— Господа, господа! — бросился к ним Штерн.— Горит, — вдруг громко сказала Соня, указывая куда-то за окно, и все разом обернулись к ней.— Там что-то горит, во дворе. Кажется, конюшня, — подтвердила Соня.— О, Господи, Анна! — закричал Репнин и, оттолкнув растерявшегося Андрея, бросился прочь из гостиной.На дворе за домом люди тушили огонь, выбивавшийся из конюшни. Репнин бросился в самую толпу дворовых и, растолкав их, прорвался внутрь горевшего здания. Он знал, что Шуллер поймал Анну, видел, как управляющий с Долгорукой выходили из конюшни, чтобы встретиться с ними в гостиной.Дворовые быстро выводили лошадей и заливали пожар, цепочкой нося ведра из колодца. Репнин, прикрыв лицо от дыма, пробрался в дальний угол конюшни и — о радость! — увидел там Анну. Она была привязана к столбу и, по-видимому, наглоталась дыма и оттого не смогла позвать на помощь, потеряв сознание. Репнин попытался разорвать веревки, но дым слезил глаза, и тогда он выхватил пистолет и прострелил связывавшие Анну путы. Веревки порвались и ослабли, и Репнину далось наконец поднять Анну и вынести ее из конюшни.Когда Репнин вошел с Анной в дом, Штерн предложил ему перенести девушку в библиотеку — там спокойнее. Репнин уложил Анну на один из диванов, и доктор бегло осмотрел ее — проверил пульс, приоткрыл веки.— С ней все в порядке, — успокоил Штерн Репнина. — Она наглоталась дыма, но сейчас это пройдет. Будет лучше, если мы оставим ее одну. А вы пока откройте-ка окно, она подышит свежим воздухом и придет в себя.— То есть как одну? Почему — одну, — заволновался Репнин — от волнения он никак не мог совладать со щеколдой, но, наконец, справился, и в библиотеку хлынул чуть морозный вечерний воздух.— Где я? Что со мной? — тихо спросила Анна, вскоре приходя в сознание.— Все уже позади, — улыбнулся ей Штерн. — Вы немного полежите здесь, а мы посидим в гостиной и подождем, пока вы окончательно придете в себя.— Но, доктор… — возмутился Репнин.— Идите, идите, молодой человек, — Штерн буквально вытолкал князя из библиотеки.Оставив Анну одну, они вернулись в гостиную, где в напряженном молчании сидели Андрей и Соня.— Итак, что же все это значит? — повторил свой вопрос Андрей, но никто не успел ему ответить — в гостиную вбежал Корф.— Где она? Где Анна? — в его лице не было ни кровинки.— Успокойтесь, Владимир Иванович, — ласково сказал Штерн. — Анна отдыхает в библиотеке. Мы оставили ее одну…— Одну? Как одну! — закричал Корф. — Ведь там же…— Что там? — зло спросил Андрей.— Не что, а кто! Твоя мать! Я понял — ей некуда больше бежать. Она спряталась в доме, чтобы потом выйти и…— Ну, договаривай, договаривай! — Андрей встал с видом человека, готового к вызову.Но Корф лишь махнул на него рукой и выбежал из гостиной. Репнин бросился за ним следом. Доктор и Андрей, переглянулись и последовали за ним. А Соня снова зарыдала — на сей раз громко и взахлеб.— Остановитесь! — тихо сказал Долгорукой Корф, когда, раскрыв дверь в библиотеку, увидел ее, нависающей над Анной с пистолетом в руке. — Вы ошиблись — это не она, это совсем другая женщина.— Ты знал, — страшным тоном сказала Долгорукая, обращая к нему полубезумный взгляд. — Ты знал об этой комнате. Ты знал обо всем, что здесь творилось. Все знали, все. И твой отец поощрял распутство моего мужа.— И поэтому вы покончили и с мужем, и с моим отцом?— Ты встал на моем пути, щенок. Ты сам меня вынудил! — прорычала Долгорукая, целясь в Корфа.— Маменька, — только и смог прошептать Андрей, застав эту сцену.Он вместе с Репниным и доктором Штерном стояли на пороге библиотеки, онемев от ужаса.— Андрюша! — вдруг расплылась в сахарной улыбке Долгорукая, и взгляд ее помутнел, а глаза закатились. — А знаешь, они хотели меня убить. Андрюша!— Успокойтесь, родная моя, — бросился к ней Андрей. — Кто хотел тебя убить? Ведь пистолет-то у тебя!— Пистолет? — Долгорукая блуждающим взглядом посмотрела на руку, сжимавшую оружие. — Что это? Фу, какая гадость!Долгорукая бросила пистолет на пол и приласкалась к сыну.— Это не я. Это вот тот молодой человек, — княгиня украдкой пальчиком указала на Корфа. — Ах, молодой человек, вы так меня обидели, так меня обидели, не играй с ним больше, Андрюша, не играй.— Что с вами, маменька? — вздрогнул Андрей.— Вот вернется муж из Москвы, я ему все расскажу. Да-да, Андрюшенька, папенька приедет, все расскажу. И тогда он пожалуется барону, и ваш отец спрячет вас в чулан и запрет на сто замков.— Да что ж вы такое говорите? — заволновался Андрей, испуганно оглядываясь на Штерна.— Андрюшенька, — по-детски запросилась Долгорукая, — поедем домой, поедем домой, а то Петруша вернется, а нас нет. Он будет нас искать. Поедем домой, а?— Кажется, княгиня не в себе, — тихо сказал доктор. — Уведите отсюда Анну.Репнин хотел было пройти вперед, но Корф отодвинул его и сам предложил Анне руку. Она все еще никак не могла прийти в себя от только что пережитого потрясения — сначала этот допрос в конюшне, потом пожар, и наконец княгиня с пистолетом!— Идемте, Анна. А ты, Миша, помоги Андрею — увезите княгиню отсюда, когда ей станет лучше.Репнин, растерявшийся от натиска Корфа, кивнул и остался с Андреем и доктором.— Испугались? — с небывалой для него сердечностью спросил Владимир, поддерживая Анну под руку.— Ничего, — еще слабым голосом ответила она, — Главное, что все это уже закончилось. Если бы не вы, я…— Не стоит благодарности, — кивнул Корф. — Еще неизвестно, кто бы из нас показался княгине лучшей мишенью.А тем временем доктор велел прибежавшей с пожара Варваре срочно вскипятить ему воды и сказал, чтобы еще поставила прокипятить шприц. И пока Варвара, охая и ахая, выполняла его поручения, он занялся княгиней.Он попросил ее показать ему язык и постучал пальцами по коленкам. Потом велел следить глазами за перемещениями его руки и спрашивал, какой сегодня год и как ее зовут. Княгиня при этом все действия выполняла исправно, но коленки ее как-то странно подпрыгивали, а глаза западали за яблоко. А когда у княгини, рассказывавшей о муже, в уголке рта появилась слюна, доктор Штерн грустно покачал головой и оставил ее в покое.Варвара принесла шприц и иглы, доктор быстро набрал из какой-то ампулы и попросил Андрея покрепче прижать мать к себе. С самыми любезными извинениями доктор присборил рукав платья княгини и сделал укол в руку чуть ниже плеча. Княгиня ойкнула и через какое-то время обмякла, а вскоре совсем затихла, позволив уложить себя на тот же диванчик, где только что лежала Анна.— Что с нею, доктор? — взволнованно спросил Штерна Андрей.— Боюсь, у вашей матушки на почве больших переживаний случился срыв.— Вы хотите сказать, что она?..— Похоже, Марию Алексеевну постигло небольшое помутнение рассудка.— Вы уверены, что это по-настоящему, Илья Петрович? — не очень осторожно спросил Репнин.— Да как ты смеешь! — сверкнул на него взглядом Андрей.— Господа! — остановил их доктор. — У меня нет никаких сомнений, что княгиня сейчас не в себе. Давайте будем уважать ее состояние.— Это надолго? — не удержался от вопроса Репнин.— Да замолчишь ты, наконец?! — бросился было к нему Андрей.— Я, кажется, вас попросил обоих, — гневно промолвил Штерн. — Немедленно прекратите это. И вы — Андрей Петрович, и вы — Михаил Александрович. Негоже так себя вести в присутствии больной женщины. О том, что она сделала, разговор будет позже. Сейчас она больна, и следует о ней позаботиться. И поэтому вы, князь, ступайте к господину барону, а вы, Андрей Петрович, везите матушку домой. Да присматривайте за нею получше. Глава 3«Враги? — Врага!» — Где я? — слабым голосом прошептала Анна, приходя в себя и приподнимая голову.— Вы дома, и больше вам ничего не угрожает.Анна, с трудом разомкнув веки, открыла глаза и увидела лицо Владимира. Он стоял на коленях перед кроватью и смотрел на нее с таким участием и теплом, что Анна смутилась. Она инстинктивно дотронулась рукой до пуговиц на платье — нет-нет, она была одета, она была в своей комнате. Анна поднялась и села на кровати, Владимир тут же встал и протянул руку, чтобы помочь. Анна с благодарностью кивнула ему, но от помощи отказалась.— Что со мной, что случилось?— Вы ничего не помните?— Все, как в тумане. Помню Ее сиятельство. Княгиня так страшно кричала там, в конюшне! Грозила клеймом, каким клеймят лошадей. Она выкрикивала очень странные слова. Понимаете, она считает, что я разрушила ее брак. Она говорила, что я отняла у нее Петра Михайловича! — воскликнула Анна.— Забудьте! Не обращайте внимания на слова этой несчастной, — улыбнулся Корф. — Княгиня тронулась умом. Ненависть и злость довели ее до этого, и теперь ее ждут или тюрьма, или лечебница.— Значит, это не сон? Угрозы, пламя и дым? Мне кажется, потом я видела пистолет в ее руке…— Да, правда, — кивнул Владимир. — Был пожар, и вы, наглотавшись дыма, потеряли сознание. Доктор Штерн привел вас в чувство, но затем опять появилась княгиня, она хотела вас убить. По счастью, мы помешали ей.— Мы?— Я… Потом я помог вам добраться до своей комнаты, но в коридоре вы снова почувствовали себя плохо, и я взял на себя смелость донести вас, — Владимир говорил робко, смущаясь, как будто оправдывался за то, что был добр и внимателен к ней. — Но теперь все позади. Княгиня созналась в убийстве отца, и она будет наказана за свои преступления по закону.— Сегодня я впервые увидела ее такой. Никогда бы не подумала, что эта милейшая женщина может быть такой жестокой. Бедная Лиза! — с горечью сказала Анна и попыталась подняться. Но ее качнуло — Корф тот час же подхватил ее, не давая упасть.Владимир прижал Анну к себе и обнял мягко и нежно, как будто хотел защитить от всего плохого и опасного на этом свете. Анна чувствовала, как он осторожно вдыхает аромат ее волос. Голова ее и так кружилась. От этого прикосновения она почувствовала, что уплывает — погружается в теплую реку, сильное течение властно увлекает за собой всю ее целиком.Корф приблизился с поцелуем. У Анны не хватило духу прервать этот длившийся вечность поцелуй, уже и сама она не хотела останавливаться. Вдруг сделалось так легко, так сладостно, что она не смогла противиться этому неведомому доселе чувству. Анна не понимала, что с ней происходит: ощущение счастья и гармонии ясно свидетельствовало, что не только губы, но и души их слились в этот миг, став одним, неразделимым целым. И все вокруг перестало существовать для нее!..— Что это? — тихо спросил Корф, усилием воли отрываясь от Анны. — Ты плачешь, родная? Зачем, отчего?— Не знаю, — сквозь слезы прошептала Анна. — Не понимаю.— Не надо, не плачь. Все будет хорошо. Успокойся, Анечка, люби… — Корф вдруг оборвал себя на полуслове и снова поцеловал ее — на этот раз быстро и резко.— Что вы делаете? — оттолкнула его Анна. — Как вы смеете!— А почему бы и нет? — недобро усмехнулся Корф. — Красивая девушка позволила мне себя поцеловать. Но почему же только один раз? Мне мало.— Я позволила? — вздрогнула Анна. — А мне-то показалось, что вы изменились.— С чего бы это я должен изменяться? Себе я нравлюсь и таким! — вызывающие ответил Корф.— Господи! — с ужасом глядя на него, воскликнула Анна. — Владимир, какой вы недобрый. Вы все время лжете, вы боитесь быть искренним. Отчего вы так страшитесь настоящих чувств?!— Вы смеете упрекать меня в трусости? После всего, что я сделал для вас? — тон Корфа стал надменным и жестким.— Я не просила об этом.— И вы согласились бы умереть? — язвительно спросил Корф.— По мне, лучше смерть, чем ваши издевательства! А я уж думала, мы стали друзьями…— Друзьями? — прищурился Корф. — А вы всех своих друзей так целуете?— Друзьям я готова отдать и больше, — с вызовом бросила Анна. — Но вам это не дано будет узнать никогда! Больше вам не спрятаться под маской. А я в следующий раз уже не буду так наивна, чтобы поддаться на ваш обман.— А вы надеялись на следующий раз?— Вы бессердечный человек, Владимир! Немедленно оставьте меня, — Анна усталым движением указала ему на дверь.— Похоже, дым все еще не выветрился из вашей прелестной головки, — издевательским тоном произнес Корф. — Вы забыли, что ваш хозяин я, и это я решаю, когда и что надо делать моим крепостным.— Анна! Вы у себя? Как вы — живы, здоровы? Я могу к вам зайти? — раздался из-за двери голос Репнина.— А, вот и следующий…как я понимаю, друг? — зло рассмеялся Корф, открывая ему дверь. — Заходи!— Что это значит? — не понял Репнин, провожая Владимира взглядом. — Что он хотел мне сказать?— Это он не вам, это он мне ответил, — тихо произнесла Анна.— Владимир, может, и странно ведет себя в последнее время, но вы должны простить его, Анна, — столько волнений за эти дни.— С каких это пор он стал нуждаться в услугах адвоката?— Не адвоката, а друга. Тем более, что мне показалось…— Вам показалось, — тихо и вместе с тем твердо оборвала его Анна. — Извините, князь, я очень устала и хотела бы отдохнуть.— Анна! Вы прогоняете меня? — растерялся Репнин. — Но чем я провинился перед вами?— Ничем, но вам надо спешить, вас ждут в таборе.— В таборе? Зачем мне ехать в табор? — удивился Репнин. — Все благополучно завершилось, убийца найден, Владимир вернулся домой. А я могу снова занять свою комнату для гостей.— А как же Рада?— Рада? Она, конечно, молода, красива, но она цыганка и немного колдунья, а мне нравится совершенно другая девушка.— Но она сказала, что вы были с ней…— Нет, Анна, нет! — воскликнул Михаил. — Она только выдала желаемое за действительное. Как только представилась возможность, я тут же бросился вас искать, но, увы! — опоздал. Когда мы нашли способ, как уличить княгиню в совершенном ею преступлении, я вернулся за вами и спас вас из огня, я вынес вас из конюшни…— И вы? — Анна готова была разрыдаться. — Не слишком ли много у меня спасителей сегодня?!— Анна, чем я обидел вас? Что мне сделать, чтобы вы перестали плакать? Ведь вы дороги мне, я готов на все ради вас.— Простите, но мне ничего не надо. Как вы и сказали, все завершилось и вернулось на свои места. Вы князь, я крепостная.— Это можно исправить. Я думаю, Владимир подпишет вам вольную. А если нет.., если нет, я выкуплю вас у него!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20