— Сейчас я покажу вам комнату Эдварда. Кое-что я убрала оттуда, но все его вещи пока висят в шкафах.
Гилберт удивился, услышав, что у доктора была отдельная комната. Шагая за Джулией через холл, раздумывал, кому из них принадлежала мысль спать отдельно? Наверняка, ей! Конечно, Гилберта это не касается, но доктор, должно быть, здорово бесился от того, что не может проводить с Джулией каждую ночь!
— Мистер Бут!
— Да? — они вошли в комнату доктора. Здесь было сумрачно. Стояла массивная кровать из орехового дерева. Кругом лежали белые салфеточки. На стенах развешаны фотографии, изображающие европейский ландшафт.
— Я говорила, что первым делом надо проветрить постели.
— Да, мэм. Считаю, что их надо вынести пораньше. На росу. Она впитается, а потом высохнет под солнцем.
Джулия скептически посмотрела на него.
— А если пойдет дождь?
— Занесем постели в дом.
Она собиралась спросить еще что-то, но, слегка поразмыслив, решила больше ничего не выяснять.
— Поручаю вам сделать все самому!
— Именно это мне и надо!
Джулия улыбнулась.
— Тогда, пойдемте. Покажу вам, где хранятся ведра и щетки. А затем оставлю вас вдвоем с Мосси. Кстати, до вашего приезда я ни разу не видела его таким оживленным!
Гилберт воспринял ее слова как комплимент.
— Просто надо знать, как с ним обращаться!
Она неожиданно стала серьезной и озабоченной.
— Вы имеете в виду, что необходимо заставлять его делать то, чего ему, может быть, не хочется?
Она говорила взволнованно. Гилберт насторожился. В ее словах чувствовались осторожность и осмотрительность. Ему показалось, что Джулия опасается, как бы он не заставил ее делать что-то против желания.
— Мосси всегда нуждался в поддержке и поощрении. Вот и все, — успокоил он. — Доктор, бывало, говорил: «Поставьте человека в ситуацию, когда от него чего-то ждут, когда в него верят. Он почувствует себя на высоте!»
Гилберту не был ясен смысл этой фразы. Но Джулию высказывание доктора вполне устраивало. Спускаясь по черной лестнице, Гилберт решил, что принцесса неплохо разбирается в людях. Так что не стоит быть слишком легковерным и самонадеянным.
Глава 4
На следующий день, в воскресенье, был выходной. Гилберт выехал из города и направился на запад. В полумиле от Котонвуд Крик дорога повернула на юг. А молодой человек продолжил свой путь по узкой тропинке, поднимающейся по склону ущелья к плоской возвышенности. Равнина заросла густой травой. Ночью прошел дождь, и тропа была размыта. Дул резкий холодный ветер. Гилберт поглубже натянул шляпу, радуясь, что надел теплую овчинную куртку.
Погоняя лошадь вверх по склону, молодой человек, время от времени, оглядывался на холмы и лощины. По холмам вокруг Стайлза виднелись заброшенные рудники и старые лачуги, напоминающие о временах бума, прошедшего в шестидесятые-семидесятые годы. Тогда население города достигало десяти тысяч человек, из салунов на Мейн-Стрит день и ночь звучала музыка. За лепешки и проституток мужчины платили золотом. Внизу были видны покатые крыши зданий «Континентальной» компании. Острые вершины далеких гор были все еще покрыты снегом.
Стайлз располагался на склоне холма. Мейн-Стрит тянулась четкой линией вдоль Котонвуд Крик. Другие улицы были разбросаны во всех направлениях. Присмотревшись, Гилберт увидел в северной части Стайлза дом Джулии. Припомнив, что еще в этом доме нуждается в ремонте, прибавил к воображаемому списку сломанные рейки в оконных ставнях.
Вчера он целый день напролет мыл стены и потолки мыльной водой при помощи щетки на длинной ручке. Джулия работала в кабинете доктора, а потом ушла, чтобы проведать больных. Но она выкроила пару часов и приготовила прекрасный обед. Даже испекла шоколадный торт. Мосси заметил, что это особый случай. Так как миссис Меткалф не столь часто печет торты и пироги.
Лошадь Гилберта, оскальзываясь, поднималась вверх по размытой тропе, среди зарослей полыни и редких горных цветов.
Скалистые вершины Даблтри Галч были затянуты слабой голубоватой дымкой. Чтобы попасть в ущелье, можно было ехать с другой стороны. Но тогда он потратил бы на дорогу вдвое больше времени. Кроме того, Гилберту не хотелось взбираться по открытому склону прямо перед хижиной Ролли. Конечно, времена, когда лихие головы захватывали чужие участки, давно ушли в прошлое. Но Гилберт подозревал, что Ролли, оснащенный ружьем двенадцатого калибра, об этом даже не предполагает.
Гилберт подъехал к месту выхода породы. Отсюда начинался рудник «Змеиная Скала». Надшахтный копер зарос кустарником, а крепь — полынью и шалфеем. Молодой человек ехал мимо груд песка и камней, извлеченных из глубины и рассыпавшихся от рудника шлейфом. По словам Ли, рудник перестал приносить прибыль задолго до смерти Диггера. В шестидесятые годы Ролли и Диггер перекопали слой земли на глубину около двадцати футов. И заработали около тридцати тысяч долларов золотом. Но, неожиданно жила ушла в сторону. Братья несколько лет безрезультатно долбили пустую породу и стреляли в воображаемых претендентов на застолбленный ими участок. Вскоре в заброшенной шахте поселились гремучие змеи. Это полностью освободило Ролли и Диггера от работы. Владельцы рудника отдыхали и, лежа на солнышке, дымили трубками.
Гилберт спешился чуть выше поляны, на которой стояли полуразвалившиеся хижины и сарай для инструментов. Посмотрел сверху на холмы, у подножья далеких горных вершин, покрытых снегом. Привязав лошадь на безопасном расстоянии, начал спускаться вниз, стараясь держаться у края поляны, чтобы можно было укрыться за стволами деревьев, если Ролли вздумает начать стрельбу. Хижина старика выглядела удручающе жалкой. Доски прогнили от времени и непогоды. Вокруг трубы провисла крыша. Но из трубы весело струился дымок. Лачуга Диггера ярдах в двадцати от хижины Ролли совсем развалилась. Гилберт встал за толстым стволом дерева и позвал:
— Эй, Ролли!
Ответа не последовало.
Молодой человек решил выйти на поляну. Но, все-таки, передумал. Он окажется прямо на линии огня, если Ролли пустит в ход свою артиллерию!
— Ролли, это Гиб Бут! — снова закричал он. — Я спускаюсь, не стреляй!
Из дверей лачуги прогремели два выстрела.
— Господи! — Гилберт инстинктивно выхватил кольт и плотнее прижался к стволу. Сердце испуганно колотилось. Ли сказал, что Ролли наполовину ослеп. Может быть, он, ко всему прочему, еще и оглох?
— Это Гиб Бут! Ты, старый дурак! — заорал парень. Послышался скрип открывающейся двери, Ролли высунулся в щель и поинтересовался:
— Что ты говоришь?
— Ролли, черт побери! Могу я высунуть нос из-за дерева и не получить от тебя порцию свинца?
Ролли стоял в дверях, держа в руке ружье. Лохматая борода развевалась на ветру. На нем была серая шинель и фуражка, которые он носил, не снимая, после увольнения из армии.
— Черт возьми, похоже, это Гиб, — решил Ролли. — Действительно, наверное, Гиб! Где ты, мальчик?
Гилберт сунул кольт в кобуру и стал спускаться к хижине.
— Сукин сын, ты чуть было меня не пристрелил! — по-дружески встряхнув старика и обняв его за плечи, объявил Гиб.
— Зрение не то, что раньше, — печально сообщил Ролли. Он видел лицо гостя, словно сквозь пленку тумана. — Да, скажу я вам! Совсем мужчина! — он улыбнулся радостной беззубой улыбкой. — Где тебя носило все эти годы?
— Долгая история, дружище, — Гилберт почувствовал запах кофе. — Я здорово продрог. Не угостишь ли чашечкой кофе?
В хижине было неприбрано и сумрачно. Кругом было полно газет. Они висели на стенах, были разостланы на полу. Газетами были даже заткнуты дырки в оконных стеклах. Стол загромождала старая оловянная посуда, пакеты с сушеными яблоками и вяленой говядиной. На плите стоял кофейник, закопченный чайник и сковорода, на дне которой скрючились кусочки жареной солонины.
— Когда ты прибирал здесь последний раз? — поинтересовался Гиб.
— Дай подумать, — Ролл и поскреб грязными ногтями бакенбарды. — Около пяти лет назад. Здесь прибирала Сарабет.
Гилберт оглядел тощую фигуру старика. Под шинелью у Ролли надет свитер, проеденный молью и красная фланелевая рубашка. Он не удивился, увидев на старике штаны армии Союза и шинель, какие носили конфедераты. Ролли воевал за Союз, но без особого энтузиазма.
— Ты готовишь себе что-нибудь? — участливо спросил Гилберт.
— Ты знаешь, Диггер умер. Готовил он.
Гилберт подошел к плите, налил себе чашку мутного кофе. Он не представлял, как Ролли ухаживает за собой. Удивительно, как он еще не спалил лачугу и не сгорел сам?
— Почему ты не переедешь в город? Пусть о тебе заботится Сарабет…
Старик уселся на расшатанный стул, положил ружье на колени.
— Я не могу уехать. В горах полно захватчиков. Видно, подкрадывающиеся к шахте захватчики богатых участков стали навязчивой идеей Ролли.
— Когда ты последний раз делал представление на свой участок?
Ролли задумался.
— Не могу точно вспомнить. Как раз перед тем, как Диггер решил полезть к змеям. Они его закусали до смерти.
— Ты купил патент?
— Нет, сэр. Хотя зарегистрировал. Прямо в округе.
Гилберт сдвинул шляпу на лоб и почесал затылок.
— Если ты не платишь сто долларов в год за свой непатентованный участок, его может закрепить за собой любой старатель! И без особых хлопот! Тебе это известно также, как и мне!
Ролли перестал раскачиваться на стуле и угрожающе заявил:
— Я пристрелю любого мерзавца, который посмеет сюда сунуться!
— Глупо! У него будут все права!
Ролли сидел, не двигаясь, запустив в бороду пальцы с распухшими суставами. Гилберт с грустью наблюдал за стариком. Когда-то Ролли был сильным, смекалистым мужчиной. И великодушным. Он всегда укрывал Гиба у себя, если у того случались неприятности.
— Я не хочу, чтобы тебя повесили за убийство!
— Меня это не волнует нисколько! Никто не получит мой участок!
— Его получу я. Слышишь, Ролли?
— Хм?..
— Я займусь участком. Мы будем вести дело вдвоем. Думаю, что здесь есть богатые жилы! Они ждут нас! Ты согласен?
Ролли беззвучно пожевал беззубыми деснами провалившиеся губы.
— Не знаю. Здесь полно змей. Целое гнездо. Они закусали до смерти Диггера.
— У меня есть мыслишка, как избавиться от змей.
— Не желаю никаких охотников! — заявил старик. — Нет, сэр. Сначала мы устроим охоту на змей. А затем появятся мерзавцы, которые захотят отобрать мой участок! Любой, кто попробует сюда сунуться, получит порцию свинца на завтрак!
Гилберт сел на кровать.
— Ты знаешь Чарли Суна?
— Китаец? У него магазин с красным цыпленком, висящим в окне.
— Он самый. Торгует травами и настойками. Делает змеиную мазь и рассказывает, что ей можно лечить все. От женских недомоганий до ревматизма. Он продает яд в Сан-Франциско по четыреста долларов за пинту. — Гилберт замолчал, пристально глядя на Ролли. — Ты знаешь, что на Чарли не действует змеиный яд?
Ролли открыл рот, изумленно уставившись на гостя. Эти слова произвели на старика сильное впечатление.
— Правда?
— Да. Он позволяет змеиным детенышам кусать себя и потом безболезненно переносит укусы взрослых змей.
— Наверное, так делают все китайцы!
Ролли очень заинтересовался. И Гилебрт продолжал:
— Могу поспорить, что Чарли с удовольствием придет сюда, чтобы расправиться со змеями!
Лицо Ролли стало непроницаемым, пальцы вцепились в ружье.
— Не хочу, чтобы сюда приходили китайцы!
— Послушай, Ролли. Чарли придет сюда, чтобы достать змей и сделать из них мазь! Ему не нужен твой участок. Ему нужно поймать змей и получить из них масло!
— Никаких китайцев!
Гилберт тяжело вздохнул. Упрямство и тупая непреклонность Ролли начинали здорово раздражать.
— Когда ты слышал, чтобы китаец отобрал землю у белого?
Ролли надолго задумался, потом сказал:
— Ты прав, Гиб. Такого не случалось никогда.
— Правильно: никогда.
Гилберт выпил еще несколько глотков остывшего кофе и помолчал, давая возможность старику потеребить спутанную бороду и все хорошенько обдумать.
— Черт побери, Гиб! Думаю, что ты прав! — согласился, наконец-то, старик после непродолжительного раздумья. — Конечно, плохо, когда бездействует отличная шахта только из-за того, что в ней поселились змеи. Тем более, что китаец хочет их сварить.
— Я рад, что ты все правильно понял, партнер! — Гилберт поднялся. — Скажу Чарли, что ты согласен. Наверняка, он обрадуется.
— Послушай, Гиб, — Ролли снова забеспокоился, — я не хочу, чтобы здесь копали. Особенно, возле хижины Диггера.
«Вот где деньги! — понял Гилберт. — Видимо, закопаны в земле. Тридцать или сорок тысяч долларов. Достаточная сумма, чтобы обеспечить себе безбедное существование не на один год!»
— Даю слово, старина.
Прежде, чем уехать, Гилберт развел огонь в печи, немного прибрал в хижине, принес воды из родника. Возвращаясь в Стайлз, поздравил себя с тем, как удачно у него все складывается. Еще немного времени и усилий. Он покорит принцессу, и она сама выложит деньги на его предприятие!
Как только Джулия раскошелится, он сгребет денежки и — поминай как звали! Однако он не возьмет все ее деньги. Пятьдесят-шестьдесят тысяч, может быть — семьдесят пять. Свою долю. Конечно, на эти деньги по-королевски не заживешь, но концы с концами можно свести.
И все же, ему было немного не по себе от того, что в эту историю он втянул еще и Ролли. Старика очень взволновала возможность открыть шахту на «Змеиной Скале». Он пытался успокаивать себя размышлениями о том, что Ролли больше нуждается в человеке, который будет присматривать за ним, чем в руднике, приносящем прибыль. И решил переехать в лачугу Диггера, готовить для Ролли приличную еду и прибирать в его конуре. А если сможет пронюхать, где закопаны деньги, то однажды ночью выйдет и выкопает их. И положит в банк, а старика устроит в Стайлзе, где за ним будет ухаживать Сарабет.
На город уже опускались сумерки, когда Гилберт вернулся. Радушным светом сияли окна домов и уличные фонари. Веселая мелодия, исполняемая в салуне, соблазняла зайти, выпить несколько глотков виски, закурить. Но еще больше ему хотелось поехать к Джулии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50