С ней никогда. Я признаюсь, мне очень страшно.
Он крепко обнял ее.
— Не волнуйся за нас, дорогая. Позволь позаботиться обо всем мне, дай мне все устроить. Ты теперь мать и должна заботиться о нашем сыне. — Эдвард нежно поцеловал ее в щеку.
Кейт ищущим взглядом смотрела ему в лицо.
— Я так беспокоюсь за Энн. Она любит тебя, Эдвард, — как я могу ее винить? Мне кажется, я должна сказать ей правду. До того, как станет слишком поздно, до того, как она полюбит тебя так же сильно, как я. Я не хочу, чтобы у нее разбилось сердце, Эдвард.
— Нет. Ничего подобного ты не сделаешь, — резко возразил он. — Я запрещаю тебе, Кейт, говорить с ней о нас. Слышишь?
Эдвард никогда не говорил с ней таким тоном. Кейт опешила.
— Да. Я слышу тебя. Ты выразился очень ясно.
— Прошу прощения за мой тон. Но ситуация и без того уже очень сложная. Мне нелегко каждый день вести сражение с Коллинзуортом. Но, — мрачно улыбнулся Эдвард, — отец не заставит меня пойти к алтарю.
— Еще как заставит. Разве ты не понимаешь?
Он замер.
— Нет. Не заставит. Я предпочитаю все потерять. Если Коллинзуорт вздумает снова шантажировать меня, ему это не удастся. Я уйду — помяни мое слово, Кейт, — навсегда.
— Боже, что я наделала! — воскликнула она. — Отец шантажирует сына. Между вами встали угрозы, злоба и даже ненависть. Я по твоим глазам вижу, что ты ненавидишь его! — Как могла их любовь дойти до такого?
Эдвард крепко обнял Кейт.
— Я ничего не хочу менять, потому что у меня есть ты.
Но она не успокоилась. Ей было страшно.
Джил переключила скорость и резко вывернула руль, чтобы обойти справа две стоящие машины. Завизжали покрышки, крыло ее автомобиля чиркнуло по заднему бамперу красного автомобиля, «тойота» подпрыгнула, посыпались искры. Джил заметила в своем зеркале отражение побелевшего лица одного из водителей.
Перед ней через перекресток ехали в двух направлениях машины. Встречного транспорта не было — из-за красного света. Джил продолжала жать на тормоз, но безрезультатно — «тойота» катилась по инерции, а спидометр не показывал снижения скорости. Ладони Джил, сжимавшие руль, вымокли. Она прерывисто вздохнула. Навстречу ей с перекрестка повернул голубой седан. Чтобы избежать лобового столкновения, Джил крутанула руль резко вправо.
«Тойота» развернулась почти на триста шестьдесят градусов. Люсинда снова закричала.
Когда «тойота» крутанулась, все поплыло перед глазами — голубой седан, деревья, дорожное ограждение, огни светофора. На них надвигался телеграфный столб. Темное, почти черное дерево, все ближе и ближе. И Джил подумала: «О Господи, опять, только не это!»
Левым крылом «тойота» задела столб, и машину отбросило на металлическое ограждение, на другую сторону дороги.
Голова Джил мотнулась вперед, и девушка уткнулась в надувную предохранительную подушку. И внезапно все стихло.
Джил смотрела перед собой через уцелевшее стекло на серые прутья ограждения, за которыми была лужайка, кирпичная стена, а за ней — симпатичный деревянный домик. Ее сердце снова забилось. Она жадно глотнула воздуха. «Тойота» очень сильно пострадала спереди, врезавшись прямо в ограду. Джил сжимала руль так, что онемели пальцы. Ее начало трясти. Дышать было по-прежнему трудно, она никак не могла набрать в легкие достаточно воздуха.
В мозгу билась единственная мысль: «Это случилось опять».
Перед ней встало окровавленное лицо Хэла, вспомнились его слова о любви к Кейт…
Послышался вой сирен.
— Люсинда, — прошептала Джил. Если с ней что-то случилось, она никогда себе этого не простит. — Люсинда!
— Джил, — выдохнула та. Лицо у нее было серо-зеленым, но взгляд встретился с глазами Джил, очки куда-то исчезли.
Сирены звучали все громче.
— Ты цела? — спросила Джил. Казалось, Люсинда не пострадала, только под глазом появился синяк.
Люсинда не ответила. Джил увидела, что ее лицо еще больше посерело, голова откинулась назад, и она потеряла сознание.
Перепуганная Джил кое-как отцепила ремень безопасности, отпихнула надувную подушку и выбралась из машины. Краем глаза она заметила спешивших к ней полицейских, на крыше их машины мелькали огни.
— Скорей! — крикнула она, размахивая руками. — Здесь на переднем сиденье женщина без сознания!
Потрясенная Джил смотрела, как один из полицейских схватился за рацию, а второй побежал к той стороне машины, где сидела Люсинда. Будто сквозь туман, Джил увидела, как полицейский наклонился к машине, где все еще находилась Люсинда. Реальность стала распадаться на куски, Джил ощущала себя сторонним наблюдателем. Колени у нее подогнулись, и она опустилась на землю.
У них отказали тормоза. Они чуть не погибли.
Кто-то чуть не убил их.
Раздался вой сирены приближавшейся машины «скорой помощи».
— Мисс?
Джил не могла поднять глаза, она почти не слышала полицейского позади себя. Джил подтянула дрожащие ноги к груди. Больше она не верила в случайности.
Леди Э. мертва. Ее квартиру обыскали. И теперь вот это.
Кто-то ответствен за испорченные тормоза. И кто бы он ни был, ему было все равно, погибнет Джил или нет.
Или может, он — или она — действительно хотел, чтобы она погибла.
— Мисс, вы не ранены?
Джил наконец подняла глаза на стоявшего перед ней полицейского. Ее все еще трясло. «Скорая» остановилась рядом с полицейской машиной. Джил как во сне смотрела на выскочивших медиков, которые с носилками побежали к «тойоте».
Она обратилась к полицейскому;
— С ней все в порядке?
— Не знаю. Ее вынимают из машины.
Джил встала, цепляясь за руку полицейского. Люсинду укладывали на носилки. Девушка, спотыкаясь, побежала туда.
— Как она?
— Как будто ничего не сломано. Низкое кровяное давление, пульс ровный. Похоже, она просто потеряла сознание. Вот, уже приходит в себя.
Подавив крик, Джил смотрела, как дрогнули и затрепетали веки Люсинды, когда носилки ставили в машину. Джил закрыла руками глаза и расплакалась.
— Мисс! — Это был полицейский. — Вас мы тоже отвезем в больницу.
Джил кивнула, не отрывая ладоней от лица. С Люсин-дой все в порядке. Слава Богу!
И внезапно на нее накатилась слепая ярость.
Того, кто это сделал, надо остановить.
А вот ее никто не остановит.
Джил осознала, что смотрит прямо на полицейского, и, видимо, на ее лице была написана такая злость, что он растерялся.
Она глубоко вздохнула. Полиции нельзя говорить ничего, что может возыметь какие-то последствия.
— Тормоза не работали.
Подошедший к ним второй полицейский мрачно сказал:
— Я знаю. Я посмотрел, пока врачи вытаскивали вашу подругу. Шланг был перерезан. У вас вытекла тормозная жидкость, мисс.
Джил уставилась на него. Это явно было сделано намеренно. Но кем?
И вдруг она вспомнила, как Алекс и Люсинда стояли на улице перед домом Люсинды вчера днем. Алекс, который провел всю ночь с ней.
Алекс, который мог тихонько выбраться из постели в любой момент, пока она спала.
Джил проснулась от криков чаек. Мягкое, окутанное дымкой солнце прокралось в большую бело-желтую комнату, где она спала. Моргнув, девушка осознала, что лежит на кровати под балдахином, обвела взглядом стены, оклеенные ворсистыми обоями, увидела серое утреннее небо за окном и замерла. Она приехала в Стэнсмор перепуганная и измученная, добравшись до Йорка на поезде, а потом взяв такси. Проведя после аварии целых два часа в полицейском участке, оттуда Джил прямиком отправилась на Пэддингтонский вокзал, не обращая внимания на возражения Люсинды. Та чувствовала себя нормально, и ее вскоре отпустили из больницы. Она отделалась несколькими синяками и ушибами. Джил не хотела откладывать отъезд из Лондона ни на один день, преисполнившись решимости ехать на север. Она боялась оставаться в городе.
Когда прошлым вечером, в половине двенадцатого, такси высадило Джил возле дома, экономка тепло приветствовала ее, как старого друга семьи или ожидаемого гостя. Джил немедленно провели в ее комнату.
Она полежала еще минуту. Сон был блаженством, благословением. Она так устала, что не видела снов, ни о Кейт, ни о том, что кто-то желает ее смерти.
Мысли об Алексе причиняли боль.
Боже, и она еще спала с ним!
Люсинда, как оказалось, рассказала Алексу об их планах. Но Джил не желала даже думать о причастности Алекса к смерти леди Э. И к испорченным тормозам. Она предположила, что Алекс тут же сообщил эту информацию Томасу, и Томас сам перерезал шланг. Джил надеялась, что это так, но не была уверена.
Девушка села в кровати. Она оставила окно открытым, и сейчас в комнате стало прохладно. Она встала и закрыла окно. Глядя на окутанные туманом болота, Джил размышляла о том, что кто-то пытается ее убить, и все указывает на Алекса.
Она умылась и быстро надела джинсы и ботинки. Потом, стараясь не смотреть на дверь комнаты, где несколько дней назад жил Алекс, вышла в коридор и спустилась в столовую. Налила себе кофе и, пройдя по дому, оказалась в маленьком кабинете, где они с Алексом просматривали гроссбухи поместья.
Выглянув в коридор и убедившись, что там никого нет, Джил осторожно закрыла дверь, но не заперла ее. Включила лампу и слегка раздвинула шторы. Сквозь эту щелку она увидела скалы, далекую полоску пляжа и море. По пляжу кто-то гулял — маленькая фигурка, над головой которой вились чайки. Она отвернулась от захватывающего вида и плотно задернула шторы. Сердце колотилось, в голове проносились тысячи заготовленных объяснений на случай, если ее застанут здесь. Джил сняла с полки тома за годы короткой жизни Кейт и начала просматривать их, страница за страницей. Каждые пять минут она поднимала голову и прислушивалась, не идет ли кто.
Расслабиться Джил не могла. Задача казалась невероятно объемной, записей было бесчисленное множество, регистрировалось все, вплоть до мельчайшей покупки для кухни. А что, если есть запись, касающаяся пребывания Кейт в детской больнице Йорка?
Оживившись, Джил пролистала страницы за май 1908 года. Ничего. Девушка помрачнела. Возможно, она тратит время впустую.
Затем Джил осознала, что смотрит на страницу, где были записаны выплаты жалованья служащим за декабрь. В глаза ей бросилась фамилия Барклай. Джил оцепенела.
Некто Джонатан Барклай получил десять фунтов в качестве подарка к Рождеству. Барклай, подписавший счет за пребывание Кейт в больнице, состоял на службе в этой семье.
Дрожа от возбуждения, Джил сообразила, что рядом с именем каждого служащего был указан род его занятий — экономка, дворецкий и тому подобное. Рядом с фамилией Барклая такой записи не было. Это насторожило Джил. Но самое главное — Барклай существовал и теперь не было никаких сомнений в его связи с этой семьей!
Джил вернулась назад на год, просматривая строчки в поисках его имени. Оно не появлялось.
Тогда она вернулась в май 1908 года и нашла запись, которую искала. Покупка, сделанная для лорда Бракстона в середине месяца, на сумму семь фунтов пять шиллингов, однако в отличие от других записей здесь не было указано, что это за покупка. Но какое это имеет значение? Кейт только что родила Питера — и вот доказательство, что Эдвард был здесь, в Стэнсморе, всего в нескольких милях от больницы.
Джил все ближе подбиралась к правде. И не сомневалась в этом. Правда находилась в Йоркшире. Она перелист-нула еще несколько страниц назад. Ее глаза расширились при виде записи от 22 апреля: «Лорд Бракстон прибыл в шесть часов вечера с мистером Барклаем на неопределенный срок».
— Боже мой! — прошептала Джил, а потом улыбнулась. Вот доказательства, которые она искала. Возможно, Барклай был его дворецким, лакеем или секретарем. Она никогда не узнает этого. Но он работал на Эдварда, ибо получил праздничные премиальные, — и они оба с Эдвардом были в деревне, когда родила Кейт. Тогда Барклай оплатил и подписал счет в больнице.
Пожалев, что у нее нет под рукой ксерокса, Джил помедлила, оглянулась на окно, увидела, что шторы по-прежнему плотно задернуты — и вырвала страницу. Затем, чувствуя себя преступницей, вырвала и страницу с премиальными. Торопливо сложила листки и сунула их в карман джинсов. Потом закрыла толстый том и убрала его на место.
Оказавшись в городе, она сделает копии и отправит по факсу Люсинде — с инструкцией немедленно передать все это в газеты и в полицию, если с ней что-нибудь случится.
Джил вышла из кабинета, плотно закрыла дверь и постояла, прислушиваясь. Ничьих шагов она не услышала. Видимо, никто не знал, где она провела последний час. Джил с облегчением поспешила назад, в центральную часть дома.
Она собиралась вернуться наверх, в свою комнату. Но двери библиотеки были распахнуты. Джил остановилась, ее чувства обострились. Девушку охватило дурное предчувствие, хотя для этого не было никаких причин — в доме царила тишина.
Волосы на затылке у Джил зашевелились.
Стало трудно дышать.
Джил тихонько подошла к дверям в библиотеку. Нет. Этого не может быть. Она замерла на полпути.
На ручке покрытого чехлом кресла она увидела канареечно-желтый кашемировый свитер.
Затем ее взгляд переместился на маленький серый ноутбук на столике рядом с диваном.
Алекс был здесь.

5 октября 1908 года
— Я так рада, что ты пришла, — улыбнулась Энн.
Было не по сезону тепло, и молодые женщины гуляли по лужайке вокруг дома Фэрчайлдов. Празднование дня рождения младшей дочери хозяев было в самом разгаре. Примерно через час гости переместятся в дом, начнется ужин, а за ним последуют бесконечные танцы.
— Спасибо, что пригласила меня, — тихо ответила Кейт.
Она пребывала в состоянии тревоги и депрессии. Хотя Кейт каждый день видела Эдварда и он, как обычно, был ласков и нежен, ей были известны все слухи. Выходила ли Кейт погулять или пройтись по магазинам, она постоянно сталкивалась со знакомыми дамами. И все говорили о приближающейся помолвке. То, что Эдвард отказывался жениться на блестящей невесте — ибо Энн была самой богатой наследницей, — свидетельствовало: он влюблен в свою последнюю любовницу, кто бы она ни была.
Кейт перестала выходить из дома — все это было слишком больно. Ее мучила бессонница, и она потеряла свой всегда хороший аппетит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41