Значит, он помнит!
Глава 25
Сообщение о том, что Дафф и его семья должны вскоре ожидать приезда гостей, прибыло за два дня до того, как дорожный экипаж Уэстерлендов достиг Лондона. Но Аннабел все же удалось настоять на своем. Она применила всю свою власть и отказалась идти на компромисс. Семейство Фостеров остановится в ее лондонском доме. Не в доме Уэстерлендов.
Наконец пассажиры экипажа вышли в Мейфэре. Их приветствовала давно служившая у Аннабел экономка миссис Уэллс.
– Мы получили вашу записку, – воскликнула она, улыбаясь, – и все успели приготовить! Как хорошо, что вы вернулись, мисс Фостер!
– Я тоже рада, – кивнула Аннабел.
Несмотря на всю серьезность дела, приведшего ее в Лондон, Аннабел обнаружила, что действительно счастлива оказаться дома. Все слуги, работавшие у нее с первых дней появления на сцене, стали едва ли не родными, и ее элегантный маленький дом казался уютным и очаровательным.
Аннабел представила мать, Молли и Тома миссис Уэллс и слугам, которые выстроились в передней, чтобы приветствовать их. Далее в дом внесли вещи, а экипаж отослали на конюшню герцога. Молли, Тома и детей разместили в гостевых спальнях, а мать и мисс Уэллс удалились под ручку, болтая, как старые друзья. Аннабел внезапно осталась одна.
Как хорошо, что женщины поладили! Миссис Уэллс всегда единолично правила хозяйством, и Аннабел беспокоилась, как женщины примут друг друга. Но очевидно, все прошло лучше некуда. Слава Богу! У нее и без того полно проблем. И самая главная: воздействие Даффа на ее жизнь. Так ли уж она равнодушна к нему? Или наоборот, неравнодушна? Вернее, насколько она может позволить себе быть неравнодушной? И вообще играют ли ее чувства какую-то роль, если вдело вмешались Уэстерленды?
Кроме того, необходимо скрыть от матери наиболее постыдные эпизоды ее прошлого. Правда, их насчитывалось не так уж много, если не считать истории с шантажом Уоллингейма, но неприятно было даже вспоминать об этом. И поскольку сплетники никогда не дремлют, необходимо быть начеку.
Когда в Лондоне узнают о ее приезде, приглашения посыплются дождем. Отвечать на какие-то или запереться в доме? Не принимать никого или только избранных визитеров? Снова очутиться в вихре светской жизни или полностью игнорировать общество?
К действительности ее вернул громкий стук. Аннабел подняла глаза. Лакей уже открывал дверь. В передней появился форейтор в ливрее Уэстерлендов. Он уведомил слугу, который, в свою очередь, уведомил Аннабел, хотя она прекрасно слышала разговор, что на улице стоит карета, которая и отвезет ее в дом герцога.
Странно! Дорожный экипаж едва добрался до Портман-сквер, а за ней уже прислали другой!
Какой-то момент она колебалась, стоит ли разыгрывать примадонну. Она едва успела отдышаться, к тому же никогда не преклонялась перед аристократами, а тем более не являлась по первому зову. Мало того, она получала больше приглашений на балы и приемы, чем многие аристократки.
Но на этот раз обстоятельства были иными. В конце концов, она отправляется не на какое-то легкомысленное развлечение. Дафф серьезно ранен, и вполне естественно, что его родители хотят ее скорейшего приезда.
Но несмотря на необходимость спешить, она не может появиться в доме Уэстерлендов в таком растрепанном виде. Время, проведенное в поездке, не прошло даром. Платье помято, прическа в беспорядке.
– Я буду готова через сорок минут, – сообщила она слугам, отлично зная, что придется уехать из дома с мокрыми волосами.
Тем не менее она наскоро приняла ванну, оделась и сто раз повторила матери, что будет прилично вести себя в присутствии столь знатных особ. Выйдя на крыльцо с мокрыми локонами, она направилась к тому месту, где ждал элегантный экипаж.
К счастью, пока они ехали, короткие локоны успели почти высохнуть. Простое белое платье из канифаса было, как того требовала мода, отделано по подолу несколькими рядами сиреневых лент. Такая же лента переливалась в волосах. Она совершила нечто похожее на чудо, сумев привести себя в порядок за такое короткое время.
Вот только яркий румянец на щеках определенно не соответствовал моде.
И она предпочитала не думать о причинах появления этого румянца: то ли из-за спешки, то ли потому, что вновь увидит Даффа. В отличие от матери, которая до сих пор цеплялась за романтические фантазии, она давно отреклась от подобных глупостей.
Нет, она вполне понимала то обстоятельство, что аристократ желает побыть в ее обществе. Очевидно, он ищет чего-то большего, чем мимолетное удовольствие… но она давно поняла, что это не довод.
Но несмотря на холодный прагматизм и логические рассуждения, Аннабел была до глубины души потрясена, впервые увидев лежавшего в постели Даффа. Он был необыкновенно бледен. Глаза закрыты, грудь вздымается едва заметно, дыхания почти не слышно.
Сидевшие у постели родители поспешно поднялись, чтобы приветствовать ее.
– Огромное спасибо за то, что приехали, мисс Фостер, – прошептала герцогиня, сжимая ее руку. В глазах ее светилось неподдельное облегчение. – Дафф с нетерпением ждал вас. Как и все мы.
Герцог тоже подошел и, в свою очередь, поблагодарил Аннабел зато, что сразу откликнулась на его письмо.
– Как видите, – добавил он, слегка дрожащим от эмоций голосом, – состояние нашего сына оставляет желать лучшего. Но мы надеемся, что ваше присутствие ободрит его.
– Совершенно верно, – согласилась герцогиня и показала на ряд стульев у окна. – Пожалуйста, садитесь. Я пошлю за чаем… или вам больше по вкусу шерри? Доктор дает Даффу небольшие дозы морфия. Но скоро его нужно кормить бульоном, поэтому он вот-вот очнется.
– С удовольствием выпила бы шерри. Я еще никак не приду в себя после поездки.
– Разумеется. Мы крайне признательны вам за приезд. Садитесь, прошу вас. Я сейчас велю принести шерри и бренди для тебя, дорогой, – добавила герцогиня, улыбнувшись мужу. – Джулиус ненавидит шерри, как большинство мужчин.
В ожидании напитков герцогиня сообщила о состоянии здоровья Даффа и предписаниях врача. Лакей принес обещанный шерри, и Аннабел с благодарностью пригубила рубиновый нектар. Время от времени герцог вставлял в беседу пару слов, и его сдержанные манеры болезненно напоминали Аннабел Даффа. Разговор в основном вела герцогиня. От нее Аннабел узнала об исходе несостоявшейся дуэли и те скудные сведения, которые Элспет смогла сообщить о гибели Уоллингейма. Оказалось, что Дафф нашел последнего в заведении Абигейл Флеминг. Аннабел слегка подняла брови, хорошо зная, какого рода дополнительные услуги предоставляет Абби. Но сейчас се интересовало другое.
– Насколько я поняла, именно люди мисс Флеминг и стали орудием мести Уоллингейму, – объясняла герцогиня. – И должна сказать, что от души одобряю ее действия. Только законченный мерзавец мог стрелять в безоружного человека.
– Признаюсь, мне весьма утешительно слышать, что его больше нет, – кивнула Аннабел. В этот момент она не испытывала ничего, кроме искренней радости. – В нем не было ни капли человечности.
– Большинство лондонцев согласятся с вами, – заметил герцог. – Хотя, должно быть, это у них наследственное. Какой-то родственник предъявил права на титул, и, по слухам, он еще хуже своего предшественника.
– Довольно об этих жалких негодяях, – решила герцогиня. – Лучше расскажите, мисс Фостер, как поживают ваши родные.
– Они прекрасно устроились. Как вы, должно быть, знаете, – продолжала Белл, поскольку сыщики с Боу-стрит уже наверняка успели доложить хозяевам о составе семьи Аннабел, – с нами двое детей. Моя сестра недавно умерла родами, и нам приходится заботиться о маленькой Силии. Пришлось взять кормилицу с ребенком и ее жениха.
– Полагаю, вы очень заняты. Малыши требуют постоянного внимания.
– Да, я очень быстро это поняла. Но маленькая Крикет, как мы ее называем, – настоящее чудо.
– Вам повезло. Но как только ваша матушка немного отдохнет, вы должны привезти ее к нам на чай вместе с Крикет. Обожаю маленьких детей.
Аннабел, уже успевшая немного освоиться, весело сообщила:
– Дафф удивительно хорош с детьми. Мгновенно очаровал наших девочек, когда приехал на чай.
– Дафф привык играть с детьми, тем более что его племянники и племянницы вечно крутятся под ногами. И он весь в отца, – заметила Элспет, гладя руку мужа. – Джулиус очень любит всех наших детей и даже сам ухаживал за ними, не так ли, дорогой?
– Не вижу смысла передоверять надзор за детьми слугам, – объявил герцог.
– Совершенно верно. Видите, насколько он современен, – улыбнулась герцогиня. – Мы не придерживаемся старомодных правил воспитания детей.
– О, если речь идет о моей жене, она вообще не придерживается никаких правил, – хмыкнул герцог, лукаво блестя глазами.
– Можешь смеяться надо мной сколько угодно, дорогой, но посмотри, какие чудесные у нас дети! Все, как один, красивы, добры и умны.
– Еще бы! – воскликнул герцог, подмигнув Аннабел.
Та улыбнулась, чувствуя, что словно попала в волшебный мир. Теперь она лучше понимала, почему Дафф так мил и дружелюбен, так уверен в себе. Герцог и герцогиня обожали своих детей и друг друга. Дом Уэстерлендов был местом, в котором царила атмосфера любви, и малыши буквально расцветали, как цветы под заботливой рукой садовника.
– От всех этих разговоров о детях я ужасно расчувствовалась, – всхлипнула герцогиня. – Вы должны привезти к нам Крикет. Должна же и я насладиться ее обществом.
– Я слышал имя Крикет? – Несмотря на то что доносившийся с постели голос был хриплым со сна, в нем звучали знакомые шутливые нотки. – Подойдите и дайте мне взглянуть на вас.
Аннабел смутилась: каждый мог расслышать, как тепло и нежно он зовет ее.
Герцогиня немедленно встала, многозначительно глянула на мужа и с привычной учтивостью объявила:
– Пожалуй, мы оставим вас поболтать вдвоем.
Дверь спальни бесшумно закрылась.
– Почему ты так долго не приходила? – прошептал Дафф. – Я умирал от желания видеть тебя.
– Очень забавно, – сухо бросила Аннабел, поспешно подходя к окну, чтобы скрыть обуревавшие ее эмоции. – Тебе следовало бы найти менее убийственный способ заманить меня в Лондон.
– Я думал, ты по достоинству оценишь разыгравшуюся драму.
Он еще и улыбается, несмотря на бледность и слабость. Темные локоны в беспорядке раскинулись по белой подушке.
– Человеку вроде тебя не требуется дополнительная драма, – невольно улыбнулась она. – Ты и без того достаточно энергичен.
– И все же ты скрылась, – выдохнул он, вопросительно глядя на нее.
– Не от тебя. От Уоллингейма.
– Тебе следовало сказать мне, – уже громче упрекнул он. Теперь он чуть больше походил на себя прежнего.
– Не хотела спорить.
– Вот как!
– Не смотри на меня так! Ты знаешь, что я права.
Он попытался пожать плечами, но лишь поморщился.
– До сих пор не могу свободно двинуть ни рукой, ни ногой, И ты была права: я бы попытался остановить тебя.
– И ни одного возражения? – усмехнулась она. – Ты меня поражаешь.
– Не воображаешь же ты, что я столько дней ждал тебя ради того, чтобы тут же начать пререкаться, – улыбнулся он. – Не настолько я глуп. – Голос его неожиданно смягчился, стал тише. – Подойди ближе, чтобы я смог коснуться тебя.
Почему на нее так действуют красота его милой улыбки и взгляд темных глаз? Какое ей дело до того, что он ее хочет? Нужно постараться обо всем забыть и считать Даффа всего лишь очередным поклонником, не больше и не меньше. Но с ней что-то произошло, и теперь она не так холодно-расчетлива, как была в прошлом. Что тут скрывать: она тоже жаждет его прикосновений.
Он неуклюже шевельнул рукой, лежавшей поверх одеяла, и по лицу было видно, как тяжело дается ему малейшее движение.
Она ощутила, как переполняют глаза непрошеные слезы, но усилием воли подавила готовые вырваться рыдания и улыбнулась.
– Рада, что у вас такой превосходный доктор, – небрежно бросила она, пытаясь взять себя в руки, полагаясь на свой актерский опыт, чтобы не выглядеть влюбленной дурочкой. – Твои родители рассказали мне о Джеймсе Стюарте и о том, как он тебя спасал.
– При том расстоянии, с которого стрелял Уоллингейм, я не отважился бы отдать себя в руки английского доктора. Тем более что рассчитывал снова увидеть тебя и продолжить нашу восхитительную дружбу.
– Вижу, своего обаяния ты не потерял, – беспечно заметила она.
– Как и остальных способностей, – заверил он с ухмылкой.
– Наверное, следует держаться подальше от тебя.
– Ты в полной безопасности, дорогая. Если я попробую что-то предпринять в отношении тебя, боюсь, что истеку кровью, как зарезанная свинья, а матушка поднимет такой шум, что будет слышно даже в Брайтоне.
– Значит, пока мне ничто не грозит.
– Именно «пока». Помни об этом. Теперь, с твоим приездом, у меня появился огромный стимул к выздоровлению.
Его родители сказали то же самое, хотя в более вежливых выражениях. Нет, она очень хотела помочь Даффу поскорее встать на ноги. Больше всего на свете. А вот до какой степени она готова посвятить себя Даффу… над этим стоило подумать. В любом случае никогда не следует строить далеко идущие планы: жизнь ненадежна. Этот урок она усвоила в тринадцать лет, когда впервые заболел отец.
Но секунду спустя, коснувшись руки Даффа и осторожно сжав его пальцы, она отчего-то ощутила, что пришла домой после долгого отсутствия. До этой минуты она никогда не испытывала подобных эмоций: отчасти сострадание и нежность, но в основном – чистое, яркое, незамутненное наслаждение, настолько шокирующее, что пело в крови торжествующим гимном.
– Останься со мной, – попросил он, впившись в нее знакомым дерзким, высокомерным взглядом.
Аннабел не ответила. Да и что ответить, когда всеми фибрами своего существа она сознавала, до чего же невозможно согласиться на его требование.
– Только скажи «да».
Нет, нет, нет…
– Да, – прошептала она. Сердце взяло верх над разумом.
Его улыбка согрела не только ее душу, но и всю комнату. И словно волшебной кистью каким-то образом стерла и ее прошлое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31