она изберет сейчас? А в том, что она непременно выработает новую тактику поведения, я нисколько не сомневаюсь.— Я могу ждать сколько потребуется, чтобы выяснить это. Пусть даже это будет длиться лет двадцать. Думаешь, что нам удастся выдержать такую длительную осаду?— Я попытаюсь, конечно, но рассчитывать на это не приходится.— Линдсей, ты должна запомнить одно — теперь нас двое. Навсегда.— Да, я буду помнить об этом.В тот вечер они ужинали в небольшом итальянском ресторане. Линдсей позволила себе один бокал прекрасного белого вина, а также совсем крохотную порцию спагетти, которые она периодически выдергивала из тарелки Тэйлора. Основным ее блюдом, как обычно, был салат.— Мне предстоит серьезная работа во вторник, — пояснила она. — Речь идет о том, чтобы на мне были только кости и кожа. Ведь сейчас февраль, а мне нужно будет предстать перед камерой в облике снежного кролика в очень обтягивающем лыжном костюме. А спагетти такие вкусные, что невозможно удержаться.Тэйлор заметно сбавил темп поглощения спагетти, чтобы не возбуждать у нее дополнительный аппетит.— Да, ты права. Знаешь, Линдсей, я очень сожалею о том, что случилось с твоей бабушкой.— Мне будет очень не хватать ее.— И с твоей матерью тоже.Линдсей нахмурилась, дожевывая ломтик огурца.— Бедная мама! Ее последние годы трудно назвать счастливыми. Она была алкоголичкой и очень располнела незадолго перед смертью. Помню, все это началось еще тогда, когда мне было лет шестнадцать и она решила отправить меня в школу-интернат. Именно тогда она начала много пить и постоянно набирать вес. Собственно говоря, отправила меня не она, а отец, а она просто не смогла противостоять ему. Уже тогда он изменял ей, с первого дня их несчастной супружеской жизни. Мне было тогда всего шестнадцать, но я все прекрасно понимала.— Расскажи мне об этом.— Я помню, как однажды Сидни стала насмехаться над моей матерью, повторяя, что она превратилась в толстую алкоголичку. Впоследствии она точно так же насмехалась над Холли, которая тоже стала много пить и очень растолстела. Так вот, Сидни долго насмехалась над ней, пока я наконец не намекнула ей, что ее отец изменял не только моей матери, но и ее тоже! Ты бы видел, что с ней было. Я думала, что она набросится на меня с кулаками. Она что-то визжала, орала, покраснела от ярости и дрожала как осиновый лист. Она почему-то думала, что ее мать была единственной женщиной, которую отец любил по-настоящему; после ее смерти, дескать, отец находил лишь ее жалкие копии. Другими словами, отец постоянно искал ту единственную женщину, которая, по его мнению, могла бы стать достойной заменой ее матери. Я даже не помню, как ее зовут.Тэйлора так и подмывало сказать, что весь этот рассказ чем-то напоминает хитроумные изыскания доктора Граски.— А что случилось потом с матерью Сидни?Линдсей нахмурилась, позабыв о помидоре, который уже поддела вилкой.— Сидни думает, что ее мать погибла при трагических обстоятельствах, но на самом деле это не так. Я как-то подслушала разговор наших слуг и выяснила, что она сбежала от отца, вышла замуж и живет сейчас в Новой Зеландии или где-то в тех краях. Полагаю, что отец просто вынужден был дать ей развод, чтобы потом жениться на моей матери. Именно поэтому он все время притворялся, что его первая жена скоропостижно скончалась. Ему было невыносимо больно, что его бросила женщина. Кроме того, как мне кажется, он хотел тем самым удержать возле себя Сидни. Впрочем, это все мои догадки, не более того.Тэйлор понимающе улыбнулся:— А у тебя, конечно, не хватило наглости и злости, чтобы сказать ей всю правду.— А что мне это даст? Какая мне от этого польза?— О, это, несомненно, принесло бы определенные выгоды. В следующий раз, когда Сидни нагрянет к тебе со своими дурацкими требованиями, давай спросим ее насчет матери. Это собьет с нее некоторую спесь и выведет из себя. Это будет очень полезно для нее. Пусть не думает, что у нее все так гладко и чисто. Мне кажется, что она редко встречает людей, которые готовы дать ей отпор.— Нет, Тэйлор, это было бы слишком жестоко. Тэйлор резко повернулся к ней и вскинул бровь.— Линдсей, нужно быть более толстокожей. Почему она может позволить себе удовольствие поиздеваться над тобой, а ты нет? Должна же она в конце концов понять, что в ее жизни тоже есть темные пятна и что эта жизнь развивается не по тем законам, которые она себе придумала.— Нет, Тэйлор, у нее не все так хорошо, как тебе кажется. Даже ее муж, князь…— А что князь? Что там такое случилось? — оживился Тэйлор, но Линдсей неожиданно замолчала и понуро опустила голову. Ее волосы, соскользнув с плеча, чуть было не угодили в тарелку с салатом. Тэйлор тут же подхватил их рукой и завел за ухо. Линдсей резко отшатнулась от него и испуганно зыркнула потемневшими от тяжелых воспоминаний глазами. — Нет, любовь моя, не надо уходить в себя. Помни, что ты должна взбодрить меня, поддержать в эту трудную минуту.— Ты занимался любовью с этой Валери Бэлок?— Да. — Он намотал на вилку спагетти и преспокойно отправил все это в рот, с нетерпением ожидая от нее дальнейшей реакции. «Ну давай же, продемонстрируй, что ты ревнуешь меня к ней! Хотя бы немного. Выстрели в меня своим уничтожающим взглядом, грохни кулаком по столу, покрасней от злости, заори что есть мочи!»Вместо этого она угрюмо пожала плечами и заметно скисла. Видимо, поражение устраивало ее больше, чем борьба. Она слишком долго привыкала к постоянным поражениям.Тэйлор продолжал пристально наблюдать за ней краем глаза.— Однако я никогда в жизни не встречал более страстной, более любвеобильной и более щедрой на ласки женщины, чем ты.Она осторожно подняла на него глаза и часто заморгала. Тэйлор заметил, что они сперва засверкали каким-то непонятным блеском, а потом неожиданно потемнели.— Мы займемся любовью, когда вернемся домой? — спросил он с тревогой в душе.Линдсей уставилась на салат, ковыряя его вилкой.— А что, если на этот раз ничего подобного со мной не произойдет? — ответила она вопросом на вопрос. — Что, если в ту памятную ночь все произошло случайно, если это было какое-то отклонение?По правде говоря, Тэйлор не ожидал от нее такого ответа и не был готов к нему. Он слегка подался вперед и сжал ее ладони своими руками.— Уверяю тебя, что это не случайность и не отклонение, — заявил он спокойным и очень твердым голосом, в котором не было ни тени сомнений. — Мы перешли с тобой очень важную линию жизни, и теперь назад ходу нет. Я этого просто не допущу. Больше никогда не будет той испуганной и парализованной страхом Линдсей, которую я знал некоторое время назад. И не будет никакого страха, когда я прикоснусь к тебе. Я никогда не лгал тебе и не намерен это делать впредь. — Тэйлор немного помолчал, а потом с уверенностью продолжил: — Готов поклясться, что, как только ты поцелуешь меня, даже сейчас, сию минуту, в тот же миг у тебя появится желание заняться любовью. Уверяю тебя, все будет так, как прошлой ночью. Как только плотина прорвалась, ничто больше не сможет удержать хлынувший поток. Обещаю тебе невиданное счастье любви до конца твоей жизни, Линдсей. Да, это чистая правда. Можешь мне поверить. Так что выбрось из головы все сомнения и ни о чем не беспокойся.— Я никогда не думала об этом.— Ты прекрасна, Линдсей. Причем настолько, что тебя не портит даже кусочек салата, который застрял у тебя между зубами.Она громко вскрикнула и мгновенно прикрыла рот рукой, что вызвало у Тэйлора настоящий приступ смеха. Схватив ее за руки, он прижал ее к себе и жадно поцеловал, а потом еще раз и еще. Поцелуи сыпались на нее до тех пор, пока она не стала пунцовой от смущения и не начала смеяться так же весело, как и он. Тэйлор с упоением наслаждался этими поцелуями и чувствовал себя самым счастливым человеком в мире.К сожалению, в тот вечер они так и не смогли повторить все то, чем занимались в прошлую ночь. Правда, было во всем этом и своеобразное утешение. Оказалось, что Линдсей просто не могла забеременеть в результате их любовных утех. Конечно, она испытала немалое смущение в связи с этим, но Тэйлор, как всегда, был прямолинеен и откровенен. Когда она вышла из ванной бледная как смерть, он пристально посмотрел на нее и ухмыльнулся.— Так-так, сейчас я попробую догадаться, что с тобой. Похоже, что ты заразилась чумой.— Нет, это не чума. Это намного хуже.— Возможно, но я все равно хочу проверить твои подмышки, чтобы окончательно убедиться, что ничего страшного не произошло.— Нет-нет, все дело в том, что я просто не могу… Сперва меня удивило, что я набрала лишних пару фунтов, хотя практически ничего не ела, а потом была задержка… И вот сейчас… зло— А-а-а, — со знанием дела протянул Тэйлор. — Теперь все понятно. Ну конечно же, это не чума. Это еще одно доказательство того, что я вел себя как сумасшедший сексуальный маньяк. Впрочем, ты тоже хороша.— Слава Богу, что это не случилось вчера.— Да, действительно, — согласился с ней Тэйлор, а потом подошел к ней и крепко обнял за плечи. — Больно?— Немного.— Ложись в постель, а я сейчас принесу тебе эти магические таблетки.На этом все и кончилось.Когда Тэйлор улегся рядом с ней и крепко прижал ее к себе, чувствуя, что она начинает понемногу успокаиваться, его охватил новый прилив нежности.— Линдсей, — тихо сказал он, переходя на шепот, — не забывай, пожалуйста, о том, что я люблю тебя даже тогда, когда твое тело дает мне лишь душевное тепло.Во вторник Тэйлор наконец-то полностью раскрыл «Дело о жене-мошеннице», как он его назвал некоторое время назад. Он давно, уже стал давать яркие названия своим делам, так как надеялся в душе, что, когда ему стукнет восемьдесят лет, эти названия, придуманные им по образцу Перри Мэйсона, помогут ему восстановить в памяти все подробности того или иного дела. В полдень он встретился с обманутым мужем и предоставил ему все необходимые доказательства для начала судебного процесса. Тот был в такой ярости, что Тэйлор даже не рискнул выразить ему свое сочувствие по этому поводу. Он уже успел вызвать полицейских, чтобы те задержали его жену, и даже связался с окружным прокурором.Направляясь домой по Пятой авеню, Тэйлор весело насвистывал, размышляя об одной компьютерной головоломке, которую услужливо подбросил ему один из приятелей с западного побережья. День был солнечным и очень приятным, хотя и не теплым. Для Нью-Йорка это был просто великолепный день, несмотря на то, что столбик термометра застыл на отметке сорок градусов. Потом он вспомнил о Линдсей и улыбнулся. Сегодня утром за завтраком, когда он торопливо поглощал овсяную кашу из огромной тарелки, а она нехотя пожевывала кусочки поджаренного хлеба, между ними произошел любопытный разговор.— Давай куда-нибудь пойдем в четверг вечером, — неожиданно предложила Линдсей удивительно спокойным голосом.— В четверг вечером? Это что, какой-то особенный день?Она густо покраснела, но он насупился, склонившись над тарелкой.— Ну, в некотором роде. По крайней мере для меня. Тэйлор отправил в рот очередную ложку каши и пристально взглянул на нее.— Хорошо. Давай позвоним Иноку и Шейле и посмотрим, что можно придумать. Неплохая идея.— Я не это имела в виду, Тэйлор!— Да? — удивился он, рассеянно глядя на нее.Линдсей еще больше покраснела, а потом увидела веселые огоньки в его глазах и со злости швырнула в него куском хлеба.— Ты вредный тип, и тебя нужно… гофрировать!— Нет, что угодно, но только не это, моя госпожа. Уж лучше отстегать меня колючим шиповником!Линдсей нахмурилась:— Нет, это уж слишком.Тэйлор долго хохотал над этим, а потом подошел к ней, нежно обнял сзади и прижал к себе так крепко, что она чуть не задохнулась.— Давай останемся в четверг дома и будем отмечать этот праздник не менее двенадцати часов подряд.Тэйлор снова улыбнулся, вспомнив этот утренний разговор. Интересно, как там у нее дела с этими дурацкими съемками в лыжных костюмах? Слава Богу, что хоть день выдался погожий, а то бы она просто-напросто задубела в своем лыжном костюмчике. Ему почему-то всегда казалось, что рекламировать лыжные костюмы нужно где-нибудь на снежных склонах горы, а не на площади Вашингтона, как решили организаторы съемок.А на съемочной площадке в это время царил жуткий беспорядок. Все не ладилось, и Линдсей с тоской поглядывала на режиссера и часто вздыхала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68