— Идите, оденьтесь, мэм, — предложил гость. — Я растоплю плиту и сварю кофе.
Джулия выпрямилась.
— Это моя забота.
— Я займусь приготовлением завтрака с удовольствием.
Их взгляды встретились. Со стороны могло бы показаться, что молодые люди слишком долго смотрят друг на друга, и пауза немного затянулась. Джулия почувствовала, что начинает краснеть.
— Кофе и кофемолка здесь, — торопливо объяснила она, указывая на сервант, в котором, словно солдатики, выстроились баночки. — Кофейник — на плите. Молоко — в леднике, под навесом. Вода — за домом.
— Я бы все нашел, мэм, — молодой человек держался непринужденно, стоял перед ней спокойный и уверенный, засунув руки в боковые карманы куртки. Одним словом, чувствовал себя прекрасно.
— Спасибо, мистер Бут, — поблагодарила Джулия и вышла.
Быстро прошла через прихожую и стала подниматься по лестнице. Зайдя в комнату, села на край кровати и попыталась сосредоточиться. Она поступила безрассудно и даже неприлично, принимая Гилберта в такую рань, одетая в ночной халат. Даже кровать не застелила! Он причесан, вежлив. Однако смотрит на нее чересчур понимающе, многозначительно… А может, она только вообразила?
И тотчас же вспомнила предостережение Дотти:
— Будь настороже!
И слова Гарлана:
— Он самонадеянный человек!
Джулия вскочила и быстро прибрала постель. Подоткнула простыни, взбила подушки и застелила цветное стеганое покрывало. Она забыла взять с плиты кувшин с теплой водой и потому пришлось умываться холодной. Тем лучше, решила она, трясясь от холода. Ледяная ванна полезна и телу, и голове!
Надела теплую кофту с длинными рукавами, простую черную юбку. Глядя в зеркало, принялась зачесывать длинные густые волосы. Собрала их в пучок и заколола двадцатью шпильками. Как тщательно ни закрепляй прическу, все равно, через какое-то время длинные вьющиеся пряди выпадут из пучка. Луиза как-то советовала, чтобы прическа лучше держалась, пользоваться помадой для волос. Но у Джулии от помады чесалась кожа на голове, и не нравился запах.
Достав баночку, открыла ее и смазала лицо лимонным кремом. Закрыв баночку, внимательно посмотрела на маленький портрет в позолоченной, украшенной камнями рамке, стоящий на туалетном столике. На фотографии была изображена женщина. Веселые сияющие глаза. Кудрявые светлые волосы. Строгое выражение лица. Джулия вспомнила звонкий голос, веселый смех. Слова, казавшиеся ей тогда смешными и забавными: «Мужчины — мечтательные существа, дорогая! Если с ними хорошо обращаться, они сделают для тебя все, что угодно!»
Положив ладони на столик, Джулия пристально вглядывалась в свое отражение. Кажется, прошло сто лет с тех пор, как она последний раз разговаривала с матерью, сидя рядом с ней за туалетным столиком, уставленным разноцветными бутылочками, баночками, коробочками и нежными пуховками для пудры, похожими на белые облачка. Мама предрекала Джулии красоту, страстность и множество сраженных молодых людей.
— Они будут обожать тебя! — говорила мама. Джулия вспомнила непринужденность Гилберта, улыбающиеся глаза, красивые губы…
— О, мама! — прошептала она.
Отвернувшись от зеркала, села на маленький стул, оббитый бархатом. Она просила Бога дать ей силы, направить по единственно правильному пути. Джулия обращалась к Всевышнему каждое утро и каждый вечер. Но сегодня она молилась намного усерднее…
В плите весело потрескивали дрова, в кофейнике закипала вода. Пчелка ласково мурлыкала и крутилась возле ног Гилберта. Молодой человек по-мужски неуклюже, но усердно смешивал что-то в миске. Рукава черной рубашки были закатаны по локоть, обнажив мускулистые руки. Он растерянно посмотрел на вошедшую Джулию. Вид у него был озадаченный и немного глуповатый.
— Раньше у меня получалось неплохое печенье…
По полу, от банки с мукой к столику, тянулась тонкая белая полоса. Линолеум возле серванта был закапан топленым жиром. Смесь в миске напоминала обойный клей.
— Не думаю, что из такого теста получится вкусное печенье, — вздохнула Джулия.
Гилберт был настолько смущен, что хотелось его утешить, похлопать по плечу. Но она крепко сцепила пальцы.
— Печенье я приготовлю сама, мистер Бут. Будьте любезны, сходите в сарай, поищите Мосси. Может быть, ему понадобится ваша помощь.
Гилберт оживился. Вытер о штаны руки, потянулся за курткой и шляпой.
— Мистер Бут?
— Мэм?
— Вам известны утренние привычки Мосси?
Гилберт понимающе улыбнулся.
— Если я не забыл, его необходимо уговаривать. Иногда по утрам более, чем обычно.
Молодой человек вышел из кухни. Через минуту дверь сарая захлопнулась.
Джулия замела муку, вытерла с линолеума жир, выбросила тесто, приготовленное Гилбертом. Хорошо, что теперь ей не придется упрашивать Мосси. Очень старательный и исполнительный, Мосси становился наутро упрямым и сердитым, если с вечера выпил слишком много.
Она замесила новое тесто и задумалась, где же накрыть стол — в столовой или на кухне? Гилберт отказался принять плату за работу, но с готовностью принял предложение питаться в доме. И все-таки, он больше наемный рабочий, чем гость. Потому Джулия решила, что сегодня они позавтракают на кухне.
Стол был накрыт, печенье только что вынуто из печи, на сковороде шипели картошка и яичница. Джулия услышала, как заскрипела дверь сарая. Послышались приближающиеся шаги, голоса разговаривающих мужчин. Женщина провела рукой по волосам, убедилась, что прическа в полном порядке.
Гилберт и Мосси умылись у насоса и вошли с раскрасневшимися щеками и влажными волосами.
— Доброе утро, Мосси, — поздоровалась Джулия.
— Доброе утро, мэм. Пахнет очень вкусно.
Мосси выглядел довольно бодрым, хотя глаза были воспалены, а нос — лилового цвета.
— Яичница готова, — сообщила Джулия и предложила: — Садитесь за стол!
С уважительным «мэм» мужчины уселись на скрипящие стулья. Джулия поставила на стол тарелки с картошкой и яичницей, разлила кофе в чашки, сняла фартук. Гилберт вскочил и придвинул за ней стул.
— Спасибо, мистер Бут.
— Пожалуйста, мэм!
Пока Джулия читала молитву, мужчины сидели, слегка наклонив головы, со смиренным выражением на лицах. Закончив молитву, Джулия подала им тарелки, Гилберт разломил дымящееся печенье.
— Мне никогда бы не удалось приготовить лучше, — признался он, глядя на Джулию. Ей показалось, что он подмигнул. Зачерпнув ложку малинового варенья, молодой человек добавил: — Хороший, вкусный завтрак улучшает настроение.
— Совершенно верно, — согласился Мосси восторженно, что было для него несколько необычно.
Гилберт держался образцово. Жевал с закрытым ртом. Знал, как надо пользоваться салфеткой, хотя многие мужчины совершенно не представляют, куда ее девать. Молодой человек не расставлял ноги, не клал их на стол. А Мосси торопливо запихивал еду в рот и так размахивал руками, будто пилил дрова.
— Хотите застольную историю? — предложил Гилберт. — Я знаю их множество. Хотите послушать?
— Конечно, — согласился Мосси.
— С удовольствием, — отозвалась Джулия. Сказать по правде, она привыкла к молчаливым завтракам. По утрам они с Эдвардом читали и, обычно, разговаривали за обедом.
Гилберт положил вилку и откинулся на спинку стула.
— Это случилось по пути в Солт-Лейк-Сити. Я ехал из Сан-Франциско на поезде «Юниан Пасифик». Путешествовал в мягком вагоне, а не на досках…
— На досках?.. — не поняла Джулия.
— Так называют место под товарным вагоном, — объяснил Мосси. — Едешь там, когда нет денег на билет.
— Понятно, — ответила Джулия, но казалась немного озадаченной.
— Ну вот, — продолжал Гилберт, — в горах поезда проезжают по деревянным мостам, которые раскачиваются над пропастью глубиной в несколько тысяч футов. Прекрасный вид для тех, кто не очень дорожит жизнью.
— Я видела фотографии, — сообщила Джулия. — Мне кажется, что это довольно опасно.
— Так и есть, мэм. Однажды вечером я присоединился к группе джентльменов в отдельном купе, чтобы спокойно поиграть в карты. Однако игра получилась не слишком дружелюбной! — он внимательно взглянул на Джулию, словно пытаясь выяснить ее отношение к азартным играм.
— Парень, который занимал купе, боялся, что поезд упадет с моста. Единственное, что заставляло его продолжать игру — ящик с бутылками превосходного виски. Никогда в жизни не пил ничего лучше! — молодой человек снова посмотрел на женщину оценивающим взглядом. — Парень так напился, что уже ничего не соображал, потому и проигрывал. Можно сказать, пьяный, он стал чересчур нервным. Его бесила даже упавшая на пол шляпа. Проигрывающий и пьяный джентльмен, скажу вам, не очень приятная компания!
Внезапно Гилберт почувствовал неловкость.
— Может быть, вы не хотите слушать о пьянке и игре в карты, мэм? — он растерянно замолчал.
Джулия отпила несколько глотков кофе и спокойно улыбнулась.
— Я отношу себя к методистам, но думаю, что мне по силам выслушать ваш рассказ.
Гилберт съел несколько кусочков картофеля и яичницы, вытер рот салфеткой и положил локти на стол, совершив первый промах.
— Итак, этот парень, по имени Лиланд, захотел подраться. Виски сделало его достаточно храбрым, чтобы проехать через мост. И для того, чтобы оскорблять нас направо и налево! Проклятый мошенник! — он остановился. — Извините, мэм!
— Конечно, мистер Бут!
— Как раз в это время я предложил поесть. Было около десяти часов утра. А мы всю ночь только пили виски и курили. У Лиланда был собственный повар, который приготовил омлет с ветчиной и сварил кофе. Лиланд немного успокоился. Мы сели, чтобы позавтракать. Только я хотел сказать, какое действие оказывает хороший завтрак на настроение человека, как — бум! — Гилберт ударил кулаком о ладонь. — Поезд остановился, словно ударился о стену. Стол начал съезжать, занавески, зашевелились, вагон раскачивался. Было очень похоже на землетрясение в Мексике. Но это отдельная история! Мы смотрели друг на друга и молчали, вцепившись в тарелки. Земли не было видно. Под нами был только воздух. Я подумал, что мне пришел конец!
— Боже всемогущий! — прошептал в ужасе Мосси. Гилберт выждал еще немного, разломил печенье, намазал его медом, положил в рот.
— А что было потом? — спросила Джулия.
Молодой человек прожевал печенье, отпил немного кофе. Все это время он держал слушателей в напряжении, переводя взгляд с одного на другого. Затем рассказчик поставил чашку, вытер салфеткой рот и продолжил:
— Лиланд стал кричать. И — знаете, что было дальше? Снова — бум! — Гилберт подпрыгнул на стуле. — На этот раз все попадало. И тарелки, и чашки, и омлет. «Святой Боже! Родной Иисус!» — кричал Лиланд, — извините, мэм, — вдруг Лиланда подбросило в воздух, он ударился головой о дверную ручку и потерял сознание. Я ждал, когда же мы ударимся о камни на дне ущелья. И думал, что поезд валится в пропасть совсем не вовремя! Но ничего не случилось. Я подполз к окну. И, — тревога в голосе Гилберта сменилась радостным удивлением, — увидел, что поезд спокойно катит по рельсам дальше. Мы на земле!
— Слава Богу! — воскликнула Джулия. — Итак, поезд не упал.
— Нет, мэм. Отцепилось несколько вагонов, когда поезд почти переехал через мост. Машинист затормозил, чтобы подождать отцепившиеся вагоны. Это был первый толчок. А когда вагоны догнали поезд, они врезались в него. Это был второй толчок. Удар был так силен, что дошел до машиниста! Все тарелки и стаканы в вагоне-ресторане разбились вдребезги. К счастью, никто не погиб! — Гилберт принялся завтракать.
— Это конец?
— Да, мэм. Потом выяснилось, что машинист спал. А поезд вел кочегар. Следовало сначала проехать через мост и только потом останавливаться, ожидать отцепившиеся вагоны.
— А мистер Лиланд?
— Когда он пришел в себя, то никак не мог понять, где находится. Потом мы все успокоились, нам стало очень весело, а Лиланд… — Гилберт покачал головой. — Больше мы его не видели. Он ушел и унес ящик с виски. А нам пришлось искать новое место для игры в карты.
Джулия откинулась на стуле.
— Хорошо, — сказала она, — это — настоящая история. Правда, Мосси?
— Конечно, — ответил старик. Он смотрел на молодых людей радостно и широко улыбаясь.
— Хорошо, что вы ехали не на досках, мистер Бут!
Гилберт громко и довольно засмеялся.
— Конечно. Тогда меня бы уже определенно не было в живых!
Он восхищенно смотрел на Джулию. Лицо женщины залилось румянцем.
— Наверное, пора приниматься за работу, — сказала она, поднимаясь и отодвигая стул.
Гилберт с готовностью поднялся и предложил:
— Я вымою посуду.
— Нет! О посуде позабочусь я! Но вначале покажу вам дом. Вы должны иметь представление о том, что надо будет сделать. Мосси, я буду тебе очень признательна, если ты наполнишь корзину дровами. Мистер Бут, пойдемте со мной.
Гилберт поднимался по лестнице следом за хозяйкой. На втором этаже располагался просторный холл с четырьмя дверьми, по всей видимости, ведущими в комнаты. Джулия подошла к одной двери.
— Это моя комната.
Комната Джулии сразу же понравилась Гилберту. Комната была светлой, солнечные лучи проникали в нее через большие окна, выходившие на крыльцо второго этажа. На широкой кровати лежало цветное стеганое покрывало, на стульях — голубые подушки. Туалетный столик и шкафчик начищены до блеска. В комнате пахло лимоном. И Гилберт вспомнил свежий запах, сопровождающий Джулию. Запах напоминал о детстве, лимонном пироге, дорогом мыле. Утреннее солнце играло в волосах женщины.
Она говорила что-то о занавесках, о стенах, о драпировках и коврах — обо всем, что надо было вычистить, проветрить, сменить. Молодой человек, казалось, слушал хозяйку с предельным вниманием, хотя все это время просто вспоминал, какой она была сегодня утром, когда открыла входную дверь. Глаза немного заспанные, щеки по-детски припухшие. Куталась в большой коричневый халат. Видимо, халат принадлежал доктору, он был Джулии велик. А волосы ниспадали на плечи! Великолепные шелковистые волосы! Несомненно, в только что проснувшейся женщине, есть особая прелесть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50