Все сели за стол.
— Для нас будет большой честью, если вы станете крестным отцом Гилберта, — сказала Вера после молитвы.
Молодой человек смущенно потер колени ладонями.
— Мэм, я не уверен…
— Преподобный Дабли проводит службу в Стайлзе по вторым субботам месяца.
Гилберт замялся и не мог ничего придумать, чтобы повежливей отказаться. Он боялся обидеть Чепменов.
— Миссис Меткалф говорила, что нужно будет опекать мальчика, пока ему не исполнится тринадцать лет, — наконец-то, нашелся Гиб. — Но к тому времени я переселюсь куда-нибудь в другое место.
Миссис Чепмен засмеялась.
— Господи, вовсе не обязательно быть рядом. Не забывайте упоминать Гилберта в молитвах и присылайте, время от времени, письма.
На столе стояли полные тарелки. Еда выглядела очень аппетитно. Рыба сегодня выловленная в реке, буквально таяла во рту. В тушеных помидорах было в меру специй.
— Мистер Бут, вы христианин? — поинтересовалась Вера.
Чепмены смотрели на него, словно пытаясь выяснить до конца, почему он ничего не знает об обряде крещения.
— Мои родители были квакерами, — сказал Гилберт и тут же пожалел о сказанном.
Чепмены обменялись озабоченными взглядами. Отис посмотрел на ремень Гилберта, на котором у молодого человека висел кольт. Конечно, прежде чем садиться за стол, надо было снять его.
— Квакеры, — произнес Чепмен. — А что ты о них знаешь? — спросил он жену.
— Очень простые, мирные люди, — ответила миссис Чепмен. — У нас в Иллинойсе соседи были квакеры.
Было слишком поздно, ничего не изменить. Гилберту оставалось только молча страдать. Теперь Чепмены могут подумать, что у него ни характера, ни принципов. Квакер — с кольтом! Они, конечно же, найдут малышу другого крестного отца и дадут другое имя…
— Мне очень жаль, мэм…
— Вам не о чем сожалеть, мистер Бут. — Вовсе не огорчившись, успокоила его миссис Чепмен. — Отис, я и Гилберт — все мы ждем вас в церкви десятого июня!
Глава 12
Джим Эймз лежал в комнате Эдварда, бессильно откинув голову на подушку. И казался маленьким и жалким на большой широченной кровати. Он опять не мог заснуть ночью — сильно болела нога. Джулии пришлось дать ему снотворное. До сих пор он был вялым и неразговорчивым. Больная нога лежала поверх одеяла. На груди у Джима пристроилась Пчелка, ласково мурлыкая, кошка успокаивала его. Причем, по-видимому, испытывала блаженство от проявленного к ней внимания.
— Джим, может быть, съешь кусочек пирога? — спросила Джулия.
— Да, мэм… К вам кто-то пришел в гости? — поинтересовался он. — Верно, мэм?
— Городской комитет по улучшению, — Джулия отломила кусочек пирога и положила мальчику в рот. — Мы собираемся через несколько недель, чтобы поговорить о том, как можно улучшить жизнь в городе.
— Мне бы хотелось жить в городе, тогда не пришлось бы ходить в школу так далеко!
— Прежде всего, предупреждаю: ты должен впредь носить ботинки! Слышишь? — Джулия строго посмотрела мальчику в глаза. А тот неожиданно весело рассмеялся. — Мосси смастерил тебе костыль. Скоро ты научишься ходить с его помощью и даже прыгать.
Покормив Джима, Джулия спустилась вниз. В гостиной Хэриет Тейбор громко разглагольствовала о нарушении городских законов. Именно этот вопрос они обсуждали сегодня на собрании исполнительного комитета. Хэриет негодовала. Мощная грудь вздымалась так, что лиф черного шелкового платья, казалось, вот-вот треснет по швам.
— Если хотите услышать мое мнение, то я считаю — мы должны закрыть «Бон Тон». «Девочка для танцев» — всего лишь условное название обыкновенной проститутки. А Делвуд Петти — поставщик подобных женщин!
Джулия вздрогнула при этих словах.
— Хэриет, пожалуйста, говори потише. У меня наверху Джим Эймз.
Хэриет пристально посмотрела на Джулию через пенсне. После столкновения из-за Гилберта Бута в гостиной Луизы Уиливер, она стала относиться к Джулии довольно прохладно, если не враждебно.
— «Нью-Гейти», — продолжала Хэриет более спокойно, — также доставляет нам много хлопот из-за виски и карточных игр. Но, по крайней мере, там не играют в «Фараона» и не держат женщин легкого поведения!
— «Бон Тон» на Мейн-Стрит достаточно выгоден для нашего бизнеса, — отозвалась Рената Блюм. — Думаю, против его закрытия будут возражать все владельцы магазинов…
— Деньги, — процедила Хэриет сквозь зубы, — это все, о чем можете думать вы, владельцы магазинов!
Рената удивленно приподняла черные тонко очерченные брови.
— Послушай, Хэриет, мы, как и все, заботимся о процветании города и хотим помочь избавиться от социальных пороков! Но мистер Петти — хороший сосед, хотя иногда попивает виски, сидя у входа в салун.
Аморальный облик Делвуда, пьющего виски на улице, послужил поводом для бурной перебранки между Хэриет и Дотти. Потом поднялась Луиза в голубом шелковом платье, прекрасно оттеняющем яркий цвет окрашенных хной волос. Она горячо заговорила о том, что мальчишки всегда толпятся перед салуном, разглядывая сквозь стеклянные двери и широкие окна наряды девочек для танцев. А наряды лишь условно прикрывают наготу!
Джулия попыталась напомнить возмущенным и возбужденным дамам главную тему собрания.
— Конечно, стол для игры в «фараона» — настоящее нарушение закона…
— Но, похоже, начальник полицейского участка Макквиг не собирается что-либо предпринимать! — сказала Дотти.
Луиза задумалась, потом снова заговорила.
— Также как и мужчины в городском совете. Я несколько раз пыталась разговаривать с Джорджем об этом, но он считает, то, что происходит за запертыми дверями, нас не должно касаться!
— Какой позор! — сердито и разгневанно выпалила Хэриет, — высоко подняв чашку, она подносила ее ко рту резкими движениями. — Если у мужчин недостаточно смелости, чтобы искоренить отвратительные пороки, то это должны сделать женщины! — она оглядела присутствующих высокомерно и надменно. — Я требую, чтобы эта игра — «фараон», была запрещена, а проститутки должны быть выселены из города. Если этого не сделает городской совет, то я заставлю начальника полиции принять серьезные меры!
Она поднялась, роняя на вычищенный ковер крошки от пирога.
— Слабовольные женщины! Вы все — слабовольные женщины! Я не выношу слабовольных женщин! Прощайте!
Высказавшись, Хэриет гордо выпрямилась и решительно выплыла из гостиной, оставляя присутствующих с растерянно открытыми ртами и в полном недоумении от ее выходки. Джулия, постаралась совладать с растерянностью, вышла следом за Хэриет, пытаясь успокоить разгневанную даму.
— Не уходите, Хэриет. Мы не возражаем против вашего мнения. Просто у нас дискуссия, и каждый вправе высказать свое мнение!..
Хэриет стояла в прихожей перед зеркалом, поправляя шляпу.
— А вы, Джулия Меткалф — настоящая бесстыдница! Еще и года не прошло со дня смерти мистера Эдварда Меткалфа, а вы уже путаетесь с этим человеком! — она решительным жестом воткнула булавку в черную фетровую шляпу.
— Хэриет…
— Вы считаете, никому не известно, что между вами происходит? Об этом знает весь город, — натянув черные лайковые перчатки, резко распахнула дверь. — Боюсь, что мне придется отказаться от нашей дружбы! — дверь шумно захлопнулась за Хэрнет так, что задребезжали дверные стекла.
Джулия стояла, растерянно глядя вслед миссис Тейбор. Ей было неуютно и неловко. Значит, история стала достоянием всего города! Все сказанное Гилбертом в «Пикаксе» послужило отличным поводом для сплетен.
Джулия с горечью думала о том, что Хэриет права. Гиб воспользовался гостеприимством и запятнал ее репутацию. Она должна была обидеться на него, разозлиться, но почему-то чувствует только горечь, смущение и недоумение. Чего он добился? Что получил от нее? Всего один поцелуй и несколько обедов?.. Ни денег, ни уж тем более интимной близости!
Дамы в гостиной тревожно перешептывались. Луиза окликнула Джулию, и она вернулась.
— Ты ведь знаешь, Хэриет часто говорит необдуманно, — словно извиняясь, сказала Дотти.
Они смотрели на нее сочувственно. Они все были готовы успокоить ее, утешить. Но то, что сейчас чувствовала Джулия, касалось только ее. Она не собиралась выносить собственные переживания на публичное обсуждение. Она должна наедине с собой, разобраться в спокойной обстановке со своими проблемами, найти причину столь унизительного положения, в которое попала.
— Мы обсуждали игру в «фараон», — сказал Джулия, встав и распрямив плечи. Голос звучал уверенно и твердо.
Дотти и Луиза обменялись изумленными взглядами.
— Барнет серьезно поговорил с Гибом, — сообщила Дотти, оглядев комнату.
— С уборкой он справился отлично, — сказала Луиза. — Я вот никак не могу заставить Джорджа вынести и вычистить ковер.
— Мне не хотелось бы сейчас говорить о нем, — ответила Джулия и села на стул. — Если вы не возражаете…
— Конечно, дорогая, мы не возражаем, — с готовностью отозвалась Луиза, оглядев комнату внимательно. — Было бы неплохо оклеить гостиную обоями!
— Луиза, — напомнила Рената. — Пора вернуться к делу.
— Хорошо. Вернемся к делу. — Луиза открыла записную книжку и лизнула кончик карандаша. — Теперь, когда Хэриет ушла, я снова могу занять законное место председателя! И заявляю, что каждая женщина имеет полное право высказываться о том, о чем думает. И к черту отстающих! — она высказалась столь решительно и гневно, что напряженная обстановка разрядилась, дамы весело рассмеялись.
Они снова принялись дискутировать об азартных играх. Было решено запретить игру в «фараон», так как распространение этой игры не способствует порядку в городе.
Луиза предложила встретиться с начальником полиции. Джулия предлагала другое.
— Поскольку я выполняю функции санитарного врача города, пока не приедет мистер Бичем, возможно, мне следует встретиться с мистером Петти. Может быть, он отнесется к нашему предложению с большим пониманием, если мы не будем требовать соблюдения законности, а приведем в качестве довода важность сохранения здоровья наших горожан… Все сложится так, будто он примет решение самостоятельно, без конфронтации с местными властями и нашим комитетом!
После короткого обсуждения предложение Джулии приняли, хотя, как ей показалось, без особого энтузиазма.
— На следующем собрании тебе предстоит выступать с докладом, — напомнила Луиза, сделав краткую запись в блокноте. — Следующий пункт нашей повестки — нарушение закона о проституции хозяином «Бон Тона».
По закону, для размещения женщин легкого поведения в городе предназначалось два специальных места: публичный дом «Ту Майл-Роуд» и притоны на Китайской аллее. Туда не ступала нога ни одной порядочной женщины. В салунах могли работать «девочки для танцев», но они должны были только танцевать с посетителями и выполнять обязанности официанток.
— Откуда Хэриет известно, что происходит в «Бон Тоне»? — поинтересовалась Джулия.
— Ей ничего не известно, — махнула рукой Рената. — Ее гнев вызван тем, что там работает Сарабет Браун. Хэриет очень хотела бы, чтобы Сарабет убрали из города подальше от Ли, — пояснила она.
Луиза и Дотти согласились с ней. Джулия удивилась.
— Я думала, что Ли и Сарабет давно расстались…
Женщины многозначительно переглянулись, словно решая, кто же должен объяснить.
— Это все из-за Гиба, — сказала, наконец, Дотти. — Теперь, когда он вернулся в город, Хэриет опасается, что Ли, как в старые времена, снова свяжется с ним и с Сарабет! Гиб открывает рудник, он партнер Ролли, живет в «Бон Тоне», где работает Сарабет. Все это для Хэриет грозит возвращением к прошлому. К тому кошмару, который чуть не свел ее в могилу. Во всяком случае, я думаю, что все обстоит именно так.
Джулия вспомнила, какой Ли всегда угрюмый и печальный… Почему он не может жить с девушкой, которую любит. Даже если она и не самая уважаемая особа в городе?
— Так или иначе, — сказала Луиза, — необходимо решить, что делать с «девочками для танцев». Может быть, потребовать расследования по этому вопросу?
— Я могла бы сказать об этом мистеру Петти, когда пойду решать вопрос о «фараоне», — предложила Джулия.
— Как ты можешь говорить о таких вещах? — Луиза задохнулась от негодования.
— Но ведь это касается здоровья граждан…
— Если кому-либо беседовать с мистером Петти, то только не тебе, — твердо отрезала Дотти. — Это может вызвать новую волну грязных намеков в твой адрес! Если хочешь знать мое мнение, то я считаю, что тебе не следовало бы вообще говорить с мистером Петти ни о чем, — Дотти откашлялась и добавила многозначительно: — При сложившихся обстоятельствах.
Джулия переводила недоумевающий взгляд с одной дамы на другую. Но все они выражали молчаливое одобрение сказанному. Только теперь Джулия поняла в полной мере, до какой степени скомпрометировал ее Гиб своим хвастовством… Запятнана не только ее личная репутация, утрачен авторитет городского доктора и санитарного врача.
Наверное, Джулия не сумела скрыть от окружающих огорчения. Дотти поспешила утешить ее:
— Не беспокойся и не переживай. Все со временем пройдет и забудется! — попыталась она смягчить обстановку.
— Конечно, — добавила Луиза. Но в ее голосе Джулии послышалось сомнение.
Когда все ушли, Рената задержалась в прихожей. Она стояла перед зеркалом, неторопливо расчесывая черные блестящие волосы. Она, как всегда, была очень элегантна. Идеальный овал лица. Единственное украшение — серьги и жемчугом…
— В пятницу приезжает моя дочь, — сообщила Рената. — Пожалуйста, зайди к нам, чтобы взглянуть на нее!
— Обязательно, — согласилась Джулия. — Я должна отчитать Рут, так как путешествие в дилижансе и на поезде не слишком благотворно для здоровья беременной женщины!
Джулия считала, что Рут поступила опрометчиво и необдуманно, решив рожать ребенка в Стайлзе. Хотя и не могла осуждать молодую женщину за принятое решение. Муж Рут надолго уехал и находился на востоке по делам фирмы. Естественно, что Рут хотела быть под присмотром собственной матери.
— Я бы повезла ее в Хелену, — сказала Рената, — но Ай Зи без меня не управится!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50