Татьяна всхлипнула и попятилась к двери.— А мне ты чая не предлагаешь? — подпер ее со спины Забалуев.Татьяна ойкнула и отскочила.— Да вот, возьмите…— Ты что же это — мне объедки с барского стола суешь? — осадил ее Забалуев. — Свежего принеси, чтоб парок стоял. Да печенье не забудь — с мармеладом. Сладкое люблю, ох, как люблю. Здравствуйте, княгиня.— Господин… — Долгорукая пристально посмотрела на него.— Забалуев, — с готовностью подсказал он. — Андрей Платонович.— Ах, да, — кивнула Долгорукая, наш новый предводитель уездного дворянства. Рада вас видеть. Как ваши дела? Вы, наверное, к мужу приехали? Но Петруша в Москве. Даже и не знаю, имеет ли вам смысл его подождать.— Подождать? — рассмеялся Забалуев. — Мария Алексеевна, голубушка, я здесь живу!— Как мило! — захлопала длинными ресницами Долгорукая. — Погостить приехали? Что же, я гостей люблю. Мы с вами беседовать станем. А в преферанс вы играете, любезный?— Только ради вас, Мария Алексеевна, только ради вас, — Забалуев вальяжно подплыл к Долгорукой и принялся ей ручку лобызать.— Ваш чай, — объявила Татьяна, возвращаясь в гостиную.— Вот и умница, — поблагодарил ее Забалуев, велев поставить чашку на столик рядом с диваном. — А пока еще одно поручение исполни-ка. Вели в уезд ехать — портного мне привезти. Новый сюртук хочу, этот я на нарах пролежал, попортился матерьяльчик, поистерся.— Что же это вы меня не спросили — крепостной девкой в чужом доме распоряжаться? — приподняла бровь Долгорукая.— А вы мне давно уже и не чужая, Мария Алексеевна, — осклабился Забалуев.— Это в каком смысле? — тоном оскорбленного достоинства сказала Долгорукая. — Я — мужняя жена, у меня деточки, трое. Или вы думаете, раз Петр Михайлович в Москве, то можете здесь похозяйничать?— Да, да, в Москве, — ухмыльнулся Забалуев. — А скоро ли вернется?— Сама заждалась! Как дело обернется. Да и путь не близкий. А он вам по делу нужен?— По важному, по очень важному и очень срочному делу, — громко сказал Забалуев, наклонившись к самому уху Долгорукой.— А почему вы кричите, Андрей Платонович? Я сумасшедшая, а не глухая.— Вот как? — Забалуев впервые за это время с интересом посмотрел на княгиню, но она ответила ему кристально чистым и невинным взглядом. — Ну, раз супруг ваш в отъезде и вернется не скоро, тогда, может быть, вы окажете мне услугу, о которой я хотел просить Петра Михайловича? Дело-то важное, не терпящее отлагательств. Видите ли, на мне, как предводителе дворянства, лежит ответственность следить за всем в уезде. К примеру, за уплатой налогов в казну.— Да-да, очень ответственная должность! — согласилась Долгорукая.— Так вот, ваш муж, Мария Алексеевна, как это не прискорбно, не заплатил в этом году подушные подати и с земель.— Не может быть! У нас нет задолженностей по акцизному ведомству, мой муж — добропорядочный человек и он никогда такого не забывает.— А в этот раз забыл! — развел руками Забалуев. — А, имперская казна не может ждать.— Ах, как же так, — расстроилась Долгорукая. — Конечно, у Петруши столько дел!.. Но чем же я могу вам в этом случае помочь? Я не вправе решать без мужа такие вопросы. Вы, однако, дождитесь его, он скоро вернется. У нас сегодня вишневый пирог! Завтра мы с девочками будем играть в шарады. Вы с нами не соскучитесь!— Мария Алексеевна, я всего лишь не хочу, чтобы у вашего мужа были большие неприятности! Не дай Бог, поместье могут отобрать, все как есть, подчистую!— Да неужели так серьезно? — Долгорукая на минуту задумалась. — Хорошо! Что я должна сделать?— Вам надо только передать мне ту денежную сумму, что соответствует земельной пошлине за год. А дальше я все устрою сам! Вам — никаких хлопот! Поймите, я ведь тоже человек подневольный. Могу ли я на вас надеяться? На ту необходимую сумму?— Разумеется, Андрей Платонович! Я не желаю, чтобы у Петеньки были проблемы с законом. Я дам вам то, что вы просите. Пополудни в два в кабинет заходите, все и получите.— Маменька! — в гостиную в сопровождении высокой красивой молодой женщины вошла Соня. — А у нас гостья.— Простите, если приехала некстати, но я посылала вам заранее письмо. Вы получали его?Долгорукая с недоумением воззрилась на вошедшую.— Маменька, — Соня быстро подбежала к ней и шепнула. — Ты помнишь, письмо от твоей кузины?Это наша дальняя родственница, Елена Дмитриевна Болотова.— Надеюсь, что не стесню вас своим присутствием, — скромно улыбнулась неожиданная гостья.— Что вы, что вы! — бросился к ней Забалуев. — Мы всегда рады гостям. Будем знакомы, я муж их старшей дочери, Елизаветы Петровны, Андрей Платонович, к вашим услугам.— Пойдемте, я провожу вас в вашу комнату, — Соня неодобрительно посмотрела на Забалуева и увела гостью с собой.— А дамочка ничего, — бодрым тоном сказал Забалуев. — Весьма приятная и даже во всех отношениях.— Я что-то подзабыла, вы здесь кто? — ангельским тоном осведомилась Долгорукая.— Я? — прикинулся Забалуев. — Я жертва вашей неуемной страсти, а вы мой пожизненный кредитор.— Не помню, чтобы я любила заниматься благотворительностью.— Судя по всему, вы много еще не помните, но я с удовольствием буду освежать вашу память, — шутовски поклонился ей Забалуев.— Портной приехали-с, — сообщила Татьяна. — К себе пройдете или здесь разговаривать будете?— Здесь, конечно, здесь, — воскликнул Забалуев. — Как я могу вести портного в конуру, которую мне отвели в этом доме.— Что-то у меня голова заболела, — Долгорукая приложила ладонь ко лбу. — Пойду к себе. Верка, помоги мне подняться. Что смотришь, тебе говорю!— Мне? — растерялась Татьяна. — Таня я, Татьяна.— Да не все ли равно — девка же. Буду звать тебя девка, если тебе Верка не нравится. Иди сюда и руку подай! Вот так!Татьяна сглотнула слезы и повела Долгорукую из гостиной.— Обещание-то свое не забудете, княгинюшка? — Забалуев издалека помахал ей ручкой на прощанье.— Я не злопамятная, я помню, — кивнула, уходя, Долгорукая.— Месье Забалуев, — тут же впрыгнул в гостиную ловкий, похожий на стручок, портной. Он был в полосатом жилете под укороченном пиджаком с зауженными рукавами и приталенным силуэтом. И делал в фамилии Забалуева ударение на последний слог — на французский манер. — Будем смотреть журнальчики или сами обскажете мне фасон?— Журнальчики, конечно же, журнальчики, — Забалуев развалился в кресле, а портной немедленно приспособил у него на коленях замусоленную по уголкам книжицу и принялся перелистывать ее, время от времени тыкая исколотым указательным пальцем то в одну, то в другую картинку.Забалуев что-то одобрял, на что-то квасился. Хотелось прифасониться, но вместе с тем не опозориться — все-таки он солидный человек в возрасте и положении.— А что, дружок, может серебряного канту по костюму подпустить?— Для вас, Ваше сиятельство, — золотого! Золотого, и не меньше! И материала купить наилучшего! — вертелся портной.— Соображаешь, каналья!— Чтобы богато было, — кивал портной. — Чтобы в свете не стыдно показаться.— Вот-вот! Шей, валяй, все равно — женины родственники заплатят, — довольно улыбался Забалуев.Выбрав фасон, портной принялся снимать с Забалуева мерки, а тот вдохновенно предался пению.— «Любви утехи длятся миг, а наслажденье помним вечно…»— Прекрасный тенор, господин Забалуев, — насмешливо сказал Репнин, входя в гостиную. — Удивлен, что вы осчастливили своим присутствием здешние места.— Из-за Лизоньки, ненаглядной, пришлось переехать сюда, — покосился на него Забалуев. — Она ведь любит есть сладкое, спать на мягком. А мое поместье не очень удобное.— Мне кажется, господин Забалуев, это вы любите спать на мягком и есть сладкое. И желательно за чужой счет.— Фи, как пошло и неблагородно! На вас непохоже, князь. Что ты возишься, однако, — прикрикнул Забалуев на портного — он не хотел, чтобы тот присутствовал при разговоре с Репниным. — Хватит меня обмерять, пора уж и за работу.— Как скажете, — заторопился портной, убирая в саквояж журнал и сантиметр. — Вы позволите завтра же с примеркою?— Что значит — позволю? — с праведным гневом воскликнул Забалуев. — Жду! Жду и непременно.Портной пару раз вежливо раскланялся и, пятясь, исчез за дверью.— Кстати, — обернулся Забалуев к Репнину, с презрительной усмешкой наблюдавшему эту сцену. — И от вас я тоже кое-чего жду. В частности, ваших извинений.— Извинений? За что?— За ложные обвинения в убийстве барона Корфа.— А я перед лжецами не извиняюсь. Ради выгодного брака вы скрыли свою нищету, в надежде, что с помощью княгини Долгорукой завладеете поместьем Корфов.— А вот это вам доказать никогда не удастся! Никогда!— Тогда, может быть, мне удастся доказать хищение из государственной казны в вашем уезде?— Хищение из государственной казны? Ха-ха-ха! Никогда не докажете!— Уверяю вас, я позабочусь о том, чтобы вор был наказан, — с тихой угрозой в голосе заверил Забалуева Репнин.— Никогда! — выпрямился тот, приподнимаясь на носки. — Не дождетесь!— Вы меня еще очень плохо знаете, — улыбнулся Репнин. — У нас в роду все упорные. Пока своего не добьются, не остановятся.— Не испугали! — зло ответил ему Забалуев, сочтя все же за лучшее ретироваться из гостиной. — Не испугали, говорю вам. Зря вы все это, зря!— Оно и видно, — рассмеялся Репнин.— Понимаю, это так тяжело — трое суток сидеть на почтовой станции! Уж лучше путешествовать на долгих! — послышался из коридора сочувственный голос Сони. И тут же она сама вошла в гостиную в сопровождении только что приехавшей гостьи, которая объясняла ей, как избежать превратностей дальнего путешествия.— Но так получается медленно, очень медленно! А на казенных лошадях, если повезет со смотрителями и деньги есть, то можно путешествовать без остановки!— Ольга? — воскликнул Репнин. — Госпожа Калиновская?!— Вы, должно быть, ошиблись… — Ольга, а это была она, изобразила на лице своем крайнее недоумение и даже обиду.— Вы обознались, князь. Это госпожа Болотова, наша дальняя родственница. Она вдова и приехала в наши места на богомолье! — Соня с легким упреком покачала головой. — А это.., позвольте представить вам, Елена, — князь Михаил Репнин!— Весьма рад знакомству! — не скрывая своего скепсиса, поклонился Калиновской Репнин.— Я здесь проездом, князь, — кивнула Ольга. — После смерти мужа совершаю паломничество, дабы заглушить скорбь тяжкой утраты.— Надеюсь, вы простите мои сомнения. Я принял вас за даму, с которой встречался при дворе.— Надеюсь, вы нас с ней познакомите, если я окажусь в Петербурге, князь?— Увы, это невозможно, — покачал головой Репнин. — Госпожа Калиновская покинула Россию. Навсегда.— Наверное, это очень тяжело — расставаться с родиной?— Дама, о которой я говорю, — Репнин посмотрел прямо в глаза Ольге, — была приглашена ко двору из Польши.— Ах, вот как? В таком случае, ей не близка горечь подобной потери.— Как это ужасно, — вставила Соня. — Потерять любимого человека! Вы такая молодая и такая несчастная!— Иногда приходится умереть, чтобы доказать свою любовь! — грустно улыбнулся Репнин. — Но позволю себе оставить вас. Я бы хотел переговорить с Андреем. Он дома?— Вы можете застать его в кабинете, — кивнула Соня. — На время болезни матушки он принял на себя управление делами. Елена Дмитриевна! Давайте, я провожу вас в столовую, вам следует подкрепиться с дороги.— Что же, желаю приятного времяпровождения в вашем богоугодном предприятии, госпожа… Болотова, — церемонно раскланялся с дамами Репнин.«А вот это сюрприз!» — подумал он, когда Соня и Ольга вышли из гостиной. Репнин растерялся — с одной стороны, он понимал, что случилось нечто из ряда вон выходящее и опасное. С другой — стремление Ольги вернуться в объятия любимого были ему близки и понятны. Но он не мог не понимать и того, что этой встречей и молчаливым согласием принять правила затеянной Калиновской игры он невольно становился ее соучастником. Репнин не сомневался, что приезд Ольги в Россию — это побег. Что же теперь делать — исполнить долг перед государем императором, выдав местонахождение Калиновской, или сделать вид, что ничего не заметил и Ольгу не узнал?— Послушай, ты напрасно тревожишься, все будет хорошо, обещаю тебе, — с этими словами в гостиной появился Андрей. Следом за ним, как на привязи, шла бледная Татьяна — она первой увидела Репнина и остановилась в дверях. — Что с тобою? Ах, Миша! Как я рад видеть тебя. Что у Владимира — он получил возвратные документы?— Если честно, я не знаю, — пожал плечами Репнин. — Я вообще-то приехал к тебе со всем своим скарбом проситься на постой. Я не могу больше жить у Владимира.— Конечно, я с удовольствием приму тебя. Татьяна, посмотри, есть ли еще свободная комната для гостей, и проверь, готова ли она. — Андрей проводил Татьяну каким-то уж слишком сердечным и теплым взглядом и обернулся к Репнину. — Так что же случилось?— Извини, что доставляю тебе лишние хлопоты. У вас сегодня съезд какой-то. Я видел Забалуева, и эта женщина — как ее?— Болотова? И не говори, — махнул рукой Андрей. — Но ее приглашала маман, и я не мог отправить ее обратно или предложить переехать в гостиницу женщине в таком горе. А вот Забалуев… Впрочем, с ним я и сам разберусь. Но ты не ответил на мой вопрос. Какая кошка пробежала между вами с Корфом?— Это не кошка, но тоже.., в некотором роде… — смутился Репнин.— Вы поссорились из-за женщины? Узнаю Корфа! Но можешь не волноваться — здесь ты будешь в полной безопасности.— Как раз, наоборот. Я иду навстречу этой опасности и прошу тебя сопроводить меня.— И что сие должно означать?— Я прошу тебя стать моим секундантом.— Нет, нет! — воскликнул Андрей. — Вы не можете…— Прости, Андрей, что втягиваю тебя, но дуэли нам с Владимиром уже не избежать. Все зашло слишком далеко. И поэтому я обратился к тебе…— И совершенно напрасно! — прервал его Андрей. — Я говорю тебе — нет! И, если Владимир вздумает просить меня о том же, я и ему отвечу категорически — нет, нет и нет!— Но Андрей…— Довольно! Больше вам не удастся втянуть меня в эти нелепые игры! Опомнись, Миша! Вы — друзья, вы столько прошли вместе. И все ради того, чтобы наброситься друг на друга из-за.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20