Бо резко схватил ее за плечи и развернул лицом к себе.
– Неправда! Ты ведь всегда любила меня и будешь любить до конца своих дней!
Склонившись над ней, он попытался ее поцеловать, однако она ловко уклонилась и постаралась вывернуться.
Боже, неужели этот обезумевший от ревности молодой человек, до боли сжимавший ее в объятиях, и есть тот самый подросток, которого она когда-то так любила?!
– Понятно, что ты был так же потрясен, застав меня здесь, как и я, когда увидела тебя на улице… – попыталась было образумить его Габриель.
– Что? Ты видела меня и не дала знать о своем присутствии? Не позвала меня, не помахала рукой?! – Бо в ярости бросал ей в лицо один горький упрек за другим.
– Перестань на меня кричать. Все равно уже ничего не изменишь. – Сжав кулачки, она выждала мгновение, чтобы убедиться в том, что он не станет ее перебивать. – Увидев, как ты проехал мимо, я была так потрясена, что потеряла сознание. Чуть позже, придя в себя, я решила, что просто по ошибке приняла за тебя другого.
– Что ж, теперь ты убедилась, что я – это я, – хмыкнул Бо. – Ну, довольно об этом, собирайся! Твоему мужу знакомо мое имя, стало быть, ты ему уже рассказывала обо мне. Он поймет, почему ты его оставила.
– Я вовсе не собираюсь его оставлять! – Габриель возмущенно топнула ногой. – Неужели ты не слышал ни слова из того, что я тебе сказала? Вопреки своему же обещанию ты не сделал ничего, чтобы обзавестись собственной фермой, и даже не заявил права на земельный участок. Куда ты собираешься меня везти? Уж не думаешь ли ты, что я стану жить в этой буйной компании трапперов, с которыми я недавно тебя видела?
Щеки Бо гневно вспыхнули. Он был так уверен в Габриель, что даже мысли не допускал о том, что когда-нибудь может ее потерять.
– Если тебе нужен дом, то мне остается только взять и купить его! – воскликнул он наконец. – Я уезжаю, Габриель, но когда вернусь, не приму от тебя никаких отказов. Пусть я буду не первым твоим мужем, но зато, Богом клянусь, стану последним!
С этими словами Бо грубо прижал ее к себе и впился в губы Габриель с такой неистовой силой, что почувствовал привкус крови. Затем он резко отстранился и умчался прочь на полном скаку.
Потрясенная до глубины души столь враждебным – с его стороны – расставанием, Габриель едва не лишилась чувств. Движимая потребностью подышать свежим воздухом, чтобы снова обрести ясность рассудка, она ринулась вон из дома и уселась на заднем крыльце, крепко обхватив руками дрожащие колени. В ушах ее снова и снова звучали мрачные пророчества тетушки, которая неустанно твердила племяннице, что Бо – всего лишь красивый мечтатель, который никогда не принесет ей счастья. Как же глупа она была, не прислушавшись к этим предостережениям! Прикрыв глаза руками, Габриель тихо заплакала. Когда-то она боготворила этого человека, но за год с лишним он даже не удосужился написать ей хотя бы одно письмо! Сейчас Бо казался ей просто большим ребенком. В сущности, ему было всего двадцать лет, и его уверенность в себе, которой она всегда так восхищалась, была всего лишь обычным эгоизмом самонадеянного мальчишки… При мысли о своей собственной слепоте Габриель зарыдала еще сильнее, но, не желая, чтобы Джейсон застал ее в столь жалком состоянии, поспешила в дом готовить ему ужин. Однако он все не появлялся, и молодая женщина бросилась в конюшню. Увидев, что в стойле нет Дюка, она решила, что Джейсон отправился на охоту и с ним случилось какое-нибудь несчастье. Отправляться на его поиски в темноте не имело смысла, и Габриель принялась расхаживать перед камином из стороны в сторону, пока от усталости не рухнула в кресло. Накрывшись мягким одеялом, она погрузилась в беспокойный, тревожный сон.
Джейсон провел немало времени под дубом на южной границе своих владений. Прижавшись спиной к шишковатому стволу, он не испытывал никакого желания охотиться. Не хотел он и осматривать поля, чтобы проверить виды на урожай в этом году. Он думал лишь о Габриель. Без сомнения, она теперь захочет его бросить, но что, если он откажется дать ей развод? Нет! Сама по себе эта мысль казалась ему нелепой. Она не только проникнется к нему после этого глубоким презрением, но и убежит вместе с Бо при первом же удобном случае. И все же он не намерен предлагать ей свободу. Пусть лучше сама попросит его об этом.
Когда солнце уже клонилось к закату, Джейсон устало поднялся на ноги и поехал в город. Был субботний вечер, в его любимом салуне царило обычное оживление, и он долго пил там в компании нескольких мужчин. Когда же один из них поинтересовался, почему Джейсон здесь, а не дома в постели со своей очаровательной женой, тот, схватив беднягу за воротник, одним ударом лишил его чувств. Опасаясь шумного скандала, хозяин заведения выставил драчуна вон.
Прохладный ночной ветерок отчасти вернул Джейсону ясность рассудка, однако он не сразу сообразил, где ему лучше переночевать. Взвесив все «за» и «против», он наконец направился к гостинице и, оставив Дюка в конюшне, снял там номер на ночь.
Назойливое кукареканье петуха на заре разбудило Габриель.
– Вот проклятая птица! – простонала она чуть слышно и вдруг, обнаружив, что провела всю ночь одна в кресле перед камином, проснулась окончательно.
В доме царила мертвая тишина, но Габриель, растопив камин, принялась за обычные хлопоты и заварила кофе. К счастью, губа ее опухла не так сильно, и после нескольких неудачных попыток ей удалось сделать несколько глотков ароматного напитка.
Чуть позже Габриель накормила лошадей, собрала яйца, подоила корову и уже раздумывала над тем, не отправиться ли ей на поиски Джейсона, но при ярком свете дня засомневалась, что он стал жертвой несчастного случая. Скорее всего муженек провел ночь где-нибудь в другом месте. Она едва не вскипела от бешенства: сначала он оставил ее наедине с разъяренным Бо, а теперь даже не удосужился вовремя вернуться домой! Чтобы как-нибудь отвлечься от грустных мыслей, Габриель втащила в дом медную ванну и с удовольствием понежилась в теплой воде. Несмотря на воскресное утро, у нее не было никакого желания ехать в город и присутствовать на службе в церкви. Это вызвало бы лишние вопросы, ведь наверняка по всему городу уже ходят слухи относительно ее обморока. В конце концов Габриель решила принарядиться и приготовить праздничный обед, как она и поступила бы, будь Джейсон дома.
Время уже близилось к полудню, когда тот, наконец, вернулся домой, и едва он открыл дверь, как в ноздри ему ударил восхитительный аромат. Габриель, сидя в кресле-качалке, читала одну из своих любимых книг, а в духовке тем временем готовилась еда. Атмосфера была такой домашней, что он в изумлении уставился на прелестную молодую женщину, ожидая, пока та что-нибудь прояснит.
Габриель же, вскочив на ноги, отшвырнула книгу и приблизилась к нему.
– Где ты был? – грозно спросила она.
Джейсон уже открыл было рот, чтобы ответить, что ее это не касается, но вовремя сдержался. Будучи женатым человеком, он обязан был как-то объяснить супруге свое отсутствие.
– Вчера вечером мне показалось, что ты предпочла бы поговорить с Бо без свидетелей, – произнес он, повесив винтовку на крючок.
– Что?! – в бешенстве вскричала Габриель. – Уж не думал ли ты, что я предложу ему переночевать? По-видимому, ты решил, что я попрошу Бо разделить со мной твою же собственную постель!
– До чего же я рад видеть перед собой прежнюю Габриель! – отозвался Джейсон лукаво. – Я представил, как вы с Бо будете рады вашей встрече, и потому предпочел вам не мешать. Далеко не каждый муж на моем месте проявил бы столько чуткости, но тебе нет нужды благодарить меня за это.
– А я и не собираюсь! – взревела Габриель и с размаху влепила Джейсону пощечину.
Джейсон был скорее поражен, чем разгневан.
– Думаю, нам лучше не касаться в разговоре того, что случилось между вами прошлой ночью. Никто из нас не обязан давать другому отчет в том, с кем он проводит время.
– Да как ты смеешь! – Габриель в ярости сжала кулаки. – Бо провел здесь не более десяти минут, и мне совсем не по душе то, что ты оставил меня с ним наедине, так же как и то, что ты не вернулся вовремя домой! Я не потерплю этого, Джейсон, слышишь? Если ты намерен путаться с другими, только заикнись об этом, и я тут же подам на развод!
Джейсон глубоко вздохнул, пытаясь разобраться со своими чувствами, после чего произнес:
– Я провел ночь один, в гостиничном номере. Мне не хотелось вам мешать. Если в этом не было необходимости или мой поступок тебя обидел, то я готов принести свои извинения.
– Джейсон! – воскликнула Габриель возмущенно. – Я же твоя жена! Неужели ты думаешь, что для меня это ровным счетом ничего не значит?
– Значит, – ответил Джейсон со всей искренностью, – такие женщины, как ты, с уважением относятся к супружескому долгу. Но ведь мне известно, какую нежную привязанность ты питала когда-то к Бо. Или ты забыла?
Габриель глубоко вздохнула. До чего же она сама усложнила себе жизнь! Сейчас было слишком поздно пытаться втолковать Джейсону, что она уже давно любит именно его, и если до сих пор у нее не хватало смелости или присутствия духа, чтобы прямо сказать ему об этом, то только потому, что она опасалась, как бы естественное замешательство не помешало ему ответить ей взаимностью. Отвернувшись, Габриель смущенно подобрала с пола книгу.
– Я очень беспокоилась за тебя. А вдруг бы с тобой что-нибудь случилось, а я даже не знаю, где тебя искать. Ты еще ни разу не показывал мне, как далеко простираются твои владения, и…
– Габриель, – тихо окликнул ее Джейсон, – я еще раз готов перед тобой извиниться. Давай сначала поедим, а потом вместе отправимся на прогулку хоть до конца дня, если захочешь. Я покажу тебе ферму и те места, где обычно охочусь…
Габриель слабо улыбнулась.
– Не уверена, понравится ли тебе еда. Я так переживала, что не знаю, что и получилось.
Габриель поспешила к плите, едва сдерживая слезы. Накрывая на стол и прислуживая мужу, она нутром чувствовала, что вся их прежняя жизнь рухнула, и даже при поддержке с его стороны непонятно, как исправить дело.
Глава 22
Показывая Габриель свой участок, Джейсон ни на миг не спускал с нее глаз. Пшеница, посеянная им еще весной, До отъезда в Миссури, увяла на корню, так и не дав урожая. Конечно, не так-то просто оправдать перед, Габриель свою халатность, не объяснив ей при этом, как мало его привлекала жизнь фермера. В конце концов Джейсон не удержался от того, чтобы не задать ей вопрос о своем сопернике. Осадив Дюка, он обернулся и взглянул ей прямо в глаза.
– А где находится ферма Бо?
– Он… видишь ли, у него пока еще нет своей фермы, – ответила она запинаясь.
Джейсон, которому ее ответ показался по меньшей мере непонятным, подался вперед.
– Но я думал, что он решил отправиться в Орегон первым как раз для того, чтобы приобрести подходящий участок земли и построить дом, прежде чем…
– Ох, прошу тебя, перестань! – сердито огрызнулась она и, пришпорив Санни, помчалась вперед, оставив мужа далеко позади. Слезы туманили ей глаза, и она бы еще долго скакала галопом по опустевшим полям, если бы Джейсон не нагнал ее и не вырвал у нее из рук поводья.
Когда супруги достигли конюшни, оба уже поостыли. Джейсон помог Габриель слезть с Санни, мягко поставил ее на ноги и, шутливо поклонившись, отступил назад.
– Не следует попусту рисковать своей жизнью, Габриель. Если ты хочешь мне что-то сказать, выкладывай.
– Мне эта местность показалась достаточно безопасной. Во всяком случае, здесь нет ни зыбучих песков, ни нор степных собачек.
Джейсон покачал головой, удивляясь ее простодушию, и, окинув взглядом стройную фигуру, уставился на ее талию.
Габриель тотчас смущенно отвернулась и густо покраснела. Она не хотела использовать беременность как своего рода ловушку, чтобы заставить его жениться, и не собиралась удерживать его таким образом.
– Если ты и дальше будешь такой скрытной, Габриель, – начал Джейсон, войдя за ней в дом, – то эта зима станет для нас самой скверной в нашей совместной жизни. Что ты собираешься делать? По-прежнему не обращать на меня внимания каждый раз, когда я задаю тебе вопрос, на который ты бы предпочла не отвечать? Ты и сама понимаешь, что это нисколько не уменьшит моего любопытства.
Габриель подняла кочергу и в ярости принялась ворошить угли в камине.
– Джейсон, прошу тебя, оставь меня в покое и дай мне разобраться во всем самой.
– Меньше всего мне хочется оставлять тебя в покое, моя прелесть. Пока мы остаемся мужем и женой, наши отношения не изменятся.
– Я вовсе не это имела в виду!
Габриель горестно опустилась в кресло-качалку. Теперь, когда они оба знали, что Бо жив, их жизнь круто переменилась. Собрав всю свою отвагу, она подняла глаза на мужа.
– Я не сказала тебе правду тогда, в церкви, только потому, что глазам своим не поверила. Очнувшись в кабинете преподобного Мэрдока, я решила, что мое воображение сыграло со мной злую шутку и я видела вовсе не Бо, а кого-то, на него похожего. Я никогда не держала от тебя никаких секретов и не собираюсь делать этого и впредь, – объяснила она, понимая, однако, что ее любовь, в которой она так и не решалась ему признаться, была самым большим из всех возможных секретов.
Джейсон между тем заново развел огонь в камине.
– Понимаю, – пробормотал он наконец, и Габриель совершенно вышла из себя:
– Вы оба злитесь на меня, но я в этой беде не виновата! – Джейсон медленно выпрямился и взглянул на нее в упор.
– Уж не наш ли брак ты считаешь бедой? – спросил он сквозь зубы.
– Нет! – воскликнула Габриель решительно. Ей явно было не по себе, поскольку последняя ее надежда на счастье с Джейсоном рухнула.
– Я не сомневаюсь, что Бо обещал вернуться, чтобы увидеться с тобой. Я этого не допущу, Габриель. И видеть его рядом с тобой не желаю. Из того, что мне удалось услышать, следует, что у него нет никаких оправданий, почему за все это время он так и не написал ни тебе, ни своим родителям. По его словам, он был слишком занят, но вот чем именно, понять не могу – ведь вопреки своим же обещаниям он так и не обзавелся домом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45