— Вся семья не желала видеть, что происходит с Хэлом у нас на глазах. Он приходил домой на рассвете, спал весь день, от него разило спиртным, он нюхал наркотики, но мы все верили, когда он говорил, что много работает, что устал, что у него простуда, верили всему год за годом. Но однажды Мариза нашла его при смерти от передозировки наркотиков. Она вызвала врачей, сидела с ним в больнице, была рядом с Хэлом, пока он три месяца лежал в закрытой клинике. И провела рядом с ним еще год, пока Хэл находился на амбулаторном лечении. Это был год ее развода, но Мариза все равно была с Хэлом все это время. — Томас кричал и был близок к тому, чтобы разразиться слезами.
Джил дрожала. Она ни о чем не подозревала и была в шоке.
— И вы ничего не знали! — выкрикнул Томас.
Затуманенным сознанием Джил все же сообразила, что Хэл утаил от нее самый важный факт своей жизни. Мариза спасла ему жизнь.
Тогда как она, Джил, погубила ее.
— Почему же тогда Хэл не женился на ней? — спросила она. — Когда это было?
— Он излечился два года назад. Но у Маризы в самом разгаре был чудовищный развод. У нее есть ребенок, сын, а этот итальянец — охотник за деньгами — пытался получить над ним опеку, чтобы давить на нее. Хэл виделся с ней все это время, но в конце концов стало казаться, что развод продлится годы, и тогда год назад Хэл уехал в Нью-Йорк. — Томас мрачно улыбнулся. — Процесс закончился два месяца назад.
Джил покачнулась. О Боже, он собирался оставить ее ради Маризы!
— Нет! — воскликнула она. — Хэл любил меня. Он оставил ее. Последние восемь месяцев он был со мной в Нью-Йорке…
Томас прервал ее:
— Чертовски верно, Хэл был в Нью-Йорке с вами. И думаю, по вполне понятной причине. — Его взгляд скользнул по телу Джил с откровенным, грубым мужским цинизмом.
— С меня довольно! — крикнула Джил, повернувшись так быстро, что впечаталась лицом в грудь Алекса.
— Ты бываешь слишком груб, — сказал кузену Алекс и обхватил ладонями плечи Джил.
Оттолкнув его, она поспешила к двери.
— Я еще не закончил. — Томас быстро последовал за Джил, схватил ее за руку и развернул к себе. Она испуганно вскрикнула.
— Вы здесь по той же самой причине, по которой в первую очередь домогались Хэла. — Глаза Томаса сверкали яростью. — И только посмейте отрицать это!
— Понятия не имею, о чем вы говорите, — выдохнула Джил.
— Замолчи, — решительно сказал Алекс, опустив руку на запястье Томаса и вынудив его отпустить девушку.
Джил прислонилась к двери.
— Почему ты защищаешь ее? Или она и тебя завлекла? — спросил кузена Томас.
— Я этого не слышал. И готов забыть все, что только что произошло, так как ты напился с торя, — резко бросил Алекс. — Томас, ты сам на себя не похож!
Томас посмотрел на застывшую у двери Джил, не обращая внимания на кузена, возможно, даже не слыша его. Он побагровел от ярости.
— Вы домогались Хэла, потому что вы — охотница за деньгами. И явились сюда по той же самой причине.
Потрясенная Джил потеряла дар речи.
— Вы здесь для того, чтобы урвать кусок от денег Хэла. А дальше, не сомневаюсь, вы заявите, что беременны от него.
Джил наконец овладела собой.
— Вы ошибаетесь, — сказала она.
Оттолкнув Алекса, она бросилась прочь.
Глава 3

Джил чувствовала себя живым трупом.
Она медленно натянула серые облегающие брюки и черный пуловер, испытывая такое чувство, будто в ее организме кончилось топливо. Совершенно разбитая, Джил только что поднялась после бессонной ночи. Час за часом до рассвета она терзалась ужасными сомнениями по поводу отношений с Хэлом, ее преследовали обвинения Томаса и сознание того, что Хэл хранил от нее тайну о его борьбе с алкоголем и наркотиками. Но больше всего Джил тревожило намерение Хэла жениться на Маризе.
Томас, вероятно, ошибается.
Но факты говорили о другом.
Джил оделась. Никогда у нее на душе не было так скверно. Теперь она понимала, почему семья Хэла ненавидела ее. Они считают ее охотницей за деньгами. Просто невероятно!
Но больше всего угнетало другое: Мариза спасла Хэлу жизнь, а она, Джил, погубила его.
Любил ли Хэл Маризу? Или все же ее — Джил?
В дверь постучали. Решив, что это горничная, девушка посмотрела на часы у кровати. Почти полдень. Ну и что. Несмотря на проведенные в Лондоне два дня, ее организм так и не привык к другому часовому поясу. Да она и не хотела привыкать. Утро прошло, и Джил порадовалась этому.
Сегодня вечером она улетает домой. Джил ждала этого с нетерпением, хотя понимала, что придется оставить Хэла здесь, за океаном, и она лишь изредка сможет навещать его могилу, может, раз в несколько лет.
Джил уже не знала, какие чувства испытывает к Хэлу — любовь или ненависть. Ей просто нестерпимо было оставаться в семье Шелдонов. Она не вынесла бы новых жестоких открытий, касающихся жизни Хэла, его тайн, которые он хранил от нее.
Джил взяла сумочку и кожаную куртку, намазала губы бежевой помадой и открыла дверь. К ее удивлению, там стояла Лорен, безупречно элегантная, в отутюженных голубых джинсах, темно-синем блейзере, белой блузке на пуговицах и туфлях от Тода.
— Доброе утро, — сказала Лорен, держа руки в карманах блейзера. Она не улыбалась, но и не хмурилась, как два дня назад. — Поскольку вы не спустились вниз, я решила проведать вас.
Облегчения Джил не испытала.
— Надеялись, что я умерла во сне?
Лорен пристально посмотрела на нее.
— Вы очень несправедливы.
— Вероятно. Но не стоит притворяться. Сюда вас привела не забота о моем здоровье. — Джил понимала, что грубит, но говорила правду. Она слишком устала, чтобы и дальше играть в игры.
Лорен шла за ней по коридору.
— Джил. Вчера вечером мы много говорили о вас.
Джил остановилась на лестничной площадке и повернулась к сестре Хэла.
— Томас сожалеет о своем ужасном срыве. Я здесь для того, чтобы извиниться за всех нас.
Джил не верила своим ушам. И она ни за что не поверит, что Томас изменил свое мнение о ней. Он считал ее мерзкой охотницей за богатством. Винил в смерти Хэла. Что же происходит?
— Хорошо, — осторожно отозвалась Джил.
— Мне тоже очень жаль. Это очень трудно. Я говорю не об извинениях. Обо всем. Но Хэл встречался с вами, вы привезли его домой… — Внезапно на глазах у Лорен выступили слезы, нос покраснел, продолжить она не смогла. — Боже мой! — Она отвернулась, плечи ее тряслись.
Глаза Джил тоже наполнились слезами. Вот наконец та общая почва. Джил нашарила в сумочке бумажный платок, смущенно положила руку на плечо Лорен. Та покачала головой, не переставая плакать. Джил подождала и, когда Лорен перестала рыдать, подала ей платок. Лорен осторожно промокнула глаза, стараясь не размазать тушь.
Подняв голову, она встретилась взглядом с Джил.
— Спасибо.
Джил заговорила не сразу.
— Может, он и не любил меня всем сердцем и душой, но я любила его именно так.
Лорен опять пристально посмотрела на нее.
— Томас ошибается насчет меня, — вдруг выпалила Джил и пожалела о сказанном. Что-то во всем этом было, Лорен не должна догадаться, что она что-то подозревает.
— Томас в шоке, он в горе, как и все мы. В смерти Хэла он винит себя.
— Как же так? Ведь он обвиняет меня.
Лорен покачала головой.
— Вы считаете Томаса чудовищем, но это не так. Постарайтесь понять, прошу вас. Мы очень дружная семья. Наша родословная насчитывает несколько веков. Томас — наследник отца. Но отцу уже семьдесят девять. Глава семьи — Томас. Он, можно сказать, патриарх, он принимает все решения, руководит компанией, он даже душеприказчик — мой и Хэла. — Лорен внезапно поняла, что сказала, и ее лицо сморщилось.
Джил поняла. Так легко забыть, что Хэла больше нет, представить на мгновение, что он среди них. Джил вручила Лорен еще один бумажный платок. Та высморкалась.
— Мне показалось, что компанией управляет Алекс, — заметила Джил.
Лорен как-то странно посмотрела на нее.
— Они оба уделяют ей много времени. Алекс — президент, входит в состав многочисленных советов, а Томас — главный администратор. Но решающее слово принадлежит Томасу. Так и должно быть.
Но Хэл называл Томаса плейбоем. Что бы ни говорила Лорен, отношение Джил к брату Хэла не изменится.
Но Лорен продолжала, вероятно, желая произвести на Джил впечатление:
— Томас всегда считал, что отвечает за всех нас — за меня, Алекса и Хэла. Когда мы были детьми, он был нашим вожаком. При любом затруднении мы шли к нему, и он всегда решал наши проблемы. Когда меня дразнили в школе, Томас как-то уладил это. Когда Алекс переехал жить к нам после смерти матери, наши родители поместили его в ту же школу, что и Хэла. Ему там прохода не давали. Еще бы — американец, хулиган, — ему было по-настоящему плохо. И тогда в школу съездил Томас. Не знаю, что он сказал мальчишкам, но они приняли Алекса, хоть и неохотно, в свой круг.
— Я поняла, — сказала Джил. История про Алекса Престона показалась ей интересной. — Томас — рыцарь без страха и упрека.
Лорен пропустила ее слова мимо ушей.
— Я знаю, что Томас винит себя в смерти Хэла. Вчера он сказал, что должен был сам поехать в Нью-Йорк и привезти Хэла домой. Томас считает, что вообще не должен был разрешать Хэлу уезжать в Нью-Йорк.
— Но Хэл был взрослым человеком. Томас не мог руководить его жизнью.
— Хэл — художник. Я же говорила вам, Томас управляет его деньгами.
Джил в изумлении распахнула глаза. Значит, Томас держит в руках финансовые вожжи и мог, если бы хотел, манипулировать Хэлом. Однако он этого tie сделал.
— Мы с Хэлом были чрезвычайно близки. Мне кажется, что он рассказывал мне обо всем. — У Джил дрогнуло сердце. — У нас была разница всего в два года. Но, возможно, Томаса его смерть поразила больше, чем меня. — Она дрожала. — Мы все в шоке. Пожалуйста, простите ему его грубость. Простите нас, прошу вас. Мы сожалеем.
Душа Джил откликнулась на мольбу Лорен. Да и как могло быть иначе? По натуре она была неспособна ненавидеть, ей хотелось посочувствовать Томасу, потому что Хэл обожал его. По той же самой причине Джил хотелось полюбить Лорен. С другой стороны, во всей этой пылкой речи ощущалось притворство, да и произнесена она была не вовремя. И почему Томас не извинился сам? Джил не сомневалась: потому, что он ничуть не сожалеет о сказанном.
— Полагаю, мы можем зарыть топор войны. — Джил встретилась взглядом с Лорен и не успела заметить, кто отвел глаза первой — она или сестра Хэла.
— Вот и хорошо, — отозвалась Лорен.
Джил натянуто улыбнулась, понимая, что Лорен не до конца честна с ней.
— Вы все же уезжаете сегодня вечером? — спросила Лорен.
Джил кивнула.
— Хотите, я составлю вам днем компанию? Могу показать вам Лондон, а потом мы вместе пообедаем.
— Мне, пожалуй, лучше побыть одной.
Лорен огорчилась.
— Но мне казалось, что вы приняли мои извинения?
— Да, но я просто неважно себя чувствую.
— Так, может, все же пообедаем, а потом проведем экскурсию по Лондону? — снова улыбнулась Лорен. — Тут у нас поблизости очень милые места. Я с удовольствием покажу вам Мэйфер, здание парламента, Букингемский дворец — интереснейшие достопримечательности.
Джил колебалась.
— По правде говоря, у меня уже есть планы на сегодняшний день.
Но может, стоило принять предложение Лорен? Она сказала, что история их семьи насчитывает несколько сотен лет. Джил она интересовала только начиная с 1906 года.
— И какие же планы?
— Хэл говорил мне, что Аксбридж-холл — это дом ваших предков, открытый для посетителей. Я намерена поехать туда и хотела бы узнать, можно ли посетить фамильный дом вашей бабушки Энн.
Лорен подняла рыжевато-коричневые брови.
— Несколько комнат на первом этаже действительно открыты для посетителей. Это недалеко от Лондона — всего полчаса на автомобиле. Буду счастлива отвезти вас туда.
— Это было бы здорово, — отозвалась Джил. Почему Лорен так мила с ней?
— Но, боюсь, посетить дом моей бабушки Энн нам не удастся. Энн выросла в Бенсонхерст-холле. Она была последней из Бенсонхерстов и наследницей огромного состояния, когда вышла за моего деда, Эдварда, ставшего девятым графом Коллинзуортом. Все состояние Бенсонхерстов перешло к нашей семье после смерти ее родителей, сразу после Первой мировой войны. Но еще до Второй мировой дом был снесен по приказу парламента. На его месте должны были построить железнодорожную станцию.
— Вы шутите!
— Нет. Такое случается. Это был старый дом, его невозможно было содержать, и он действительно стоял поперек дороги. — Лорен улыбнулась. — Давайте поедем в Аксбридж. Не помню, когда там часы посещения, но мы держим для себя целое крыло, так что попадем в дом, даже если сегодня он и закрыт для публики.
— Чудесно. — Джил ощутила лихорадочное возбуждение.
— Почему вы хотите туда поехать? — полюбопытствовала Лорен, когда они спускались по лестнице.
— Я все думаю о Кейт Галлахер. Она не идет у меня из головы. Что-то есть в ней интригующее. И меня не покидает чувство, что она моя родственница. — Но Джил не сказала Лорен, что имя «Кейт» было последним словом Хэла в этой жизни. Она не успокоится, пока не узнает, что все это значит.
— Но какое отношение все эти ваши ощущения имеют к Аксбридж-холлу?
— Но ведь Кейт была подругой Энн, — ответила Джил, когда они ступили в просторный холл. — В 1906 году Кейт гостила у Энн в Бенсонхерсте. Энн вышла замуж за Эдварда. Думаю, для меня Аксбридж-холл — самое близкое к Энн место, ближе мне не подобраться. Не знаю, почему хочу туда поехать или что ожидаю там найти. Просто мне надо туда попасть. — При этих словах по спине Джил пробежал холодок.
— Что ж, это очаровательный дом, — отозвалась Лорен. — Там хранятся и несколько памятных вещей от бенсон-херстской ветви нашей семьи. Но я совершенно уверена, что вы не найдете там ничего ценного, если интересуетесь Кейт. Разве что ее призрак.
Джил метнула взгляд в сторону Лорен. Волосы опять зашевелились у нее на затылке.
— Почему вы это сказали?
Лорен улыбнулась:
— А разве вы не верите в привидения? Это же Великобритания, Джил. Наша история очень богатая и весьма кровавая. У нас здесь повсюду привидения.
Посетителям надлежало оставлять автомобили на стоянке и идти до дома пешком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41