– Пожалуй, не стоит, – покачала она головой. – Это может встревожить матушку.
– Твоя матушка вряд ли будет возражать против одной-двух горничных, не так ли?
Что же касается охранников… он позаботится, чтобы они не попадались на глаза домочадцам Аннабел. Но они будут охранять дом день и ночь. Если не для ее, то хотя бы для его спокойствия.
– Согласна, – кивнула она, не желая продолжать спор.
– Вот и хорошо. – Он снова нежно сжал ее пальцы. – Скажи, что будешь думать обо мне сегодня ночью.
– Как я могу не думать? – улыбнулась она. Человека, подобного Даффу, забыть нелегко.
– Приеду завтра в десять. Жаль, что не могу поцеловать тебя сейчас.
– Очень жаль. Но мама и Молли скорее всего подглядывают в окна.
– Поэтому я должен вести себя прилично, – вздохнул Дафф.
– Боюсь, что так, – прошептала она, смаргивая неизвестно откуда взявшиеся слезы.
– Дорогая, умоляю тебя, не плачь, тем более что я не могу обнять тебя и утешить.
Она по-детски шмыгнула носом и улыбнулась дрожащими губами.
– Ну вот, я уже успокоилась. Просто нервы шалят после случившегося.
– Обещаю, Уоллингейм оставит тебя в покое. Даже не вздумай волноваться!
Она кивнула, вновь сдерживая слезы.
– Не буду. До завтра, милый.
Если Дафф немедленно не уедет, с ней начнется настоящая истерика.
Он отпустил ее руку, слегка поклонился и с улыбкой ушел.
Когда фаэтон отъезжал от ворот, Дафф помахал на прощание.
Усилием воли она продолжала улыбаться, пока он не скрылся с глаз. И только тогда вытерла слезы, повернулась и решительно направилась к коттеджу.
Они должны исчезнуть к утру.
Ни в коем случае нельзя оставаться теперь, когда Уоллингейм узнал, где она живет.
Он вернется. Сомнений в этом нет. Даже если Дафф сумеет защитить ее, что тоже еще не известно, учитывая предательскую натуру Уоллингейма. Именно из-за последнего она и не хотела покровительства маркиза. Потому что всегда избегала положения содержанки.
Аннабел давно решила, что, несмотря на довольно свободный образ жизни, она по крайней мере сохранит независимость. И как бы она ни наслаждалась обществом Даффа, – весьма слабое определение того рая, который он предлагал, – стоит позволить ему поставить на ней свое тавро, и он поведет себя ничем не лучше остальных мужчин.
Она долго придерживалась своего собственного свода правил. Первое – дарить благосклонность только тому, кто ей мил. Второе – не позволять мужчинам командовать ею. И третье – только она сама решает, когда разорвать связь.
Во многих отношениях она ничем не отличалась от аристократок, играющих в любовь. Просто имела несчастье родиться в семье ремесленника, а не в богатом доме. Благородные леди забавлялись, меняя партнеров и увлекаясь постельными играми. Как только высокородный лорд получал наследника, то есть его жена рожала одного-двух сыновей, общество было склонно смотреть сквозь пальцы на подобные связи, лишь бы все обходилось без скандала.
Впрочем, сейчас эти сравнения вряд ли уместны. Главное – придумать объяснение поспешному отъезду, причем такое, которое не встревожит ее мать.
Самое позднее к полуночи они должны исчезнуть и оказаться далеко от деревни, когда завтра утром приедет Дафф.
Как ей не хотелось покидать его! Если бы имелся способ попрощаться как следует без необходимости что-то объяснять, она так и сделала бы. Но, хотя Дафф мил и добр, очарователен и любовник прекрасный, все же не предлагает ничего, кроме мимолетного романа. Она предпочитает жить по-своему.
«Возможно, лучше всего подойдет остров Уайт», – думала она, полная решимости не мучиться мыслями о том, что никогда не сможет быть с Даффом. Да и вообще плакать над потерянными наслаждениями – пустое занятие. У нее и без того много срочных проблем. Итак, морской воздух бодрит, расстояние от Лондона довольно значительное, а уединенное местоположение просто идеально подходит для того, кто желает укрыться в уединении.
И ее мать знала остров. В детстве она отдыхала там с дедушкой и бабушкой.
В конце концов лето – идеальное время, чтобы отдохнуть на море.
Глава 21
Герцог и герцогиня наслаждались минутами покоя после ленча. Дети и внуки разбежались по своим делам, и, прежде чем встать из-за стола, супруги решили выпить еще по чашечке чаю. Но тут вошедший лакей вручил герцогу записку.
Поспешно развернув смятый листок бумаги, герцог пробежал глазами немногочисленные строчки.
– Это от Даффа.
Герцог протянул записку жене и обратился к принесшему записку слуге:
– Кто доставил это в дом?
– Не знаю точно, ваша светлость.
– Этот человек все еще здесь?
– Он, вероятно, ушел, милорд.
– Найди его и приведи обратно. Скорее, – резко велел герцог. Как только слуга выбежал из столовой, Джулиус повернулся к жене: – Дафф не объяснил, почему уезжает в Лондон.
– Мы с тобой знаем почему, – ответила герцогиня, хотя, судя по поджатым губам, думала в это время о миллионе других причин.
– Может, гонец способен пролить свет на внезапный отъезд нашего сына.
– Уверена, что это так и есть, – пробормотала жена. Но ее лицо тут же просветлело, и, поспешно отодвинув стул, она поднялась, прежде чем лакей успел ей помочь. – Пока ты ожидаешь этого человека, милый, – ласково объявила она, – я, пожалуй, поднимусь наверх и скажу девочкам, что мы уезжаем в столицу. Сейчас пошлю слугу на конюшню к Джайлзу. Пусть передаст, что он нам нужен в доме.
– Дафф может посчитать, что ты вмешиваешься в его дела, – остерег муж.
Элспет улыбнулась:
– Но, дорогой, это право каждой матери. Нам нравится думать, что мы помогаем своим детям.
– Твоя помощь может не пригодиться, если Дафф вернется до того, как мы успеем приехать в Лондон, – мягко заметил Джулиус. – Ты об этом подумала?
– Но, дорогой, ты же читал записку. Уверена, это связано с какими-то неприятностями.
– Откуда ты вывела такое заключение? Из нескольких жалких строчек?
Жена ответила ангельской улыбкой.
– Материнская интуиция, дорогой. Доверься мне. Но обязательно дай знать, что скажет человек, доставивший записку. А пока я присмотрю, чтобы девочки как следует приготовились к поездке. А ты тем временем прикажи готовить экипажи.
Герцог давно приучился не игнорировать материнскую интуицию жены. Обычно она знала, о чем говорит. Но, поговорив с местным фермером, принесшим записку от сына, он получил дополнительные сведения, которые и не замедлил сообщить Элспет:
– Этот человек живет на маленькой ферме рядом с охотничьим домиком. Он как раз пропалывал огород, когда подъехали два всадника и попросили отнести нам записку. Очевидно, Дафф уже отправился в путь, когда вдруг вспомнил, что неплохо бы известить нас о своих планах.
– Этим объясняются краткость записки и плохой почерк. Он писал, сидя в седле. Как мило с его стороны подумать о нас, – заметила Элспет, которая, как все любящие матери, была склонна прощать детям их промахи.
– О да, мы должны считать себя счастливчиками, потому что он подумал о нас, – съязвил герцог.
– Совершенно верно, дорогой, – без всякой иронии ответила Элспет. – Какой милый мальчик! Так ты понял наконец? Мисс Фостер – вот причина, по которой Дафф променял уединенную жизнь на яркие огни Лондона.
– Но фермер ничего о ней не знает. Я обиняками расспросил его.
– В таком случае нам не помешает завернуть в Шорем по пути на юг. Считай это чем-то вроде разведки.
– Может, нам следует поехать одним.
– Ты абсолютно прав. Как я ни обожаю наших девочек, они любят посплетничать, а дорогому Даффу это ни к чему. Пока он… еще… на пути… к выздоровлению.
Герцогиня всегда пользовалась самыми мягкими выражениями для описания эмоционального состояния сына.
Герцог, однако, был более реалистичен и знал, что иногда война необратимо ломает душу и характер человека. И хотя искренне желал сыну полнейшего выздоровления, каким бы ни был исход, будет защищать и поддерживать его.
Мисс Фостер, очевидно, сотворила чудо за какие-то несколько дней, чем заслужила вечную благодарность герцога. Теперь он у нее в неоплатном долгу.
– Мы попросим Джайлза сопровождать девочек. Я велю приготовить дорожный экипаж. Там хватит места всем, хотя подозреваю, что Джайлз предпочтет скакать верхом, вместо того чтобы развлекать кучу детей в духоте экипажа.
– Я тоже в этом уверена, – заметила герцогиня с легкой улыбкой. – И поскольку все знают, как тщательно я закрываю дом перед отъездом, они с радостью поедут вперед.
– Что мы скажем мисс Фостер, если вдруг увидим ее в Шореме?
– Мы ее не увидим. Право, дорогой, не думаешь же ты, что наш сын помчался бы в Лондон, останься она в деревне?!
Герцог вопросительно вскинул брови.
– И все же ты собираешься посетить ее дом.
– На всякий случай, дорогой, только на всяким случай. А теперь, будь так добр, передай Джайлзу, когда придет, что он будет сопровождать девочек. А я тем временем поговорю с остальными.
Менее чем через три часа все семейство Д'Абернонов отправилось в путь. Еще полчаса спустя герцог и герцогиня, завернувшие в Шорем, стояли перед дверью коттеджа матери Аннабел.
– Очевидно, никого нет дома, дорогая, – заметил Джулиус. – Можно не стучать.
– Но мне так легче, – заупрямилась Элспет, продолжая колотить в дверь. – Посмотри, не оставили ли они каких-то слуг, хотя мне так не кажется. Очень странно, – пробормотала герцогиня, не зная, что и думать.
И когда супруги уже катили на юг в удобной карете, герцогиня задумчиво произнесла:
– Не думаешь, что у коттеджа заброшенный вид? Ни одного человека поблизости. Такое впечатление, будто все обитатели решили разом исчезнуть.
– Может, у них вообще не было слуг.
– Мисс Фостер – отнюдь не нищая. Все знают, в какую сумму ей обошелся лондонский дом. Уверена, что ей по карману содержать горничную или кухарку. Правда, Дафф не упоминал о точном составе семьи.
– Мы узнаем, как только доберемся до Лондона.
– Спасибо за хладнокровный совет и поддержку, дорогой. Я ценю твое понимание.
– Милая, поверь, я беспокоюсь за сына не меньше тебя. Будем надеяться, что с ним все хорошо, – улыбнулся Джулиус, – и, возможно, с мисс Фостер тоже.
Пока экипажи катились по дороге, Дафф уже отдавал поводья молодому парню на Кингс-плейс. Он уже побывал в городском доме Аннабел, оказавшемся закрытым. Поэтому решил искать Уоллингейма по клубам, сейчас остановился у любимого игорного заведения графа.
Дафф ни на минуту не сомневался, что Уоллингейм похитил Аннабел. Как не сомневался, что заставит негодяя платить за преступление.
– Подожди здесь, – велел маркиз Эдди, который попытался было спешиться. – Я дам тебе знать, останемся мы или нет.
С этими словами он устремился к крыльцу дома, фасад которого был украшен изящной колоннадой, в два прыжка оказался наверху, поднял медный молоток и постучал.
Дворецкий, открывший дверь, с пренебрежением осмотрел пыльную одежду и сапоги Даффа. Но когда взгляд упал на лицо маркиза, он расплылся в радостной улыбке.
– Милорд Дарли! – вскричал он. – Какое удовольствие снова видеть вас! Мисс Абби будет просто счастлива, узнав, что вы снова в городе! Прошу, входите! Она наверху. Дорогу вы знаете.
– Спасибо, Уиллис. Вижу, здесь собралась обычная толпа, – заметил Дафф, кивком показав на смежные комнаты.
– У мисс Абби ведется честная игра, милорд. Поэтому и клиентов много.
– Мудрая женщина. И деловая, – пробормотал Дарли, направляясь к широкой лестнице, освещенной великолепной хрустальной люстрой. Прежде он часто бывал в этом доме и поэтому уверенно взбежал наверх, повернул направо и зашагал по коридору, пока не остановился перед последней дверью слева. Стукнув дважды, он, не ожидая ответа, вошел.
– Если не возражаете, – раздался язвительный голос дамы, стоявшей у полки с книгами, – попрошу вас прежде дождаться разрешения войти.
Дафф захлопнул дверь.
– А если не дождусь? – улыбнулся он.
– Дафф! Дорогой Дафф!
Абигейл Флеминг, рыжеволосая владелица самого известного в Лондоне игорного заведения, круто развернулась, широко раскинула руки и довольно засмеялась:
– Наконец-то ты вернулся, дорогой мой! Иди и поскорее поцелуй меня, негодяй! Жизнь без тебя была невыносимо тоскливой.
– Ты превосходно выглядишь, Абби! – заметил Дафф, оценивающе оглядев великолепную фигуру в ярко-желтом платье с модным низким декольте. Он обнял ее и поцеловал в щеку.
Она слегка откинулась и уставилась на него с лукавым блеском в фиалковых глазах.
– И ты называешь это поцелуем после скольких лет отсутствия? – промурлыкала она. – Я уверена, что ты способен на большее.
Он опустил руки, отступил и едва заметно улыбнулся.
– Ты должна забыть о моем бурном прошлом, милая Абби. Существует возможность… – он поколебался и, решительно пожав плечами, добавил: – возможность того, что я наконец влюблюсь. Ну да, не смотри на меня так. Я потрясен не меньше тебя.
Скрывая досаду от перспективы потерять одного из своих самых блистательных любовников, Абби взяла его за руку и наградила чарующей улыбкой.
– Значит, первый повеса Англии был сражен стрелой Купидона! Я действительно поражена. Но пойдем, любовь моя, сядем, и ты расскажешь мне о богине, укравшей твое сердце.
Она подвела его к креслу, сама устроилась напротив, откинулась на спинку и грациозно взмахнула рукой, давая понять, что слушает.
– Начни с самого начала, дорогой Дафф. Я хочу знать все об этом невероятном романе.
– Честно говоря, я встретил ее всего четыре дня назад… вернее, встретил снова и заговорил впервые за… – Он смущенно заерзал в кресле. – У тебя не найдется бренди?
– Разумеется, дорогой.
Она слышала о его бедах, связанных с войной. А теперь еще и это. Дарли, который говорит о любви через четыре дня знакомства? Поразительно!
Пытаясь заставить его расслабиться, Абби оживленно передавала последние городские сплетни и одновременно наливала бренди себе и Даффу, после чего вновь уселась и подняла свой бокал.
– За твое возвращение, Дафф, – улыбнулась она. – И за превратности любви.
– Спасибо. Хорошо возвращаться к друзьям. – Дафф одним глотком осушил бокал и отставил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31