https://wodolei.ru/catalog/mebel/Roca/
Тогда какая разница, как долго лежала ткань на складе, если этот склад находится в Лионе?
Джексон Сторм бросил проницательный взгляд на мисс Гудман. Чем дальше, тем больше она ему нравилась. Эта коротышка отлично справлялась со своей частью работы, привлекая все большее внимание титулованных особ в Европе к предстоящему балу в «Опера». Ее собственный клиент принц Алессио Медивани гарантировал присутствие представителей некоторых крупнейших фамилий европейской аристократии: принцев и принцесс, герцогов и герцогинь, графинь и баронов. Правда, как выяснилось, они объявятся в том случае, если им хорошенько заплатить.
Цены были впечатляющими, а иногда и просто грабительскими. Немецкого принца с замком на Рейне, облаченного в придворные одежды и при всех регалиях, можно было заполучить за пятнадцать тысяч американских долларов. Гораздо дешевле – за пять тысяч – шла его супруга. Красивый и образованный потомок короля Неаполя, который состоял в родственных связях с большинством правящих дворов Европы и Великобритании и на текущий момент работал чиновником по займам в одном из римских банков, обошелся бы в половину вышеупомянутой суммы плюс стоимость авиабилета. Выводок русских великих князей третьего поколения шел просто за стоимость всего того, что они могли съесть и выпить.
Питер Фрэнк не мог сдержаться, чтобы не задать вопрос:
– Я слышал, билеты распродаются медленно. Неужели нас ждет провал?
Кэнденс Добс мрачно посмотрела на него.
– Принц Медивани позаботится, чтобы этого не случилось! Джек, – она обращалась непосредственно к боссу, – у нас проблема с площадкой для моделей. Дирекция «Опера» хочет, чтобы мы использовали только парадную лестницу, но это очень неудачное место. Там бесконечный ряд ступенек и негде даже остановиться и повернуться.
Возведение демонстрационной дорожки, идея которой вызвала одобрение у дирекции «Опера», больно ударило бы по текущему бюджету. Никто не решался поднимать этот вопрос в свете непредсказуемого настроения Джека и финансовых трудностей в Нью-Йорке. Питер поспешил сменить тему разговора.
– Не забудь о греках, Джек. Нужно предоставить инвесторам место рядом с тобой, а также принцессе и ее семейству. Я слышал, что старина Сократес никуда не выходит, но это не касается остальных членов семьи – сестры и тетки, так, кажется. И, естественно, самого Нико Паллиадиса.
Присутствующие за столом заседаний заговорили о пестром составе инвесторов: греческие миллионеры-судовладельцы и балканская знать, владеющая сетью казино. К тому же нельзя забывать о принцессе Жаклин и ее замужней, но все еще пользующейся дурной славой сестре принцессе Кэтрин, которая когда-то имела роман с молодым Николасом Паллиадисом. Кэнденс Добс почувствовала дрожь в теле.
– У принца будет отдельный стол, – вставила Брукси Гудман. – Ему придется посадить с собой кое-кого из влиятельных людей.
– С другой стороны, Нико Паллиадис может и не прийти, – задумчиво проговорил Питер. Эту новость он узнал лишь утром. – Члены правления «Паллиадис-Посейдон» вызваны в суд в Германии, им предъявлены обвинения в нарушении международных торговых соглашений. Их ожидает судебное разбирательство и здесь, во Франции.
Джек не поднимал глаз от лежавших перед ним бумаг.
– Так как здесь шли дела в наше отсутствие?
Питер Фрэнк смотрел с тревогой. Он понимал теперь, что для нью-йоркской команды было не самым мудрым решением в полном составе отправиться на каникулы домой. Он не мог сказать ничего определенного, но что-то явно произошло в их отсутствие. У него были дурные предчувствия. Ему казалось, что швеи в ателье что-то скрывают, привратник сознательно отводит свой взгляд, а Карим подозрительно часто попадается ему на глаза, бегая вверх-вниз по лестнице, топая своими спортивными ботинками.
И Элис, их спящая красавица, размышлял Питер. В нее влюблен не только Николас Паллиадис, греческий денежный мешок с жарким взглядом, юная принцесса Жаклин стала ее ярой поклонницей.
– Ну, жизнь била ключом. – Если никто не заметил ничего странного, какого черта ему поднимать шум? – Жиль просиживал целыми днями за своим рабочим столом. Элис и девочки заканчивали уборку после пресс-конференции. На неделе между Рождеством и Новым годом из Лиона приезжал Луи де Бриссак – хотел посмотреть, как его материал используется в моделях фэнтэзи. Он пробыл здесь всего два дня, но успел поссориться с Жилем. Я слышал, что тот отказался показать ему свои наброски. Приходили водопроводчики и отремонтировали туалет на четвертом этаже, правда, после угрозы подать на них в суд, если они этого не сделают.
Джексон Сторм поднялся со стула и, заложив руки за спину, подошел к окну, откуда открывался вид на улицу Бенедиктинцев.
– Когда мы начнем шить костюмы, я бы хотел, чтобы никто… никто… абсолютно никто… не крутился рядом. Это касается и парня из журнала «Форчун». Он может потерпеть с завершением своей статьи до бала в «Опера». Поставьте внешнюю охрану, если потребуется, но держите все в секрете, – добавил он, продолжая стоять спиной к присутствующим. – Пусть, как его там, этот старик…
– Абдул, – услужливо вставила Кэнденс Добс.
– Да, и его сын как следует присматривают за тем, что творится в здании. – Джексон Сторм положил руку на оконную раму, вглядываясь в улицу перед домом.
Неожиданно он вспомнил очаровательную женщину, с которой познакомился в салоне «Конкорда» на обратном пути из Нью-Йорка. Она была замужем, летела на встречу с супругом, который служил в американских военно-воздушных силах в Битбурге. Что за прелестное создание! Все в ней было в его вкусе: высокая и стройная, с точеными чертами лица и темным цветом волос, особенно нравившимся Джеку.
– Помните, – сказал он, – этот бал должен показать с лучшей стороны «Небесное Кружево» и Дом моды Джексона Сторма. Когда мы представим модели фэнтэзи, в зале будет море прессы. Мы примем знаменитостей по первому разряду – «Конкорд», лимузины в аэропорту, шампанское и корзины с фруктами в номерах отеля «Риц». Будут Барбара Уолтере, Джейн Поли, Джоан Лунден, «Вог», «Харперс», «Эль», «Вашингтон пост», «Нью-Йорк таймс», Ассошиэйтед Пресс… – Он подался вперед, привлеченный тем, что происходило на улице. – Эти люди не должны потратить ни цента из своего кармана.
Внизу на улице мужчина, одетый в шоферскую форму, и другой, судя по мощной фигуре – выполняющий обязанности телохранителя, вели упиравшуюся женщину с необыкновенными рыжими волосами к серебристому «Роллс-Ройсу», припаркованному у тротуара. Женщина, как мог убедиться Джексон Сторм, была его ведущей манекенщицей Элис.
– Эй, – громко крикнул он, стуча по оконному стеклу, – вы, черт возьми, соображаете, что делаете?!
Утро Элис провела в рабочей комнате Жиля, пока он резал и драпировал ламинированное кружево, то и дело примеривая модель на ней. Настроение у Жиля было плохое.
Не было секретом, что дизайнер Дома моды Лувель ненавидел «Небесное Кружево». Он бормотал себе под нос ругательства в адрес де Брис-саков с шелкопрядильной фабрики в Лионе. Во время каникул Луи де Бриссак приезжал в Париж, чтобы понаблюдать за работой главного дизайнера. Семья мануфактурщиков из Лиона считала себя этакой «благородной фамилией», и Жилю, сыну бедного портного из Нанта, доставило огромное удовольствие вышвырнуть владельца шелковой фабрики из своего офиса.
Элис с тревогой наблюдала за Жилем. В последние дни он превратился буквально в комок нервов, ведь Лизиан вот-вот должна была родить. Жиль заставил подрядчиков провести телефонный провод к своему чертежному столу, и теперь аппарат находился в дюйме от его руки, так что он уже не опасался пропустить звонок своей жены, возвещающий о том, что ему пора мчаться домой и везти ее в больницу.
Элис пришлось снять бюстгальтер и остаться лишь в узеньких трусиках, чтобы Жилю было как можно удобнее пригонять по телу жесткий, временами непокорный материал. Когда, разразившись проклятиями, он в третий раз раздраженно бросил на пол длинный отрез ткани, Элис решила воспользоваться моментом и отправиться на ленч. Она накинула халат и выскользнула из комнаты.
– Я не могу работать с этим материалом! – кричал ей вслед Жиль. – Я продал душу дьяволу, перейдя в Дом моды Лувель!
В обществе Наннет и Сильвии Элис перекусила в ателье сырыми овощами.
– Как Жиль? – осведомилась Наннет. – Эх, они губят его талант, – сказала она, не дождавшись от Элис ответа. – И портят его характер. Работая на Руди, он был милым мальчиком.
– И мальчиком Руди, – иронически вставила Сильвия.
– Это правда? – задумчиво спросила Элис.
Наннет пожала плечами.
– Кто знает, кроме самого Жиля?
– Давайте не будем говорить об этом, – торопливо предложила Элис. Для одного дня ей уже и так хватало впечатлений.
Получасом позже принцесса Жаклин стала примерять на Элис свою версию костюма для «Бала Белых Птиц», который, как заверил Джексон Сторм, та наденет, но только в том случае, если он сам одобрит окончательный вариант.
Принцесса была удивительно бледна, но темные круги вокруг ее глаз исчезли. После праздников Жаклин вернулась в Дом моды Лувель несколько притихшей, но держалась с достоинством. Никаких объяснений. Никаких упоминаний о роли Элис и Карима в тот ужасный вечер. Разумеется, никакой благодарности. Машина Медивани, как обычно, доставляла принцессу утром и забирала в конце рабочего дня.
Элис предполагала, что злосчастный эпизод не был абсолютной тайной в Доме Лувель. Она уловила некоторую напряженность в поведении Аб-дула и решила, что Карим посчитал необходимым рассказать все отцу. Теперь, в отсутствие сына, Абдул зорко наблюдал за принцессой.
А Джеки в своих грязных кедах и шикарном панковском «прикиде» с завидным пылом погрузилась в работу над разработкой модели для Элис. Костюм должен иметь головокружительный успех, объяснила она манекенщице. К своему двадцатилетию принцесса желала обрести известность.
Элис разрывалась между принцессой и Жилем. Неудивительно, что ее начинало трясти, когда они пытались примерить на ней свои творения.
Принцесса сидела на высоком табурете у своего чертежного стола, глядя, как примерщицы, стоя на коленях, скалывают булавками ткань на бедрах Элис.
– Проклятие! – вздохнула она. – Хотелось бы мне быть красивой. Даже моя сестра Кэтрин красива.
Это была одна из самых любимых жалоб Жаклин Медивани. Элис, скользнув взглядом по неровно стриженной черноволосой головке девушки, посмотрела на примерщиц, но те отвели глаза.
Жаклин Медивани была хорошенькой, но никак не красавицей. К тому же ее портили грубо срезанные волосы, просторные свитеры и мешковатые брюки. И, конечно, кеды.
Это способ защиты, внезапно поняла Элис. Но от чего? От сознания своей некрасивой внешности, на которую она постоянно сетовала? Или протест титулу принцессы?
– Нико Паллиадис тоже красивый, – продолжала Жаклин. Говоря с Элис о Николасе Паллиадисе, она становилась ехидной. – Ты так не считаешь?
Элис посмотрела вниз на корпевших примерщиц.
– Даже и не знаю, – промямлила она.
Зато принцесса знала.
– Что за номера он вытворял из-за моей сестры! Ты знаешь о том, что Нико Паллиадис был любовником Кэтрин?! Ему исполнилось тогда только пятнадцать лет. Об этой скандальной истории писали все газеты. Послушай, Элис, – внезапно спросила принцесса, – ты у нас Скорпион?
День рождения Элис был в ноябре; принцесса уже спрашивала ее об этом.
– Скажи, откуда вы так хорошо друг друга знаете?
Принцесса пожала плечами.
– Мы все учились в одной школе в Ле Розе до тех пор, пока туда не хлынули богатые саудовцы и японцы. – Она посмотрела на Элис сквозь прищуренные ресницы. – Ты даже представить себе не можешь, каким он был молчаливым! Все потому, что их дедушка не позволял Андросу и Нико заводить друзей. Однажды на переменке Кэтрин сказала Нико, чтобы тот шел в свою комнату, раздевался и ждал ее. Он так и сделал. Когда Кэтрин с подружками распахнули дверь, они увидели совершенно голого Нико в полной боевой готовности. Это было изумительно! Его так обломали!
Принцесса захихикала. Элис не могла разделить ее веселья. Бедный Николас Паллиадис! Принцесса Кэтрин и ее компания были страшно жестоки.
– А при чем тут Скорпион?
– Это самый сексуальный знак зодиака. – Принцесса смерила ее пристальным взглядом. – В какое время ты…
Неожиданно в дверном проеме появился чем-то явно взволнованный Абдул. За ним в черном деловом костюме стоял незнакомец могучего телосложения. Рядом Элис заметила человека в черной форменной одежде шофера.
Абдул жестикулировал обеими руками, указывая куда-то вниз, в то время как тип в черном костюме и шофер шагнули в комнату.
– Мадемуазель, одна очень важная персона должна повидать вас.
Мужчина могучего сложения прошел мимо Наннет и Сильвии и взял Элис за плечо.
– Мадемуазель. – Вблизи было видно, что его лицо испещрено шрамами. – Пожалуйста, – сказал он по-французски с сильным акцентом, – позвольте нам препроводить вас к одному человеку, который желает повидать вас. Это займет всего несколько минут.
Элис прикрыла руками обнаженные груди. Странный шофер поднял ее халат и набросил ей на плечи. Абдул и Карим попятились, уступая им дорогу.
– Подождите, – запротестовала Элис. – Я не могу никуда идти в таком виде.
Они двинулись к лестнице. Шофер и охранник действовали ловко; их руки, казалось, едва касаются Элис, и в то же время они почти несли ее.
Неужели ее похищают средь бела дня?!
– Вы не можете так поступать!
Все было жутко прозаично. Она извернулась, чтобы посмотреть вверх на лестницу. Швеи, Абдул и его сын Карим свесились через парапет, зачарованно глядя вниз. Элис попыталась крикнуть им, чтобы они позвали Питера Фрэнка или Джексона Сторма, но слова застряли у нее в горле.
Они миновали последний лестничный пролет и стремительно выбежали на улицу Бенедиктинцев. Холодный ветер дунул в лицо Элис и едва не распахнул спереди ее шелковый халатик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Джексон Сторм бросил проницательный взгляд на мисс Гудман. Чем дальше, тем больше она ему нравилась. Эта коротышка отлично справлялась со своей частью работы, привлекая все большее внимание титулованных особ в Европе к предстоящему балу в «Опера». Ее собственный клиент принц Алессио Медивани гарантировал присутствие представителей некоторых крупнейших фамилий европейской аристократии: принцев и принцесс, герцогов и герцогинь, графинь и баронов. Правда, как выяснилось, они объявятся в том случае, если им хорошенько заплатить.
Цены были впечатляющими, а иногда и просто грабительскими. Немецкого принца с замком на Рейне, облаченного в придворные одежды и при всех регалиях, можно было заполучить за пятнадцать тысяч американских долларов. Гораздо дешевле – за пять тысяч – шла его супруга. Красивый и образованный потомок короля Неаполя, который состоял в родственных связях с большинством правящих дворов Европы и Великобритании и на текущий момент работал чиновником по займам в одном из римских банков, обошелся бы в половину вышеупомянутой суммы плюс стоимость авиабилета. Выводок русских великих князей третьего поколения шел просто за стоимость всего того, что они могли съесть и выпить.
Питер Фрэнк не мог сдержаться, чтобы не задать вопрос:
– Я слышал, билеты распродаются медленно. Неужели нас ждет провал?
Кэнденс Добс мрачно посмотрела на него.
– Принц Медивани позаботится, чтобы этого не случилось! Джек, – она обращалась непосредственно к боссу, – у нас проблема с площадкой для моделей. Дирекция «Опера» хочет, чтобы мы использовали только парадную лестницу, но это очень неудачное место. Там бесконечный ряд ступенек и негде даже остановиться и повернуться.
Возведение демонстрационной дорожки, идея которой вызвала одобрение у дирекции «Опера», больно ударило бы по текущему бюджету. Никто не решался поднимать этот вопрос в свете непредсказуемого настроения Джека и финансовых трудностей в Нью-Йорке. Питер поспешил сменить тему разговора.
– Не забудь о греках, Джек. Нужно предоставить инвесторам место рядом с тобой, а также принцессе и ее семейству. Я слышал, что старина Сократес никуда не выходит, но это не касается остальных членов семьи – сестры и тетки, так, кажется. И, естественно, самого Нико Паллиадиса.
Присутствующие за столом заседаний заговорили о пестром составе инвесторов: греческие миллионеры-судовладельцы и балканская знать, владеющая сетью казино. К тому же нельзя забывать о принцессе Жаклин и ее замужней, но все еще пользующейся дурной славой сестре принцессе Кэтрин, которая когда-то имела роман с молодым Николасом Паллиадисом. Кэнденс Добс почувствовала дрожь в теле.
– У принца будет отдельный стол, – вставила Брукси Гудман. – Ему придется посадить с собой кое-кого из влиятельных людей.
– С другой стороны, Нико Паллиадис может и не прийти, – задумчиво проговорил Питер. Эту новость он узнал лишь утром. – Члены правления «Паллиадис-Посейдон» вызваны в суд в Германии, им предъявлены обвинения в нарушении международных торговых соглашений. Их ожидает судебное разбирательство и здесь, во Франции.
Джек не поднимал глаз от лежавших перед ним бумаг.
– Так как здесь шли дела в наше отсутствие?
Питер Фрэнк смотрел с тревогой. Он понимал теперь, что для нью-йоркской команды было не самым мудрым решением в полном составе отправиться на каникулы домой. Он не мог сказать ничего определенного, но что-то явно произошло в их отсутствие. У него были дурные предчувствия. Ему казалось, что швеи в ателье что-то скрывают, привратник сознательно отводит свой взгляд, а Карим подозрительно часто попадается ему на глаза, бегая вверх-вниз по лестнице, топая своими спортивными ботинками.
И Элис, их спящая красавица, размышлял Питер. В нее влюблен не только Николас Паллиадис, греческий денежный мешок с жарким взглядом, юная принцесса Жаклин стала ее ярой поклонницей.
– Ну, жизнь била ключом. – Если никто не заметил ничего странного, какого черта ему поднимать шум? – Жиль просиживал целыми днями за своим рабочим столом. Элис и девочки заканчивали уборку после пресс-конференции. На неделе между Рождеством и Новым годом из Лиона приезжал Луи де Бриссак – хотел посмотреть, как его материал используется в моделях фэнтэзи. Он пробыл здесь всего два дня, но успел поссориться с Жилем. Я слышал, что тот отказался показать ему свои наброски. Приходили водопроводчики и отремонтировали туалет на четвертом этаже, правда, после угрозы подать на них в суд, если они этого не сделают.
Джексон Сторм поднялся со стула и, заложив руки за спину, подошел к окну, откуда открывался вид на улицу Бенедиктинцев.
– Когда мы начнем шить костюмы, я бы хотел, чтобы никто… никто… абсолютно никто… не крутился рядом. Это касается и парня из журнала «Форчун». Он может потерпеть с завершением своей статьи до бала в «Опера». Поставьте внешнюю охрану, если потребуется, но держите все в секрете, – добавил он, продолжая стоять спиной к присутствующим. – Пусть, как его там, этот старик…
– Абдул, – услужливо вставила Кэнденс Добс.
– Да, и его сын как следует присматривают за тем, что творится в здании. – Джексон Сторм положил руку на оконную раму, вглядываясь в улицу перед домом.
Неожиданно он вспомнил очаровательную женщину, с которой познакомился в салоне «Конкорда» на обратном пути из Нью-Йорка. Она была замужем, летела на встречу с супругом, который служил в американских военно-воздушных силах в Битбурге. Что за прелестное создание! Все в ней было в его вкусе: высокая и стройная, с точеными чертами лица и темным цветом волос, особенно нравившимся Джеку.
– Помните, – сказал он, – этот бал должен показать с лучшей стороны «Небесное Кружево» и Дом моды Джексона Сторма. Когда мы представим модели фэнтэзи, в зале будет море прессы. Мы примем знаменитостей по первому разряду – «Конкорд», лимузины в аэропорту, шампанское и корзины с фруктами в номерах отеля «Риц». Будут Барбара Уолтере, Джейн Поли, Джоан Лунден, «Вог», «Харперс», «Эль», «Вашингтон пост», «Нью-Йорк таймс», Ассошиэйтед Пресс… – Он подался вперед, привлеченный тем, что происходило на улице. – Эти люди не должны потратить ни цента из своего кармана.
Внизу на улице мужчина, одетый в шоферскую форму, и другой, судя по мощной фигуре – выполняющий обязанности телохранителя, вели упиравшуюся женщину с необыкновенными рыжими волосами к серебристому «Роллс-Ройсу», припаркованному у тротуара. Женщина, как мог убедиться Джексон Сторм, была его ведущей манекенщицей Элис.
– Эй, – громко крикнул он, стуча по оконному стеклу, – вы, черт возьми, соображаете, что делаете?!
Утро Элис провела в рабочей комнате Жиля, пока он резал и драпировал ламинированное кружево, то и дело примеривая модель на ней. Настроение у Жиля было плохое.
Не было секретом, что дизайнер Дома моды Лувель ненавидел «Небесное Кружево». Он бормотал себе под нос ругательства в адрес де Брис-саков с шелкопрядильной фабрики в Лионе. Во время каникул Луи де Бриссак приезжал в Париж, чтобы понаблюдать за работой главного дизайнера. Семья мануфактурщиков из Лиона считала себя этакой «благородной фамилией», и Жилю, сыну бедного портного из Нанта, доставило огромное удовольствие вышвырнуть владельца шелковой фабрики из своего офиса.
Элис с тревогой наблюдала за Жилем. В последние дни он превратился буквально в комок нервов, ведь Лизиан вот-вот должна была родить. Жиль заставил подрядчиков провести телефонный провод к своему чертежному столу, и теперь аппарат находился в дюйме от его руки, так что он уже не опасался пропустить звонок своей жены, возвещающий о том, что ему пора мчаться домой и везти ее в больницу.
Элис пришлось снять бюстгальтер и остаться лишь в узеньких трусиках, чтобы Жилю было как можно удобнее пригонять по телу жесткий, временами непокорный материал. Когда, разразившись проклятиями, он в третий раз раздраженно бросил на пол длинный отрез ткани, Элис решила воспользоваться моментом и отправиться на ленч. Она накинула халат и выскользнула из комнаты.
– Я не могу работать с этим материалом! – кричал ей вслед Жиль. – Я продал душу дьяволу, перейдя в Дом моды Лувель!
В обществе Наннет и Сильвии Элис перекусила в ателье сырыми овощами.
– Как Жиль? – осведомилась Наннет. – Эх, они губят его талант, – сказала она, не дождавшись от Элис ответа. – И портят его характер. Работая на Руди, он был милым мальчиком.
– И мальчиком Руди, – иронически вставила Сильвия.
– Это правда? – задумчиво спросила Элис.
Наннет пожала плечами.
– Кто знает, кроме самого Жиля?
– Давайте не будем говорить об этом, – торопливо предложила Элис. Для одного дня ей уже и так хватало впечатлений.
Получасом позже принцесса Жаклин стала примерять на Элис свою версию костюма для «Бала Белых Птиц», который, как заверил Джексон Сторм, та наденет, но только в том случае, если он сам одобрит окончательный вариант.
Принцесса была удивительно бледна, но темные круги вокруг ее глаз исчезли. После праздников Жаклин вернулась в Дом моды Лувель несколько притихшей, но держалась с достоинством. Никаких объяснений. Никаких упоминаний о роли Элис и Карима в тот ужасный вечер. Разумеется, никакой благодарности. Машина Медивани, как обычно, доставляла принцессу утром и забирала в конце рабочего дня.
Элис предполагала, что злосчастный эпизод не был абсолютной тайной в Доме Лувель. Она уловила некоторую напряженность в поведении Аб-дула и решила, что Карим посчитал необходимым рассказать все отцу. Теперь, в отсутствие сына, Абдул зорко наблюдал за принцессой.
А Джеки в своих грязных кедах и шикарном панковском «прикиде» с завидным пылом погрузилась в работу над разработкой модели для Элис. Костюм должен иметь головокружительный успех, объяснила она манекенщице. К своему двадцатилетию принцесса желала обрести известность.
Элис разрывалась между принцессой и Жилем. Неудивительно, что ее начинало трясти, когда они пытались примерить на ней свои творения.
Принцесса сидела на высоком табурете у своего чертежного стола, глядя, как примерщицы, стоя на коленях, скалывают булавками ткань на бедрах Элис.
– Проклятие! – вздохнула она. – Хотелось бы мне быть красивой. Даже моя сестра Кэтрин красива.
Это была одна из самых любимых жалоб Жаклин Медивани. Элис, скользнув взглядом по неровно стриженной черноволосой головке девушки, посмотрела на примерщиц, но те отвели глаза.
Жаклин Медивани была хорошенькой, но никак не красавицей. К тому же ее портили грубо срезанные волосы, просторные свитеры и мешковатые брюки. И, конечно, кеды.
Это способ защиты, внезапно поняла Элис. Но от чего? От сознания своей некрасивой внешности, на которую она постоянно сетовала? Или протест титулу принцессы?
– Нико Паллиадис тоже красивый, – продолжала Жаклин. Говоря с Элис о Николасе Паллиадисе, она становилась ехидной. – Ты так не считаешь?
Элис посмотрела вниз на корпевших примерщиц.
– Даже и не знаю, – промямлила она.
Зато принцесса знала.
– Что за номера он вытворял из-за моей сестры! Ты знаешь о том, что Нико Паллиадис был любовником Кэтрин?! Ему исполнилось тогда только пятнадцать лет. Об этой скандальной истории писали все газеты. Послушай, Элис, – внезапно спросила принцесса, – ты у нас Скорпион?
День рождения Элис был в ноябре; принцесса уже спрашивала ее об этом.
– Скажи, откуда вы так хорошо друг друга знаете?
Принцесса пожала плечами.
– Мы все учились в одной школе в Ле Розе до тех пор, пока туда не хлынули богатые саудовцы и японцы. – Она посмотрела на Элис сквозь прищуренные ресницы. – Ты даже представить себе не можешь, каким он был молчаливым! Все потому, что их дедушка не позволял Андросу и Нико заводить друзей. Однажды на переменке Кэтрин сказала Нико, чтобы тот шел в свою комнату, раздевался и ждал ее. Он так и сделал. Когда Кэтрин с подружками распахнули дверь, они увидели совершенно голого Нико в полной боевой готовности. Это было изумительно! Его так обломали!
Принцесса захихикала. Элис не могла разделить ее веселья. Бедный Николас Паллиадис! Принцесса Кэтрин и ее компания были страшно жестоки.
– А при чем тут Скорпион?
– Это самый сексуальный знак зодиака. – Принцесса смерила ее пристальным взглядом. – В какое время ты…
Неожиданно в дверном проеме появился чем-то явно взволнованный Абдул. За ним в черном деловом костюме стоял незнакомец могучего телосложения. Рядом Элис заметила человека в черной форменной одежде шофера.
Абдул жестикулировал обеими руками, указывая куда-то вниз, в то время как тип в черном костюме и шофер шагнули в комнату.
– Мадемуазель, одна очень важная персона должна повидать вас.
Мужчина могучего сложения прошел мимо Наннет и Сильвии и взял Элис за плечо.
– Мадемуазель. – Вблизи было видно, что его лицо испещрено шрамами. – Пожалуйста, – сказал он по-французски с сильным акцентом, – позвольте нам препроводить вас к одному человеку, который желает повидать вас. Это займет всего несколько минут.
Элис прикрыла руками обнаженные груди. Странный шофер поднял ее халат и набросил ей на плечи. Абдул и Карим попятились, уступая им дорогу.
– Подождите, – запротестовала Элис. – Я не могу никуда идти в таком виде.
Они двинулись к лестнице. Шофер и охранник действовали ловко; их руки, казалось, едва касаются Элис, и в то же время они почти несли ее.
Неужели ее похищают средь бела дня?!
– Вы не можете так поступать!
Все было жутко прозаично. Она извернулась, чтобы посмотреть вверх на лестницу. Швеи, Абдул и его сын Карим свесились через парапет, зачарованно глядя вниз. Элис попыталась крикнуть им, чтобы они позвали Питера Фрэнка или Джексона Сторма, но слова застряли у нее в горле.
Они миновали последний лестничный пролет и стремительно выбежали на улицу Бенедиктинцев. Холодный ветер дунул в лицо Элис и едва не распахнул спереди ее шелковый халатик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37