Элис со вздохом отложила в сторону отсортированные катушки и отправилась на поиски раковины, чтобы вымыть испачканные руки. Третий этаж старого особняка представлял собой настоящий лабиринт. Комнаты восемнадцатого века с низкими потолками и старинными деревянными полами на разных уровнях переходили одна в другую без какого-либо подобия коридоров. В одной из таких комнат от пола до потолка были сложены рулоны самых разнообразных тканей.
Элис с трудом нашла дорогу назад, умудрившись не поднять за собой облака пыли. Как все это было непохоже на рабочие комнаты Руди, заполненные флуоресцентным светом, с ярко раскрашенными простенками и вечно шумной суетящейся толпой персонала!
За исключением короткого успешного периода в 1950-х годах, Дом моды Лувель неумолимо клонился к упадку, начиная с самого момента своего образования. Тогда, в 1910-х годах, незадолго до начала Первой мировой войны, мадам Лувель, основательнице ателье, удалось добиться определенного признания. Затем, перед самой оккупацией Парижа немцами во время Второй мировой, ателье перешло ее племяннице, мадемуазель Клод. Дела ее шли хорошо, Клод, подруга Коко Шанель, приобрела некоторую известность и даже славу, однако смерть помешала в полной мере воплотиться всем ее замыслам. Старое ателье таинственным образом продолжало существовать вплоть до начала 1980-х годов, практически преданное забвению современным миром моды.
В поисках ванной комнаты Элис распахнула одну из дверей и чуть было не налетела на сына Абдулы Карима, студента и по совместительству подручного рабочего в Доме моды Лувель. Он выносил старые плетеные корзинки, забитые обрезками ткани.
Элис подняла грязные руки, жестом показывая, что ищет раковину.
– Ты – модель, – сказал сын привратника. Он смотрел на нее с благоговением.
Элис до сих пор не могла привыкнуть к подобным взглядам, которые она часто ловила на себе. Она улыбнулась.
– Мне нужно вымыть руки.
– Да-да. – Карим поставил корзины и с невероятным рвением указал на дверь в противоположной стороне. – Это вон там!
Сделав несколько шагов, Элис обернулась: Карим стоял неподвижно и смотрел ей вслед.
– Что такое? – спросила она.
Юноша покраснел до корней черных курчавых волос.
– Ты очень красивая, – восторженно произнес он. – Им повезло, что ты пришла сюда работать.
Примерно около полудня по гулкому лестничному колодцу распространился такой шум, что можно было подумать, будто дом наводнила уличная толпа. Гул человеческих голосов становился все сильнее, так что Элис наконец сдалась и вышла из комнаты.
Навстречу ей стремительно неслась Наннет, главная примерщица Дома моды Лувель, с красным от возбуждения лицом.
– Пришла принцесса! С ней газетчики. И у нее есть телохранители. Можешь в это поверить – прихватила с собой охрану, отправляясь на работу? – Она не могла удержаться и бросила быстрый взгляд через перила. – Там и люди с телевидения. Бог мой, Жиль Васс ничего об этом не знает!
Элис расслышала голос Жиля двумя этажами ниже.
– Что происходит? – Толпа поднималась по ступенькам, очевидно, устроив своего рода экскурсию по особняку. – Какая принцесса?
Наннет стрельнула глазами в Элис.
– Она уже бывала здесь. – С этими словами примерщица бросилась в ателье и принялась лихорадочно убирать вещи со столов в ящики. – Она приезжала со своим отцом, принцем Алессио, в прошлом году, когда здесь только появились американцы. В то время господин Джексон Сторм как раз купил этот дом. Принцесса Жаклин – испорченная девчонка, ведет распутную жизнь! Ее привозили, чтобы заказать самую консервативную одежду и после этого отправить погостить в испанскую семью. От нее одни неприятности! Теперь она желает здесь работать в качестве дизайнера. А эти американцы не позаботились даже поставить в известность главного модельера.
Элис так и не смогла толком понять, что происходит, и вернулась на свое рабочее место. Тем временем шумная толпа приближалась по коридору. Уже был слышен характерный баритон Джексона Сторма, что-то рассказывающего о рабочих местах и сфере деятельности закройщика, человека незаменимого в Доме высокой моды.
Элис едва успела поставить ящики с катушками в угол, как комнату наводнили газетчики и люди с телевидения. Посреди толпы, привлекая всеобщее внимание, стояла довольно странная девица с коротко остриженными волосами. На ней было великолепное длинное манто из лисьего меха и грязные ботинки.
– Вот, – произнес Джексон Сторм, когда представители прессы освободили для него пространство перед видеокамерами, – это ателье.
Принцесса не обратила никакого внимания на слова своего будущего работодателя; она блуждала глазами по комнате, пока не остановила взгляд на Элис.
– Твои волосы натурального цвета? – Принцесса Жаклин Медивани говорила на английском без акцента высоким пронзительным голосом.
Элис затаила дыхание. Интересно, все состоятельные европейцы так бесцеремонны? Она посмотрела на Джексона Сторма, но тот во главе журналистов направился в холл, так что в помещении остались лишь телохранители монаршей особы.
Принцесса придвинулась ближе, небрежно приспуская с плеч потрясающее белое манто из меха так, что его полы волочились по грязному полу ателье.
– Я видела тебя у Мортесьера, – вновь заговорила принцесса. – Много раз.
Элис не могла вспомнить, чтобы принцесса Джеки посещала показы моделей Руди. Где же Жиль? Неужели эта вздорная девица действительно собирается стать его ассистенткой? Элис не верила, что ему ничего не сказали об этом.
Отсняв все, что только можно, толпа газетчиков и телевизионные бригады проследовали за Джексоном Стормом и принцессой на лестничную площадку третьего этажа. Высокий человек с волосами песочного цвета задержался в дверях.
– Вы помните меня? – спросил он.
Некоторое время Элис колебалась. В последний раз, когда она видела Кристофера Форбса, тот стоял с непокрытой головой под снегом, ожидая, пока она откроет дверь вестибюля, чтобы убедиться, что его спутница благополучно добралась до дому. Ах да, это тот репортер! Очевидно, он явился сюда в толпе журналистов.
– Не хотите ли вы сказать, что пишете статью о принцессе Жаклин?
– Похоже на то. – У него были крупные белые зубы, слегка неровные, что придавало ему немного мальчишеский вид. – Мое нынешнее задание – очерк о Джексоне Сторме, короле рынка готовой одежды, внедряющемся в парижский мир высокой моды, и так далее, и тому подобное. – Он подмигнул ей. – Однако тема расширяется.
«Ему недостает только веснушек», – невольно подумала Элис.
– Кажется, принцесса и ее свита уже удалились. – Она указала по направлению лестницы.
– Я не стану по ней скучать. – Он сделал паузу, его проницательные голубые глаза с удовольствием разглядывали ее. Элис в синем рабочем халате, со сколотыми на затылке рыжими волосами выглядела не хуже, чем в вечернем наряде. Она в любой одежде была восхитительна. – Жаль, у меня не было времени все объяснить в ту ночь, когда я подвозил вас, – добавил он.
Элис стала разбирать коробки.
– Как вы узнали… о том, что происходило?
– Вы хотите спросить, разъезжаю ли я по улицам каждую ночь, подбирая на авеню Фош подружек Николаса Паллиадиса? – Он по-прежнему улыбался, но глаза его смотрели серьезно. – Я возвращался с ужина, который провел вместе с фотографом, пожелавшим заключить контракт на снимки к моей статье о Джексоне Сторме. Разве мог я проехать мимо бежавшей по снегу девушки, явно попавшей в беду?
– Я… – прошептала Элис, – вовсе не попала в беду.
– Нет? Значит, вы одурачили меня.
Она предпочла бы сменить тему.
– Я была так занята, что не имела возможности связаться с вами… то есть связаться с вашим журналом, чтобы поблагодарить.
– Милая леди, не стоит благодарности. Если я еще раз увижу, как вы в метель бежите полуголая по улице, можете быть уверены, что я вас снова выручу.
Она нахмурилась, однако Кристофер продолжал таким же ровным тоном.
– Однако в следующий раз я вернусь и прикончу того сукина сына.
Коробки, что складывала Элис аккуратной стопкой, рассыпались по столу, из них покатились катушки.
– Все было не так уж плохо, как выглядело.
– Рад это слышать. – Он перестал улыбаться. – Я мало знаю о самом Паллиадисе, но люди, с которыми он общается, имеют дурную репутацию.
В эту минуту в комнату вошла Наннет.
– Обеденный перерыв, – произнесла швея и указала на свои часы.
– Она абсолютно права – время ленча. – Кристофер снова заулыбался. – Послушайте, почему бы нам не подождать, пока не уберется пресса и телевидение, и тогда я отведу вас на ленч в одно тихое скромное местечко.
Звуки лифта в Доме моды Лувель, уносившего пассажиров на нижний этаж, разносились по лестничным проемам. В удалявшемся шуме голосов безошибочно угадывались пронзительные писклявые интонации принцессы Джеки.
Смущенная Элис вновь заверила себя, что Жиль, конечно же, не откажется от места, если ему придется работать с этой испорченной юной особой, принцессой, от безделья искавшей, чем бы заняться. Она услышала, как хлопнула дверь этажом выше. Это была дверь рабочей комнаты Жиля.
– У вас есть еще какие-то дела? – спросил Кристофер Форбс, глядя на нее.
– Нет-нет, – пробормотала Элис. Хочется ли ей отправиться на ленч? Она решила, что была бы не против. – Я только возьму пальто, – сказала она. – Вернусь через секунду.
Ей нужна была эта секунда, чтобы немного поразмыслить. Жиль беспокоил ее. Он сам слишком молод и вряд ли найдет в себе достаточно терпения, чтобы учить взбалмошную девчонку тонкостям дизайна высокой моды. Ради всего святого, ну почему ее просто не отдали в школу искусств?
Впрочем, агрессивно настроенная принцесса Жаклин не продержалась бы и двух дней в дисциплинированной школьной среде.
Она вернулась с пальто в ателье, и Кристофер Форбс помог ей одеться.
– Что касается темы высокой моды, – говорил он, входя с Элис на лестничную площадку, – это совершенно новая область для меня. Мой прошлый очерк был о Ли Йококка. – Он остановился на лестнице, пропуская Элис вперед. – Однако везде происходит одно и то же. Слышали когда-нибудь о том, как Жан-Поль Готье запер дверь перед носом большой группы журналистов, пишущих о мире моды, и заставил их ждать два часа, потому что, по его словам, освещение лучше после наступления темноты? А потом он дал американским репортерам такие плохие места, что они так и не смогли посмотреть шоу.
Элис повернулась к нему, и он продолжал:
– А эти ежегодные празднества Диора, оборачивающиеся бойней?!
На площадке Кристофер взял ее за локоть и придвинулся ближе.
– У вас красивый рот, – прошептал он. – Или возьмем, к примеру, того же Азедина Элайи. Он ввязался в склоку с редакторшей отдела мод парижской «Геральд трибюн», потому что та слишком дружески относилась к «Вуменс вэа дейли». Азедин сказал ей, что не боится проклятых американцев, в том числе и самого президента Рейгана.
Губы Элис дрогнули в усмешке.
– А что сказал президент Рейган?
– Боже, я забыл спросить. – Они вместе рассмеялись. – Высокая мода – это такой же сумасшедший дом, как и автомобильный бизнес. Напомните мне, чтобы я рассказал вам знаменитую историю о Генри Форде. Мы можем отправиться в «Риц», – сказал Кристофер Форбс, когда они добрались до нижней лестничной площадки, – это недалеко отсюда.
– «Риц» и есть ваше «тихое скромное местечко для ленча»?
– Да.
Двери зала показов были открыты. Когда они проходили мимо, оттуда выглянул Джексон Сторм.
– Привет, Элис. Хорошо, что я увидел тебя. – Он пристально смотрел на Элис. – Я как раз собирался послать кого-нибудь за тобой.
Он отступил, открывая двери старинного зала немного шире. За его спиной стоял высокий мужчина в темном деловом костюме.
– Элис, я хочу, чтобы ты познакомилась с одним из наших инвесторов. – Джексон Сторм одарил свою модель ослепительной улыбкой, которая отметала возможность любых возражений. – Дорогая, мистер Паллиадис собирается пригласить тебя на ленч.
9
– Но я не хочу этого! – закричала Элис.
Николас Паллиадис оказался не просто важным клиентом, но главным инвестором Дома моды Лувель; это все, что она поняла за эти несколько коротких мгновений. Невероятный, ужасный, непредвиденный поворот событий. После всех неприятностей, обрушившихся на нее в Доме Мортесьера, в Доме Лувель она попадает в ловушку посерьезнее!
Шофер держал открытой дверь длинного черного «Даймлера». Николас Паллиадис, положив руку на талию Элис, подтолкнул девушку внутрь машины.
Она упала на серые бархатные подушки лимузина, понимая теперь, каким образом она оказалась в Доме моды Лувель. Так хотел Джексон Сторм. А Джексону Сторму она требовалась потому, что так хотел его главный инвестор Николас Паллиадис!
Интересно, кого-нибудь заботит то, что она топ-модель, или нет? – в отчаянии подумала Элис. Предполагалось ли вообще, что она станет работать? Вспомнив о своей утренней возне с катушками старых ниток, она начинала в этом сомневаться.
После злосчастного вечера в квартире на авеню Фош, после дикого приступа гнева Николаса Паллиадиса, решившего, что Элис шантажирует его, она оказалась полностью в его власти! Она бросила на Николаса гневный взгляд, пока тот устраивался на сиденье рядом с ней.
– Пожалуйста, позволь мне выйти. – Элис потянулась к дверной ручке. – Я действительно не хочу идти с тобой на ленч. Вряд ли я выдержу еще один дрянной ресторан.
Паллиадис одной рукой толкнул ее назад на сиденье.
– Я повезу тебя в хорошее место, – сказал он непреклонно. – «Л'Эскарго Монторгей» рядом с Лезоль. Это заведение принадлежит моей приятельнице Куикет Террай, сестре владельца «Тур д'Аржан».
– Мне все равно, я не голодна!
Бесполезно. Пока машина отъезжала от тротуара, он сидел неподвижно, повернувшись к ней строгим профилем, и лишь маленькая жилка пульсировала у него на виске.
Он не выглядит сумасшедшим, думала Элис, рассматривая его. Напротив, Нико Паллиадис являлся воплощением идеальной, холодной сдержанности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37