Она молилась, чтобы ни один из братьев не оказался причастным к убийству, поскольку успела крепко полюбить их обоих.Уорик, обычно ехавший на козлах вместе с Джеком, на этот раз сел в карету рядом с ней напротив брата.Путешествие было чудесным, по крайней мере таким оно казалось Ондайн. Им оставалось провести в дороге день и ночь. Путники остановились, чтобы позавтракать на природе. Когда пикник подходил к концу, Ондайн услышала, как Юстин в разговоре с Уориком упомянул о ее здоровье и здоровье будущего наследника Четхэмов.После привала Юстин поехал наверху, вместе с Джеком, а Ондайн с Уориком остались в карете одни. День близился к концу.В темноте кареты она чувствовала на себе внимательный взгляд мужа.— Уорик… — позвала Ондайн и задумалась. Их отношения казались ей странными. В чем-то она знала его очень близко, в чем-то — не знала совсем.— Что, любимая?Она всегда была с ним, эта горечь, которая сквозила в его голосе, когда он так к ней обращался.Ондайн замерла, глядя прямо перед собой в полутьме кареты.— Теперь я знаю, для чего все это. Я понимаю, почему ты решил сделать именно так, но все-таки думаю, что это жестоко.Не лучше ли сказать Матильде и другим, что мы ошиблись и никакого ребенка нет?Уорик молчал. В темноте она не видела выражения его лица.— Возможно. Только не сейчас, графиня, — сказал он холодно. — Кроме того, это не ложь.— Поверьте, мой господин, — она ответила с уверенностью, — это ложь.— Неужели? — В его голосе появились нотки удовольствия. — Ондайн, разве вы ничего не знаете о законах природы? Неужели?Он придвинулся к ней поближе и зашептал на ухо о том, что обычно случается, когда мужчины проводят ночь с женщинами. Потеплевший и соблазнительный его голос — самый звук его голоса! — пробуждал в ней волнение; она стиснула в гневе зубы, оттого что он, кажется, вовсе не был смущен.— Оставьте меня! — закричала Ондайн, уворачиваясь от его прикосновений. — Я и сама знаю, что… Я все знаю о… Я…Уорик засмеялся, в тот же момент освобождая се. Звук его смеха растаял в ночи, и, когда он заговорил в следующую минуту, его голос сделался холоднее камня:— Вы, кажется, сильно расстроились, моя любовь? Значит, эта идея вас отпугивает? Иметь от меня ребенка?Ребенка? От него?Нет, это не отпугивало ее; это было ее мечтой, несбыточной мечтой — семейная жизнь, полная любви и покоя, радости и тепла. Она представляла себя вместе с Уориком, который разговаривал с ней так же нежно, как когда-то с Женевьевой. Он подшучивал над ней, ласкал и хотел ее всегда.Ах, мужчины! Как же он смеет так дразнить ее, на самом деле думая только о собственном удобстве и своем расследовании?!— Конечно, лорд Четхэм, эта идея кажется мне отвратительной! Мы идем каждый своей дорогой. Надеюсь, вы помните об этом. И я вовсе не хочу быть связана ребенком.Вдруг он грубо взял ее за подбородок двумя пальцами. Темнота скрыла от нее все, кроме его гнева.— Это, леди, я обещаю вам! Никто из моих наследников никогда не будет воспитываться вне моего дома! В этом случае, может быть, вам потребуется несколько дольше ждать, чтобы стать свободной. И обещаю, что вы будете свободны и ничем не связаны. Ребенок будет мой… и Матильды, коль скоро вас так мало это заботит! И поверьте, леди, как только я поручу Матильде воспитание наследника, никто даже не заметит вашего исчезновения!— Подонок! — взорвалась Ондайн и неосторожно добавила: — Тогда… нам лучше прекратить всякие отношения, прежде чем ложь станет правдой.— Все останется по-прежнему.— Вы…— Вы моя жена. И давайте на этом покончим, моя госпожа. Она отпустила в его адрес отборные ругательства, которым когда-то научилась в Ньюгейте. Но они не произвели на Уорика ни малейшего впечатления.Карета подпрыгнула и остановилась.Джек открыл дверь и обратился к графу:— Остановимся здесь? Мы у «Головы вепря».— Да, остановимся.Джек кликнул Юстина. Тот спрыгнул на землю. Уорик не показывал никому своего настроения, и Ондайн решила последовать его примеру. Она старалась быть очаровательной со своим деверем. Во время ужина все шутили и смеялись, Уорик вместе со всеми, но Ондайн знала, что веселье его напускное.Весь вечер она не переставала про себя молиться: «Господи, только не Юстин!»Он всегда был с ней любезен, даже льстив, всегда старался ее развеселить, шутил и смеялся, забыв о собственных невзгодах, и всегда соблюдал осторожность. Юстин знал, что Ондайн принадлежит его брату, и никогда не заходил слишком далеко, никогда его рукопожатия не длились дольше положенного. Кроме того, братья уважали друг друга, и Ондайн знала, что Уорик предпочел бы умереть, чем узнать, что брат предал его, совершив убийство.Ужин кончился поздно. Из зала они разошлись каждый в свою комнату. Ондайн опасалась ночного разговора с Уориком; опасалась его близости. Но ее страхи оказались напрасными. Он грубо пожелал ей спокойной ночи, не раздеваясь, улегся в дальнем конце кровати и быстро заснул.Ондайн же долго не могла сомкнуть глаз, терзаемая одиночеством и грустью. Она так жалела, что затеяла тот разговор в карете.Путники покинули таверну на рассвете. Юстин ехал с Джеком. Ондайн, ослабев от бессонной ночи, не могла ни думать, ни продолжать спорить с графом. Она надеялась немножко поспать в карете, но та так подпрыгивала, что Уорику пришлось взять жену на колени. Не говоря ни слова, она вздохнула и погрузилась в легкую дремоту.Не проехав и мили, карета вдруг остановилась. Уорик удивленно нахмурился, пригладил волосы и хотел было дернуть за ручку дверцы, но она распахнулась, и он увидел перед собой озабоченное лицо Юстина.— Нас преследуют, — коротко сказал он. — Думаю, тебе нужно об этом знать.— Преследуют? — спросил Уорик с тревогой.— Лил Хардгрейв и леди Анна. Я видел его эмблему — голову оленя — на оружии всадника.Ондайн сонно подняла голову и увидела, как братья обменялись взглядами, как будто сидящие в засаде бойцы, которые завидели врага и рвались в бой.— Не лучше ли оставить эту парочку далеко позади?— Согласен, — отозвался Юстин и улыбнулся Ондайн. Жизнь била в нем через край. — Ложись и отдыхай, моя красавица… Чудовище охраняет твой покой!Она ответила Юстину улыбкой и вопросительно взглянула на Уорика, когда дверца снова закрылась. Карета тронулась. Он не ответил, а задумчиво смотрел на большой дуб, мимо которого они проезжали в это время.— Милорд? — пробормотала она. — Вы думаете…— Я ничего не думаю.— Может быть, вы снимете подозрения со своего брата, если эти двое следуют за вами по пятам?— Неужели вас так тревожит невиновность Юстина?— Да, — честно ответила Ондайн.— Вы любите его?— Как же я могу его не любить?! — закричала она, стараясь держать себя в руках. — Он ваш родственник, да вы и сами любите его! Он такой молодой и порывистый и, кажется, всецело предан вашим интересам.Уорик вздохнул и положил руку ей на голову, принуждая е прилечь ему на плечо.— Единственное, о чем я жалею, миледи, что не Юстин встретил вас тогда на виселице с петлей на шее.На этот раз Ондайн сдержалась и ничего не ответила, потом что в голосе Уорика не слышалось ни гнева, ни насмешки; просто усталость. Он погладил ее по щеке:— Спи, Ондайн. День был длинным и утомительным.Когда они приехали во дворец, король работал в лаборатории.Ботик провез их вниз по реке и высадил на полпути к теннисным кортам у длинного, невысокого, только что заново побеленного здания с прекрасными узорчатыми окнами. Королевская стража перед входом дала им дорогу.Ондайн не могла не улыбнуться, увидев Карла. В огромном переднике, он стоял за столом, заставленным пузыречками, из которых вырывался пар и доносилось бульканье, и сосредоточенно отмеривал поочередно то одну, то другую клокочущую жидкость, смешивая их в пробирке. Его темные глаза горели от любопытства.При виде вошедших его полные губы расползлись в широкой улыбке.— Получилось! Кажется, получилось! Уорик приподнял бровь, приближаясь к нему.— Осмелюсь спросить; ваше величество, что получилось?— Корни, трава и солнечный свет, мой друг, вот в чем штука! Ведь я бонвиван!— Бонвиван?— Да, но вы еще слишком молоды! — нетерпеливо добавил король. — Этому я выучился когда-то давно, в годы странствий, от одного старого француза алхимика. Этой порции хватит, чтобы облегчить мне кое в чем бремя возраста! Подробности мы обсуждать не будем! Наконец-то мне удалось вспомнить пропорции, и я так рад, что доволен и вашим, Юстин Четхэм, возвращением.Юстин, стоя скромно позади Ондайн, прокашлялся. Король поставил на место пузыречки, снял фартук и вышел из-за стола. Он также прокашлялся. Юстин подошел к королю, преклонил колено и поцеловал кольцо на его руке.— Раскаялся от чистого сердца, Юстин? — спросил король.— От чистого сердца, клянусь! — ответил Юстин.— Тогда встань… и, надеюсь, ты больше не рассердишь меня поведением, недостойным рыцаря. А теперь все прочь с моего пути! Я хочу поприветствовать леди Четхэм! Она радует мои взоры больше, чем вы оба, вместе взятые!Ондайн присела в почтительном реверансе. Он поднял се и расцелован в щеки.— Моя дорогая, вы стали еще прекраснее. Не знаю, почему вы вновь оказались здесь, но я рад вас видеть. Юстин, пойдите прогуляйтесь с Ондайн. Если уж оказались снова при дворе, сослужите мне службу. Мне нужно перемолвиться парой слов с Уориком.Уорик забеспокоился и хотел что-то возразить. У Ондайн заныло сердце. Она поняла, что он боится оставлять ее наедине с Юстином… Юстин помрачнел, догадавшись, что брат не доверяет ему. Король продолжал упрямо смотреть на Уорика, затем повернулся и сказал ему что-то такое, что слышал только граф. Тот улыбнулся в ответ и махнул Юстину и Ондайн, показывая, чтобы они следовали за Карлом.Ондайн догадалась, что король успокоил Уорика, сказав, что его стражники всегда рядом.«Но уже поздно, — подумала она. — Теперь Юстин знает, что Уорик чем-то сильно встревожен».Юстин взял ее за руку и заговорил тихим голосом, когда они стали прогуливаться среди дубов, росших в королевском саду перед домом.— Что же это такое? Неужели брат считает, что моего присутствия недостаточно, чтобы защитить его жену?— Юстин, вовсе нет. Он просто крайне осторожен и не более…— Нет! Не надо считать меня полным идиотом! — закричал Юстин, и она поняла, как глубоко он задет недоверием брата.— Юстин…— Он подозревает меня, своего брата, в каком-то отвратительном деле!— Нет, — неуверенно возразила Ондайн. — Уорик пребывает в чудовищном настроении…— Но почему у него такое настроение?Она попыталась перевести разговор в шутку:— Лучше скажи мне об этом сам, Юстин! Ты ведь тоже чудовище по крови!Юстин повеселел и засмеялся вместе с ней. Неожиданно оба замерли от страха. По направлению к ним шла женщина, изысканно одетая, в небесно-голубом бархатном платье со шнуровкой.Леди Анна.— Юстин Четхэм! Неужели вы, прелестный мальчик, опять здесь? С вашим братом и его… леди!— Да, Анна, я здесь, — ответил Юстин, кланяясь.— И леди Четхэм! Как приятно видеть вас снова при дворе. Вы такое очаровательное, такое занимательное создание. Ах, что за прекрасная интрига! Я обожаю тайны, а вы, Юстин?— Да, безусловно, — почтительно ответил Юстин, но Ондайн увидела, что он посмотрел на Анну не менее подозрительно и осторожно, чем она сама.Сегодня в Анне, без сомнения, было что-то торжествующее. Она казалась ослепительной, сверх меры самодовольной. И счастливой. Она была похожа на кошку, наконец-то загнавшую в угол свою добычу.— А где же Хардгрсйв? — спросил Юстин.— Лил? — Анна сладко улыбнулась. — Думаю, он должен быть где-нибудь поблизости. Он очень занятой человек.— Конечно. Но странно, что мы прибыли во дворец короля в одно и то же время, не правда ли? — вежливо спросил Юстин.Анна снова улыбнулась лучезарной улыбкой, и Ондайн почувствовала, как ревность пронзила ее. Эта леди была безупречно красива и грациозна.— Странно? Может быть, — уклончиво пробормотала Анна. — А как вы поживаете, девочка? — обратилась она к Ондайн. — Как переносите жизнь замужней женщины?Ее голос стал вкрадчивым. Ондайн ответила ей со всей сладостью, на которую тоже была мастерица:— Я просто без ума от замужней жизни, Анна. И наслаждаюсь всеми чудесными преимуществами, которые она приносит женщине!— Ах! А вот и они, — раздался голос короля, прервав беседу дам. Карл, заметив Анну, хмуро приветствовал ее: — Как, леди, вы вернулись?— В моем замке слишком скучно.Карл поднял темную бровь, но больше ничего не сказал. Он взял Ондайн за руку и пошел с ней вниз по дорожке, предоставив Остальным свободу действий, но ясно давая понять, чтобы они сохраняли дистанцию, оставаясь позади.Ондайн так хотелось выяснить, почему Уорик понижает голос, а Анна смеется так завлекательно. Но она не могла. Тихим голосом Карл потребовал ее внимания.— Я глубоко взволнован. Я был уверен, что рассудок Уорика помутился от горя и чувства вины, но теперь я знаю, что убийца воспользовался моим гостеприимством. На вас напали?— . Испугали чуть ли не до смерти, — уточнила Ондайн.— Теперь стражники всегда будут около вас, — пообещал король, затем задумался. — Уорик просил меня сегодня разрешить ему развестись с вами. Я сказал, что я не церковь, — король вздохнул, — хотя всем известно, что это возможно.Она задохнулась:— Он просил вас… о разводе?— Да!Прекрасные глаза Карла остановились на Ондайн с сочувствием и любопытством.— Теперь он понимает, что план жениться на вас был одним из самых безрассудных. Леди, он не хочет причинить вам вред.«Нет, он просто меня не хочет, во всяком случае, в качестве жены!» — подумала она с такой острой болью и отчаянием, что даже испугалась, что закричит или ударится в слезы на глазах у короля.— Я спросил его о ребенке, и он признался мне в сбивчивых выражениях, что вы не беременны. Когда вы покинете двор на этот раз, он собирается на одну ночь заехать домой, чтобы собрать ваши вещи, после чего отправит вас в колонию по дороге в Ливерпуль.Ондайн опустила голову, все еще не в состоянии вымолвить ни слова.— Я открыл вам планы Уорика, моя дорогая! Хотя он мой лучший и преданнейший друг, я не могу скрывать правду от женщины вашей красота, честности, страсти… и чести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60