Кейт с жалостью посмотрела на мать, такую ограниченную в своих взглядах.
— Давай лучше помечтаем о приятном вечере, а не о моем сезоне.
— Интересно, — пробормотала Мэри, не обращая внимания на слова дочери, — есть ли у нее брат или кузен…
Кейт уже не слушала мать. Она вспомнила о красивом незнакомце, и по спине у нее пробежал холодок. Кейт не могла выбросить этого мужчину из головы. И странно, при мысли о нем возникало и какое-то пугающее чувство. Кейт не могла понять, что означают ее странные ощущения. Она никогда раньше не испытывала ничего подобного.
Но одно Кейт знала точно: что снова увидит его — и скоро.
Глава 8

Джил вышла из такси и оглядела улицу Лексам-виллаз, где жил Аллен Генри Барроуз. Весь квартал представлял из себя ряд соединенных между собой викторианских одноквартирных домов, оштукатуренных, белых, отделенных от улицы коваными оградами. Резиденция Барроуза — номер двенадцатый по Лексам-виллаз — находилась на углу. Небольшая, вымощенная камнем дорожка вела к входу. По обе стороны от нее цвели фиолетовые анютины глазки. Перед домом были два крохотных лоскутка газона и два старых тенистых дерева. Вид был очаровательный.
— Помочь вам с багажом, мадам? — спросил водитель, доставший из багажника три сумки Джил.
— О, спасибо, — сказала она.
«Это так по-британски», — подумала Джил и, вместо того чтобы идти за водителем к синевато-серой двери, обогнула дом с северной стороны.
К своему удовольствию, она обнаружила за домом цветущий сад, полный тюльпанов и желтых нарциссов, азалий и гортензий. Такие же сады располагались позади всех домов.
Джил поспешно вернулась к парадной двери, расплатилась с водителем, дав ему чаевые на американский манер и услышав в ответ слова благодарности. Она вошла в дом.
В прихожей было темно, прямо перед ней узкая лестница с блестящими деревянными перилами вела наверх. Стены были оклеены кремовыми обоями. Деревянные полы натерты воском и отполированы. С того места, где стояла Джил, ей хорошо была видна гостиная. Там лежало несколько ковриков, прямо на нее смотрел кирпичный камин. Обитый плюшем диван был слишком громоздкий, как и два таких же кресла. Кофейный столик был явно антикварный, как и зеркало, висящее на одной из стен. Джил улыбнулась.
Она подошла к окну и раздвинула тяжелые шторы из белого муслина. Небо прояснялось. Выглядывало солнце. Девушка открыла все окна, впустив невероятно свежий, чистый и очень сладкий воздух. Она чувствовала запах садовых цветов и травы, влажной после недавнего дождя.
На дереве под окном запела птица. Джил высунулась и увидела малиновку. Та, словно почувствовав ее присутствие, запела громче. Джил снова улыбнулась.
Со времени смерти Хэла у нее никогда не было так легко на сердце. Чтобы сдать свою нью-йоркскую квартиру, Джил понадобился месяц. За это время она несколько раз посетила публичную библиотеку в поисках каких-нибудь сведений о собственном деде или о Кейт, но нашла только информацию о резиновом магнате Питере Галлахере, который умер в 1905 году, оставив жену Мэри и дочь Кэтрин Аделайн. Джил не знала точно, был ли он отцом ее Кейт. Однако жили они по весьма фешенебельному адресу — дом 12 на Вашингтон-сквер.
Правда, совпадали имена — ее деда и умершего Галлахера, но может, это ничего и не значило.
Пройдя на кухню, Джил нашла там записку от Аллена Генри Барроуза с приветствием ей и инструкциями, как кормить двух кошек — леди Элеонору и сэра Джона. И снова Джил улыбнулась.
Она услышала в гостиной шаги. Подумала, что это Люсинда, которой она сообщила о своем прибытии, девушка поспешила в комнату. И замерла, увидев там Алекса Престона.
Он улыбнулся:
— Дверь была распахнута. Звонка здесь нет, я постучал, но вы не услышали.
— Откуда вы узнали, что я здесь? — Она не сообщила ему, что летит в Лондон, они вообще не разговаривали после того звонка о пропавших файлах. Джил так и не примирилась со случившимся. Кроме того, она узнала, что такие сбои с напряжением крайне редки. Но с другой стороны, ей сказали, что это иногда случается.
— Я узнал от Люсинды. — Улыбка Алекса померкла — он почувствовал, что ему здесь не рады.
— Я не знала, что вы знакомы с Люсиндой.
— Пару недель назад она устроила мне экскурсию по Аксбридж-холлу.
Джил заметила, что под мышкой он держит завернутую в бумагу бутылку. Видимо, это было вино, предназначенное для нее.
Перехватив взгляд Джил, Алекс протянул ей бутылку.
— Шампанское. Маленький подарок на новоселье. Надеюсь, вы не против.
— Спасибо. — Она поставила бутылку на кофейный столик.
Зачем он пришел? Зачем принес эту бутылку? Предложение мира? Но они вроде уже заключили его? Хочет приударить за ней?
— А я не знала, что вы тоже сдвинуты на истории.
— Вообще-то нет.
— Тогда зачем вы ездили в Аксбридж-холл?
Он подошел ближе.
— Может, Кейт и меня зацепила. — Помолчал. — Вы все еще хотите ее найти?
— Да. — «Даже больше, чем прежде», — добавила она про себя.
— И все еще злитесь на меня за те письма?
— Нет, не злюсь.
— Я понял это по вашему голосу в то утро. И даже сейчас я вижу, что вы сомневаетесь во мне.
— Я не знаю, зачем вы пришли. Мы все же не друзья.
— А может, все же друзья?
Джил вспыхнула и отвернулась.
— Может, жизнь слишком коротка, чтобы играть в игры.
— Это верно. — Алекс сунул руки в карманы брюк. — Я приехал, чтобы сказать вам: добро пожаловать в Лондон — и, если хотите, помочь вам найти Кейт.
Джил осторожно кивнула. Тоненький голосок внутри убеждал: почему бы и нет? Почему не стать друзьями? Почему он не может помочь? Почему не принять эту помощь? Он умен, и у него большие возможности. Может, ей стоит его испытать?
— Вы так пристально смотрите на меня. У меня что, выросла еще одна голова?
Джил очнулась.
— Просто не могу вас разгадать.
— Да что тут разгадывать. Парень-трудяга из Бруклина, пересаженный в Лондон.
Джил улыбнулась:
— Точно. — Они оба понимали, что он скромничает, — Вы выглядите лучше, — заметил Алекс.
— Да. Мне пришлось тяжело, но я научилась с этим жить. Я пытаюсь не думать о Хэле так много, как раньше.
— Вы сильная женщина. По-моему, между нами есть что-то общее.
— Ну конечно, вы — богатый и преуспевающий, а я сижу на мели, ношу из-за своей профессии только растоптанные туфли и делаю покупки в магазинах подержанных вещей.
Он широко улыбнулся.
— Ну ладно, ладно. У нас есть кое-что общее. Как ваши дядя и тетя?
— Ничего. Спасибо. Маргарет держат на сердечных лекарствах, и я беспокоюсь за нее. А Уильям постоянно чувствует усталость и жалуется на нее, но он бросился в пучину нескольких новых проектов для компании и занял тем самым свой мозг.
— А Томас и Лорен?
— Томас работает как проклятый. Лорен по-прежнему скорбит.
— А вы?
— Мне бы хотелось, чтобы он был более честным с вами и Маризой. А еще — чтобы он смог прожить свою жизнь.
— Думаю, нам всем хотелось бы, чтобы Хэл был сейчас с нами. В конце концов я во всем бы разобралась. Да, конечно, я была наивна, но я не дура.
— Это точно, — согласился Алекс. — Я кое-что вам принес.
Она уже заметила мягкий черный «дипломат» на полу рядом с ее сумками. Алекс достал из него коричневый конверт и передал Джил.
— Откройте.
Джил подчинилась, сгорая от любопытства. Ее глаза расширились, когда она увидела название газеты — «Тайме», датированной 21 января 1909 года. «Пропала американская наследница», — прочла она. Это была копия газетной статьи.
Джил охватило возбуждение. Она быстро просмотрела следующий листок — копию другой статьи, на этот раз из «Трибюн». «С исчезновением наследницы Галлахеров дело нечисто», — снова прочитала она заголовок. Третья статья была из нью-йоркской «Уорлд» от 28 сентября 1909 года. Заголовок гласил: «Исчезновение Кейт Галлахер остается неразрешимой загадкой».
— Дело так и не было раскрыто, — заметил Алекс. — Но его сдали в архив осенью 1909 года, когда были проверены все возможные ниточки. Люсинда Бек права. Кейт Галлахер просто растворилась в воздухе.
— Где вы нашли эти статьи?
— Я люблю бродить по Интернету.
— Но зачем? К чему все эти хлопоты?
— Может, я хотел помочь вам… после того как подвел с письмами.
Он не улыбался, его взгляд был как будто очень искренним. Джил затаила дыхание.
Алекс снял напряжение, сказав:
— Садитесь и почитайте, а я поставлю воду и приготовлю чай.
Джил кивнула и, усевшись на диван, начала читать. Заявление о пропаже дочери написала ее мать Мэри Галлахер 2 января 1909 года. В статье говорилось, что Кейт — дочь покойного Питера Галлахера из Нью-Йорка. Значит, это тот самый Питер Галлахер, с Вашингтон-сквер.
Последний раз Кейт видели на вечере в честь дня рождения Энн Бенсонхерст. Это торжество состоялось в субботу, 17 октября, в Бенсонхерсте.
— Ее мать утверждала, что Кейт никогда не исчезла бы по своей воле, — сказал, входя в комнату, Алекс.
— Я тоже так думаю.
— Видимо, она родила ребенка или потеряла его и вернулась в Лондон, чтобы исчезнуть.
Джил еще не думала об этом.
— Вы правы. — И добавила после паузы: — Знаете, я считаю, что она моя прабабка. С каждым днем я верю в это все больше и больше.
— Почему?
— Я узнала, что мой дед, Питер Галлахер, умер в 1970 году в возрасте шестидесяти двух лет. Это значит, что родился он в 1908-м, в тот год, когда родила своего ребенка Кейт.
— Это интересно. А как вы узнали?
— Из письма моей мамы, которое она написала своей матери. — Джил оживленно улыбнулась. — Мой дед тоже родился в Йоркшире, может, даже в Йорке.
— Но у нас нет доказательств. И мы не знаем, остался ли ребенок Кейт в живых. Сама она — да, но сколько детей умирали совсем крошками.
— Я понимаю. Но что же, по-вашему, случилось?
— Представления не имею.
— А мне кажется, она убежала со своим возлюбленным.
— Чтобы счастливо жить с ним до конца своих дней? — Голубые глаза Алекса пытливо смотрели на Джил.
— Да.
— В жизни очень редко истории заканчиваются счастливо, как в сказке, — возразил Алекс.
— Верно. — Джил сразу же подумала о себе и Хэле, и Алекс понял это по выражению ее лица.
— Простите. Я пришел не для того, чтобы огорчить вас, я пришел всего лишь предложить свою помощь.
Джил колебалась, страшась посмотреть ему в глаза.
— Я хочу пережить все, что связано с Хэлом. Правда. Но мне очень трудно. Я просыпаюсь ночью, и моя первая мысль — как мне его не хватает. Но потом я вспоминаю все и больше не тоскую по нему. Совсем не тоскую. И это ужасно.
Выражение его лица смягчилось.
— Понимаю. Но у вас нет выбора, Джил. Вы должны отпустить его. Вы должны оставить все это.
Она пристально посмотрела на него. Алекс не знает. Он и представить себе не может, в каком она состоянии. И никто не узнает, пока его так не обманет тот, кого он любил.
— Что такое? — спросил Алекс.
— Я не все вам рассказала. Но есть кое-что, о чем я никому не рассказывала.
Джил замолчала, потому что в мозгу у нее зазвенели предостерегающие колокольчики, однако она уже не могла удержаться.
Алекс терпеливо ждал.
— Когда Хэл умирал, он сказал, что любит меня, но назвал меня Кейт.
Глаза Алекса слегка расширились.
— Может, вы ослышались.
— Нет. Не ослышалась. Он сказал: «Я люблю тебя, Кейт». И теперь я предполагаю, что он подумал, будто я — Кейт Галлахер!
Алекс молча смотрел на нее.
Глава 9

10 сентября 1906 года

«Дорогой Дневник, я познакомилась с необыкновенной женщиной. Ее зовут Кейт Галлахер. Я познакомилась с ней в Брайтоне. Она приехала в Англию вместе со своей матерью, надеясь найти себе титулованного мужа. Она сама так и сказала. И в этом вся Кейт. Она смелая и откровенная, иногда до безрассудства. Я никогда раньше не встречала таких, как она, ни мужчин, ни женщин.
Находиться рядом с Кейт — все равно что оказаться в центре смерча. Конечно, я никогда не видела смерча, только читала, но по-моему, он очень похож на Кейт. Она и минуты не может посидеть спокойно, так и сыплет разными идеями. Некоторые из них весьма нетрадиционны, если не сказать больше. Она надеется выйти замуж по любви! И ожидает, что я сделаю то же самое! Я пыталась сказать ей о долге перед семьей, но она даже не пыталась меня понять. Но, видимо, именно это меня и привлекает в Кейт. И она настолько мне нравится, что я хотела бы когда-нибудь стать такой же смелой, как она.
Я в первый раз в жизни вышла из себя. Я решила, что мама должна пригласить Кейт и ее мать пожить у нас в Бенсонхерсте на время сезона. Мама пришла в ужас. Она не любит Кейт, и я ее понимаю, мама боится, что Кейт дурно на меня повлияет. Я кричала и плакала несколько часов, пока папа не пожаловался, а он никогда этого не делает, и не сказал маме, чтобы она мне уступила. Я безумно счастлива. Это будет лучший сезон, какой может пожелать для себя леди. Рядом с Кейт скучать не придется.
Правда, дорогой Дневник, я несколько озабочена тем, что мамины подруги тоже не любят Кейт. Я несколько раз случайно слышала, что они называют ее отребьем. Я также опасаюсь, что поклонники Кейт ухаживают за ней не с самыми честными намерениями. Я не упоминала, что джентльмены слетаются к ней, как пчелы на мед? Она только улыбнется — и они бегут к ней. У нынешних поклонников Кейт репутация ужасная. Она — сама наследница, но это не оправдывает ее безрассудного поведения. Боюсь, что она выберет себе худшего из мужей — охотника за состоянием. И это разобьет сердце моей дорогой Кейт.
Я должна идти. Сегодня Кейт с матерью приезжают в Бенсонхерст, чтобы погостить у нас».
Прижимая к себе одной рукой небольшой пакет с продуктами, Джил пыталась другой рукой открыть дверь. Толкнув дверь бедром и войдя в дом, она услышала, как что-то упало на пол.
Встревоженная, Джил замерла. Сначала она подумала, что к ней кто-то забрался, но в следующую секунду из гостиной вылетела в холл одна из кошек. С темпераментными сиамцами Аллена Барроуза ей еще предстояло подружиться.
— Джил?
Девушка повернулась на голос Люсинды.
— Доброе утро, — сказала она, глядя на женщину, идущую по дорожке, выложенной камнем.
Люсинда широко улыбнулась.
— Вчера я приехала домой поздно и побоялась потревожить тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41